Непостижимая предопределенность (джен)

…тот, у кого власть уничтожить Темного Лорда, приближается: рожденный у тех, кто трижды победил его, рожденный, когда седьмой месяц умирает; и Темный Лорд отметит его как равного, но у него будет сила, которой Темный Лорд не знает; и один из них должен умереть от руки другого, так как ни один не может жить, пока существует другой. Тот, у кого власть уничтожить Темного Лорда, родится, когда седьмой месяц умрет…

Сивилла Трелони, 1981 г. Трактир «Кабанья голова», Хогсмид

В Годриковой лощине среди обычных людей издавна селились колдуны, стараясь не привлекать к себе внимание соседей. Например, семья Поттеров, что жила в двухэтажном домике почти в самом конце новой улицы, ничем не отличалась от Маквильямсов и Уорингов. Правда, по мнению миссис Уоринг, Поттеры не очень-то любили общаться с другими, не ходили в церковь и у них редко бывали гости, но это никому не казалось странным. Джеймс пропадал на службе, а Лили все время уделяла домашним хлопотам да маленькому сыну.

Если бы в середине августа девяносто первого соседи случайно заглянули в окно гостиной и увидели, как миссис Поттер разводит в камине огонь, берет за руку сына и ступает в пламя со словами: «Диагон-аллея!», то они решили бы, что перегрелись на солнце.

Но никому в голову не пришло заглянуть к Поттерам в эту минуту. Миссис Маквильямс, правда, собиралась зайти за чем-то, но, уже дойдя до калитки, забыла, зачем пришла сюда. Зато вспомнила, что у нее дома на плите осталось томиться рагу.

Жители Годриковой лощины порой страдали рассеянностью, но повальные случаи внезапной забывчивости закончились лет пять назад. Что такого было в восемьдесят шестом году — активное солнце или магнитные бури? — но с тех пор все вошло в привычную норму. Во всяком случае, им казалось именно так.

Но оставим в покое сплетницу миссис Уоринг и миссис Маквильямс со своим рагу и вслед за Лили Поттер отправимся на Диагон-аллею.

* * *

Когда мать и сын вышли из камина «Дырявого котла», Том подскочил к ним и принялся помогать счищать сажу с темно-зеленых мантий.

— Стаканчик сливочного пива, миссис Поттер? — предложил он.

— Не откажусь, — улыбнулась Лили, поправляя мантию сына.

— А вы что будете, молодой человек?

— Сливочное пиво, — ответил Гарри.

Лили удивилась:

— Разве ты не хочешь чашку шоколада, дорогой?

— Но я же уже взрослый!

Гарри гордился, что ему исполнилось одиннадцать лет и что в этом году Хогвартс-экспресс увезет его из дома на север.

Лили улыбнулась, но вслух ничего говорить не стала. Они прошли к столику, сняли шляпы и только после этого сели на деревянные стулья. Том услужливо смахнул полотенцем несуществующие крошки.

— Мало клиентов? — сочувственно спросила Лили.

— Мало. Но я не жалуюсь. Вот переживем трудные времена, и все будет по-старому.

Никто никогда из колдунов не говорил о войне, делая вид, будто всего лишь живут в «трудные времена».

Да, уже лет шесть после нападения на Годрикову лощину открытых противостояний не случалось, но то была вынужденная передышка. Противники копили силу и временно соблюдали нейтралитет.

Том поставил перед Поттерами две кружки с пивом: маленькую и побольше.

— А мы зайдем к Фортескью поесть мороженого? — заволновался Гарри.

— Зайдем, только сперва купим все необходимое к школе.

— Как дела у мужа? — поинтересовался у Лили Том, когда Гарри сосредоточился на пиве.

— Благодарю, все хорошо.

— Он с друзьями иногда забегает сюда. Веселые молодые люди, — Том пригнулся к столику, желая выдать страшную тайну, поэтому Гарри тут же навострил ушки, — а недавно, миссис Поттер, я их видел в баре на Дрянн-аллее.

— Неужели? — Лили совсем не хотелось продолжать разговор.

— Да. Не подумайте чего, я просто держался рядом, хотел помочь, если кто сунется. Тем более что они на повышенных тонах разговаривали с тем слизеринцем, которого Дамблдор удумал взять в школу. О чем говорили — я не понял, у меня словно уши заложило.

— Вот как?

— Но, слава Мерлину, обошлось, слизеринец струсил. Все они такие, эти прихвостни Того-кого-нельзя-называть. Смелые только с беззащитными магглами.

— А с чего вы решили, что он сторонник Волдеморта?

Том вздрогнул. Как от имени Темного Лорда, так и от холода в голосе такой всегда доброжелательной Лили Поттер.

— Как же, мэм, тут спутать? Все они из Слизерина такие. Давно пора закрыть этот гадюшник. Я не раз говорил, что министр слишком мягок…

— Простите, Том, но нам пора. Гарри, допивай скорей.

Лили встала из-за стола, протягивая Тому галлеон.

— Сдачи не надо.

— Спасибочки, миссис Поттер, — Том поклонился и побежал открывать дверь, что вела на Диагон-аллею, — заходите еще.

Гарри опрокинул кружку, быстро допивая остатки и не замечая, как пиво потекло ему за ворот. Лили стояла уже у двери со шляпой в одной руке и волшебной палочкой в другой. Взмах палочки уничтожил пиво на воротнике сына.

* * *

«Гриффиндор», «Хаффлпафф», «Равенкло» и «Слизерин». Гарри водил пальцем по гербу Хогвартса. Интересно, куда попадет он.

— Вот ты где.

Мама нашла его среди книжных завалов, сидящим на подоконнике с книгой в руках. Увлеченный мыслями, он не сразу ее заметил.

— Что читаешь? — Лили заглянула ему за плечо. — «Историю Хогвартса»? Но у тебя же дома есть точно такая. Разве ты не прочел ее?

Худенький темноволосый мальчик потянулся. Каждый год он ждал, когда же, наконец, ему исполнится одиннадцать лет, чтобы пойти в Хогвартс и непременно оказаться на факультете Годрика Гриффиндора. Как его родители. И стать капитаном квиддичной команды. Как отец.

С самого Рождества он отмечал дни до начала школьных занятий. Слушал рассказы взрослых и видел себя на их месте.

У взрослых шла война. Вне стен маленького уютного коттеджа убивали. Об этом Поттер-младший тоже знал из разговоров взрослых.

— А почему не закроют Слизерин? — повторил он вопрос Тома. — Если все сторонники Волдеморта оттуда?

Мальчик знал, что родители и их друзья состоят в каком-то Ордене, который борется против темных колдунов из того самого Слизерина. И никак не понимал, почему факультет до сих пор никто не закрыл.

— А что ты предлагаешь делать с детьми тех, кто является сторонником Волдеморта? — спросила мама.

Сын наморщил лоб.

— Не принимать их в школу вообще, — ответил он.

— А разве дети виноваты, что их родители оступились?

— Но в Слизерине они станут как родители!

— Но мы же с тобой знаем одно исключение?

— Знаем, — неохотно признался мальчик.

— Ведь их может стать больше?

Поттер-младший задумался.

— А как узнать, кто поддерживает Волдеморта, а кто — нет?

— Если не подружиться, то никак, — тихо произнесла мама. — Разве что они сами не признаются открыто. Только…

Только это станет последним поступком в их жизни. Потому что они чужие и на этой стороне, и на той. И некому им помочь. Если не подружиться, то никак не узнать.

Подружиться.

Мысль засела в нем как заноза. Подружиться. Но как? Если в школе он окажется на другом факультете? Да и как можно подружиться с врагом?

— Давай разделимся, чтобы не терять времени, — предложила мама. — Я сбегаю в аптеку, а ты пока зайдешь к мадам Малкин.

— Хорошо, — согласился Гарри, забывая все тревоги и радуясь, что не только он считал себя уже взрослым.

Они вышли на улицу и медленно побрели в сторону магазина готового платья. Напротив лавки амулетов от порчи стояла старуха со стеклянными флаконами.

— Настойка спелтера, настойка спелтера, — заверещала она, как только увидела потенциальных покупателей, — защитит от змеиных ядов. Три галлеона и два кната за флакон.

Лили Поттер презрительно хмыкнула, и Гарри расслышал: «Шарлатанка».

А мадам Малкин в сиреневой мантии уже улыбалась им в дверях собственного магазина.

— Добрый день, миссис Поттер, добрый день, Гарри. Понадобились мантии для школы? Заходите.

— Благодарю, — важно кивнул Гарри, подражая отцу. — Мама должна отлучиться, но вы пока сможете снять с меня мерки.

— Ого, какой самостоятельный молодой человек, — засмеялась мадам Малкин, а Лили еле сдержала улыбку, так Гарри был похож на Джеймса. — У нас еще один такой же примеряет форму.

В глубине магазина на табуретке стоял бледный мальчик, а вторая ведьма подкалывала булавками подол его длинной черной мантии. Мадам Малкин кивком указала на соседний стул, и Гарри встал на него.

— Привет, — заговорил незнакомый мальчик, — тоже в Хогвартс?

— Да, — кивнул Гарри.

— Мой папа в соседнем магазине покупает учебники, а мама выбирает волшебные палочки на том конце улицы, — заявил мальчик.

— Неужели? — хмыкнул Гарри.

Мальчик сузил глаза:

— Ты мне не веришь? — растягивая слова, манерно произнес он.

— Твоя мама никак не может купить палочку вместо тебя. Я только что был в магазине Олливандера.

— И как?

Гарри понял, что мальчик просто волнуется, и перестал ухмыляться точь-в-точь как крестный.

— Интересно. Правда, Олливандер долго не мог подобрать мне волшебную палочку, а когда нашел, то очень удивился. Я так и не понял, почему.

Гарри задумался. Удивился, пожалуй, не то слово. Олливандер был таким ошарашенным, что даже не попрощался с ними.

— А что если, — голос мальчика упал до трагического шепота, — мне не подойдет ни одна палочка?

— Ерунда, — отмахнулся Гарри. — Какая-нибудь подойдет точно. Ты же колдун. Ну, раз получил письмо из Хогвартса.

Мальчик слегка расслабился.

— Ты уже знаешь, на каком факультете будешь учиться?

— Пока нет.

— Уверен, что я попаду в Слизерин. У меня вся семья там училась. А если в Хаффлпафф, то совсем уйду из школы. А ты?

Слизерин. Как же все просто. Только там можно будет подружиться со всеми, только там можно будет узнать, кто не поддерживает Волдеморта. Как мама говорила? Не узнаешь, пока не подружишься.

А мальчик продолжал что-то говорить о правилах и метлах.

— Какая у тебя метла? — Этот вопрос Гарри услышал.

— «Победа». Последняя.

— Ух ты. У меня «Чистомет». Тоже последний. А ты играешь в квиддич?

— Конечно, играю.

— Я обязательно буду играть за свой факультет. Если меня не возьмут — это будет несправедливо, так говорит папа.

Гарри усмехнулся. Ему говорили другое. И папа, и крестный. Что они не завидуют соперникам. Но хвастаться, в отличие от этого мальчика, Гарри не хотелось.

— А где твои родители?

— Мама в аптеке, а папа… — Гарри запнулся. — У папы дела.

— А как тебя зовут? Меня Драко. Драко Малфой.

— А я Гарри Поттер.

Они по-деловому обменялись рукопожатием.

— Давай к нам, в Слизерин, у нас не будет детей магглов.

— Ты что-то имеешь против? — Гарри резко отдернул руку, а Драко на мгновение растерялся.

— Да. Нет. Не знаю. Просто магглы — как животные, никакого интеллекта. Папа считает…

— Никакого интеллекта, говоришь? Значит, им далеко до волшебников?

— Конечно. Даже эльфы умнее. Магглы вообще ничего не умеют.

— Вот как? Если хочешь знать, у меня с детства было очень слабое зрение, и ни один колдомедик не мог помочь. Кому меня только не показывали. Пока родителям не надоело, и они не отвели меня к магглам. Те сделали, ла…— мальчик запнулся, а потом продолжил, — лазерную коррекцию зрения. И я с тех пор не ношу очки. И, по-твоему, они ничего не умеют?

— Коррекцию… какую?.. — не понял Малфой.

Гарри попытался вспомнить объяснения взрослых, у него получилось, и он пробормотал:

— Есть такой лазерный луч, им магглы светят в глаза и исправляют зрение.

Драко смотрел скептично. Поэтому пришлось вздохнуть и твердо сказать:

— Признаю, у магглов нет наших способностей, но они изобретают технику, которая заменяет им волшебство. Поэтому они живут не хуже нас. Почти.

Малфой скривился так, будто от Поттера воняло.

— Мой отец никогда бы не повел меня к магглам.

— А мой первым пошел на операцию и избавился от очков.

— А откуда твои родители узнали про маггловские штучки?.. — подозрительно спросил тот. — Или… ты полукровка?!

— Да, — с гордостью произнес Гарри. — Моя мать магглорожденная. И она отличная колдунья.

Драко не успел ответить, так как в магазин зашла его мать.

— Увидимся в Хогвартсе, — сказал он на прощанье.

* * *

— Опять ты читаешь в темноте, — мама стояла в дверях. Гарри поднялся, прогоняя дремоту.

Они как раз распаковывали покупки, сделанные на Диагон-аллее. И Гарри пытался повторить те заклинания, которым его учили дома, но только уже с палочкой. Получалось не очень хорошо.

По закону ему еще нельзя было колдовать, но родители посчитали иначе, решив, что в такое время знания, как применять защитные заклятья и чары, не повредят.

И вот Гарри открыл учебники, чтобы потренироваться, и замечтался.

— Я не читаю, я думаю, — тихо произнес он.

— О чем же ты думаешь, горе мое? Наверняка не об ужине. В школе решат, что мы тебя не кормим.

— Я думал о том, как помочь…

— Помочь мне справиться с едой? — в дверях появился отец. Он улыбался, но было видно, что он пытается спрятать усталость и тревогу.

Давно он не приходил домой так рано.

— Папа! — радостно воскликнул Гарри, подбегая к нему.

— Тебя отпустили раньше, дорогой?

— Не мог же я не проводить сына, — отец провел рукой по и без того лохматой голове ребенка.

— А у тебя будет время сыграть со мной одну партию в шахматы? В последний раз? — задыхаясь от волнения, проговорил скороговоркой мальчик.

— В последний? Думаешь, через полгода я для тебя стану слишком слабым игроком?

* * *

— ...Поттер!

Мальчик медленно, стараясь не выдавать волнения, подошел к табурету, сел и зажмурился. И совершенно напрасно: шляпа, явно не его размера, съехала ему на глаза.

— Хм, — произнесла она, — интересно. Уже прочел учебники, но то, что происходит в мире, тебе интересней книг. Значит, вряд ли Равенкло. Чувствую немного лени, значит и Хаффлпафф не для тебя. Амбиции. И смелость. Горячность. Несомненно, находчивость. И пренебрежение правилами. Однако. Гремучее сочетание. И дар, да, твой дар. Так что же с тобой делать? Может, отправить, как и родителей, в Гриффиндор? Нет? У тебя другие планы? Вот как? Желание все исправить? Показать себя? А ты готов?

— Я готов, — голос предательски дрогнул, и шляпа хмыкнула в ответ.

— Ты не сможешь перевестись потом, даже если захочешь. Подумай еще раз. Тебе будет тяжело.

— Неужели я не подхожу?

— Еще как подходишь. Знаешь, для исполнения своих потаенных желаний ты выбрал наилучший факультет. Только успех и счастье — не одно и то же. Что же тебя привлекает, юный Поттер?

— Успех!

— Слизерин! — завопила шляпа-сортировщица, и Гарри Джеймс Поттер вскочил с табуретки в полнейшей тишине. Никто не аплодировал ему, на него смотрели настороженно и даже с неприязнью.

* * *

— Полукровка… — липкий шепот пополз по столу Слизерина, когда он подошел и сел на свободное место.

— Его мать — из грязнокровок…

— Маггла?

— Эти магглы…

Вот так. Для слизеринцев он полукровка, для остальных — будущий сторонник Того-кого-нельзя-называть. Чужой сразу для всех четырех факультетов.

А ведь шляпа предупреждала.

Гарри вздохнул. В первые дни будет сложно. Но он справится. Ах, если бы он выбрал Гриффиндор! Наверняка бы ему там обрадовались, и он смог бы найти друзей.

Сразу же вспомнились байки отца про школьные годы. Теперь уже не попасть в башню Гриффиндора, не залезть в тайник Мародеров (пять шагов от камина влево, два шага прямо, за нижним правым углом натюрморта), не примерить красную квиддичную форму…

Поттер моргнул. Он на пиру, шляпа распределила его в Слизерин, и ему что-то говорит девочка, сидящая напротив.

— Что ты сказала? — спросил он у нее.

— Твой отец — предатель. Чистокровный колдун женился на грязнокровке…

— Заткнись или…

— Или что?

Достать палочку из кармана. Рассечь воздух и взмахнуть. Как учил отец. И сказать еле слышно:

— Rictusempra!

Стакан в ее руке задрожал, тыквенный сок пролился на мантию. Сама она чуть не подпрыгнула, тяжело задышала и возмущенно взглянула на него в упор.

— Пре-кра-ти…

Гарри пожал плечами.

— Finite Incantatem.

Девочка вздохнула свободней и, яростно сверкая глазами, буквально прошипела от злости:

— Заклинание щекотки! Как ты посмел…

Договорить он ей не дал.

— Elido!

Стакан разбился, расплескав сок не только не ее мантию, но и на соседей.

— Гринграсс, смотри, что ты сделала с моей мантией, — недовольно заметил сосед справа.

Гарри не мог поверить, что никто ничего не заметил. Ни учителя, ни соседи за столом.

Девочка теперь смотрела на Поттера с испугом.

— Больше никогда не пытайся задеть меня, — — тихо сказал он ей, воспользовавшись тем, что другие стали болтать между собой. — Иначе тебе будет плохо. Может, моя мама и не чистокровная, а отец — предатель, но они неплохие волшебники и многому меня научили.

Гринграсс коротко кивнула и отвернулась.

Во рту стало кисло — за такое поведение его бы дома не похвалили. Ругать, впрочем, тоже никто бы не стал, но мама бы точно расстроилась, что переносить тяжелее, нежели наказания отца. Обычно отец просто что-нибудь запрещал, затем они быстро мирились и дружно забывали про запреты. До следующего раза.

Интересно, как он отнесется к сортировке?

Гарри не заметил, как на него задумчиво смотрели директор, деканы и Драко Малфой, не зная, как относиться к новому слизеринцу.