Будь что будет (гет)

Когда каникулы закончились, дети вернулись в школу, но теперь Гермиона заглядывала к ним нечасто. Пора приступать к исследованиям, если она всё еще хочет выиграть пари.

С Северусом они виделась каждую неделю, и уже скоро слух о том, что она время от времени бывает в Хогвартсе, разнесся по школе. Теперь Гермионе приходилось иногда заходить к Минерве, чтобы поздороваться, или к Филиусу, чтобы выпить с ним чаю. Казалось, они еще не догадывались, что именно она делает в замке, иначе Минерва уже проговорилась бы ей. Ведь сплетни по Хогвартсу всегда разлетались мгновенно.

Но даже для друзей Гермионы статья в «Ежедневном пророке», вышедшем наутро после ее свидания с Северусом, оказалась неожиданностью. Никто бы не подумал, что Рон может изменить жене прежде, чем они разведутся. Это в маггловском мире развод длится месяцы или годы, а в волшебном на это нужно от силы несколько недель. Рон вполне мог и подождать.

Или лучше скрывать свою личную жизнь.

Сам Рон воспринял шумиху не очень хорошо. Вначале он пытался заявить, что у Гермионы тоже была интрижка, но когда не смог это доказать, очень разозлился. Он стал намекать, что Гермиона оказалась ужасной женой, плохой матерью, отвратительной хозяйкой — что угодно, чтобы общество прониклось к нему сочувствием и приняло его сторону. Даже послал Гермионе вопиллер.

Она тоже ответила ему вопиллером, и с тех пор Рон больше не давал о себе знать.

А вот с Северусом она ладила всё лучше, и их отношения крепли.

После той новогодней ночи они не хотели спешить. Теперь, когда дети были в школе, Северус и Гермиона решили посвятить больше времени общению и узнать друг друга ближе.

И Гермиона поняла: ей нравится то, что она узнавала. Возможно, даже слишком.

Неужели неправильно, что она так быстро увлеклась другим мужчиной? Она была с Роном практически всю свою жизнь. Да, ей нравились несколько мальчиков до отношений с Роном, но сейчас она знала точно: влюбиться подростком и влюбиться уже взрослым — совсем не одно и то же.

Сейчас Гермионе могла спокойно признаться, что шахматы она не любит, слишком уж жестоки фигуры, и что лучшее свидание для нее — это провести вечер с книгой у камина, и что ей очень нравится, когда Северус касается ее там, да-да, именно там.

И хотя их вкусы совпадали не полностью, всё же у Северуса и Гермионы прекрасно получалось работать вместе. Он рассказывал ей о зельях и помогал вернуть магию, а Гермиона открывала ему мир маггловской литературы и чары. У нее до сих пор едва получалось сварить зелье, а Северусу «помахивания палочкой» всегда давались хуже.

Если Гермиону и удивляло, что она счастлива с ним — своим бывшим профессором, человеком старше ее, — она никогда ему в этом не признается.

А Северус поражался, как быстро меняется его жизнь. Казалось, еще вчера он воспринимал слово «Уизли» как ругательство, а сегодня — учил и заботился о двух отпрысках этого семейства. А они, надо отметить, были достойными представителями этих самых Уизли, и уследить за ними стоило Снейпу больших трудов.

Но Гермиона оказалась совершенно другой. Да, иногда она перегибала палку, задавала слишком много вопросов и выводила его из себя. Тогда он старался напустить на себя угрюмый и суровый вид, который наверняка отпугнул бы любого другого человека. Но только не Гермиону. Она двадцать лет общалась с Поттером и Уизли, воспитывала двоих несносных детей, и это научило ее не обращать внимания на недовольное ворчание Северуса или на выражение его лица. Она вела себя с ним, как с детьми. А когда буря стихала, Гермиона оставалась рядом.

И так каждый раз.

Северус не мог сопротивляться ее напору. Он чувствовал ее доверие, проводил время с ее детьми, с удовольствием уплетал печенье с корицей, которое Гермиона ему пекла. И однажды понял: он стал частью чего-то большего. Равной частью.

На пасхальные каникулы дети остались в Хогвартсе. Роза уговорила Скорпиуса сразиться с ней в плюй-камни, а Хьюго не захотел расставаться с сестрой. Тем более что ему вполне хватало книги, чтобы не заскучать. И честно говоря, они не горели желанием проводить время с отцом, хотя Гермиона и просила их быть вежливыми.

Чтобы отметить Пасху по-особому, Роза и Хьюго решили пригласить обоих родителей в Хогвартс — пообщаться, посидеть на берегу озера или прогуляться по опушке Запретного леса. Рон больше не приходил в замок с тех пор, как искал там Гермиону. Она же, если и возвращалась в школу, то только чтобы навестить детей, но просто побродить по окрестностям, которые за многие годы стали такими знакомыми и родными, времени почему-то никогда не находилось.

Поэтому она сразу согласилась. Еще бы — она сможет целый день провести с детьми, а если получится, то и с Северусом. Уговорить Рона было сложнее, но в конце концов он тоже сказал, что придет.

— Когда мы расскажем ему? И остальным? — собирая пасхальные корзинки, спросила Гермиона у Северуса в один из вечеров.

Северус с упреком посмотрел на нее.

— О чем?

Гермиона виновато взглянула на него: не всегда люди успевали за ходом ее мыслей. Она взмахнула рукой, указывая на них обоих.

— Об этом. О нас. Нельзя вечно прятаться, как бы гладко всё ни шло. Рано или поздно придется кому-то рассказать.

— Не вижу причин.

— Ты стыдишься меня? — спросила Гермиона, украшая корзинку Хьюго.

Северус фыркнул:

— Нет, конечно. Не говори ерунды.

— Я тоже не стыжусь тебя и поэтому не понимаю, зачем всё скрывать. И это нечестно по отношению к детям. Что если кто-то узнает о нас и спросит об этом их? Я не могу допустить, чтобы другим было известно больше, чем им.

Северус подхватил несколько укатившихся шоколадных яиц и вернул ей.

— Ты не хочешь стать такой, как Рональд.

— Нет, не хочу.

— Ладно. Объяви об этом во всеуслышание. Дай этим стервятникам разрушить нашу тихую жизнь. Пусть присылают гневные письма с угрозами.

Гермиона закатила глаза.

— Мне кажется, мы не настолько интересны. Рита очень легко отвлеклась на Рона. Думаю, мы как-нибудь переживем это.

— Не сомневаюсь.

В назначенный день после обеда Гермиона, немного волнуясь, ждала Рона за воротами замка. Дети вместе с Северусом собирали на краю Запретного леса ингредиенты для дополнительного курсового проекта Розы. Гермиона видела, как они ходят между деревьями, и Северус помогает детям пробираться сквозь кустарник.

Она улыбнулась.

И стала ждать.

Затем начала злиться.

Потом пришла в ярость.

Потом смирилась.

Рон не пришел.

Ее плечи поникли, когда она увидела, что дети и Северус идут навстречу. Снова придется всё исправлять, быть одновременно и мамой, и папой. Она безумно любила своих детей, но иногда безответственность Рона казалась особенно несправедливой.

Северус видел грусть в ее глазах, но пока мало знал ее семью и не был готов облегчить ее боль или утешить правильным словом.

— Он не придет, да? — неестественно спокойно произнесла Роза.

Хьюго ковырял носком ботинка землю и о чем-то думал.

— Профессор Северус, не могли бы вы тоже быть моим папой?

Гермиона и Северус, разинув рты, уставились на Хьюго. Неожиданное заявление, но он же всё-таки гриффиндорец.

Северус взглянул на Гермиону, но она лишь пожала плечами.

— Милый, ты хочешь, чтобы Северус стал твоим наставником?

Хьюго кивнул:

— А еще чтобы он играл со мной в шахматы, и варил зелья, и приходил на дни рождения и другие праздники. Всё то, что папа не делает. Профессор Северус не обещает, если не собирается выполнять. А еще он знает, что я не люблю квиддич. И ему тоже нравятся книги.

Гермиона обняла сына и посмотрела на Северуса, который внимательно наблюдал за ними. Роза стояла в стороне, но ее глаза тоже были полны отчаянной надежды. В ее ушах блестели серьги с изумрудами.

— Ты можешь называть меня Северусом?

— Что?

— Ты меня плохо слышишь?

— Нет, сэр. Северус, сэр. Северус. Нет, Северус, я хорошо вас слышу, — запинаясь, произнес Хьюго, когда всё-таки нашел в себе смелость поднять взгляд на Снейпа и назвать его по имени. Очень мужественный поступок для мальчика. В отличие от поступков его отца.

— Что ж, тогда могу пообещать: если тебе понадобится помощь, я всегда буду рядом.

— Один! Два! Три! А, к черту! — воскликнула Роза, бросилась вперед и обняла Северуса, не обращая внимания, что пуговицы его мантии царапнули ее по лицу, а сам он застыл.

Хьюго стоял рядом, пока Северус, обречено вздохнув, не приподнял одну руку. Хьюго понял намек и поднырнул под руку, уткнувшись лицом в мантию Северуса, а Гермиона отвернулась, чтобы полюбоваться горизонтом. И вовсе она не плакала. Еще чего!

— Ладно, дети, — позвала она спустя минуту. — Пойдемте в замок, сварим какое-нибудь зелье.

Северус облегченно вздохнул, когда дети отпустили его и побежали к школе.

— Давайте-давайте, а то сейчас как догоню! — прокричала им вслед Гермиона.

— Не догонишь!

Она быстро пошла за детьми в замок, а Северус медленно побрел за ними.

* * *

— Добавьте порошок асфоделя, — произнес голос, от которого у Гермионы по спине побежали мурашки. Теперь, когда она уже не училась в Хогвартсе, звук этого голоса воспринимался совсем по-другому.

У каждого из студентов, как она называла их всех, был свой котел.

В котле у Гермионы кипело зелье идеально черного цвета. У Розы тоже всё шло хорошо, а вот Хьюго решил заняться уменьшающим зельем. Оно тоже было для продвинутого уровня, но всё же проще.

Жидкость в котле лениво бурлила, и Гермиона ждала, когда цвет станет бледно-сиреневым, как положено по рецепту. Да, за многие годы она подрастеряла навыки, но рядом был сам принц-полукровка во плоти, готовый прийти на помощь.

Хм. Мысли Гермионы как-то сами собою вернулись к событиям новогодней ночи и унеслись далеко от школьного кабинета.

Рядом Роза задумчиво помешивала своё зелье, одновременно добавляя порошок асфоделя. Смог бы то же самое сварить Скорпиус? Скорее всего, смог бы. И наверняка с завязанными глазами. Он же гений!

Она закрыла глаза и стала считать, чтобы успокоиться. Один... Два... Три...

— Роза! Нет! — Резкий крик вернул ее к реальности как раз тогда, когда ее пальцы разомкнулись, и третья щепотка порошка полетела в котел.

Что там профессор Снейп говорил об асфоделе?

«Не больше двух щепоток, если не хотите умереть мучительной смертью».

Вот чёрт!

Зелье зашипело, повалил пар, и раздался такой громкий свист, что Роза закрыла уши. Едва она это сделала, как котел начал плавиться и взорвался.

Оглушая всех... тишиной?

Всё в комнате замерло, было слышно только, как капает зелье, стекая с полок, банок и столов на пол.

И тяжелое, хриплое дыхание.

Гермиона открыла глаза, и уже приготовилась к самому худшему: что ее Роза, ее Хьюго, ее Северус мертвы. А вместо этого увидела, что все трое целы и невредимы и изумленно смотрят на нее из идеальных прозрачных защитных пузырей. Сама она стояла в таком же пузыре, широко раскинув руки.

Рядом раздалось неуверенное:

— Гермиона?

— Северус!

Открыв глаза, Северус оглянулся, увидел свою наполовину разрушенную, полностью забрызганную классную комнату и выпалил первое, что пришло на ум:

— Мерлин, я тебя люблю!

И не успела Гермиона ответить, как он поцеловал ее прямо на глазах у Розы, Хьюго и портрета первого мастера зелий Хогвартса, который наверняка разнесет по школе свежую сплетню в мгновение ока.

— Фу!

— Гадость!

— Мама!

— Северус!

Гермиона отстранилась и рассмеялась:

— Ты такой липкий!

Северус посмотрел на свою одежду, покрытую безобидными теперь брызгами двух незаконченных зелий, потом на вымазанную блузку Гермионы и, извинившись, начал расстегивать мантию.

— Вот видишь, Роза, я же говорил, что ему нравятся футболки.

Гермиона не могла оторвать глаз от стоящего перед ней мужчины в черной мантии, под которой виднелась белая футболка. Роза расплакалась, и он утешал ее, уверяя, что всё в порядке и она не завалила зелья.

— Северус?

— Ммм? — отозвался он, сосредоточившись на Розе, которая всё еще всхлипывала.

— Я тоже тебя люблю.

Гермиона не могла поверить, что волшебство полностью вернулось к ней. Когда Северус успокоил Розу, он объяснил, что, возможно, у Гермионы был своего рода блок, который пропускал лишь небольшое количество магии, но не позволял действовать в полную силу.

— Мы пытались разрушить плотину, чтобы ручеек стал широким потоком, но именно взрыв высвободил твою магию. Теперь ты будешь такой же сильной ведьмой, как и раньше.

Гермиона подняла палочку и легко сотворила несколько заклинаний. Он был прав.

— Я рада, что волшебство вернулось ко мне именно сейчас, и я смогла спасти вас всех.

Северус улыбнулся:

— Я всегда знал, что не зря возился с тобой.

*Finite Incantatem*