Книга ещё не первая. Некрасавец и Нечудовище (джен)

Ах, до чего любопытным был тот волшебник!

Гарри даже разинул рот.

— Дуэль! — продолжал реветь он, словно рассерженный лев. — Дуэль, Снейп!

— Ух ты-ы-ы! — протянул Макаронина в самое ухо. — Теперь что-то будет!

И Гарри стал ждать это «что-то» с ребяческим нетерпением. Теперь его макушка возвышалась над пуффендуйцами, словно травинка среди подстриженного газона.

Тем временем за преподавательским столом Северус донёс чашку до рта. Весь Большой зал глядел на него выжидающе, а Виндтакер от нетерпения даже дрожал.

— Вы с ума сошли? — наконец выдавил из себя зельевар.

— Дуэль, Снейп!

— Вы отдаёте себе отчёт, что…

Но тут ему пришлось отшатнуться, так как в лицо полетела перчатка. Она была промокшей насквозь, впрочем, как и сам волшебник, и громкое «блюмп!» разрезало тишину зала. Не без изумления Снейп наблюдал, как перчатка уходит на дно блюда, а по его отутюженной мантии сползает овсянка.

— ДУЭЛЬ! — повторил этот умалишённый, сверкая глазами.

Кто-то схватил Северуса за рукав, не дав выдернуть палочку, и тогда он, свирепый донельзя, перегнулся через обеденный стол и зашипел, как змея:

— Время и место, Виндтакер.

Чародей между тем ни капельки не испугался. Он и сам-то выглядел ого-го с его большими плечами и пламенем вместо волос — Виндтакер был ослепительно рыжим.

— Завтра в полдень, — заключил он.

— Где?

— На квиддичном поле.

— Это вам не арена! — возмутилась МакГонагалл, всё ещё державшая Снейпа. — Вразумите их, Альбус, — с надеждой обернулась она к директору.

Но Дамблдор внимательно смотрел на спорщиков и, кажется, не собирался хоть что-то менять. Переведя взгляд с Виндтакера на Снейпа, он лишь коротко поинтересовался:

— Северус? — словно спрашивая у того разрешения.

— Да, директор.

— В таком случае, мистер Виндтакер, Хогвартс будет рад разместить вас до завтрашнего дня, — сказал волшебник негромко в своей полушутливой манере, но ученики в зале расслышали все слова до единого. — А сейчас, прошу, присоединяйтесь к нам! Знаете, один мой знакомый говорит, что нет места в мире, где овсяная каша вкуснее, чем в Хогвартсе…

— И бесстыже врёт, — поморщилась Зверь, уныло зачёрпывая ложку и переворачивая её для наглядности: каша сползла на тарелку с громким неприличным «чпок!».

Гарри хихикнул и попробовал это повторить.

Виндтакер уселся за преподавательский стол (подальше от Снейпа), взмахом палочки высушил свою мантию и шевелюру, и завтрак мало-помалу возобновился.

В целом, все остались очень довольны, хотя и боялись возбуждённо галдеть — никто не хотел попасть Снейпу под горячую руку. А сомневаться не приходилось: зельевар разве что не дымился, сжав губы в нитку, да и МакГонагалл рядом с ним едва ли была приветливей.

— Вот это да-а! — мечтательно тянул Макаронина после каждой ложки. — Вот э-это да-а!

— Надеюсь, он его хорошо помутузит, — поддержала Зверь.

— Не думаю, что это забавно.

Все вылупились на Анну, будто она ляпнула несусветную чушь. Ничего себе! Главная зачинщица приключений да с такими словами — дуэль ей, видите ли, не нравится.

— Ну ты совсем? — покрутил Синьор у виска. — Это ж какое зрелище!

— Это ты совсем, — покрутила Анна ухо Синьора. — Магическая дуэль у взрослых заканчивается просто ужасно.

— Это как же?

— Смертью обычно.

Ложки перестали стучать, и только от Гарри снова послышалось «чпок». Он извинился и покраснел, как майская розочка.

— Хотя и существует запрет на использование тёмных искусств, — продолжила девочка, — сильный волшебник может одним экспеллиармусом свернуть шею.

— Да ты врёшь, — неуверенно заключил Макаронина, толкая сестру, ничего, в общем-то, не замечая. — Делать им нечего — убиваться!

— Я на четвёртом курсе, я больше тебя знаю, — надулась Анна.

— Ну поистекают немножко кровью…

— Замолчи.

— Руки-ноги там поотрывают…

— Закрой рот, эй! — внезапно шикнула Зверь, округляя глаза.

И кто-то задёргал Макаронину за рукав, право слово, как ненормальный!

— Дамблдор бы не позволил убить нашего зельевара, — заключил Синьор наконец.

Ему даже показалось, что все притихли из уважения. А на самом-то деле…

— Благодарю за веру в меня, мистер Олдфорд, — послышался вкрадчивый голос прямо за его спиной, и Макаронина разом позеленел и едва проглотил изумлённое «ах!». — Надеюсь, вы с такой же уверенностью напишите сегодня лабораторную по зельям. Я прав?

Все Неслабоки уткнулись в свои тарелки и молча заработали ложками, чтобы не попасться преподавателю на крючок — Снейп явно искал кого-нибудь, надеясь отвести душу.

А вот у Макаронины выбора не оставалось, и он оглянулся бесстрашно (только колени дрожали):

— Д-да, сэр.

Снейп же стоял позади, сложив руки, похожий на ворона, и некоторое время сверлил ученика взглядом. От этого было не по себе, и вскоре практически весь пуффендуйский стол замолчал и сконфузился.

— Как и мистер Вуд, я полагаю, — вдруг добавил Снейп.

А Индюк, и без того сегодня мрачный, посерел ещё больше. Зельевар на него даже не посмотрел, а так — упомянул вскользь, и это больше походило на угрозу, чем выпад в сторону Макаронины.

После того, как Снейп покинул Большой зал, скисшие было Неслабоки снова воспрянули духом.

— Мда-а, — сочувственно вздохнул Синьор, когда они отправились за учебниками, — теперь-то Индюку до конца школы на отработки к Снейпу ходить.

— Бедняга!

— А почему? — любопытно встрял Гарри.

— Так ведь Виндтакер — Индюшкин дядя.

— Не повезло человеку, а? — но звучало это так, словно Зверь очень радовалась: едва ли проблемам друга, но точно — дуэли. — Славная должна быть драка, а?

— Не помолчать бы тебе, а? — обиделся всё же Индюк.

Он только что их нагнал и шёл позади хмурее осенней тучи.

— Дядя у меня, в целом, хороший, но чокнутый, — объяснил он всем позже, в гостиной. — Снейп его работу раскритиковал, знали?

— В «Вестнике зельевара»? — уточнила Анна к удивлению многих.

— А ты откуда?..

— А она выписывает — семью позорит, — заявил Макаронина, корча рожу. — У неё дома уже целый сундук…

— Т-ш-ш! — одёрнула Анна, а Синьор показал язык. — Ты меня извини, Индюк, но дядя твой ещё напыщеннее тебя.

— Я не напыщенный!

— А ещё ты сутулый, — вставила Зверь, и все покивали, словно это что-то доказывало.

— Да где вы видели сутулых индюков?

— Везде! Везде, тебе говорят!..

Тем временем Гарри пережевал печенье, которым ему снова забили рот. Ему было не очень понятно, почему все так боятся каких-то там отработок, и он скорее радовался тому, что в Хогвартсе будет веселье, нежели сочувствовал проблемам Индюшки.

На стенах гостиной плясали солнечные блики, шторку, отделявшую Неслабок от всех остальных, шевелил ветерок — пуффендуйцы раскрыли окна, и с улицы тянуло запахами первых цветов. Замечательно!

Было.

Пока один из портретов не крикнул:

— Мистер Вуд! — а затем не дал такого звонкого петуха, что закашлялся. — Вуд, Грегори!

— Я здесь, — отозвался Индюк и выкатился из-за шторки.

Гарри невольно заметил, что мальчишка, и без того крохотный и худой, скукожился ещё больше. Все Неслабоки тут же повысовывали носы из укрытия и навострили уши: они напомнили Гарри стайку любопытных зверей.

— К директору, мистер Вуд, — вполне дружелюбным тоном, поглаживая свои усы-щётки, сообщил волшебник с портрета. — И побыстрее: вас ожидает дядя.

— Ух! — не вытерпел Макаронина. — Что-то будет!

— А меня ожидают? — встрял Гарри.

Человек почесал задумчиво брюхо, но вспомнил:

— Гарри Поттер?

— Ага, — кивнула Мартышка.

— Тогда директор просил передать, что ты можешь зайти попрощаться со Шляпой, если тебе так хочется.

Гарри развеселился: ему нравилось общаться с ворчливой старушкой, которая, к тому же, пообещала разжиться зайцами, пока будет отлёживаться на пляже.

— Наверное, он хочет меня в секунданты, — всё желтел и желтел бедный Вуд, пока они с Гарри плелись вверх по лестнице. — Ведь на дуэли нужны секунданты, ты знал?

— Они секут волшебников, если те трусят? — предположил маленький Гарри, проходя сквозь какое-то привидение и начиная дрожать. — Ну, подгоняя?

Грегори представил себе во всех красках, как ему дают в руки плеть, и он лупит по очереди то дядю, то Снейпа, и оба они не хотят идти драться, а затем и вообще — плачут и обнимаются. А потом вместе режут Индюка на кусочки и варят лучшее в мире зелье.

Кошмар какой! Тихий ужас!

— Нет! — позеленел Вуд и схватился за волосы. — От слова «секунда»! Секунда — секундант!

— Как жаль, — искренне расстроился Гарри (ему показалось, что было бы весело). — А что они тогда делают?

— Они считают шаги и время, а потом уносят тела, — убеждённо заявил Индюк, весь нахохлившись от испуга, — или что-то в этом роде.

— А можно наоборот: считать тела, а уносить время?

— Едва ли…

— А ты кого понесёшь?

— Себя, — без тени сомнения кивнул Грегори, уже подходя к горгулье. — Себя в первую очередь.

Индюк ссутулился, сунув руки в карманы, и пробурчал, что его вызывали к директору: горгулья тут же отступила, словно живая, и дети дружно прыгнули на одну из ступенек.

Пока они ехали, Вуд совсем скис, и Гарри даже немного проникся:

— Не бойся, — посоветовал он, робко заглядывая другу в глаза, — может, ты понесёшь себя не в первую очередь, а во вторую.

* * *

Пока малыш Гарри прощался со Шляпой, а Индюк — с мирным существованием, взрослые разрешили дела и расстались. Дамблдор кивнул мистеру Виндтакеру — заметно повеселевшему! — Виндтакер кивнул Дамблдору, и дверь в кабинет дважды хлопнула: это Индюк неуклюже на неё навалился. Гарри даже подумалось: «может, обморок?»

Но директор весело ему подмигнул.

— Не волнуйся за мистера Вуда, Гарри. Это хороший опыт.

Мартышка сунула Шляпу в коробку (её должны были вскоре забрать) и обернулась:

— А не опасно?

— Только не для нашего юного друга! — заверил Дамблдор без раздумий. — У него нет причин для страха, мальчик мой.

— Правда?

— Конечно.

— Тогда и я могу быть секундантом, сэр? — спросила Мартышка с восторгом.

Дамблдор обернулся не сразу, а только когда отыскал нужную книгу на полке. Пока он водил пальцем по разным форзацам, борода его раскачивалась взад-вперёд. В такие моменты Гарри казалось, что она похожа на перевёрнутый айсберг. А может, на вьюгу.

На что-то холодное и смешное.

— Секундантом кого, мальчик мой? — переспросил директор, снова опустившись за стол. Глаза его смотрели поверх очков, а лицо слегка улыбалось. — Боюсь, профессор Снейп уже выбрал профессора МакГонагалл, а мистер Виндтакер — твоего друга…

— Секундантом секунданта, — перебил Гарри, не сомневаясь.

Дамблдор замер, словно что-то обдумывая, и его тонкие пальцы постучали по одной из страниц.

— Что ж… — протянул директор, — а ведь это возможно…

Но вдруг Гарри заметил нечто ужасно странное: раскрытая книга попыталась тяпнуть Дамблдора за палец, словно собака. Из белых страниц она отрастила зубы и неприветливо клацнула.

— Ой, — предупредила Мартышка, — кусается!

Директор не шевельнулся: лишь стукнул странице по носу, и та прекратила. У Гарри глаза разгорелись — так захотелось ему подержать эту книжку!

— Можно мне, сэр?

— Думаю, нет правила, которое бы это запрещало.

Мартышка тут же потянулась к раскрытому фолианту. Дамблдор понял, что запоздалый ответ никогда не успеет вовремя, но не стал расстраивать Гарри — поставив его на кресло, он придвинул книгу поближе к мальчишке, и даже Шляпа заинтересованно наклонилась вперёд и поднялась из коробки.

— Здесь говорится, как должна проходить дуэль, — объяснил старый волшебник.

— А почему книга такая вредная? — поинтересовался маленький Гарри, вовремя убрав палец — страница опять отрастила зубы.

— Редкая дуэль бывает полезной, мальчик мой. Это то, что необходимо знать секундантам…

— А секундантам секундантов?

Тем временем глаза Дамблдора уже знакомо искрились:

— А им и вовсе — в первую очередь, — сказал он и заговорщицки подмигнул.

И Гарри подумал опять, в незнамо который раз: «Кажется, что-то будет!»

* * *

Из-за угла вытянулась рука, похожая на воронью лапу, и схватила Гарри за шиворот.

— Ой! — испугалась Мартышка и завертелась.

— Надо же! — обрадовался тем временем Виндтакер, своим длинным носом почти упираясь мальчишке в лицо. — Шрам настоящий!

— Я его нарисовал, — соврал из вредности Гарри: ему надоело, что все шрамом интересуются. — Хотите, и вам намалюю, сэр?

Виндтакер хмыкнул и распрямился, приглаживая свою шевелюру слева направо: огненные кудри вначале послушались, а затем снова распались и полезли в глаза; Гарри настороженно наблюдал за волшебником снизу вверх и не знал, нравится тот ему или нет.

— Я не представился, — сказал чародей, всё ещё любопытно поглядывая на молнию. — Оливер Виндтакер, зельевар.

Волшебник ждал ответа, но Гарри почему-то насупился, словно его обидели. Руки он протянутой не пожал, а начал сосредоточенно чесать коленку. Виндтакер неторопливо облокотился на стену: кажется, он ещё не закончил, и просто так от него не отвяжешься.

Гарри был чересчур вежливым, чтобы сейчас убежать, но не настолько вежливым, чтобы не тыкать пальцем:

— У вас уже есть, — сообщил он, разглядев что-то выше запястья. — Этот шрам вам кто нарисовал?

Виндтакер ничуть не смутился, будто специально закатал левый рукав повыше, а мантию забыл в кабинете у Дамблдора. Коридор был пуст, только плавала парочка привидений, обсуждающих собрание всадников без головы. По их голосам было слышно, что они недовольны: «В том году было лучше, Ник!».

И Виндтакер оголил всё предплечье, как только они скрылись за поворотом. Гарри подался вперёд и невольно разахался:

— Большая! — похвалил он с восторгом. — Страшная!

— Нравится?

Гарри посмотрел на змею ещё раз, на то, как она лезет сквозь чей-то рот и шипит, наверное, как сердитая кошка, а затем любопытно спросил:

— Его тошнит?

— Кого? — не понял Виндтакер.

— Ну, лысого этого, — указала Мартышка на череп. — А если его тошнит, это значит, что вы тошнотворный?

Почему-то волшебнику вопрос не угодил, и он резко застегнул манжету обратно. Лицо его, до этого как будто усыпанное крошками шоколада, выцвело от недовольства.

— Вы расстроены, сэр, — понял Гарри, но не раскаялся.

— Вовсе нет, мальчик, — неубедительно соврал Виндтакер.

— А кто вам шрам нарисовал?

— Тот же, кто и…

Но тут случилось непредвиденное: за мгновение весь мир для Гарри предстал в чёрном цвете. Цвет очутился и на голове, и перед глазами, и даже во рту. Удивительно! Мартышка пожевала его немного, но выплюнула.

— Вижу, вы совсем освоились, — тем временем заговорил Снейп, придвинув Виндтакера за воротник, — а ведь мы оба знаем, что вам лучше не подходить к этому мальчишке.

— А вам, значит, подходить можно? Я думал, мы с вами похожи.

— А ещё вы думали, что хороший зельевар.

— Лучший, — поправил Виндтакер, — лучший зельевар. Хороший — это вы.

Тем временем Гарри наконец-то поднял мантию над головой и выполз, пыхтя и немного ругаясь. Не так чтобы крепко, а понарошку. Но этого хватило, чтобы привлечь внимание.

Когда на четвереньках, взъерошенный и со съехавшими на бок очками Гарри предстал перед взрослыми, те одновременно посмотрели на него с изумлением.

Северус даже отпустил чужой воротник.

— Вот это уровень образования, — похвалил Виндтакер. — Молодец, мальчик!

Гарри почему-то не захотел говорить «спасибо». Но рыжего это вполне устроило.

— До встречи на дуэли, Снейп, — попрощался он напоследок, оправляя свои одежды. — Надеюсь, вы хорошо проведёте последний день.

— Надеюсь, — парировал Северус без прежнего энтузиазма, не спуская глаз с Гарри, — хотя он и будет очень не скоро.

И Виндтакер ушёл, оставив после себя запах каштанов и мяты.

Это было утро — время, когда всё лучшее впереди! До дуэли оставалось несколько часов, и за завтраком уже делали ставки; Гарри, в общем, тоже не удержался, и теперь смотрел на профессора с затаённой надеждой.

Снейп это запросто игнорировал. Подтолкнув хулигана, он повёл его в директорский кабинет.

— Мне кажется, я сильно обидел мистера, — всё-таки повинился маленький Гарри, шлёпая следом за Снейпом.

— Хоть что-то вы умеете делать, — похвалил зельевар.

— Можно вопрос, сэр?

— Нет.

— Что нужно делать, чтобы тошнило змеями?

Гарри это действительно заинтересовало. Он в своей жизни змей настоящих не видел — всё на картинках да в кабинете у Снейпа.

Зельевар не обернулся, не сбавил шага, зато в кабинете директора настойчиво попросил:

— Следите за ним, Альбус. Мне кажется, он снова что-то затеял.

А потом глянул на Гарри и пригрозил:

— И даже не смейте искать.

Однако когда профессор ушёл, Дамблдор положил на макушку Гарри свою ладонь:

— Некоторые вещи сами находят нас, правда? — утешил он.

И Мартышка покивала, охотно в это поверив.

* * *

Гарри сидел вместе со всеми на заполняющейся трибуне. Его пятки не доставали до пола, а голова — до перил, но когда он забирался на скамейку с ногами, то всё поле — прекрасно видел!

— А Мелочь здесь в первый раз, — вспомнила тоже Анна.

Сам Гарри давно уже это заметил.

— Нравится?

— Очень, — признался Гарри. — Такое большое!

И он попытался обвести весь простор глазами, захватить этот образ: лёгкую дымку над вечнозелёной травой, высокие кольца, разномастных и шумных школьников; ему показалось вдруг, что стоять в центре поля с волшебной палочкой — высшее удовольствие!

— Это ты ещё квиддич не видел, — понял всё Макаронина, наблюдая за Гарри.

— Квиддич?

— Такая игра. С мячами и мётлами.

— А-а-а!

Теперь-то Гарри наконец догадался, почему в Хогвартсе много дворников: он думал, что школьники помогают с уборкой, а на самом деле — они просто играют!

«Метлой гонять мяч, а не ногами!» — сделала вывод Мартышка.

Тем временем толпа становилась всё больше. Дети начинали толкаться, спорить, украдкой обмениваться новыми ставками, а в ожидании поединка некоторые трибуны хором заголосили:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс!

Сидящая рядом Анна услужливо подсказала:

— Это гимн школы… Нашли, что петь!

— А что тебе не нравится? — возмутился Синьор. — Ты одна здесь пришла, как на похороны, а мы здесь, чтобы повеселиться!

И назло сестре Макаронина затянул торжественно и с задором:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдется,

Так что научи нас хоть чему-нибудь.

Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни.

Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Но конец Синьор нарочно смазал и превратил в похоронный марш. К радости Анны, его заглушили рукоплескания других студентов — на поле появилась фигура Виндтакера, и отовсюду раздалось весёлое улюлюканье. Волшебник шёл не оглядываясь, и походка его пружинила, и вспыхивали огоньки в его волосах (то рыжие, то золотые!).

— Как вы думаете, скольких занятий у нас не будет, если Снейпу достанется? — хрипло спросил Синьор.

А Виндтакер тем временем помахал трибунам рукой. Следом за ним вышел профессор Снейп, вид у которого был зловещий, мантия — чернее обычного, и если ему кто и похлопал, так только ребята с зелёными галстуками. Ну и Гарри.

— Пойдём, — позвал Индюк, обращаясь к своему секунданту, — скоро они начнут.

Мартышка послушно спрыгнула со скамьи и побежала следом за Вудом. Тот оказался настолько мрачным, что Гарри даже заозирался — не повисла ль над ними туча?

— Знаешь, — сказал Индюк, — иногда я взрослых не понимаю.

— Почему?

— Ну если ты хороший, то зачем это доказывать?

Гарри задумался на минутку — как раз до последних ступенек (а их было очень много, не счесть!) — и затем ответил серьёзным тоном:

— Если ты хороший, то не надо.

— И я о том, Мелочь! — поддержал тут же Индюк.

— Но что же делать, если ты лучший?

Грегори раскрыл было рот, но внезапно остановился. Кажется, ему и в голову не приходило, что если ты лучший, то поймёшь это, лишь сравнив.

— Ладно, — нехотя согласился мальчишка, прикрывая руками уши — некоторые студенты вновь затянули гимн, — даже если и так, то драться зачем?

— Потому что это весело? — предположил робко Гарри.

— Нелепое заблуждение, Поттер, — раздался голос над их головами, — и я надеюсь, вы от него скоро избавитесь.

Ребята обернулись и незамедлительно поздоровались: позади них, бойко стуча каблуками, спускалась профессор МакГонагалл. Её голову украшала странная шляпа в клетку, которая вечно сползала то вбок, а то на глаза, и это придавало профессору комический вид. Хотя по лицу было ясно — МакГонагалл сейчас вовсе не в настроении.

— И детей вмешали, — не смолчала она, идя мимо. — Вуд, за мной! Поттер — ждите здесь. Это понятно? — раздала она краткие указания.

А Гарри кивнул.

И конечно потопал следом.

Благо, всем было не до него. Трибуны уже разрывались, словно на каком-то спортивном матче, Дамблдор беседовал с дуэлянтами в центре поля, а секунданты спешили начать — видимо, чтобы скорее закончить. Гарри оставалось лишь не высовываться и держаться поближе к директору — ведь он всё-таки разрешил ему поучаствовать.

— Надеюсь, вас устраивают правила, — закончил тем временем Дамблдор, смотря на присутствующих поверх очков-половинок.

Виндтакер, стоящий по левую руку от него, недовольно щёлкнул языком:

— Это несерьёзно. Мне нанесено оскорбление, и я…

— И вы не нашли ничего лучше, чем вызвать меня на дуэль, — едко вставил Снейп.

Вид у него был далеко не радушный, и Гарри ненароком подумал:

«А ведь даже не было драки!»

Тем временем Виндтакер приосанился:

— Опровергнуть вашу работу я всегда успею, — парировал он с достоинством, — а набить вам морду — нет.

— Альбус, это же… — попыталась Минерва.

Но Дамблдор остановил всех взмахом руки. Этот жест показался Гарри очень внушительным и он, отвернувшись, пару раз его повторил.

«Пригодится!»

— Мы собрались здесь, чтобы закончить вражду, — объяснил Дамблдор с лёгкой улыбкой, — закончить, а не начать. Надеюсь, вы это понимаете.

Никто не решился сказать слово против, видимо, из уважения. Но выражения лиц ни капельки не изменились.

— И напоследок я напоминаю вам: до разоружения. И не дальше.

— Значит, никто не умрёт? — вдруг громко ляпнул Грегори, вытирая рукавом шею. В его вопросе послышались и досада, и облегчение.

Дамблдор дружелюбно похлопал его по плечу:

— От дуэлей уже давно не умирают, мой мальчик.

— Знания пуффендуйцев поражают меня, — не сдержал комментарий профессор Снейп. — Вы только и умеете, что крепко ругаться.

— Это программа четвёртого курса, Северус, — вступилась за ученика МакГонагалл.

— Но некоторые проходят её и в шесть.

Никто не понял профессора, кроме Гарри. Да и тот постарался не покраснеть.

В целом же, как потом выяснилось, профессор МакГонагалл не ошиблась: оказывается, в одном из учебников чёрным по белому значится: «А В НАШЕ ВРЕМЯ, ДЕТИ, ДУЭЛИ СОВСЕМ НЕОПАСНЫ». А внизу страницы — сноска мелкими буквами: «впрочем, и безопасными их вовсе не назовёшь».

Такие дела!

* * *

А началось всё потрясающе!

Столпы искр, визги учеников, красивые локоны Виндтакера, полыхающие огнём, — ох, вот так зрелище: загляденье! Гарри пребывал в неописуемом восторге: никогда он не встречал подобного в жизни! Разве что в телевизоре у кузена Дадли, да и то — очень редко.

Заклинания метались от волшебника к волшебнику, они летели, как мелкие птички, и взрывались фейерверками разных цветов и размеров. Хулиган ахал и прыгал от нетерпения — ему хотелось протянуть к искрам руки, и поймать их, и засунуть в кармашек, чтобы после с удовольствием рассмотреть.

А бедный Индюк изволновался.

— Хоть бы дядя! — молился он, весь дрожа и сутулясь. — Тогда я поеду домой, и он не испортит мне все каникулы… А ты знаешь, Мелочь, как хороши каникулы, если их не портят?

Но спустя мгновение, а может, два, Индюк подпрыгивал и хватался за волосы:

— Только б не дядя, а! Только б не дядя! Снейп ведь меня убьёт!

Гарри друга не понимал: дело ведь ясное! Лучше уж перетерпеть плохие каникулы, чем погибнуть. А битва продолжалась уже четверть часа, и никто из противников — к сожалению — так и не умер. Даже не покалечился! У Снейпа запачкался слизью рукав, у Виндтакера — лицо скрылось под гарью, но оба волшебника всё ещё крепко держались за палочки. И не собирались их отпускать.

Гарри стоял на краю поля вместе учителями и слышал, как МакГонагалл говорила:

— А ведь Северус действительно очень хорош.

— Разве ты не знала, Минерва? — отвечал ей Дамблдор.

— Удивительно! А ведь в школе его всегда задирал и Блэк, и Поттер, и даже… НАРУШЕНИЕ!

Профессор МакГонагалл закричала так резко, что все вокруг на секунду-другую оглохли. Кроме Дамблдора, конечно. Гарри заметил, как он тут же раздвинул свою серебристую бороду и приставил палочку к горлу:

— Мистер Виндтакер! — раскатился его голос над полем, как рык. — Вы использовали заклинание внахлёст — первое предупреждение!

Ученики недовольно зашумели, а Гарри тут же спросил у Индюшки:

— Как это так — внахлёст?

Грегори посмотрел на него и тоскливо вздохнул, прежде чем начать объяснять.

— Внахлёст — это когда несвоевременно, рано, — попытался разъяснить он, смотря в любопытные глаза Гарри. — Волшебники должны атаковать лишь по очереди, успевая ещё защищаться, но не нарушая порядок. А дядя пульнул ещё до того, как Снейп закончил своё заклинание… В общем, поторопился. Или Снейп долго думает.

Но как оказалось — в бою важна тактика.

Даже в таком.

Виндтакер снова вскипел. Его лицо так густо побагровело, что стёрлись веснушки; ещё немного и — можно было поклясться! — пар поднялся бы от затылка, а рыжие кудри превратились в костёр. Более запальчивого врага стоило поискать.

Но после второго предупреждения Виндтакеру, Индюк проницательно отметил:

— Да ведь Снейп его просто ловит!

— Совершенно верно, мистер Вуд, — услышала его МакГонагалл, кажется, изрядно повеселев. — Ещё одно предупреждение, и ваш дядя будет дисквалифицирован.

— Скорее бы… — буркнул Индюк, видимо, предавший семейные связи.

Но не только они разгадали коварный план — Виндтакер наконец тоже понял, что Снейп хитрит.

— Боишься, что я тебя обыграю? — крикнул он через поле и кинул обезоруживающее заклинанье.

— Я не люблю бесполезно тратить время, — уклончиво заметил Северус, без труда отбивая удар, да так сильно, что по округе разлетелись искры.

А Гарри смотрел на профессора влюблёнными глазами. Он был полностью очарован: и взмахами мантий, и вспышками заклинаний, и тому, как замечательно зельевары убивают друг друга.

— Закрой рот, — недовольно бурчал Индюк, которому зрелище абсолютно не нравилось, — закрой, говорю: простынешь!

Но спустя ещё четверть часа стало предельно ясно: дуэль затягивается не на шутку.

— Не знаю, как уж там в зельях, — пробасил Хагрид, спустившийся на поле с трибун, — но в дуэли они одинаково хороши. Да, Гарри?

Лесничему никто не ответил, и только Гарри задрал подбородок, чтобы ему улыбнуться.

Хагрид по-доброму мигнул глазом в ответ.

И тут — наконец-то, мальчишка заждался! — началось новое приключение.

Когда Гарри снова посмотрел на поле, где сражались волшебники, то заметил одну необыкновенную вещь: она лежала, вся изогнувшись, в траве, и тело её красиво поблёскивало, отливало на солнце.

Ах, Гарри знал! Гарри чувствовал, что обязательно пригодится!

Хватая змею за хвост, он бесстрашно зашипел на неё:

— Не того кусай!

Да так натурально вышло, что змея обернулась. И всё поняла.

— А кого? — спросила она у Гарри, высунув голову из травы.

Мартышка бы ахнула и заулыбалась, будь на то больше времени («Сколько всего интересного в этом мире!), но битва была в самом разгаре, так что требовалось поторопиться. Гарри взял себя в руки и пальцем (невежливо) указал на Виндтакера. Тот как раз увернулся от яркой вспышки и вытер лоб рукавом.

— Его можно, — пояснил Гарри, — а вон того нельзя.

— Почему? — не поняла змея.

— Тот ядовитый, — соврал хулиган, хотя — можно поклясться! — все ученики согласились бы с ним не раздумывая. — А у того змея нарисована на руке — видимо, ты ему очень нравишься…

Удивительно, но это подействовало. Змея посмотрела на Виндтакера пристально и с любовью, высунула язычок (размечтавшись?) и легла животом в траву — поползла.

Эх, знал бы Виндтакер, какого врага себе нажил!

Врага или всё же поклонника?..

Но волшебник продолжал поединок, не ведая ни о чём.

В этот момент с одной из трибун раздался знакомый голос, и Гарри весело рассмеялся — это был Макаронина. Отбиваясь от Неслабок, он вещал на весь стадион без стесненья:

— …Снейп уворачивается и посылает «депульсо». Как банально, профессор! — совсем обнаглел Синьор, забываясь. — Виндтакер тут же выставляет барьер — и делает это красиво, к слову сказать! — машет трибунам рукой (здрас-с-сте, дядя!) — и заклинание «конфундус» снова летит к Снейпу. А я хорош, да, сестрица?.. Отдай микрофон! Вау, уж от этого Снейпу не увернуться! Вы глядите-ка только…

На этих словах рука Северуса дрогнула (может, нарочно), и заклинание немоты полетело в Макаронину через всё поле. И дотянулось. Язык Синьора тут же прилип к нёбу, и трибуны, догадавшись об этом, начали хлопать и гоготать. Популярность профессора Снейпа выросла на глазах, так что карьера Синьора была окончена, едва лишь начавшись. От обиды он мог только невнятно голосить, показывая на Виндтакера пальцем:

— АЕЯ!

— ВМЕЯ!

— ЗМЕЯ! — разнеслось по всему стадиону — это Анна выхватила всё-таки микрофон.

Все с испугом привстали с мест. Кто-то даже схватился за голову, а серебристая лента уже подобралась к Виндтакеру сбоку и… прыгнула.

Никто не успел даже ахнуть, даже вскрикнуть, а может, заголосить, как взаправдашняя змея уже поцеловалась с ненастоящей! Ни широкие плечи, ни харизма, ни улыбчивое лицо не помогло Виндтакеру в этой схватке. В конце концов, чародей с криком выронил палочку.

Грегори Вуд тихо осел на Гарри.

И эта длинная дуэль подошла наконец к концу!

* * *

Директор, все секунданты, секундант секунданта, Северус и, конечно, Виндтакер, — все присутствовали на перевязке. Гарри заметил, что стоило Виндтакеру закатать дырявый рукав, как лицо у мадам Помфри — больничной сестры — изменилось. Впрочем, не только лишь у неё. Северус был единственным, кто слегка улыбнулся.

Подумав, что это признак хорошего настроения, Гарри подкрался к профессору и дёрнул его за рукав.

— Что вам, Поттер? — негромко спросил колдун, пока остальные уговаривали Виндтакера выпить то зелье, которое варил для больницы Снейп.

— Спасибо, перфессор.

— И знать не хочу, за что.

— Теперь у меня целых тринадцать лимонных долек!

Северус не ответил, и мальчишка радостно понял, что он не злится. А может, даже доволен, ведь Гарри ставил всего лишь одну конфету, а выиграл в итоге — целую кучу!

«Надо бы потом поделиться», — пометил себе хулиган.

Тем временем Виндтакер мрачно оправил свою шевелюру, подбирая слова. Его удача, что змея была неопасной (как большинство дуэлей), а вот драку он всё-таки проиграл. Да и как — с унижением! Не для этого он мчался намедни в Хогвартс. Ох, не для этого!

— Останетесь на ужин? — дружелюбно предложил Дамблдор, словно ничего не случилось.

— Пожалуй, что нет, — отказался поспешно Виндтакер, напустив на себя занятой, крайне важный вид. — У меня, знаете ли, дел много…

— Исследованиями займётесь? — поинтересовался Снейп не без доли насмешки.

В отличие от Виндтакера, он не выглядел ни потрёпанным, ни побитым, мантия его по-прежнему походила на ночь, а на бледном лице — ни царапины!

— Скоро узнаете, Снейп.

— Жду с нетерпением.

Атмосфера среди взрослых опять накалилась, и Дамблдор, распознав это, сердечно попрощался с Виндтакером, а всех взрослых отправил к себе в кабинет для беседы. Кажется, ему было, что им объяснить.

Как бы там ни было, Гарри в больничном крыле вдруг остался один. Но это — совсем ненадолго. Стоило Индюку и Виндтакеру выйти последними, как в палату ворвалась гурьба Неслабок — все они тяжко, натужно дышали и выглядели возбуждённо.

— Мы там…

— Там!

— Под окнами были, и…

— ВИНДТАКЕР-ТО ПОЖИРАТЕЛЬ, ДА, ГАРРИ?

— А? — не понял мальчишка.

Все обступили его, не давая пройти.

— Так это правда? — настаивал Макаронина, взяв Мелочь за плечи. — Он Пожиратель?

— Чего?

— Смерти! Смерти! — затряс его Синьор так, что даже клацнули зубы.

— Пожиратель смерти — и в Хогвартсе!

— В Хогвартсе — рядом с Гарри! — с ужасом осознала Анна, прикрыв ладонями рот.

И все они наперебой, очень шумно, начали то спорить, а то что-то у Гарри выпытывать.

Хулиган еле от них удрал!

Пригнувшись, он выскользнул сквозь решётку из детских ног, и кинулся через холл, сгорая от любопытства. Гарри очень многое узнал в эти дни! Например, что змеи бывают добрыми и нарисованными, дуэли — красочными и неопасными, люди — лучшими и тошнотворными…

Но остался последний на сегодня вопрос.

* * *

Гарри нагнал Индюка и Виндтакера почти у самых ворот перед замком. Они оба шли молча и опустившись, и казалось, что даже рыжие локоны зельевара — и те померкли.

Гарри окликнул волшебников.

— Поттер, — без энтузиазма встретил его Виндтакер, остановившись. — Что тебе нужно?

Задыхаясь и раскрасневшись от бега, Гарри вымолвил без запинки:

— Мне сказали, что вы были Пожирателем смерти. Так какая?

— Что — какая? — не понял его Виндтакер.

Хулиган помялся немного, озорно блеснул глазками и спросил под конец, сияя:

— Так какая она на вкус?..