Непостижимая предопределенность (джен)

Гарри понимал, что собственное распределение не получится долго держать в тайне от родителей, но никак не думал, что утром в Большом зале его будет ждать серый домашний филин — Меркурий. К лапке Меркурия был привязан тонкий свиток. Завтракать тут же расхотелось, как и читать письмо из дома.

— Что, Потти, боишься прочесть письмо своей грязнокровной мамочки? — Драко Малфой протянул руку, намереваясь забрать послание, но Меркурий, грозно сверкнув очами, клюнул его по пальцам. Не больно.

— А-а-а, — выдохнул Малфой. — Убери отсюда свою дикую птицу.

Гарри улыбнулся и погладил филина.

— Меркурий не дикий, просто он не любит плохо воспитанных колдунов.

Драко делал вид, что его занимает только рука: он дул на пальцы, поднимал ладонь и тряс ею, стонал, но слова Гарри его возмутили так, что он и думать забыл о руке:

— Я — плохо воспитанный колдун?!

— Все, кто читают чужую корреспонденцию — дурно воспитаны, — ответил Гарри.

Ему пришла в голову мысль, что мама могла еще не узнать о сортировке и просто написать ему, чтобы поддержать в первые дни вне дома.

Но строчки письма говорили о том, что родителей уже кто-то известил.

«Гарри, дорогой», — прочел он, и все кругом перестало существовать для него.

«Гарри, дорогой!

Нам стало известно о нелепой ошибке старой шляпы. Не волнуйся, мы постараемся добиться, чтобы тебя перевели на нормальный факультет. Как ты там? Пиши нам обо всех своих проблемах, даже незначительных, помни, что мы всегда будем на твоей стороне. Веди себя хорошо, помни о том, что твое поведение бросает тень на всю семью, но ты у нас умница, всегда все понимаешь правильно. Хорошие поступки может перечеркнуть всего лишь один промах. Понятно, что сейчас ты не заведешь друзей, поэтому сосредоточься на учебе, что будет неясно — спрашивай, мы всегда готовы помочь. Возможно, в силу обстоятельств директор и твой декан пойдут навстречу и позволят нам встретиться в ближайший уик-энд. Поэтому пока постарайся не нарушать дисциплину. Хотя мне бы хотелось, чтобы ты всегда соблюдал правила распорядка. Они введены для безопасности учеников.

Помни, что мы тебя любим.

Целую, мама.

p.s. Папа пока в шоке, но он тоже передает тебе привет».

Не чувствуя вкуса, Гарри залпом выпил тыквенный сок и сжевал одну печенюшку.

Он представил, как его переводят из Слизерина в Гриффиндор, и расстроился. Нет, конечно, там будет легче, конечно, у него пока ничего запланированного не получилось — про друга он уже и не мечтал, но найти хотя бы собеседника не отчаялся.

Гарри отодвинул тарелку с бутербродами, достал перо и чернильницу, и на том же листе написал:

«Увидеться было бы здорово. У меня все хорошо. Факультет я выбрал сам, шляпа не ошиблась».

и поставил свои инициалы.

Меркурий клюнул печенье, после чего взмыл вверх, описал круг под потолком Большого зала и улетел.

Несмотря на бодрый тон письма, на душе у Гарри было неспокойно. Он все думал, как же ему с кем-то сблизиться со своего факультета, пока его не перевели. Осложнялось все тем, что на занятиях он сидел один, а слизеринцы делали вид, что не замечают его, хотя когда он заходил в гостиную или приближался к ним на переменах, они на некоторое время замолкали. Один лишь Малфой иногда задирался, и Гарри был благодарен ему хотя бы за это. По крайней мере, так он не чувствовал себя привидением.

Из дома два дня не было никаких известий, и Гарри ощущал себя в вакууме. Вечерами после ужина он сразу отправлялся в библиотеку, потому что там всегда кто-то находился, и казалось, что он занимается вместе с кем-то. Мысли о переводе уже не пугали его, хотя приятнее от этого не становились.

В среду, открыв учебник трансфигурации, Гарри с тоской уставился на формулы и схемы. Глядя на простейшие преобразования, он решил, что никогда не сможет превзойти отца или крестного, хотя еще несколько дней назад думал иначе.

Он достал перо и чернильницу и, чтобы отвлечься, дважды переписал из книги вывод формулы превращения спички в иголку. Первая фаза: преобразование материалов. Вторая: формы. Материал — форма. Материал — форма. Исписав два листа, он стал понимать, что на уроке делал не так. Да и не только он. Все пытались сразу получить результат, торопились и упускали мелочи.

В плечо впились острые когти, и Гарри оторвался от учебника. Меркурий. Наконец. И на этот раз не просто с письмом.

Меркурий дожидаться ответа не стал, сразу ухнул в распахнутое окно, как только Гарри отвязал мешочек от лапки.

В мешочке обнаружилось зеркальце и небольшая записка.

Почерк крестного он узнал сразу:

«Захочешь поговорить, позови меня».

Конечно, кто еще может понять его и поддержать, как не крестный?

Гарри дохнул на зеркало, так что оно мигом запотело, и шепотом произнес:

— Сириус Блэк.

Крестный откликнулся сразу. Гарри рукавом мантии протер зеркало и увидел, как Сириус ему подмигнул.

— Рассказывай, как тебя угораздило попасть в гадюшник?

— Папа сильно сердится? — шепотом спросил Гарри и оглянулся. Девочка, склонившаяся рядом над огромной книгой, недовольно поморщилась, но мадам Пинс ушла далеко за стеллажи и ничего не слышала.

— Сильно. Но не на тебя.

— А на кого? — спросил Гарри. — На шляпу?

— При чем тут шляпа? Шляпа — всего лишь предмет, который можно зачаровать.

— Но зачем кому-то зачаровывать ее? — удивился Гарри и нечаянно забыл про шепот. — Тем более что я сам попросил ее отправить меня в Слизерин!

— Здесь вообще-то библиотека, — вмешалась та самая девчонка. Гарри повернулся. Она смотрела на него с неодобрением.

— Подожди секунду, — попросил он Сириуса, выбираясь из-за стола. Неловко покачнулся и опрокинул стопку книг, стоявшую рядом с ней. — Извини, — бросил он и нагнулся поднимать книги. Одна из них открылась, и в глазах зарябило от фиолетовых цветов.

— Честное слово, — девчонка стала терять терпение, — ты что, фиалок никогда не видел?

Гарри отдал книгу и наконец вышел из библиотеки. Не придумав, где найти укромное место для разговора, он толкнул дверь туалета. Пусто.

— Она хоть хорошенькая? — усмехнулся Сириус.

— Не знаю, — буркнул Гарри. — Она из Равенкло.

— Я и забыл, что нынче в моде зеленый. Так что ты там говорил?

— Я сам попросил шляпу отправить меня в Слизерин.

— А она предложила тебе выбор?

— Да. Она долго уговаривала меня пойти в Гриффиндор.

— А ты из духа противоречия отказался?

— Ты тоже когда-то отказался...

— И пошел против семьи. Тебя так все достали?

— Нет. Я не собираюсь идти против кого бы то ни было. Я наоборот...

— Ты с кем-то подружился?

— Нет.

— Тогда я не понимаю.

— А я надеялся, что ты все объяснишь папе, — вздохнул Гарри. — Я не хочу, чтобы меня переводили.

— Объясню, как только ты расскажешь, в чем дело.

Сириус перестал улыбаться и смотрел на него серьезно, даже несколько встревоженно.

— Я... — Гарри замялся и внезапно рассказал все. И как он мечтал попасть в Гриффиндор, и как с ним никто не разговаривает уже третий день — рассерженная девочка в библиотеке не в счет. И как его встретили в Слизерине. И самое главное — каким он был дураком, когда решил, что может все исправить и всех примирить.

— Все ясно, — медленно отозвался крестный, — зачаровали не шляпу, а тебя. И даже знаю, кто... Пойду обрадую Джеймса.

И пропал.

Гарри долго смотрел на свое отражение. Но Сириус так и не появился.

— А я думал, что ты поймешь, — тихо прошептал он, — тебе ведь тоже было несладко первое время после сортировки... наверное...

Он убрал зеркало в карман мантии и поплелся в библиотеку. Открыл трансфигурацию... и представил, какой бы вышел разговор, если бы он оказался в Гриффиндоре.

Девочка из Равенкло заинтересовалась, от какой книги можно так мечтательно улыбаться. Специально уронила перо, чтобы рассмотреть обложку. Увиденное удивило ее. Трансфигурация? Да, определенно, слизеринцы еще более странные, чем принято считать.

* * *

Весь четверг из дома не было никаких известий, а вызывать крестного Гарри не стал, хотя с зеркалом не расставался. Пару раз ему казалось, что оно теплеет, но каждый раз он разочаровывался — на связь с ним никто не выходил.

Но самое неприятное, что последний взгляд заметили.

— Потти, как девчонка, налюбоваться на себя не может, — кривлялся Драко Малфой, копируя Гарри. Судорожно засовывал руку в карман, резко ее вынимал и долго разглядывал ладошку, делая вид, что смотрит на свое отражение.

Смеялись не только слизеринцы.

Если недавно насмешки бодрили Гарри, то к концу недели он стал уставать и от них. Больше всего ему мечталось найти мантию-невидимку, завернуться в нее и пропасть с глаз долой. Но в пятницу утром выяснилось, что всех первокурсников ждет занятие на метлах, и настроение несколько улучшилось.

Мадам Хуч сразу понравилась Гарри. Было ясно, что она знает толк в полетах и в квиддиче. По ее свистку все замерли у метел. По следующему воскликнули: «Ко мне!».

Старенькая школьная метла сразу отозвалась на призыв Гарри. Мгновение — и он держал ее в руке.

Он не летал больше недели и очень соскучился. Поэтому не сразу обратил внимание на знаки, которые ему подавал Малфой.

— Что? — шепотом спросил Гарри.

Малфой в ответ показал ему зеркальце. Гарри в страхе схватился за карман. Пусто. Неужели он обронил и не заметил? На душе снова стало препротивно.

— Отдай! — потребовал он.

— Отбери, — усмехнулся Малфой и убрал зеркало в карман.

— Разговорчики! — прикрикнула на них мадам Хуч. — Садимся на метлы и пробуем оторваться от земли. По свистку.

Гарри, который не спускал глаз с Малфоя, не сразу заметил, что происходит что-то необычное. Один из учеников с Хаффлпаффа попал в непростую ситуацию: его метла взбрыкнула и стала набирать высоту. А когда хаффлпаффец вцепился в рукоятку, пытаясь заставить ее опуститься ниже, как того требовали мадам Хуч и собственный страх, метла стала стараться сбросить его. Вскоре всем стало ясно, что метла кем-то заговорена. Шутка в духе старших курсов, вполне невинная, вроде тех, что Гарри слышал от Мародеров, пока они не вспоминали о том, что должны подавать ему пример.

Поединок в воздухе закончился поражением Хаффлпаффа, мальчик свалился вниз и вывихнул запястье, а метла умчалась прочь в Запретный лес.

— Все на землю, — приказала мадам Хуч, — увижу хоть одну метлу в воздухе — вылетите из Хогвартса быстрее, чем произнесете: «Квиддич».

Едва она ушла, Гарри подскочил к Малфою.

— Отдай зеркало.

— Сперва догони. — Малфой схватил метлу и поднялся в воздух. — Давай, Потти, проверим, действительно ли ты умеешь летать на последней «Победе» или только хвастаешь.

— Выгонят, — ахнули девчонки.

Гарри их не слышал. Он сел на метлу и резко взмыл вверх. Ветер бил в лицо, но Гарри только был рад ему. Малфоя он нагнал в считанные секунды.

— Неплохо, — оценил тот, — а выше не струсишь?

Гарри первым направил метлу вверх. Глаза слепило, и казалось, что он летит прямо на солнце. Драко почти не отставал.

— Летать ты умеешь, — крикнул Малфой, — а вот ловить?

— Не смей! — Гарри развернул метлу и направил ее прямо на Драко, но тот успел вытащить зеркало и запустить его в воздух как крученый мяч.

Гарри с трудом изменил траекторию, прикидывая расстояние, а затем рухнул вниз, почти в вертикальное пике.

«Только бы не разбилось, только бы не разбилось», — твердил он. Глаза слезились от солнечных зайчиков, отраженных от падающего и крутящегося подарка крестного.

Почти у самой земли он успел догнать и перехватить зеркальце, но слишком резко выровнял метлу — старенькая модель отличалась от его «Победы», поэтому он никак не ожидал, что его подбросит вверх и по инерции дальше, в мертвую петлю.

Приземлился он под оглушающий свист и аплодисменты. Счастливо оглянулся и замер. На пороге школы стояли Минерва Макгонагалл и Северус Снейп.

— Пять баллов со Сли...— начала профессор Макгонагалл.

— Позвольте, Минерва, возможно, через полчаса Поттер будет на вашем факультете, — перебил ее профессор Снейп.

— Хорошо, снимем баллы после, — согласилась Макгонагалл.

Гарри стоял перед ними с метлой в одной руке и с зеркалом в другой и боялся взглянуть в глаза своему декану.

— Поттер, следуйте за нами, к директору, — с отвращением произнес Снейп, отвернулся от Гарри и пропустил вперед коллегу.

— Удачи! — кто-то крикнул им вслед, но желания поблагодарить у Гарри не возникло.

Гарри еле успевал за деканами — одним, возможно, бывшим, другим, возможно, будущим, и думал скорее не о наказании, а о том, как остаться в Слизерине. И не находил никаких доводов. Более того, какая-то часть его желала этого перевода. Ведь тогда, все стало бы намного проще и легче. Кроме одного. Того, что он струсил и отступил.

Его размышления прервали удивительно неуместные слова Минервы Макгонагалл:

— Карамельные тянучки.

Гарри удивленно осмотрелся, думая, что кто-то выбросил фантик на пол, но, заметив отпрыгивающую горгулью и винтовую лестницу, понял, что эти слова являются ничем иным, как паролем.

Подумать о странностях директора он не успел: оба профессора встали на винтовую лестницу, и она двинулась по спирали вверх.

Снейп резко обернулся:

— Поттер, вам особое приглашение нужно?

Гарри покачал головой и вскочил на каменную ступеньку. Лестница поднимала их выше и выше, и когда у него уже почти закружилась голова, она остановилась перед дубовой дверью. Северус Снейп взял в руки медный молоток в виде грифона и коротко стукнул по двери. В ответ та распахнулась.

— А вот и сам виновник переполоха, — этими словами их встретил Альбус Дамблдор.

Гарри зашел в кабинет, все еще держа в левой руке метлу, а в правой — зеркало, и почувствовал себя глупо. Альбус Дамблдор сидел за столом и добродушно смотрел на него поверх своих странных очков-полумесяцев. На нем была мантия веселого лазурного оттенка и расшитая парчовая шапочка. Никакого сравнения с консервативно одетыми в зеленое и черное деканами.

Кроме Альбуса Дамблдора, в кабинете было много интересного, но Гарри почти сразу увидел родителей и перестал обращать внимание на остальное. Мама сидела на кресле перед директором, а папа стоял позади.

— Мама, папа, — Гарри сделал шаг к ним, но остановился. Проявлять чувства при других ему было неловко.

— Добрый день, Гарри, — ласково произнесла мама, и Гарри боковым зрением уловил, как профессор Снейп демонстративно отвернулся. — Как ты?

— Хорошо, — отозвался он и посмотрел на отца, страшась, что тот ничего ему не скажет. Но Гарри ошибся.

Папа не сердился, и даже наоборот, он был очень доволен.

— Как уроки? — спросил он. — Как полеты?

— Ты видел? — вырвалось у Гарри.

— Да, признаться, мы не ожидали, что окажемся в самой верхней ложе чемпионата по квиддичу, — рассмеялся директор. — И, несмотря на твое мастерство и ловкость, вынуждены были прервать представление.

Альбус Дамблдор подождал, словно давая возможность Гарри извиниться за нарушение или оправдаться, но так как тот промолчал, продолжил:

— Ты сам знаешь, что нарушил запрет мадам Хуч. За это тебя ждет взыскание, которое наложит твой декан. Вот только... вот только мы определимся с тем, кто именно.

— Мой декан — профессор Снейп, — отчеканил Гарри, не глядя на отца, который сжал мамино плечо.

— Да-да, конечно, — кивнул профессор Дамблдор. — Мы все были свидетелями того, как шляпа отправила тебя в Слизерин. Правда, она весьма долго перед этим колебалась. Ты ничего не хочешь нам рассказать?

— Нет, сэр, — Гарри глянул прямо в глаза директору, и ему показалось, что Альбус пытается узнать, что у него на уме. Разговор со шляпой представился как наяву, а потом всплыла беседа с мамой на Диагон-аллее. А после наваждение спало.

— Ясно, — удивительно тихо произнес директор. — Гарри, можно тебя попросить подождать за дверью, недолго? Пока мы посовещаемся?

— Но вы же будете принимать решение о моем будущем, сэр, — твердо возразил мальчик, — поэтому я бы хотел остаться.

— Ты уже принял решение, и повлиять на него никто не в силе, — ответил Альбус Дамблдор, — дай время другим принять его и сохранить лицо.

Гарри кивнул и, бросив быстрый взгляд на родителей, пошел к двери в полной тишине. Как только дверь за ним захлопнулась, он выпустил метлу из рук, машинально сунул в карман зеркало и прижался лбом к полированной двери.

И выяснил, что очень хорошо слышит, о чем разговаривают в кабинете.

Его всегда учили, что подслушивать нехорошо, но заставить себя отойти на несколько шагов Гарри не смог.

За дверью уже не стояла тишина. Говорили все. Гарри расслышал возмущенные слова отца, декана. Горячились даже мама и профессор Макгонагалл. Все говорили, что Гарри еще не понимает, что делает, что самостоятельно решать ему рано, что в данном случае видно, насколько Слизерин — не его факультет, и прочее, прочее, прочее.

Когда все немного успокоились, мама проговорила:

— Альбус, мы категорически против, чтобы Гарри оставался в Слизерине.

— Поддерживаю, — буркнул Снейп.

— Вы напрасно считаете, — возразил директор, — что мальчик ничего не понимает. Все он понимает, и даже порой лучше, чем мы.

— Альбус, Гарри очень восприимчив. Он не так меня понял...

— Нет, Лили, — мягко отозвался профессор Дамблдор, — он понял тебя правильно и выбрал для себя единственно верное. Просто у него очень доброе сердце — именно оно ему подсказало пожертвовать собой ради других.

Гарри очень удивился. Директор совсем ничего не понял.

— Пожертвовать? — воскликнула мама. — Да кто согласится с тем, чтобы его ребенок стал жертвой?

— Не надо преувеличивать. Слизерин — всего лишь факультет...

— На котором учатся будущие Упивающиеся Смертью, — вставил папа.

— Именно такое отношение делает из нейтрально настроенных детей сторонников Темного Лорда, — насмешливо откликнулся профессор Снейп.

— Нейтрально настроенные? Явно не твой случай, — хмыкнул папа.

— Северус, Джеймс, вам не пятнадцать лет, — вмешалась профессор Макгонагалл, и все замолчали.

— Предлагаю дать Гарри шанс, — выдержав паузу и наверняка обведя всех пронзительным взглядом, предложил директор. — Если он не сможет адаптироваться, или если вы заметите, что мальчик изменился в дурную сторону, в чем я сомневаюсь, мы сразу примем меры.

— И переведете его в Гриффиндор по первому требованию? — уточнила Лили.

— Да.

— Выходит, он все-таки остается? — такого растерянного голоса Гарри у Снейпа и не предполагал.

— Да, Северус, и тебе как декану нужно придумать ему взыскание за цирк на метле.

Снейп долго молчал. А потом проговорил:

— Минерва, вы хотели снять баллы, я уступлю вам это удовольствие.

— И этим будет исчерпываться его наказание? — недовольно спросила профессор Макгонагалл.

— Нет, почему же. Я придумал ему занятие, которое немного отвлечет его от гриффиндорских желаний жертвовать собой ради утопической дружбы факультетов, о которой каждый год вещает старая шляпа.

— Если ты сочтешь возможным, Северус, перейти к существу и опустить эпитеты касательно Гриффиндора, мы все тебе будем очень благодарны, — заметил Альбус Дамблдор, и Гарри подумал, что в кабинете только один слизеринец против четырех гриффиндорцев. Наверное, нелегко ему там.

— Я думаю, что Гарри Поттера можно в виде исключения, раз он и так у нас стал ходячим исключением, включить в состав сборной Слизерина по квиддичу.

Его слова оказались неожиданными для всех, в том числе и для Гарри. От волнения он даже стукнулся головой о дверной молоток.

— В сборную? — возмутилась профессор Макгонагалл. — Ты с ума сошел. Мальчику всего одиннадцать лет.

— И он будет самым молодым игроком в квиддич за последние сто лет! — с гордостью вскликнул папа.

— Но ведь это опасно? — осторожно спросила мама.

— Не опасно, — ответил ей с воодушевлением Снейп. — Совсем не опасно, если все силы он будет вкладывать в квиддич, а не слоняться в одиночестве без дела по школе.

— Не забывай, Лили, — поддержал Снейпа Дамблдор, — что квиддич как раз дает неплохие шансы подружиться со многими.

— Альбус! — это был возмущенный голос профессора Макгонагалл. — Ты разрешишь?

— Минерва, — с улыбкой отозвался Снейп, — боюсь, ты возражаешь лишь потому, что у Гриффиндора в этом сезоне нет никаких шансов на кубок, если Слизерин получит такого отменного ловца.

— Вовсе нет. Я сама бы никогда не стала ради выигрыша факультета брать в команду ребенка. Ребенка, Северус.

— Думаю, стоит узнать мнение родителей, — вмешался в их спор директор.

Что сказали родители, Гарри не услышал, потому что из двери на него вылетел Кровавый барон. Чтобы не наткнуться на привидение, а это было очень и очень неприятно, Гарри отскочил в сторону. А в следующий миг дверь распахнулась. И Гарри не услышал, как Кровавый барон произнес ему в спину:

— Эх, молодежь, молодежь. Никакой интуиции. Если не предупредить, они и не почувствуют, что их почти поймали с поличным...

Потом он поправил цепи и отправился сообщать Безголовому Нику о шансах последнего на квиддичный кубок в этом сезоне.