Time after time (гет)

Lana Del Rey — Gods and Monsters

Гермиона аппарировала на равнину, покрытую высокой пожухлой травой и простирающуюся до самого побережья. Неподалеку, за равниной, виднелось море, до Гермионы доносилось его тихое монотонное дыхание. Теплый рассветный ветер трепал ей волосы. На одном из прибрежных утесов Гермиона заметила коттедж молодой семьи Уизли. Его белые оштукатуренные стены были украшены морскими ракушками. Дом Билла и Флер стоял на отшибе, почти на самом краю утеса, похожий на одинокий парусник, что разрезает своей белоснежной кормой соленый морской ветер. Но больше всего там было моря, всегда холодного моря в обрамлении голубых облаков.

И тут Гермиона увидела Гарри. Он медленно шел вдоль берега с опущенной головой. Каждый раз когда Гарри делал шаг, песок под его ногами расстилался сыпучим ковром.

— Гарри! — что было сил, закричала Гермиона и побежала к другу.

Тот резко обернулся на крик. На лице его зажглась лучистая улыбка. Гарри бросился бежать Гермионе навстречу.

Друзья буквально врезались друг в друга и крепко обнялись.

— Гермиона, я так рад видеть тебя! — Гарри крепко сжимал Гермиону в объятиях и, хотя испытывал неловкость наравне с подругой, лишь взволнованно улыбался ей, но не отпускал.

— Я тоже, — шепотом ответила Гермиона. Тоска от разлуки с любимым на миг растворилась под натиском верной дружбы.

Наконец, Гарри чуть отстранился. Но одна его рука по-прежнему удерживала Гермиону на коротком расстоянии.

— Идем скорее в дом! Как же тебе все обрадуются!

* * *

В небольшой гостиной Ракушки было не протолкнуться. Все были взволнованны появлением Гермионы. Друзьям хотелось с ней поговорить и непременно покрепче обнять. Со всех сторон на Гермиону сыпались вопросы о том, как она себя чувствует, как ей удалось их найти.

Последним к Гермионе подошел Рон.

— Ну, вот мы снова все вместе. — Говоря это, он густо покраснел, но выглядел ужасно довольным. — Нам очень не хватало тебя.

В голосе друга Гермиона услышала столько теплоты и нежности, что на глазах ее невольно выступили слезы. Она крепко обняла Рона.

— Мне тоже очень не хватало вас.

Тут голос Рона стал заговорщически тихим:

— Столько всего случилось, пока тебя с нами не было. Мы тут с Гарри придумали одну штуку.

От услышанного Гермиона моментально напряглась.

— Мы решили ограбить банковское хранилище Беллатрикс Лестрейндж в Гринготтсе. Гарри предполагает, что там хранится хоркрукс.

— Что вы решили?! — Гермиона отстранилась от Рона. Она не могла поверить в услышанное.

Поняв, что в данную минуту сболтнул лишнее, Рон сильно растерялся. Он судорожно пытался придумать, что же можно теперь вразумительного ответить Гермионе, но лишь беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, которую вытащили на сушу.

Гермиона принялась сканировать комнату в поисках Гарри, но его в гостиной уже не было. Тогда она быстрым и уверенным шагом направилась на улицу. Рон не рискнул последовать за подругой, он решил, что безопаснее будет переждать тайфун по имени «Гермиона» в доме.

* * *

Гермиона нашла Гарри на берегу. Он сидел рядом с небольшим камнем, вбитым в песок, и смотрел на море.

— Объясни, что за сумасбродные идеи посещают твою голову? — налетая с упреком на друга, скомандовала она.

Только оказавшись ближе к Гарри, Гермиона увидела, что на камне было нацарапано имя Добби. Злость на друзей моментально испарилась.

— Как это произошло? — тихим голосом спросила Гермиона.

Присаживаясь рядом с Гарри, она едва сдерживала боль, которая только и ждала момента, чтобы вернуться. Боль ждала момента, когда душа будет особенно уязвима.

— Его убила Беллатрикс, когда он помогал нам выбираться из поместья Малфоев. — И Гарри не спеша начал рассказывать все, что случилось с ними после того, как ее забрал Люпин.

В жизни каждого человека наступает момент, когда он осознает всю тяжесть принятого им когда-то неправильного решения. В эту минуту Гермиона твердо решила, что больше ни за что не оставит своих друзей в трудную минуту, одних. Она пойдет с ними грабить хранилище в Гринготтсе. Слушая Гарри, ей было очень горько сознавать, что из-за ее несдержанности и упрямства друзьям столько пришлось пережить без ее помощи и поддержки.

Погрузившись в свои мысли, Гермиона не сразу поняла, что Гарри уже давно закончил свой рассказ и теперь внимательно наблюдал за ней.

— Гермиона, можно задать тебе личный вопрос? — осторожно спросил он.

— Да, — очнувшись от своих мыслей, ответила Гермиона.

— Тогда в лесу, когда тебя ударила темная магия хоркрукса, ты бредила и постоянно повторяла имя — Северус. Скажи мне: это тот человек, о котором я думаю? — Гарри сделал небольшую паузу и спросил напрямик: — Это Снейп?

Как бы ни старалась Гермиона за придуманными наспех отговорками и натянутыми улыбками скрыть правду от друзей — рано или поздно все тайное стало бы явным. И теперь эта правда грозила больно наотмашь ударить по тем, кого так от нее берегли.

— Да, это он, — глядя прямо в глаза другу, ответила Гермиона.

Гарри был ошеломлен. По его лицу было видно, что насколько сильно его мучил этот вопрос, настолько же сильно он боялся получить на него утвердительный ответ. Мы не знаем своих друзей так хорошо, как нам кажется. Даже у тех, кому мы доверяем больше всего на свете, есть много секретов от нас. Гарри знал, что Гермиона никогда не предаст их с Роном, и этого было достаточно. Юноша не собирался заставлять подругу говорить что-то еще.

Настоящих друзей многое связывает: неловкие смешные ситуации, над которыми можно вместе посмеяться, невзгоды, о которых можно поплакаться в жилетку. Но больше всего настоящих друзей связывает тайна, которая может все изменить, если о ней узнает кто-то чужой.

Гермиона сама решила рассказать Гарри обо всем, что с ней произошло за этот год. А самое главное о своих отношениях со Снейпом и о том, что профессор до сих пор предан Ордену и покойному Дамблдору. Ей было настолько тяжело, что держать все в себе было бы равнозначно самоубийству. Гарри стал ей ближе всех остальных за то время, что они вдвоем сражались против всего мира. И он, конечно, слушал ее, не задавая никаких вопросов. Он верил ей, а это было самое главное.

Гарри даже поймал себя на мысли, что привычные с детства идеалы больше не были актуальны. Глупо было по-прежнему делить мир на черное и белое, а в свете последних событий проводить грань между добром и злом становилось просто безумной идеей. Для Гарри, как озарение, открывалась истина — в каждом человеке способны уживаться жестокость и милосердие, всё зависит лишь от собственного выбора и дороги, на которую он встанет.

* * *

Спустя месяц все приготовления к нападению на Гринготтс были осуществлены. Но только сидя на спине слепого дракона и цепляясь за него изо всех сил окоченевшими пальцами, Гермиона по-настоящему осознала, насколько опасной, отчаянной и глупой была идея мальчишек ограбить хранилище Беллатрикс. Но победителей не судят, и Гарри оказался прав — теперь у них в руках был еще один хоркрукс.

А дракон меж тем поднимался все выше и выше. Лондон уже давно пропал из виду. Они пролетали над сельской местностью, над полями, похожими с высоты на лоскутное одеяло, над дорогами и реками, которые словно тонкие ниточки тянулись по земле. Густые тучи плотным одеялом окутывали небо. Они, как хитрый карманник, осторожно тянулись туманными руками к горам, наполняя воздух своим тяжелым влажным дыханием. На большой высоте он был прозрачным и легким. Дракон летел на север.

Неожиданно, паря на восходящем потоке воздуха, дракон сложил левое крыло и заложил крутой вираж. Он начал резко снижаться, описывая в воздухе широкие круги.

Гермиона заметила, что он снижается к маленькому озеру.

— Нужно прыгать, — в тот же миг услышала она голос Гарри.

— Я боюсь, — тонким от страха и холода голосом отозвалась Гермиона.

Дракон, тем временем, парил почти над самой кромкой водной глади, касаясь и разрезая ее своими лапами.

— Прыгаем! — неистово заорал Гарри.

Гермиона крепко зажмурила глаза и расцепила руки. Ее, как пушинку, подхваченную ветром, сорвало со спины дракона. Упав в воду, девушка глубоко погрузилась в нее до самого дна. Едва очутившись в воде, Гермиона со всех сил стала грести руками и ногами, стараясь как можно быстрее выплыть на поверхность. Наконец, пыхтя и отплевываясь водой, она впустила в легкие густой морозный воздух.

Немного придя в себя, Гермиона принялась крутить головой в поисках друзей. Через несколько минут в паре метров от нее появились головы Гарри и Рона. Все вместе друзья поплыли к ближайшему берегу.

Повезло, что озеро было неглубоким. Поэтому почти с его середины Гермиона уже не плыла, а шла, с трудом передвигая ноги, которые моментально затягивало в ил. Выбравшись на берег, мокрая и измученная она упала на холодную траву. От попавшей в легкие воды Гермиону душил сильный кашель, а тело трясло от ледяного ветра. Уставшие ребята стояли рядом с подругой и тяжело дышали.

Внезапно Гарри упал на землю, громко застонал и вцепился обеими руками в свою голову. Гермиона и Рон вихрем подлетели к нему.

— Гар-ри, что... что с тобой? — заикаясь от сбившегося дыхания, встревожено спросил Рон.

— Это Темный Лорд, — ответила вместо Гарри Гермиона. — Он понял, что у нас то, что очень важно для него.

Наконец, Гарри пришел в себя.

— Ты не должен позволять ему, слышишь Гарри? — строго заговорила с другом Гермиона. Она заставляла его смотреть ей в глаза, не разрывая контакта.

— Он все знает, — чужим сиплым голосом, еле слышно, ответил Гарри. — Он решил проверить остальные хоркруксы: один из них находится в тайнике, в Хогвартсе. Он считает этот тайник самым надежным, потому что там Снейп. Он проверит его в самую последнюю очередь.

После этих слов Гарри выразительно посмотрел на Гермиону. Гермиона не могла говорить, она дышала с трудом.

— Нам нужно в Хогвартс, — твердо озвучил общую мысль Рон.

* * *

Ноги Гермионы коснулись земли. Она вместе с друзьями под мантией-невидимкой аппарировала на Главную улицу Хогсмита. Гермиона огляделась по сторонам, зрелище вокруг было грустное: темные заколоченные витрины магазинов, пустая улица. Черные силуэты гор за деревней и до боли знакомый крутой поворот дороги, который вел в Хогвартс. Добрым соседом полумраку вокруг приходился холод.

Внезапно, на всю деревню, раздался тревожный вой.

Внутри у Гермионы все болезненно сжалось, организм крайне неожиданно среагировал на приближающуюся опасность: словно невидимая острая иголка кольнула Гермиону прямо в сердце, и она почувствовала, как сильно у нее кружится голова. Комок предательской тошноты подступил к самому горлу. Инстинктивно, чтобы не потерять сознание, Гермиона скинула мантию-невидимку, отчаянно пытаясь глотнуть свежего воздуха.

В эту минуту дверь «Трех метел» распахнулась, и из бара на ночную улицу выбежало две дюжины Пожирателей смерти с волшебными палочками наготове.

— Гермиона, ты с ума сошла? — зашипел ей прямо на ухо Гарри. — Накинь мантию. Быстро!

Повинуясь Гарри, Гермиона вновь оказалась под мантией — там ей стало в сотню раз хуже. Хватаясь за руку Рона, она только и успела прошептать:

— Мне плохо.

И тут же ее поглотила тьма.

* * *

Сладкая нега обволакивала погруженное в нее тело, как вода, застилая глаза непроницаемой вуалью. В ней Гермиона видела Северуса. Он нежно обнимал ее.

В детстве в художественных галереях Гермиона подолгу стояла у полотен, пытаясь представить, какой жизнью могли бы жить персонажи на них. Впервые взглянув на волшебный портрет, ей показалось, что тайная завеса приоткрыта.

Только позже Гермиона узнала, что жизни у нарисованных людей не было. Они были заперты в искусно вырезанных рамах. Принужденные вечно наблюдать, не имея права участвовать.

Северус забрал ее сердце. И всё, что после делала Гермиона — просто наблюдала за миром. Вращающимся, ярким, неповторимым миром, который впредь был ей недоступен.

Она оказалась на картине, подвижной, но мертвой.

Вдруг Гермиона почувствовала, как ее легонько бьют по щекам.

— Гермиона, открой глаза. Гермиона, ты меня слышишь? — Голос Гарри был крайне встревожен.

— Не хочу, — еле слышно отозвалась она. — Нет, мне так с ним хорошо, — растягивая от слабости слова, шептала Гермиона.

— Это что с ней такое? — услышала она непонимающий голос Рона.

— Должно, любимого увидала, — ухмыльнулся рядом чей-то чужой голос.

Гермионе все же пришлось открыть глаза.

Она увидела плохо освещенную комнату, камин и висевшую над ним большую картину — портрет светловолосой девушки, глядевшей в пространство рассеянным и ласковым взглядом.

Встретив непонимающий и еще плохо сфокусированный взгляд Гермионы, трактирщик отвернулся и направился к камину, чтобы разжечь в нем огонь.

— Гермиона, Аберфорт Дамблдор нас спас, он помог нам спрятаться от Пожирателей смерти в «Кабаньей голове», — медленно разъяснил Гарри.

Мысли Гермионы понемногу принимали четкие контуры.

— Аберфорт, Ваш брат очень любил Гарри. Помогите нам попасть в Хогвартс, — обратилась Гермиона к пожилому мужчине.

— Вот как? Забавно, — откликнулся Аберфорт. — Большинство из тех, кого мой брат любил, кончили свои дни гораздо хуже тех, до кого ему вообще не было дела.

— Что это значит? — выдохнула Гермиона.

— Ничего. Утром я помогу вам уйти из деревни.

— Мы не собираемся уходить, мы должны попасть в Хогвартс, — запальчиво ответил ему Гарри.

— Не дури, парень, — огрызнулся трактирщик. — Единственное, что вы должны — это уносить отсюда подальше ноги, а вместе с ними и свою подружку, а не то она родит раньше срока!

— О ком Вы говорите? — одновременно спросили три голоса.

Все ждали, что Аберфорт скажет что-то еще, но он молчал, лишь ухмылялся в бороду, искоса глядя на Гермиону.

Потом он не спеша подошел к портрету над камином.

— Ты знаешь, что нужно делать, — обратился он к светловолосой девушке, которая улыбнулась ему в ответ.

Гермиона сосредоточенно наблюдала за хрупкой маленькой фигуркой, пока та не исчезла в глубине картины. Позже она узнала тайну Ариадны, а пока лишь восхищалась ее грацией и легкостью, будто пушинкой на ветру. Как только девушка пропала, Рон и Гарри обступили Гермиону с двух сторон.

— Когда ты собиралась нам это сказать? — Гарри тщательно подбирал слова, опасаясь обидеть подругу.

В отличие от него, Рон был менее деликатен:

— Я что-то пропустил? — с огромной обидой и злостью в голосе спросил он, сердито глядя то на Гермиону, то на Гарри. На последнем он задержал особенно выразительный взгляд. Заметив это, Гарри удивленно распахнул глаза, густо покраснел и поспешно произнес:

— Я тут ни при чем!

— Но ты в курсе происходящего? — не унимался Рон. Уши его покраснели, он готов был закипеть, словно чайник.

— Ну, немного, — неуверенно отозвался Гарри. Он чувствовал себя крайне неловко в этой ситуации. Он находился меж двух огней: открыть тайну Гермионы Рону без ее согласия он не мог, но и врать другу ему тоже не хотелось.

Оправившись от шока, Гермиона поняла, что между друзьями назревает крупная ссора. Поэтому решила вмешаться в спор. Только она открыла рот, чтобы попытаться утихомирить Рона, как все трое заметили, что девушка с картины возвращается и ведет за собой еще кого-то.

Повисла напряженная тишина.

Обе фигуры становились все больше. И тут картина распахнулась, как дверца, и за ней ребята заметили тоннель. А из него вышел обросший, сильно исхудавший и пораненный Невилл Лонгботтом.

— Я знал, что ты придешь! — закричал он и кинулся обнимать Гарри.