Игрушки Морфея (гет)

Гермиона хозяйничала на кухне — мыла посуду. Обыденная домашняя работа не вызывала восторга, но особо и не выматывала. Тем более когда в руках волшебная палочка, а в голове — столько мыслей, что сама с трудом понимаешь, как это всё там умещается: проект нашумевшего закона, затянувшаяся помолвка с Роном, однообразные вечера, где каждый занят своим делом (кто-то рыжий валяется на диване с газетой, пока другой — более ответственный — корпит над бумагами и счетами!), подарок на свадьбу Джинни и Гарри. Но сегодня всё шло несколько иначе...

Сегодня Гермионе не давала скучать нечаянная головоломка. Она, затаясь, предвкушала разгадку и искоса посматривала на Рона: тот перед сном заметно нервничал. Это становилось понятно по тому, как он переходил из комнаты в комнату, бесшабашно размахивал палочкой и ворчал себе под нос что-то, очень похожее на заклинания. И было бы весьма приятно, если б столь показательные усилия отдавали помощью по хозяйству... Или внесли хоть какое-то разнообразие в сексуальную жизнь — ну, так, ради свежей волны — нет! Всё делалось как раз для противоположного...

Воспоминания о ночном происшествии заставили невольно улыбнуться, хотя ещё несколько часов назад поводов для веселья не наблюдалось. Особенно если вспомнить крики (и совсем не от удовольствия!), ошалелые глаза Рона, отвисшую челюсть и собственный шок от увиденного.

Гермиона, задумавшись, уронила тарелку — та разбилась.

— Тоже волнуешься? — Рон прибежал на шум. Мельком взглянул на часы. — Я, наверно, скоро взорвусь!

— Успокойся. Барьер сработает. Должен! — «Репаро!» — тарелка стала как новенькая. — И перестань размахивать палочкой, иначе ненароком повредишь защитную магию.

— Может, он специально это делает, а? С него станется.

— Ох, Рон... Ты себя со стороны слышишь?.. Он был в не меньшем шоке, чем я. И только ты бесновался и пытался пальнуть чем-нибудь опасным в невинную жертву.

— Невинную? Ха!.. Гермиона, ты слишком наивна. Да я готов поспорить — это его низкая подлая выходка. Лишь бы испортить нам жизнь!

— То есть ты считаешь, это он её портит? Он? Не мы сами?! Делать ему больше нечего, чем вот так бесцеремонно... — сама мысль о злом умысле не укладывалась в голове. — Нет, я, может, и плохой легилимент, но и ты, уж прости, не лучше.

Гермиона отлевитировала стопку чистых тарелок в буфет и уже с невозмутимым видом прошла в гостиную, чтобы подальше от суеты обдумать ситуацию ещё раз, монотонно повторяя про себя: «Должно сработать! Теоретически».

Рон засеменил следом.

— А давай обратимся… к кому-нибудь из Отдела магических происшествий и катастроф? — спросил он, наблюдая, как Гермиона устало присаживается на диван и откидывает голову на спинку.

— Ты с ума сошёл! — от абсурдного предложения даже с места подбросило. — Нет, нет и нет! Я сама со всем разберусь. Ты в меня настолько не веришь? — сердитый тон не предвещал ничего хорошего.

Ещё бы!.. Сомневаться в способностях лучшей ученицы Хогвартса не кому-кому, а Рону… чревато немаленькой ссорой. Он решил поиграть в детство?

— Прекрати, Гермиона, — Рон изобразил участие. — Я не об этом! У тебя дел, бедной, и так хватает. А нам не помешает… чем-нибудь… короче, я... — он опять мялся, и хлипкие расшаркивания начинали её раздражать.

— Я знаю, о чём ты, но сейчас помолчи. Мне даже подумать страшно, что я появлюсь в отделе и — Мерлинова бабушка! — в письменном виде потребую разобраться с тем, что… О, нет, Рон! Лучше сразу — сгореть от стыда.

— Ну как хочешь… Только учти — терпеть его коленца молча я не собираюсь.

Гермиона угукнула и уставилась в потолок. «Кто бы сомневался?! Как дети малые, ей-богу…»

Рон плюхнулся рядом, приобнял её за плечо, дружески потрепал и потянулся за газетой, внушая:

— Я на тебя надеюсь, но и худшего не исключаю. А потому предупреждаю, что в следующий раз действуем по моему плану. Хорошо?

Он лениво почесал свой уже намечающийся животик и, вновь взглянув на часы, погрузился в чтение спортивных новостей.

— Следующего раза не будет! — выпалила в сердцах Гермиона. Вот зачем подначивать? — А если это случится снова, значит, я ничего не понимаю в аппарации, её принципах, защитных заклинаниях, в... — обречённый вид Рона заставил замолчать. — Всё. Умолкаю. Читай спокойно! А может, погуляем перед сном? Погода чудесная... Заодно отвлечёмся. Оба.

— Ага!.. После сытного ужина — самое оно, — саркастично пробубнил Рон. — Мне кажется, лучше остаться дома, за чарами последить. Ты же ещё что-то по работе не сделала... По-моему...

— Ну да, — протянула Гермиона. — Но...

— Вот и тем более — не до прогулок, — перебил Рон. — Не будем кормить зловредных комаров!

Она только кивнула, поднялась с дивана и, усевшись за письменный стол, обложилась кучей бумаг. Работа в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними не была верхом мечтаний, но зато не грех протащить проект нового закона, касающегося бедных домовиков.

Гермиона тяжело вздохнула. Нет, она подозревала, что с Роном может быть непросто, но... скучно? Его явно устраивало, что они живут вместе. Удобно. Спокойно. Без лишней нервотрёпки и уймы проблем. Что Гермиона вкалывает якобы в своё удовольствие. Замуж, уж точно, не торопится. И это не то чтобы огорчало...

Самому Рону нравилось работать у Джорджа. Весело. Довольно прибыльно. Необременительно. Семейный бизнес, опять же... Почти семейная жизнь? А что? Нормально. Достаточно вкусный завтрак, обед и ужин — когда будущая жена не погрязла в работе. Секс всегда «под рукой». Ну, если, конечно, Гермиона не очень устала и не мучается головной болью из-за нового законопроекта...

Ходики тикали и тикали, но ничего страшного не происходило. И это радовало. Рона — определённо. Часы показывали два часа ночи, но завтра ведь на работу...

Он взглянул на уснувшую за столом Гермиону, подошёл, легко погладил её по голове, обшарил на всякий случай весь дом и поднялся в спальню.

Проверил защиту — трансгрессировать не вышло. Или просто сосредоточиться не получилось?

«А вдруг и это не поможет? — шаркая ногами, Рон обошёл кровать и почесал затылок. — Всё-таки мой план был проще. Что за бред вообще происходит? Убью гада, если докажу, что он нарочно свинью нам подкладывает. Докажу — и придушу!»

Рон расправил постель и спустился за Гермионой. Ласково потрепал её за плечо.

— Пойдём спать, малыш. Кажется, всё в порядке...

— А ка-а-ак же иначе, — зевая, сказала она и, взяв Рона за руку, потянула его наверх — к долгожданной подушке. — Я же говорила — случайный всплеск магии. Стресс. Да что угодно!

И оба, успокоившись, уснули.

* * *

Утром Гермиону разбудил не волшебный будильник, а дикий крик Рона:

— Я ж тебя прибью!.. Просыпайся, урод белобрысый! Какого чёрта ты опять здесь делаешь?

В ответ — ленивый протяжный стон:

— Уизли, блин, не истери-и-и... И не ори, ради Мерлина, — Драко потёр виски. — Вчера, что ли, мало показалось? Башка и без тебя раскалывается, — потому как выпить перед сном — плохая затея. — Думаешь, мне самому нравится та фигня, что происходит? Я ж всю жизнь мечтал просыпаться у вас в ногах, словно домашний кот!

— Ты бы хоть в пижаме спал, Малфой! — не унимался Рон.

Он взвыл и попытался пнуть Драко ногой, но тот вовремя скатился, натягивая на себя чужую простынь. Всё-таки общаться не в одних трусах — сподручнее.

— Грейнджер заверила меня, что это больше не повторится! — громко выпалил он. — Так, а ты чего молчишь, пижамная сестрёнка Уизли? — обратился он к Гермионе, между делом оценивая её сегодняшний, менее откровенный «наряд».

— Доброе утро, — растерянно раздалось в ответ.

— Кому как... — протянули парни одновременно и с ненавистью переглянулись.

Рон схватил с прикроватной тумбочки палочку.

— Малфой, предупреждаю, я не знаю, как ты это делаешь, но прекращай эту херню! Ещё одна безмозглая выходка — и я за себя не ручаюсь.

— Грейнджер, — Драко решил не обращать внимания на угрозы: контрпродуктивно. Тем более на пустые. — Я вчера тут пораскинул мозгами... Мне кажется, нас троих прокляли. Только кто?!

Гермиона пожала плечами:

— Прокляли? Всех разом? Нет, как-то всё нелогично и запутанно. Я пойду приготовлю завтрак, а ты остынь, Рон, — она жестом опустила его палочку. — Так проблему не решить. Надо подумать...

А Драко никак не мог поверить, что это случилось.

Опять.

«Узнаю, чья работа, — мало не покажется!»

Драко прошествовал на кухню, облачённый в простыню, словно в тогу, с таким видом, будто делал это каждый день: чинно и не спеша. Тем более что резкие движения вызывали ещё больший гул в голове, а причина и троллю известна — пить надо меньше! Только как иначе заснуть, если жизнь стала напоминать цирк с конями? Драко даже пьяным нутром чувствовал — защитная магия не сработает. Вчера исчез из чужой постели, сегодня — из собственной... В мозгу начали созревать планы мести тому идиоту, что так нелепо и зло подшутил над самим Малфоем! Пусть и преступника в прошлом, но уж точно не заслуживающего просыпаться в обнимку с ногой Уизли.

Как вчера, например...

«Бр-р-р-р!..» — Драко передёрнуло от воспоминаний.

Он посмотрел на хлопотавшую у плиты Грейнджер, на камин, снова на Грейнджер... Она что-то мило бормотала себе под нос, ловко орудуя палочкой над сковородой, и расставляла посуду на стол чуть ли не вслепую. Видно, девчонка была сильна не только в защитной магии. Хотя это спорно…

...с учётом случившегося.

Драко подпирал косяк, криво улыбаясь непривычному зрелищу, и поймал себя на мысли, что уж лучше бы он проснулся в обнимку со стройной ножкой хозяйки, чем с волосатой конечностью рыжего!

Вышеупомянутый Уизли как испарился.

А вот это очень смахивало на приятный побочный эффект!

Правда, недолго...

Потому что чья-то рука толкнула Драко в плечо, и гневный голос выдал бессменное нытьё:

— Ты ещё здесь, придурок? — сердитым, Рон обычно не церемонился. — Слышь, оболтус... Катись из моей кухни! Как ты там говорила, Гермиона? Ужин отдай врагу? Так вот, и этого не дождёшься!

Рон с видом министра устроился за столом и уставился на Драко:

— Вали, я сказал, тут тебе не трактир!

Вилка звякнула о тарелку, намекая, что кто-то, без сомнений, голоден.

В Драко взыграл дух противоречия. Что-что, а в Мэнор он всегда успеет!.. Вот доведёт оплывшего упыря, как вчера — до белого каления, и тогда точно сможет спать спокойно. Если, конечно, фигня с пробуждениями где попало закончится.

— Я бы ушёл, Уизли, но Грейнджер расстроится, — самоуверенный тон взбесил бы любого. Не то что Рона! — Разве я рискну обидеть главу семьи? Насколько я понимаю, она тут все решения принимает. Слышь, балбес, — передразнил он, — возьми её фамилию, потому что и без хрустального шара ясно, кто в доме мужчина!

Рон, раздувая ноздри, потянулся за палочкой.

— Ах, ты, морда слизеринская!.. Я сейчас забуду, что обещал Гермионе несколько минут назад, и начищу тебе рыло до блеска!

Он перехватил её строгий взгляд и сразу же поумерил пыл:

— Думаю, из нас троих прокляли только тебя. Но вот, чтобы узнать кто, придётся запытать половину волшебного мира. Доброжелателей у тебя пруд пруди!

— Ага, и ты первый, — подхватил Драко. — Грейнджер, нам надо кое-что обсудить, так что заткни свою домашнюю зверушку! Да, и подай наконец завтрак. Я голоден, а восхитительные запахи пробуждают аппетит, — он натянуто улыбнулся.

Вначале даже показалось, что Малфой решил из вежливости сделать — в кои-то веки! — комплимент... но — нет. Ведь это значит признаться себе, что крамольные мысли в отношении маглорожденной имеют под собой основу.

— Тебе надо податься в домовики, — авторитетно продолжил Драко. — Обратись в Отдел распределения, там подберут чистокровного хозяина поответственней.

Рон вышел из себя. Вскочил с места и запустил в Малфоя тарелкой, но...

...промахнулся.

Тот вовремя нагнулся, и посуда со звоном разбилась об пол гостиной.

— Пошёл вон, гад ползучий! — Рон выставил волшебную палочку. — И только посмей ещё раз оскорбить Гермиону, я рассеку твой поганый язык надвое. Будешь шепелявить до конца своих дней!

Гермиона не выдержала:

— Вам ещё не надоело?! Может, прекратите уже обмен любезностями? У нас ситуация хуже некуда, а вы словоблудием занимаетесь!

Она нацелилась кухонной лопаткой в лоб Драко:

— И, Малфой, следи за выражениями, это всё-таки наш дом. Не уймёшься — добавлю таких проблем, что пробуждение покажется цветочками!

Она перевела взгляд на Рона:

— А ты, остряк, сядь! Это невежливо: отказывать в угощении.

— Да я образец вежливости, — не унимался Рон, — раз его задница ещё не торчит из окна! Что бы ему не аппарировать в Мунго, там...

— Хватит! — перебила его Гермиона. — Я не собираюсь тратить время на ссоры, опаздывать из-за вас на работу и, тем более, искать ответ в одиночку. Без этого дел хватает!

Здесь Грейнджер слукавила.

Ей не терпелось во всём разобраться, и недовольство происходящим давно отступило. Но показывать, что её-то ситуация не бесит, как Рона, — глупо. Того и гляди, обвинят в личной симпатии к Малфою.

Набор столовых приборов призывно завис в воздухе, и двое голодных парней сдались быстрее, чем в голове созрел некрасивый «укол» в адрес собеседника.

— Он первый начал, — заявил Драко, предвкушая вкусный завтрак в необычной компании (не каждый день такое случается!), и с видом победителя присел за стол. — Зато сегодня в меня почти ничего не полетело: ни подушка, ни пара тапок, ни лампа с тумбы — прогресс! И, слава Мерлину, никто уже не обвиняет в вуайеризме и попытке изнасилования.

— Выражайся человеческим языком, — выпалил Рон.

Значения одного слова он не знал. Потом спросит у Гермионы, но наверняка нечто гадкое. В духе Малфоя.

Рон не смолчал:

— А с животными, лазающими в постель, у меня разговор короткий. Живоглота спроси. Вон его место — в корзинке!.. Так что учти, на будущее, наглые облезлые коты — не проблема...

Фраза не смотрелась двусмысленной. Намёк на «я с тебя семь шкур спущу» был очевиден.

— Так... — задумчиво выдала Гермиона, присаживаясь рядом с Роном и стараясь не обращать внимания на типичные словесные баталии. — По крайней мере, знаем, что аппарация здесь ни при чём. Я выставила защиту не просто от неё, но и от обычных проникновений. Вроде взлома. Выходит, тебя, Малфой, перемещает иная магия. Возможно, спонтанная, но, вероятнее всего, не твоя.

— Уяснил, болван! — громко вставил Драко, как только проглотил первый кусок омлета. — Я невиновен, — странно, что не показал Уизли язык.

Мальчишки всегда мальчишки, даже если им малость за двадцать.

— Да что ты говоришь!.. — язвительно парировал Рон, уплетая вовсю сытный завтрак. — Всё равно дело в тебе, придурок! В тебе. Не во мне! Как ты вообще с самого начала аппарируешь без палочки?

Он же не Дамблдор!

Такое без штатного подкола Драко оставить совесть не позволяла.

Он покосился на Грейнджер чисто интуитивно: шутка-то назревала ниже пояса… Палочка не под рукой, а значит, можно и дальше доставать рыжего:

— Если ты берёшь в кровать с девушкой палочку, то у тебя, Уизли, больши-и-ие проблемы, — разгневанный взгляд Гермионы рассмешил. Но и вынудил сменить тему: — И заодно — с ушами. Тебе же сказали, это не трансгрессия. Грейнджер, что за неуч с тобой спит?!

— Так, козёл!.. — напружинился Рон. — Я тебе сейчас устрою больши-и-ие проблемы с тем, на что ты только что намекал! — кулаки порядком чесались.

— Вы меня уже оба достали! — Гермионе даже есть расхотелось. Перебранка чересчур затянулась. — Прекратите немедленно. Рон!.. Малфой!.. Вы можете себя вести как нормальные люди? Хотя бы ради истины!

Позитивная установка дана.

Они состряпали кислые мины, но в ожидании продолжения уставились на любительницу мира и спокойствия.

— Давайте по существу… — рассуждала Гермиона. — Не исключаю, что дело в особом месте, как в магическом ориентире.

— Подожди... — Драко пулей вылетел из-за стола — в спальню. — То-то мне показалась кровать знакомой...

И пяти секунд не прошло, как грохот на лестнице заставил Рона довольно хмыкнуть. Наверно, тощий хмырь споткнулся о Живоглота… А кот-то свой перец!

Малфой снова влетел в кухню минуты через три и, опираясь на стол, с подозрительно загадочным выражением лица спросил:

— Так, гении, кто из вас покупает подержанную мебель? Ты, рыжий?

Но тот уже вопросительно уставился на Гермиону.

— А что? — она пожала плечами, опустила глаза и простодушно завозила омлетом по тарелке. — Кровать большая. Красивая. Удобная...

— Большая?! — удивился Драко. — Да это детский размер! Вдвоём на ней только спать, а не отрываться. Там и перекладина вечно ломается, никакая магия не держит. Мать всегда повторяет, что к вещам я более привязан, чем к людям. Потому и пришлось от неё избавиться! В доказательство от противного…

Рон вскочил как ошпаренный. Взгляд метался с Гермионы на Малфоя, с Малфоя на спальню, со спальни по кухне, пока от неверия не застыл на заносчивой морде:

— Хочешь сказать, что мы... мы... спим на твоей старой кровати?! Гермиона! — от крика чуть не заложило уши.

— Не ори на меня! — пасовать никто не собирался. Как и извиняться. — Я же не знала. Всё равно, Малфой, твои детские привязанности не могли вызвать подобного... лунатизма! Чёрт, я ведь не знаю, как это правильно назвать...

— Мне даже страшно представить, что ты делал на этой кровати! — вопил Рон, пытаясь испепелить Драко взглядом. — Я её, на хрен, уничтожу! Сброшу с обрыва! Или термитов подсажу.

Он таращился на Гермиону «чеширским котом»:

— Какого чёрта, малышка, ты запала на мерзкий, зачуханный антиквариат?!

Малфой только смеялся, наблюдая за семейными разборками. Странно было слышать, как он это делает в чужом доме, без прикрытия в виде дружков и так… по-доброму.

— Я всего лишь купила кровать, а не преступление совершила, — Гермиона почему-то покраснела. — Всё, что творится, походит на намеренное вмешательство! Хотя... — она поневоле задумалась, закалывая волосы в хвост.

Драко отвёл взгляд, стараясь не замечать такого невинного и такого соблазнительного жеста...

А Рон никак не мог успокоиться. Мысли о том, что за кровать стала брачным ложем, сводили с ума. Ещё чуть-чуть — и бури не миновать. «В щепки разнесу! И насыплю их за пазуху этому гадёнышу! А Гермиону выпорю...»

Рон почти рычал:

— Так, проваливай, Малфой, пока я тебе не наколдовал нечто неприличное!

После собственной «ошибки» Гермиона решила приободрить Рона:

— Успокойся, прошу тебя, — она погладила его по плечу. — Теперь твой план идеально подходит! Убьём, так сказать, двух зайцев сразу и заодно проверим догадку.

Гермиона придвинула Рону остатки своего завтрака, практически «подкупая» добавкой:

— Сегодня мы заночуем не у себя дома и поглядим, чем это закончится. Если тот, кто заколдовал Малфоя, нацелился на конкретное место, то может сработать... Должно!

Драко давно не слушал, а топтался в камине с серьёзно-насмешливым видом и, чуть просыпая летучий порох, размеренно сообщил:

— Развлекайтесь, деточки!.. А я лучше приму дополнительные меры. Если ты опять ошибаешься, Грейнджер, не стоит кому-то потворствовать. И всё-таки это больше похоже на проклятие, потому что твой дружок хуже прыщей на заднице...

— Простынь не упри, зараза белобрысая! — крикнул тот вслед, и камин характерно вспыхнул.

Последнее слово осталось за Роном, и сей факт вызвал подобие удовлетворения. «А кровать я порублю на дрова и поджарю на них чью-то задницу. Если ещё... хоть раз... ей сверкнёт!»

* * *

Рон долго не мог заснуть на новом месте. Ночёвка в доме родителей Гермионы — хорошая идея, тем более когда они на отдыхе и никто не мешает. Хотя бы теоретически!..

Жаль, попытка заняться сексом с треском провалилась. Рону постоянно казалось: вот-вот нарисуется Малфой и всё испортит! Не только комментариями. Да одно его появление способно лишить всякого, хм… настроя.

Гермиона мирно сопела рядом. Часы показывали четыре утра. Завтра — выходной. Рон, устав и успокоившись, наконец заснул...

Около восьми, разбудив, как ни странно, громким храпом самого себя, он перевернулся с боку на бок и услышал возмущённое женское шипение:

— Что за выходки, Малфой?.. Тебе что, делать больше нечего? Где, чёрт подери, твоя палочка?! Дома?.. Прекрасно! — только радости в словах ни на йоту. — Эти волшебные узлы так просто не развязать. Блин, Рон убьёт тебя! И меня в придачу, — она суетливо заёрзала. — Здесь резать надо!

Рон побагровел и обернулся:

— Давай, Гермиона!.. И оттяпай ему эту руку прямо по локоть. Малфой, ты грёбаный идиот! Какого хрена тут происходит?!

Но Драко и не собирался отвечать. Когда есть дела поважнее — освободиться от пут.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! Херня! Херня! Херня! Убью гада!..» — Рон готов был взорваться.

Малфой, привязанный за запястье к ноге Гермионы и облачённый в — слава Мерлину! — шёлковый халат, ничего хорошего не предвещал...

Никогда Драко не чувствовал себя так… по-дурацки!

Нет, бывало всякое, но сознание отказывалось принимать столь абсурдную картинку. Они трое: рыжий придурок, Грейнджер и его величество наследник рода Малфоев — сидят на диване в неизвестно чьей гостиной и молчат, словно язык проглотили. Как обиженные школьники, они стараются не смотреть друг на друга и не представляют, к чему всё идёт. Один — Уизли — то постукивает босыми ногами по полу, то сжатым кулаком по подлокотнику; другой — а точнее, другая — задумчиво накручивает локон на указательный палец, пока третий — злостный нарушитель спокойствия — изучает мелкий рисунок на обоях. И все трое регулярно задаются вопросом: «Когда глупая игра в молчанку наконец надоест?».

Гермиона, и Драко в этом ни секунды не сомневался, сдалась первой:

— А вам не кажется, что упрямство до добра не доводит? — она посмотрела на Рона. На Малфоя. — Идеи есть? Ну, кроме как снова сцепиться в спальне, будто неразумные подростки?

— Твой без пяти минут законный лопух пытался отрезать мне руку! — Драко чуть склонился вперёд и постарался мысленно просверлить дырку в Уизли. (Ox, как же от этого стало легче!..) — Палочку держать научись, придурок!

Рон огрызнулся:

— Научись сам, идиот! Я пытался разрубить чёртов узел. Одна царапина, а ты ноешь, как девчонка! И халатик на тебе соответствующий… — Рон ухмыльнулся. — Светишь своими голыми коленками, словно каждый вечер начищаешь их до блеска.

Он обнялся с диванной подушкой. Так, на всякий пожарный, чтоб на мордобой не сорваться. Или двинуть, в случае необходимости, по наглой белобрысой роже.

— А ты не пялься на них, козёл! — Драко машинально натянул полы халата.

Одно дело — взгляд какой-нибудь девушки, другое... Про это и думать противно.

— Лучше не выводи меня из себя! — маловежливо пригрозил он. — Иначе в следующий раз я появлюсь в спальне в такой же пижаме, что и вы оба. Будем, как говорят маглы, дружная шведская семья, блин! — Гермиона удивлённо вскинула брови. Откуда такая осведомлённость? Углубляться в тему не хотелось. Надо искать выход, а не анализировать кругозор Малфоя. — Что за болван решил, что спать как близняшки круто? Ты?! А бельишко мамочка подарила?

— Прикуси язык, гадёныш! — Рон побагровел. Малфой попал в точку. — И какого дракла ты привязал себя к?.. — разгневанный оратор замолчал, перебирая в уме возможные варианты.

Версий, к чему именно, насчитывалось не так много.

— К кровати, — невозмутимо уточнил Драко.

Он показал оппоненту свежий порез на руке, безусловно, тыкая кое-кого носом в неумение пользоваться палочкой:

— Я почему-то решил, что финт с верёвкой сдержит чужую магию. И я, специально для некоторых доходчиво объясняю, возьму и застряну. Максимум — полетаю… Только не делай такую мерзкую рожу, болван! И запихни свои ассоциации, знаешь куда?!

— Извращенец! — Рон покосился на Гермиону.

Она по привычке откинула голову на спинку и, смежив веки, что-то шептала. Кажется, «как же я устала от всего этого». Наконец-то выходной... Не надо идти на работу, а утро — сплошное дежавю.

— Завидуешь? — Драко издал смешок. — Ты лучше привяжи как-нибудь Грейнджер, гляди, ей, может, понравится! А то чего она, как проклятая, вечно сверху и сверху… Пропотеешь и пузо своё сгонишь!

Гермиона краем глаза заметила, как подбросило с места Рона, и не пожалела, что полчаса назад отобрала у него палочку.

Потому что Малфоя заносило:

— Не знай я, что магически кое-что невозможно, посоветовал бы Грейнджер, как честной девушке, жениться на тебе, — Драко прыснул.

— Это не живот, а трудовая мозоль, пиявка ты белобрысая! — парировал Уизли и покосился на Гермиону.

Та крепче сжала обе палочки — свою и Рона — и, приподнявшись, хлестнула Малфоя по первому, что подвернулось, — ноге:

— Заткнись! Что вы за озабоченные натуры такие? — взгляд опасливо метался от одного к другому. — Приличней тем нет, что ли? Рон, сядь!

Как ни крути, появление в спальне среди ночи ненароком настраивало на сальные шуточки. Но Гермионе не было весело. Вообще, проснуться привязанной к... Малфою совсем не забавно. Волнительно. Неловко. Но точно не обхохочешься!

Драко, абсолютно не злясь на Грейнджер, тёр ушибленное место, скалился на Рона и не унимался:

— Тебе же велели: сядь! Ты чего такой психованный, а? Снова ночью облажался? Наверно, магия решила: моя поддержка тебе не помешает. Как говорится, третий не лишний, третий — запасной!

Диванная подушка, словно пушечное ядро, полетело строго по назначению — Малфою в лоб. Голову отбросило назад, но как только Драко оправился, вскочил на ноги и запустил мягким орудием массового поражения обратно — в морду. Рон успел уклониться, и ему проехались по уху.

Атмосфера накалилась: парни приняли боевую стойку. Ещё пара едких замечаний — и всё... Сцепятся как два медведя: рыжий и белый.

Гермиона перешла на крик:

— Прекратите немедленно! Только посмейте опять устроить типичные мальчишеские разборки, и я окачу вас ледяной водой. Понравилось, что ли? — палочка угрожающе взмыла в воздух.

Как сговорившись, парни синхронно затрясли головами, словно китайские болванчики. Принимать повторный морозный душ никому не улыбалось, да и магическую сушку — тоже. Гермионе почему-то не слишком хорошо давалось это заклинание: кожу обжигало... Хотя, наверное, сказывался контраст.

Сердитые карие глаза сверкнули решимостью:

— Тогда угомонитесь. Живо! — Гермиона проследила, как Рон, а потом и Малфой вернулись на свои места. И, словно ничего не произошло, спокойно переключилась на настоящую проблему: — Дом и, как выяснилось, кровать — ни при чём. Это совершенно точно. Дом своих родителей я защитила от всего, что возможно. А значит…

— Стоп... Стоп... Стоп... — Драко развернулся в пол-оборота и возмущённо приподнял брови. — Хочешь, сказать, — на мгновение даже застыл, словно заколдованный, — я в гостях у… маглов?!

— Переживёшь, — Гермиона отмахнулась и продолжила речь: — Тот, кто наложил заклятье, или очень сильный и умный маг, или...

— Мне и с предками твоими знакомиться? — не унимался Драко, повышая тон с каждым словом. — Представляю сию чудную сценку: «Мама, папа, это наш старый знакомый, с которым мы с недавнего времени спим. Прошу отнестись с пониманием и...» Чёрт, что за фигня?!

Малфой закатил глаза и поднялся с дивана:

— Нет, я пошёл, встретимся завтра утром. Как обычно, — сарказм искрился. — И кстати, дорогая, — Драко состряпал умильную физиономию, чтобы позлить рыжего, — хочу на завтрак блинчики с кленовым сиропом.

Он сделал пару шагов к камину без долгих проводов и прощаний.

— Малфой! — Рон дёрнулся и выхватил у Гермионы свою палочку, а её ответное гневное лицо игнорировалось.

Он не стал угрожать Драко и даже не запечатал камин.

— Здесь нет дымолётного порошка, смельчак, — теперь злорадствовал Рон. — Так что сигай прямо в окно! А хочешь, мы с Гермионой посадим тебя на местный автобус? Твои родители так обрадуются!.. Забыл спросить, там, в халатике, деньги-то есть? А то с утра я не склонен к благотворительности.

Гермиона покраснела от злости и вскочила с дивана:

— Вы просто несносны!.. Оба. Ещё одно оскорбление — и я уйду. Делайте, что хотите! Ругайтесь, деритесь, как два идиота. Меряйтесь талантами или чем там ещё!.. А заодно — выпутывайтесь собственными силами. Или добро пожаловать в Министерство!

— Нет, Грейнджер, нет! — Драко не заметил, что схватил её под локоть.

И тут же одёрнул руку.

Но не потому, что рыжий позеленел от злости.

И не оттого, что поднятая с пола подушка уже летела в голову.

Просто не ожидал, что это будет так… легко. И приятно.

— Уизли, скажи ей! — «снаряд» просвистел прямо над макушкой Драко. Повезло!

Рон притянул Гермиону за руку:

— Малыш, прости… Это всё, как его... стресс! Остынь, — он состряпал умоляющий взгляд, как у нашкодившего щенка. — Так что ты там хотела сказать?

— Да, что? — Драко почему-то тянуло передразнить рыжего с его «малыш», но избавление от чар важнее выяснений, кто тут альфа-самец. — Грейнджер, я уверен, что сильному и умному магу делать больше нечего, чем заниматься моей скромной персоной. Тем более заколдовывать меня, очевидно, на…

Он на секунду смолк и предостерёг неугодных:

— Уизли, сразу говорю, придержи язык! Якорь — кто-то из вас двоих. Странно, что защита не работает. Не помню, что читал про такое…

Гермиона оживилась:

— В том-то и вопрос. Скорее всего, это особая магия. С иной природой. И узнать смысл заклятья жизненно необходимо! Кто же это? Кто?! — догадка тенью мелькнула в голове. — Малфой, а у вас в Мэноре есть... домовик?

После потери Добби вопрос уместный.

— И что с того, Грейнджер? — Драко хоть и отследил логику, не видел в ней смысла. — Да, совсем недавно дома появился новый эльф. Отдел распределения пошёл навстречу матери и по просьбе… хм… Поттера...

Малфой стал ещё бледнее. От злости:

— Думаешь, ваш героический дружок подговорил домовика?

— Кто, Гарри?! — одновременно воскликнули Рон и Гермиона.

Засмеялись от самой мысли и покачали головой.

Грейнджер, улыбаясь, продолжила:

— Нет. Это не он. Зачем ему это? Нет... Что было — то прошло.

Так и тянуло прибавить: «Он же не Рон».

Хотя и его можно понять. Появись Малфой в кровати Джинни и Гарри...

— Тогда чей это домовик? — Драко и без того понимал, что Поттер не способен. С его-то натурой!

Но идея сама напрашивалась.

Может, очередная благая цель толкнула на новые подвиги.

— В голову лезет откровенный бред, — просвещал Драко товарищей по несчастью. — Мне что, пообещать вознаграждение в «Ежедневном пророке» для тех, кто имел глупость приказать нечто похожее домашнему эльфу? Не каждый слуга решится пойти против воли хозяина. Что я несу?! Да никто!.. — потянуло пройтись по любительнице нашумевшего законопроекта: — Знаешь, Грейнджер, тебе лучше составить списки освобождённых за последнее время. Сколько их?.. Ноль?!

Его довольная ухмылка говорила одно: эльфам нравится их положение.

Гермиона не стала поддаваться на провокации и устраивать прения. Только кивнула.

И, на миг задумавшись, произнесла:

— Нет, Малфой. Скорее всего, это сделал тот, кто тебя хорошо знает.

— И кому надоели твои похождения, — язвительно вставил Рон. — Тут уже тотализатор можно открывать, кто станет новой возможной миссис Малфой. Каждый месяц — свежая сплетня в «Пророке» по версии Риты Скитер. О!.. — Уизли сиял. — Гермиона, пусть этот мартовский кот составит список! Проклятие — достойное наказание за обманутые надежды.

— Уизли, ты решил мне морали читать?! — вспылил Драко. И почему-то, глядя на смущённую то ли разговором, то ли бестактностью Рона Грейнджер, выдал: — Не стану я перед тобой отчитываться. Да ни перед кем!.. Уизли, а ты лучше заткнись на фиг! Ты мне не…

Драко замолчал, словно оглушённый.

— Что?.. — тихо переспросила Гермиона. Но внутри что-то шепнуло ответ.

— Не… — на выдохе повторил Драко и с выражением неверия плюхнулся на диван. Запустил пальцы в светлые волосы и продолжил:

— Мама… Она не могла. Не могла, Грейнджер? — вопрошающий взгляд ждал уверенного «да».

В комнате повисла тишина. Это было совсем не смешно!

Гермиона не любила такие моменты. Когда не знаешь, что сказать. Может:

— Нет, Малфой, нет. Это не Нарцисса, ведь я для неё... — Гермионе не верилось в нечто подобное, но факты утверждали обратное.

Вообще, в последнее время она себя не узнавала и всячески отгоняла малейшую мысль о том, что многообещающая ученица Хогвартса превратилась в загруженную, скучную, незаметную... особу. Порой она смотрелась в зеркало и не понимала, куда подевалась прежняя, более жизнерадостная, что ли, Гермиона, считавшая, что нарушать правила — весело.

Затянул быт. Работа. Дом. Опять работа. Временами подступала апатия. И — о, ужас! — лень?.. Да, наверное, это была она: противная и прилипчивая. Чаще, чем хотелось, на Гермиону нападала усталость, потому даже секс не приносил острого удовольствия. И только в редкие минуты что-то искрило внутри... но не разгоралось.

Именно поэтому появление Малфоя — ну, если смотреть трезво — и злило, и радовало. Загадки, расследования, волнения... Гермионе так этого не хватало! Неприятная, серая, будничная рутина ненадолго, но отступила.

Мирное тиканье часов отсчитывало минуту за минутой. Гермиона поглядывала на Рона и то и дело шикала на него, стоило бедолаге открыть рот. Не дай Мерлин сказать сейчас дежурную колкость — и всё по новой... Никаких перебранок! Тем более теперь, когда разгадка витала в воздухе, но пока не позволяла ухватиться за свой скользкий хвост.

Рон от безделья не знал, куда деть руки: то положит их на спинку дивана, то обопрётся на подлокотник, то погладит Гермионе коленку... И за свои амуры получал раздражённое: «Ты чего?!». Это безбожно мешало думать. А все мысли вели в одном направлении — Нарцисса. Гермиона сомневалась, что чистокровная и надменная жена Люциуса Малфоя заколдовала собственного сына на... маглорождённую. Но ведь она, прежде всего, любящая мать, а потом уже всё остальное. Несмотря на это, идея казалась абсурдной. Решение оставалось за Драко.

Спустя пятнадцать минут он поднялся с дивана, затянул пояс халата и твёрдо заявил:

— Мне нужно в Мэнор. И немедленно, — Малфой уставился на несостоявшуюся чету Уизли с ожиданием.

«А в чём проблема? Вперёд — и с песней! Как будто станут уговаривать остаться...» — Рон усмехнулся собственным мыслям.

И ещё он знал: с мамами-волшебницами шутки плохи. Рон даже представить не мог, как хорёк будет посвящать Нарциссу в ситуацию. И, главное, если она виновна, требовать снять заклятье. За эдакий ультиматум от той же Молли Уизли прилетело бы как минимум скалкой.

«Только зачем ей я и Гермиона?» — у Рона голова раскалывалась от напряжения, но ни одной версии не выдавала.

Драко продолжал:

— Чем сидеть тут и гадать на кофейной гуще, лучше спросить напрямую, — он внутренне напрягся.

Идея поинтересоваться в лоб: «Мама, это не ты решила сплавить меня в постель к Грейнджер?» — ещё несколько дней назад отдавала бы если не самоубийством, так идиотизмом.

Драко прикидывал последствия в случае ошибки... Перспективка ещё та!.. Если Нарцисса ни при чём, одних извинений будет недостаточно. Дело пахло помолвкой с первой встречной, потому как отбившийся от рук сын ведёт себя непозволительно распутно для будущего главы рода.

Тяжёлый вдох и...

— Грейнджер, ты идёшь со мной. Переоденься! — уверенно и непреклонно.

— Чего?! — Уизли вскочил с дивана и вытянул в сторону наглеца кулак: — А в глаз не хочешь?!

Гермиона закатила глаза. И даже ругаться сил уже не осталось. «Надо просто прекратить этот фарс. Раз и навсегда. И как-нибудь починить саму себя!»

— Рон, — она поднялась следом и одёрнула его руку. — Перестань, пожалуйста. Малфой не сможет аппарировать домой без палочки. Я перенесу его и вернусь. Как-нибудь... через камин.

Жажда знания тянула в замок сильней, чем алкоголика к заветной бутылочке, но не признаваться же в этом Рону. А наблюдая за довольной физиомордией Малфоя, — всё же выходит по его! — захотелось сморгнуть: вдруг исчезнет?

Нет, не помогло.

— Как-нибудь? — Уизли крепче сжал палочку. — Может, ещё и когда-нибудь, а?!

Он чуть прищурился:

— Нет уж!.. Перенеси его к нам, и пусть чешет через камин. А мы с тобой позавтракаем и подождём, пока всё прояснится. И вообще, не представляю, в каком качестве ты туда собиралась! — Рон нервно подёргивал ногой.

— Не собиралась, а собирается, — нарочито поправил Драко и постучал пальцем по своему виску, — в качестве мозгов, идиот!

— Точно, — съязвил Рон, указывая на Малфоя, — я и забыл, что ты без них уродился.

Малфой еле удержался от того, чтобы хотя бы не пнуть рыжего.

— Прекрати-и-ите, — взвыла Гермиона и устало уткнулась лбом в плечо Рона. — Я больше так не могу... — она тёрлась о него с надеждой и сожалением. — Это уже походит на сумасшествие. Я быстренько переоденусь, а вы, — она подняла голову и свела брови, — ведите себя прилично. Чем быстрее мы окажемся в Мэноре, тем лучше! Послушай, Рон, в словах Малфоя есть разумное зерно...

— И какое? — не унимался тот. — Без адвоката он с родителями не общается? Какого дракла ты туда собралась?! — повторил он вопрос, глядя, как Гермиона покидает гостиную. — Я, кстати, тоже умею аппарировать, — обиженно-зло прибавил Рон и пнул диван.

Драко почти дымился от возмущения. Он не испытывал особой радости от предстоящей миссии, но ведь именно идея Грейнджер натолкнула на мысль о матери. И, как ни крути, в вопросах магии пользы от зазнайки больше, чем вреда.

— Такого, что якорь — она, а не ты, придурок! Или мы с волшебным миром чего-то не знаем о твоей ориентации?

— Ой, заткнись, кот блудливый! — осадил Рон и опасливо покосился на лестницу: — А то ты свою похоронишь!

— И даже тогда я буду лучше тебя, — Малфой посмотрел на часы — дома уже позавтракали. Без него. Как обычно. — Как ни ужасно это звучит, домовики Грейнджер доверяют. А, если ты до сих пор не понял, дело касается меня и её.

Рон снова погрозил кулаком:

— Подбирай слова, бледный ты штырехвост! Нет у вас никаких дел и быть не может. Уяснил, не может! Сейчас сам тебя перенесу и расхлёбывай свои проблемы в одиночку!

— Нет, не перенесёшь, — Драко отступил к камину и бросил в него вопрошающий взгляд, как будто оттуда вот-вот кто-то должен был появиться. — Я с тобой в комнате уже находиться не могу, не то что аппарировать. А если посмотреть на мою руку, очевидно, почему, болван, тебе нельзя со мной в Мэнор! По частям я туда не хочу. И заявляю — никаких каминов. Не хватало ещё предстать в родовой гостиной в таком виде.

Малфой чуть оттянул воротник халата, намекая на непрезентабельный вид вкупе с неподходящей компанией.

— Тогда я с вами, — заявил Рон. — Гермиона — моя невеста. И...

— А может, и Поттера прихватим? — саркастично перебил Драко. — И всю твою семью в придачу. У нас же сегодня день открытых дверей, блин!

— Как в нашу спальню, так можно, а как в Мэнор, так нельзя? Гермиона, я с вами!

— Нет, Рон, — тихо, но настойчиво заявила та, спустившись по лестнице, и положила ладошку ему на грудь. — Если это Нарцисса, нам, женщинам, проще разобраться в таких вещах. Обойдёмся без перебранок и выяснений, кто виноват. А потом избавимся от заклятия и забудем как страшный сон. Хорошо?

Драко заметил, что Гермиона смутилась. То ли сказанное — ложь и последние несколько дней не такой уж кошмар, то ли потому что... «ты, идиот, пялишься на её ноги!»

— А как же завтрак? — возмущался Рон, наблюдая, как Гермиона отступает.

— Ну, придумай что-нибудь... — она пожала плечами и обратилась к Драко:

— Подойди ближе, Малфой, — самой было почему-то неудобно.

И куда испарилась гриффиндорская смелость? Сердце колотилось, как перед экзаменом.

Рон побагровел:

— А это ещё зачем?!

Нет, он знал, но вспылил по инерции. Очень уж не нравилась рожа хорька — ни капли недовольства. Хотя и удовольствия вроде тоже...

Оставить это без комментариев Драко не смог:

— Целоваться будем, рыжий, — и, цокнув, усмехнулся в лицо Уизли — тот ожидаемо алел. Малфой взял Гермиону за руку:

— В мою комнату, Грейнджер, — намеренно приглушённо прибавил он.

«Какая нежная кожа», — только и успел подумать Драко, прежде чем внутренности характерно скрутило.

* * *

Гермиона нервно переминалась с ноги на ногу в комнате Драко, пока тот переодевался, и чувствовала явную неловкость. Но не потому, что их с Роном маленькая спальня не шла ни в какое сравнение с этим огромным помещением, — от самого факта. То Малфой берёт её за руку — легко и непринуждённо, будто делает это не впервые; то странно шутит — невзирая на лица; то заставляет присутствовать при почти интимном процессе, словно сие действо — часть какого-то ритуала. Несколько дней назад это и представить было невозможно.

Гермиона шумно выдохнула. Даже если забыть о том, что она находится в Мэноре без официального приглашения, разговор с Нарциссой — ещё то испытание! Её сын весь на иголках, а что уж говорить про остальных...

— Идём! — скомандовал Драко, надев привычный чёрный костюм. — В это время мать всегда в саду. Отец в библиотеке. И говорить начну я. Так безопаснее, — он ухмыльнулся. — Меня она не трансфигурирует в нечто неодушевлённое!

— Во что, например? — стараясь не встречаться взглядом с Малфоем, с интересом полюбопытствовала Гермиона: всё-таки подобное превращение — магия высокого уровня.

— В садовое дерево, — уточнил Драко, вытягивая руку и автоматически открывая перед Грейнджер дверь. Дома будто срабатывал выключатель: появились хорошие манеры.

И кто сказал, что люди не поддаются дрессировке?

— Откуда, думаешь, у нас такой роскошный сад! — Драко шутил, и Гермиона это заметила.

Она едва улыбнулась. И опять стало неловко, будто делала что-то плохое.

Малфой шёл впереди, показывая дорогу. Коридор. Парадная лестница. Холл. Центральные двери...

Сад действительно сражал своим великолепием. Он смотрелся немного запущенным, но домовые эльфы легко справлялись с такой проблемой. Гермиона поражалась обилию цветов и в плену их аромата будто видела высокомерных хозяев чуть глубже, чем позволено.

Несколько минут она шла молча, касаясь бархатной зелени лишь кончиками пальцев. Да и о чём говорить? О чём?.. Как здесь чудесно, когда ты не в плену, а в гостях? А она в гостях? Нет. Только по делу. И о-очень необычному.

— А тот куст очень похож на огромную жабу. Это Амбридж? — вдруг шутливо заметила Гермиона, непроизвольно сбавив шаг.

— Имела неосторожность высказаться по поводу вечернего туалета матери, — с максимальной серьёзностью заявил Малфой, но нотки иронии угадывались. — А вон там, — он вытянул руку, — можно будет посадить меня, если мама выйдет из себя, — сказал опять несерьёзно, но что-то подсказывало: в каждой шутке есть доля истины.

После необычного диалога Драко обернулся всего раз. И жестом остановил Грейнджер. А она, прекратив любоваться видом, наконец увидела...

Хозяйка Мэнора сидела в беседке у пруда и просто смотрела на воду и на прогуливающихся вокруг павлинов. Только теперь стало очень заметно, как Малфой нервничает. Жутко. Беззвучно двигает губами. Поправляет безупречно сидящую одежду.

Он окликнул Нарциссу.

Та приподнялась. Грациозно повернулась, улыбнулась, повинуясь первому порыву, и на миг застыла. Неожиданный визит, ничего не скажешь.

— Драко... Мисс Грейнджер, — сориентировалась Нарцисса достаточно быстро. — Доброе утро, — манеры безупречны. Она бросила короткий вопросительный взгляд на сына. — Чему обязана в столь ранний час?

Гермиона поздоровалась в ответ, покосилась на Малфоя, приготовилась к длинной обрывистой речи, потому что подумала: будет ходить вокруг да около, но он её удивил:

— Доброе утро. Если, конечно, его можно назвать таким... Лучше позволь спросить, не ты ли причина того, что я и мисс Грейнджер с недавних пор зачарованы друг на друга. И я, без объявления войны, волшебно врываюсь в её дом и чувствую себя пре-не-приятно? — голос выдавал крайнее раздражение.

Видно, и самого достало происходящее.

Гермиона поняла, что Малфой не горит желанием раскрывать интимные подробности. Она смотрела на его мать и пыталась определить по лицу:

Причастна или нет...

Бесполезное занятие — эмоции не приговор!

Ответная реакция поразила не меньше. Несколько секунд на лице бушевала буря, а потом сухое:

— Нет, — Нарцисса отвернулась. — И не представляю, кто тебе внушил этот бред! — то, что она продолжала разговор, стоя к сыну спиной, говорило лишь об одном:

Бесцеремонному Драко достанется.

Но позже...

Сейчас воспитание не позволяет. Тем более при маглорожденной.

— Мне никто ничего не внушал. Я сам так решил, — Драко обошёл мать: он предпочитал смотреть ей в лицо.

— Значит, ты ошибся, — Нарцисса чеканила каждое слово. — Я не способна на это. По происхождению.

— Мама, но мы всё перепробовали! — прозвучало как оправдание. Драко искал в её глазах правду. По крайней мере, старался. — Защита не работает, и если к колдовству причастен твой домовик, то...

Нарцисса не выдержала, перебила и повысила тон:

— То есть ты самонадеянно утверждаешь, что я дала столь абсурдный приказ Твинки? Это недопустимо!

Вот теперь Гермионе стало ужасно не по себе. Лучше бы она осталась с Роном! Ох уж эта жажда знаний... Одна головная боль.

Драко понимал — его горе-свобода повисла на волоске. Но он знал мать гораздо лучше Грейнджер, поэтому заявил:

— Я хочу поговорить с Твинки. Немедленно, — чётко и уверенно. — Вызови её.

Гермиона вспомнила, что домовики подчиняются по особому принципу: в первую очередь хозяину поместья и его супруге, а потом уже будущим наследникам. Люциуса здесь не было — и слава Мерлину! — только оставить за матерью право на «нет» — дань воспитанию.

Нарцисса сверлила сына взглядом:

— Надеюсь, ты понимаешь, чем такое поведение грозит. Тебе.

Малфой кивнул. Интуиция не шептала — кричала: отгадка в Мэноре.

Нарцисса надела холодную маску безразличия, и значит, расплата за упрямство неминуема.

У Драко мурашки побежали от волнения. На секунду он пожалел, что надавил на мать.

Раздался тихий хлопок. Твинки оказалась очень молодой. Почти дитя: с огромными наивными глазами на практически безволосой голове и необычно маленькими ушами. С хрупким тельцем. Насколько это можно было оценить под кипельно-белой наволочкой, из-под которой торчали тонкие, как спички, руки и ноги.

Эльфийка застыла с раболепным выражением на мордочке:

— Слушаю вас, хозяйка.

— Драко и мисс Грейнджер желают поговорить с тобой, — оглашать правду самой Нарцисса не считала возможным. Она не была слишком строга с домовиком, но не при посторонних. И не при муже, конечно. — Я хочу, чтобы ты ответила на их вопросы.

—Так тебя устроит? — с вызовом обратилась Нарцисса к сыну.

Малфой еле-еле кивнул и спросил, не сходя с места:

— Твинки, я хочу знать, не приказывала ли мама зачаровать меня на мисс Грейнджер?

Домовик пару раз хлопнула веками и ответила:

— Нет, молодой хозяин. Хозяйка не велела Твинки околдовать вас на мисс Грейнджер.

Драко побледнел.

«Всё. Приехали... Женит!»

От замешательства он сморозил явную глупость:

— А мой отец?

Твинки от волнения не совсем поняла вопрос и поэтому выдала полный отчёт, как хорошо зазубренный урок:

— Согласно приказу хозяина, Твинки обязана исполнять все капризы и желания хозяйки. Не имеет права её расстраивать. В противном случае будет жестоко наказана.

Гермиона возвела глаза к небу — Люциус вовек не изменится. Тиран!..

Она и сама не знала, почему подошла ближе к домашнему эльфу, присела и решила спросить ещё раз, как можно более спокойно:

— Твинки, миссис Малфой никогда не просила тебя зачаровать своего сына?

Домовик ответила очень неожиданно. Для Нарциссы:

— Только однажды.

— Что?! — у Малфоя от неверия сорвался голос. — Ты же сказала...

— Но не на мисс Грейнджер! — бегающие глазки Твинки отражали панику.

— Я. Ничего. Тебе. Не. Приказывала, — Нарцисса пугала домовика даже голосом.

Твинки согнулась, в огромных глазах стояли слёзы. Вся дрожа, она шептала:

— Н...не на мисс Грейнджер... Не на неё... Ну как же...

— Миссис Малфой, она просто ошиблась, — догадалась Гермиона. — Дайте ей сказать, и мы всё исправим. Никто тебя не накажет. Правда? — Грейнджер бросила на хозяйку Мэнора недвусмысленный взгляд, истина сейчас важнее карательных мер.

А Нарцисса разозлилась. Это ей решать! Не Грейнджер.

Эльфийка судорожно сглотнула и пожала плечиками. Но Малфой, как ни странно, в эту минуту был на стороне защитницы нового законопроекта.

— Рассказывай, — процедил Драко, едва сдерживая гнев. — Я хочу знать... Или тебя точно накажут.

Твинки бросила взгляд на Гермиону, на Малфоя, на Нарциссу и, теребя кончик наволочки, заговорила:

— Когда вы, молодой хозяин, снова не ночевали дома, хозяйка очень беспокоилась. Она... разволновалась... долго бродила из угла в угол... — Нарцисса от неуместных подробностей отвела взгляд. — Потому что мисс-с Скитер-р-р... — Твинки оскалилась, она явно не терпела эту беспардонную мадам. Гермиона почувствовала, что малышка очень привязана к Нарциссе. — И она... она сказала, что больше всего в жизни ей хочется, чтобы вы потеряли покой и сон из-за одной-единственной девушки. Рождённой для вас. Но, похоже, пока вы с ней не заснёте и не проснётесь, ваше тело и, главное, сердце не будет на своём месте.

Как и материнское...

Нарцисса от удивления рот приоткрыла:

— Но я ведь не приказывала...

Грейнджер поднялась слегка потерянной:

— Вы сказали, «мне хочется больше всего в жизни», этого для Твинки оказалось достаточно. Она преданно любит вас, — пояснила Гермиона, стараясь смягчить гнев Нарциссы. — Она произнесла заклинание, и магия почему-то решила, что эта единственная девушка, — Гермиона задержала дыхание, — я...

Грейнджер нервно крутила в руках волшебную палочку, обращаясь к Драко:

— И говорит тебе об этом, Малфой, напрямую. Вот чёрт!.. Дьявол! Глупость какая! — выругалась Грейнджер — не смогла удержаться. Прикрыла рот рукой. — Простите...

— Выходит, чтобы отменить магию... — Драко замолчал. Произнести это вслух он не решался.

Гермиона оказалась смелее:

— Да, мы должны уснуть и проснуться вместе.

Щёки Малфоя, наверно, в первый раз в жизни покрылись румянцем — от злобы:

— Значит так, Твинки, немедленно отмени магию. Немедленно! Пораскинь остатками того, что должно быть мозгами, щёлкни своими корявыми пальцами и верни всё на место. Я приказываю тебе!

Драко сделал выпад. Домовой эльф отшатнулась.

— Я н...не м...могу, — захлёбываясь слезами, ответила она и искоса посмотрела на Нарциссу.

Голос хозяйки прозвучал строго и без истерики:

— Тебе же сказали, Драко. Это невозможно, — внешне — железное самообладание. — Я оставлю вас, если позволите, и сама разберусь с домовиком.

Гермиона прикрыла лицо руками... Жуть. Кошмар. Кажется, она на время потеряла способность соображать.

Нарцисса гордо и твёрдо удалялась в направлении замка. Твинки семенила за ней и подобострастно шептала:

— Простите... Простите... Накажите меня!.. И простите. Хозяйка, я подчиняюсь в первую очередь вам и хозяину, но эту магию только вы в состоянии отменить. Стоит лишь приказать... Простите. Поверьте, Твинки жестоко себя накажет...

Миссис Малфой отмахнулась:

— Я сама всё поняла. Нет, нет, Твинки, никаких наказаний, — спокойно и тихо произнесла она. — Только для моего самонадеянного сына! Он слишком далеко зашёл. Подозревать меня!.. Вот теперь ему будет над чем подумать. Да и мне, кажется, тоже. Приготовь чай, Твинки, и быстро!

Та кивнула, вытирая наволочкой обильные слёзы, и исчезла.

А Гермиону вдруг пробило. Сказалось напряжение нескольких дней:

— Бедный Рон!.. Он же изведётся... Это всё из-за тебя... Из-за тебя, самовлюблённый мерзавец! Ты и твои похождения... Не можешь жить и любить как нормальные люди?! О чём ты думал? Чем ты думал?

Гермиона бездумно размахивала своей палочкой, и Малфой невольно следил за её кончиком. Мало ли что...

— Господи, что я несу? — терялась она. — Почему ты только и можешь, что портить мне жизнь?! Почему?..

Драко впервые за эти дни слышал от Гермионы столь обвинительную речь и видел неприкрытое возмущение. А уж сколько эмоций!

— С возвращением, Грейнджер, — с трудом смог произнести он, стараясь обдумать своё положение.

Избавиться от заклятия — проблема посерьёзнее криков и оскорблений.

— Ты должна с ним что?! — Рона даже затрясло.

Он выскочил из-за кухонного стола, развернулся на полкорпуса и зацепил рукой пустую чашку, оказавшуюся не в то время и не в том месте.

Несчастная посудина покатилась в сторону застывшей у раковины Гермионы, со звоном ударилась об пол и раскололась надвое. А ведь это её любимый сервиз...

Но Рону было абсолютно наплевать.

Так наплевать, что хоть разбейся вся посуда в доме разом и вдребезги!.. День-деньской молчала про заклятье, думала чего-то там, мудрила и колдовала, рылась в книгах, приготовила любимый мясной пудинг на ужин — и бац!.. Выдала.

Нет, пригвоздила!..

— Я же сказала, — подбирая разбитую чашку, ответила Гермиона. — Не заставляй меня снова это повторять.

Она приложила друг к другу фарфоровые половинки и вздохнула. Починить, конечно, можно, но отчего-то не хотелось.

Совсем.

Слишком долго Гермиона возилась с чёртовым заклинанием, даже аппетит пропал. За что ей всё это?

— Нет уж, ты повтори, — ехидно заявил Рон, отпихивая ногой стул. Тот перевернулся. — Потому что я отказываюсь верить во всякую ахинею. Этого просто не может быть! — выражение лица как у Тёмного лорда, когда Гарри вдруг ожил у стен Хогвартса. — Тащи тупого домовика сюда — душу из неё вытрясу!

Его рука показательно сжалась в кулак.

Гермиона не сомневалась, что так и будет. Бедная Твинки... Такая наивная... Сверх меры преданная... Вспомнив скривившееся в плаче личико с огромными глазами, стало бесконечно жаль её. Нарцисса наверняка наказала эльфа за двоих.

— Перестань, — Грейнджер отложила разбитую чашку в сторону, избегая прямого взгляда, будто в чём-то виновата, — в Мэноре и без тебя желающих предостаточно! Мне самой сложно об этом говорить.

Она потянулась за грязной тарелкой Рона — лишь бы занять руки — и повернула кран. Может, привычная домашняя работа без волшебной палочки и звук воды немного успокоят нервы:

— Рон, я должна с ним... — язык отказывался произнести «Малфоем», — с ним... — о, Мерлин! — пере... пере... спать, — выдала-таки.

Получилось. Опять. И даже не выругалась про себя, как тремя минутами ранее. Наконец-то начала привыкать к этой мысли?

— Перепихнуться, ты хочешь сказать?

Рон стал похож на больного. Лицо красное. Глаза лихорадочно блестят. Ноги как палки.

Грязная тарелка тут же была выхвачена из рук Гермионы и с жалобным звоном ударилась о раковину. Дзынь!.. — и тоже пополам.

— Брось эту херню, — сквозь зубы процедил Рон, закрывая кран. — Брось! — он вцепился в плечо Гермионы, разворачивая её к себе. — Ну и сколько раз вы должны сделать это?! — на лбу ревнивца выступили вены.

— Что ты несёшь, чёрт возьми?! — она ударила Рона по руке и освободилась от хватки. — Выбирай выражения! Переспать и заняться сексом — не одно и то же! Просто переспать, никаких перегибов.

Нелёгкое слово уже не так шокировало, но другой неправильный смысл засел в мозгу обоих, видимо, намертво. И от этого всё разваливалось на глазах — не только посуда...

— Ты уверена? — в голосе по-прежнему злость. — Только переспать? А если и трахнуться понадобится? — казалось, Уизли сейчас сорвётся и бросится бить морду Малфою. Для профилактики. — Прос-то пе-ре-спать, — вертляво передразнил Рон. — И теперь я должен прыгать от радости?

Он отступил, запуская пальцы в рыжие волосы. Взлохматил их. Зашёлся до рыка:

— Блин, я убью его!..

— Не горячись, прошу тебя, — Гермиона произнесла это автоматически.

Понять Рона было несложно, у самой пару раз проскакивали крамольные мысли: врезать по нахальной физиономии Малфоя, не способного найти общий язык с матерью. Но ссоры сейчас хотелось меньше всего.

Гермиона почти верила в то, что говорила:

— Я не думаю, что дойдёт до постели. Магия эльфов не так примитивна. Наверное...

— Ты «не думаешь»?! — громко и нервно переспросил Уизли, тяжёлыми шагами меряя кухню. — «Наверное»?! А более разумные доводы есть? Ты же умная — Мерлиновы штаны! — найди другой выход.

Рон выдернул шефлеру из кадки и запустил в стену. Он всегда ненавидел это растительное безобразие. Даже не цветёт, зараза!

— Я пыталась, честно!.. — рьяно оправдывалась Гермиона, стараясь поймать Рона за руку. Но тот только вырывался и рычал. — Я не знаю другого способа и верю своей интуиции. Ничего такого не случится... Зато этот кошмар закончится! Только представь...

Уизли, не дав договорить, со звериным оскалом возвёл глаза к потолку:

— У меня в голове только одна картинка! Одна. На которой вы... вы... — Рон отшатнулся от Гермионы, как от чумной. — Не трогай меня!

— То есть ты считаешь, что я способна?.. — она не на шутку разозлилась. — Рон, это оскорбительно! Ты мне настолько не веришь?

Он вцепился в Гермиону недоумевающим взглядом:

— При чём тут это? Тебе я верю. Как бы... А Малфою — нет! Мало ли что он выкинет!

— Как бы?.. — она схватила кухонное полотенце и швырнула его в Рона: нервы не выдержали. Оно мягко ударило в грудь и приземлилось к ногам. — Следи за языком. Послушай себя... Послушай! Думаешь, он спит и видит, как мы... Или я возьму и брошусь в его объятия?! Я даже обсуждать этого не хочу. Это глупо!

— Значит, я глупый?! — возмущённо. Нога тут же отфутболила упавшее полотенце в угол. — Тогда я тебе заявляю, что этот идиот собирается присутствовать при вашем... Блин, названия даже нет!..

Рон схватил свою волшебную палочку, несомненно, собираясь трансгрессировать. Вот только куда?

— Господи, что ты говоришь? — Гермиона качала головой. — Ночь... втроём?! Это же ненормально. Что я несу? В смысле, так не сработает.

— А спать с хорьком нормально?! — голос сорвался от крика. Уизли закашлялся.

— Ты не понял, всё не так просто. Желание Нарциссы — это не попытка проучить сына, это мольба о помощи. Поэтому я и думаю, что магии нужны двое.

— Горишь желанием остаться с ним наедине?! — язвительно выдал Рон и сложил руки на груди. — То-то ты такая спокойная была...

Гермиона, защищаясь, повысила тон:

— Перестань нести чушь! Или я обижусь. Сказывалась обычная усталость!

— От кого? От меня?! — Рон набирал обороты.

— Не о нас речь. Не о нас! Я хочу избавиться от заклятия. Всё! Никакой тайной подоплёки, — Гермиона бездумно махала руками. — Никаких чувств! Я не давала повода для подозрений, — на глаза Гермионы наворачивались слёзы. — Если такой умный — предложи свой вариант, и побыстрее! Потому что я больше не могу... так...

Она отступила, осела на стул и застыла, словно каменная статуя. Целый день борьбы с собой... Теперь с Роном. Потом — упаси Мерлин! — с Малфоем.

Почему никого не волнует, каково это, когда все от тебя чего-то ждут?! Магии, оправданий, решений...

Рон растерялся. Уж что-что, а как иначе снять заклятие, он не представлял.

Или выход всё-таки существует, но Гермиона его не видит? Или не хочет увидеть?

«Может, оставить пока всё как есть?» — о, чёрт, глупая мысль!.. Потому что магия не рассосётся сама собой.

Порочный круг какой-то!

Вся эта история — сплошная блажь. Дурацкое колдовство. У них и так проблемы, а тут ещё хорёк... И почему Гермиона?

Нет, магия ошиблась, она не та единственная! Она — его девушка. Или нет? Плохо, что с судьбой сложно спорить.

В голове Рона царил такой хаос, что казалось, она сейчас задымится. В один миг привычный уклад жизни рассыпался...

«Проклятье!..»

— Так вы будете делать это здесь? — заметив подступившие слёзы, поутих Рон, но внутри всё клокотало от эмоций и подозрений.

— Нет, — прошептала Гермиона, не поднимая глаз. — Я ещё не говорила с Малфоем. Но повторяю, — по тону Рона было понятно, что мысленно её уже уложили в кровать с бывшим врагом совсем не книжки читать, — ничего не будет. Успокойся.

— Конечно, не будет, — напряжённо выдавил Рон. — Я волью в вас бочку снотворного — и всё! — он присел на кухонный стол и принялся стучать по столешнице кулаками.

— Я думала об этом, поверь... Но магия не терпит насилия. Дело в свободе выбора. Мне сложно объяснить, — тонкие пальцы мяли подол платья. — Я так чувствую.

Рон снова съязвил:

— И поэтому чёртова магия принуждает вас переспать?! Железная логика. Грейнджеровская непогрешимая логика! Потом кто-то свыше решит, что пора отдаться гаду, и я должен буду это проглотить?

От постоянного сарказма и обвинений у Гермионы уже покалывало в груди:

— Замолчи! Замолчи... Сколько можно!.. — послышался тяжёлый выдох. — Прошу тебя, давай попробуем рассуждать здраво. Хоть немного...

— Давай, — предложил Рон. — Я хочу гарантий, — он соскочил со столешницы и вытянул руку вперёд. — И немедленно. Мне нужен Непреложный обет.

Гермиона решила, что её собираются потащить в Мэнор, и покачала головой:

— Малфой его не даст. Из принципа.

Рон ухмыльнулся.

— Ты не поняла. Мне нужен обет... от тебя.

— Что?! — Гермиона подскочила на месте. — От... меня? — даже не верилось, что дошло до такого.

Как произнести клятву верности, так не первый год жених тянет; а как смертельно опасный обет по всякой ерунде — так вынь да положь! И почему? Потому что просто не верит?

— Я не стану, — мягко, но решительно отказалась она.

— Это так сложно? — Рон сузил глаза. — Ты же не собираешься...

— Ты не понял! — возмутилась Гермиона. — Дело не в том, что я не могу или не хочу! Дело в доверии. Когда я успела его потерять? Ты обижаешь меня, Рон! — она пыталась докричаться до него.

— А ты нет?! Тем, что упрямишься? Наша жизнь похожа на скучную книгу с сексом раз-два в неделю, и ты считаешь, что мне это не обидно? Кто-то что-то наколдовал, ткнув нас носом в «вы не созданы друг для друга», и теперь я могу спать спокойно? Да я сейчас просто в бешенстве! Ты проведёшь ночь. С Малфоем. Неизвестно где. Да это, на хрен, праздник какой-то!

Рон с силой перевернул стол. Раздался грохот. Гермиона зажмурилась...

— Тебе станет легче, если ты будешь знать где? — прошептала она в наступившей на мгновения тишине. — Между прочим, Малфой может вообще отказаться. Обратиться за помощью в Министерство или к более опытному магу...

— Я не откажусь, Грейнджер, — Драко появился в дверном проёме неожиданно: всё так же одетый с иголочки. Но по внешнему виду — спокойнее, чем с утра. — Пора покончить с этим бредом. Без лишней огласки.

— Не смей вламываться в мой дом! — заорал Рон. — Пошёл вон!

— С радостью, если б мог! Я устал слушать ваши крики, — парировал Малфой, привалившись к косяку. — Орите, сколько хотите, но лучше без меня! Достало торчать в камине и ждать, пока до тебя, рыжий, дойдёт, что другого пути нет. Можно подумать, это сказка: вариться в вашей счастливой, в кавычках, семейной жизни и бороться с желанием прибить Твинки, чтобы, возможно, отменить магию.

— А сработает? — с интересом спросил Рон и ужаснулся собственным мыслям.

Драко пожал плечами. В кои-то веки любители поспорить и подраться вдруг стали солидарны. Почему?

— Рон... — Гермиона отшатнулась. — Что ты такое говоришь? Твинки — дитя...

— Ой, да замолчи ты! Без тебя знаю... — он потупил глаза. Стало стыдно. Но отпускать Гермиону в логово змея без обета по-прежнему не улыбалось: — Я ухожу. Ты со мной?

Уизли кивнул ей в сторону выхода. Он бежал из собственного дома! Дожился...

— Ро-о-он, — взмолилась она, — будь разумен. Не согласен сегодня — давай завтра... Я переживу вмешательство магии ещё пару дней, если ты так хочешь.

— Обет, Гермиона, — губы плотно сжались. — Иначе никак...

Она принципиально покачала головой, стараясь не смотреть на Малфоя, от раздражения тот бился затылком о деревянный косяк:

— Не дави на меня, это неправильно. Я не виновата в случившемся. Твинки ошиблась, да, но не наказывай меня...

— А мне начхать! — бесцеремонно перебил Рон. — Катись к нему! — рука гневно ткнула Драко в плечо, заставив пошатнуться. И странно, что тот не двинул в ответ. Наверно, смысла не видел, ведь Уизел по сути проигрывал. — Делай, что хочешь! Мне уже противно слушать о магии и её закидонах.

Рон отступил в коридор и вцепился в ручку входной двери.

От мыслей о трансгрессии его тошнило.

— Ты куда? — наблюдая за беглецом от проблем, Гермиона не двигалась с места.

Положение хуже некуда, но шантаж и недоверие выводили из себя.

— Переспать, — угрожающе злорадствовал Рон. — С кем-нибудь. Неизвестно где. Имею право!

Громко захлопнулась дверь. Гермиона вздрогнула и обернулась на Малфоя.

Он не кривил рот и не радовался. А просто спросил холодно и отрешённо:

— Так что будешь делать, Грейнджер? Спасать нас всех? Или свой несостоявшийся брак?

— Заткнись, ради Мерлина! Или я заколдую тебя ради забавы, — и по лицу читалось — не врала.

Ночь, действительно, обещала стать нелёгкой. А никто и не сомневался...

«Люмос», — обречённо прошептала Гермиона и задержала дыхание.

Волшебный свет разрушил темноту незнакомого помещения, и размытые зловещие тени поползли по стенам, словно непрошеные свидетели грядущего «преступления». Вкупе с чувством вины — ощущение чудовищное.

Они с Малфоем здесь…

Давно не враги. Но и не любовники. А прячутся от всех, будто собираются согрешить.

«Ужас!..»

Гермиона не хотела, но заметила, как быстро они с Малфоем отстранились друг от друга, стоило им аппарировать. В этой излишней близости не чувствовалось никакого особого притяжения, однако какая-то неведомая сила вынуждала их быть вместе, пренебрегая здравым смыслом и старой враждой. Нечто немыслимое нагло подталкивало двух совершенно чужих людей стать чем-то бóльшим и радовалось своей затее, словно неразумное дитя.

Но не тут-то было!

Жажда противоречия заставляла их отчаянно отрицать то, на что так тщательно намекала магия. Из принципа.

Драко ухмыльнулся и, стараясь не смотреть на Гермиону, взмахнул палочкой. Плотные шторы наглухо закрыли окна. Вспыхнул камин. Зажглись настенные светильники, и полумрак, наконец, рассеялся.

Малфой и Грейнджер наедине.

Это казалось абсурдом.

Полным!

Гермиона жутко нервничала, находясь бог знает где с практически малознакомым парнем явно не для того, чтобы позаниматься трансфигурацией или почитать историю магии на сон грядущий. (Надо отметить — от последнего Рон постоянно дремал, изо всех сил уверяя, что не спит, а напряжённо думает.) За окном — ночь, в голове — смятение, на сердце — тяжесть.

«Мы должны переспать», — сама мысль всё ещё вызывала внутреннее неприятие.

У обоих.

Ни пообедать, ни пожать друг другу руки, ни искренне улыбнуться или простить прошлые обиды, а вот так — с места в карьер…

И упаси Мерлин, что-то большее!

Сейчас Гермиона готова была врезать Малфою и расплакаться одновременно. На эмоциях. Потому что из-за ссоры с Роном слёзы так и просились наружу, пытаясь смыть болезненную пустоту в душé. Только убеждение в собственной правоте и желание положить конец этой истории с пробуждениями заставили принять именно такое решение.

Нелёгкое. Мучительное.

И верное.

Но Рон не понял. Не поддержал. Не сказал, что любит...

Обвинил. Не доверился. Обидел.

И всё из-за… Малфоя.

И проклятой магии!

— Где мы? — тихо спросила Гермиона, не решаясь присесть на старинный диван с резными ножками, закруглённой спинкой и такими же мягко изогнутыми подлокотниками.

Обтянутый кричаще красным гобеленом, тот словно напоминал о кровной разнице между присутствующими.

Оглядывая незнакомое помещение и слабо обхватив себя руками, Гермиона жалась, будто от холода, хотя на самом деле чувствовала лишь одиночество и дикую неловкость.

— Не в Мэноре, — отстранённо заявил Драко, снимая пиджак, чем ещё больше усугубил положение. — Что? — немного грубо поинтересовался у Грейнджер, заметив её смущение. — Я не сплю в повседневной одежде. Спальня — там, — и указал на небольшую дверь.

— Я... не хочу, — замявшись, произнесла Гермиона, намеренно повернувшись спиной, пока Малфой медленно расстёгивал пуговицы на рубашке. — Ты специально действуешь мне на нервы, да? Я же сказала, что не хочу!

— Выражайся яснее, Грейнджер, — резко выпалил Драко, прервав «представление».

Её несмелость его раздражала. Похоже, несостоявшаяся миссис Уизли всерьёз опасалась его присутствия и, что самое невероятное, наглых попыток заняться сексом. Так и тянуло поглумиться над нелепыми подозрениями:

— Неужели ты не хочешь со мной переспать? — губы скривила ухмылка. — Или чтобы я раздевался? Предпочитаешь сделать это сама?

— Ты невыносим! — Гермиона повысила голос. — Нет! И первое. И второе. И третье. Прекращай, ради бога, меня испытывать! Думаешь, я не знаю, что ты задумал?

Одним взмахом палочки пиджак со спинки дивана полетел прямо в Малфоя. Он перехватил его и с невозмутимым видом отбросил на бюро.

— С каких пор ты сильна в легилименции? Давай начистоту, чем скорей всё закончится, тем быстрей мы вернёмся к прежней жизни. Разве нам не этого хочется? — увидев утвердительный кивок, Драко выдвинул верхний ящик комода. — Значит так, Грейнджер, я не собираюсь пялиться на твои прелести и, тем более, дать тебе полюбоваться своими. Пижаму?

— Нет, — Гермиона закачала головой. — Ты ведь её потом сожжёшь, — глаза чуть прищурились.

Несомненно, Грейнджер злилась. Правда, оставалось непонятным, на кого больше: на Рона, на Малфоя, на Твинки или... увы, на себя.

— Конечно, — саркастично прорычал Драко. Его взбесило, что Грейнджер пришло нечто бестолковое в голову.

Да он подарит «улики» рыжему! Чтобы просто поиздеваться. Но все почему-то думают, что жажда разрушения у Малфоев в крови.

— И постельное бельё сожгу, — не умолкал он. — Кровать — не исключено. Ты ничего соблазнительного не прихватила? Надевай, потому что мне не терпится разорвать!

— Прекрати! — Гермиона слегка покраснела. — Моё терпение не безгранично.

— Начни с себя, Мисс Малфой-я-вижу-тебя-насквозь! — Драко не выносил, когда его заранее укладывали в постель с кем бы то ни было. — А как насчёт премиленького наряда от Молли Уизли?

— Я останусь в своей одежде.

Гермионе вдруг захотелось сбежать, на миг представив их с Малфоем в пижамах, словно двух старых супругов.

С Роном — одно... Тянуло сделать ему приятное.

А вот с Малфоем — увольте!.. С ним надёжнее заковаться в броню. Странно, почему вообще надо защищаться от него, как от коварного искусителя?

Это всё подозрения Рона... Именно они! Отпечатались в голове глупым лозунгом. И теперь дурацкие мысли так и лезут, так и жалят, несмотря на нелепость самого утверждения, что она и Малфой...

Который выдаёт нескромный укол в самое больное место:

— То есть ты считаешь, что меня твой целомудренный прикид в виде джинсов и футболки не возбуждает? — Драко сам не верил в то, что говорит. Но на лице Грейнджер прямо-таки светилась нахальная надпись: «Не смей ко мне приставать!».

Как будто он вообще собирался... Ха!..

И даже если на секунду предположить поползновения, оскорбление думать, что его остановит какая-то куча никчёмной одежды.

— Ты искренне в это веришь?! — его негодованию не было предела. Захотелось пресечь безусловный бред: — Грейнджер, сразу говорю, не мечтай, что мы займёмся с тобой сексом!

— Лучше заткнись! Или я тебя трансфигурирую в куст чертополоха, — Гермиона решила сменить тему: — Так где мы? — глубокий вдох.

«Рон, прости…» — мысленное извинение, что не с ним. В надежде, что это прогонит и тень сомнения.

— Я не стану отвечать дважды, — но тут Драко заметил явное замешательство.

Знать бы точно, что за мысли кружат в голове Грейнджер, стало бы проще. Кажется, что ещё немного — и заклятие сегодня не снять: она сбежит спасать свои непрочные отношения.

Драко пришлось уступить:

— Если тебе так легче, мы в охотничьем домике. Про это место мало кто знает. Рыжий сюда, ей-Мерлин, не заявится. Не переживай ты так, побесится и перестанет. Нарисовал себе в башке чёрт знает что!..

— Не надо о Роне, — твёрдо произнесла Гермиона. — Это касается только нас двоих. Так что попридержи язык, Малфой. Из чувства самосохранения, — она угрожающе нацелила свою палочку.

Но Драко даже не отреагировал, потому что был уверен: Грейнджер блефовала. Ей очень хотелось выговориться, просто компания оказалась не самая подходящая.

— С некоторых пор это касается нас троих, если ты вдруг забыла.

Он следил за огненными отблесками в карих глазах. Очень красиво...

Но не позволительно для Малфоя:

— И я не желаю, чтобы какой-то ревнивый идиот всё испортил. Пора уже покончить с чёртовой магией. Ты, кажется, тоже так решила, или нет? Только представь, как завтра я опять окажусь в вашей постели и испорчу отчаянную попытку примирения? Нравится?!

Гермиона зажмурилась: «Нет уж!»

— А гостиница не проще? — спросила она, стоя у камина и разглядывая завораживающие языки пламени.

Огонь успокаивал и придавал решимости. А ещё — немного искушал, пробуждая недвусмысленную тоску. Почему бы им с Роном не уединиться вот так… Вдруг получится…

«Стоп. Хватит! Тебя заносит, потому что можно наперёд сказать, как всё будет: с точностью до слов и… позы!»

Рон давно предпочитал проверенную «схему», но упрекнуть его в этом — глубоко обидеть.

Гермиона отмахнулась от невесёлых мыслей и отложила палочку вслед за Малфоем. Не показывать же, что боится навязанной близости и непредсказуемого поведения ночного нарушителя спокойствия до такой степени!

— Нет, гостиница не подходит, — раздражённо ответил Драко, но злился уже далеко не на Грейнджер. — Потому как у меня впечатление: у Скитер шпионы во всех отелях волшебного мира. Сколько же зарабатывает эта стерва, что у меня не выходит перебить цену?!

— Просто ты не всё о ней знаешь, — улыбаясь, заметила Гермиона, без труда вспомнив, что Скитер — незарегистрированный анимаг.

— Так просвети, — с плохо скрываемым любопытством заявил Драко. — По старой дружбе... — ехидное замечание не развеселило. — А то жить в своё удовольствие мешает.

— Я не стану. А не проще не...

— Замолчи. Не надо читать мне морали! — гневно перебил Драко. — Я наказан более чем достаточно, если ты вдруг жаждешь проучить меня по доброте душевной, — ядовитые слова нагнетали обстановку.

— А мне-то всё это за что? — возмутилась Гермиона, указывая жестом на спальню. — Ведь именно из-за твоего легкомыслия мы сейчас здесь!

— Ты считаешь?! — Малфой по-прежнему следил за игрой света в каштановых волосах и поймал себя на том, что хочет прикоснуться к ним.

«Вот попал! Прибить бы домовика!» — и сморгнул наваждение.

— А по-моему, это вполне объясняется чьей-то тупостью, — суммировал Драко.

Ох, скорее бы всё закончилось...

— Твинки, она не... — начала Гермиона и запнулась.

Бесспорно, бесполезно оправдывать малышку, ведь Малфой с детства предвзято относился к «низшим» существам.

— Не защищай эту дрянь! Я полдня боролся с искушением прижечь ей уши!

Драко потянул за ремень, и Грейнджер, краснея, отвернулась.

«Как маленькая, честное чистокровное!»

— А ты представь меня голым, может, станет проще, — съязвил Малфой, с удовлетворением наблюдая, что Грейнджер ведёт себя так, как будто всё ещё допускает мысль о них двоих. Чёртова магия! Да он только что сам позволил подобное... Тем, что ему польстила такая реакция.

— Развлекаешься, да? — упрекнула Гермиона.

— Послушай, мне самому не верится, что я вынужден переспать с тобой! — на лице откровенное возмущение. Второй Уизли. — А если твой идиот прав — и этого окажется недостаточно?

Зря Драко озвучил собственные мысли — оба чуть не зарычали. Стояли — прожигали друг друга глазами, искренне ненавидя волшебные намёки на «вы созданы друг для друга».

Только не они!

А тут ещё рождалось сомнение, что одна невинная ночь исправит ошибку, и это... почти преступление. Гермиона ведь твёрдо убеждена: такого не понадобится. Никогда!

— Ты — спятил! — она резко развернулась и скрылась в спальне, громко хлопнув дверью. Но выносить присутствие Малфоя стало невозможно.

Особенно если он — о, господи! — опять раздевается.

Гермиона долго сидела на огромной кровати с балдахином, потупив взгляд, и размышляла над тем, что здесь делает. Почему не уходит? Не ищет Рона?

Отчего всё происходит так, а не иначе?

Почему она не чувствует себя с ним счастливой? И какого чёрта магия вдруг решила, что они с Малфоем могут поладить?!

Гермиона устало опустилась на подушку. Прохладная постель ласкала кожу. Сердце колотилось. Время тянулось. Осталась лишь одна мелочь — заснуть. Вдвоём. И утром этот кошмар закончится!

Всё бы ничего... Только не выходило — сон не шёл.

Гермиону одолевали сотни разных мыслей...

О них с Роном — тоже.

И даже усталость не помогала, словно хитрый Морфей вёл какую-то непонятную игру, где они трое — просто куклы в его руках. Они не волшебники, а неразумные дети, решившие, что магия, как и люди, способна ошибаться.

Сейчас этого хотелось больше всего.

Сколько прошло времени — неизвестно, но Малфой всё не приходил и не приходил. А ведь его присутствие — необходимое зло.

Гермиона забеспокоилась, вскочила с кровати, пригладила пальцами непослушные волосы и, отгоняя былую нерешительность, распахнула дверь.

Драко, всё ещё одетый — только рубашка наполовину расстёгнута, сидел на диване перед камином с бокалом вина и не сводил задумчивых глаз с огня, как будто Грейнджер не приближалась к нему безгласным судьёй. Она переводила взгляд от спиртного к отрешённому лицу и ждала, что Малфой хоть что-нибудь скажет.

Если бы!..

— Ты... передумал? — тихо спросила Гермиона, с волнением отбрасывая со лба вздорные локоны.

— Нет, — спокойно заявил Драко, вертя водружённый на обивку бокал за тонкую ножку. — Успокоилась? — поинтересовался почти небрежно. — А я тут решил, что немного снотворного не помешает. И не надо про свободу выбора! Я не собираюсь напиваться до беспамятства.

Драко сделал небольшой глоток и спросил из чистого любопытства:

— Хочешь? Вейловское, — он указал на бутылку на каминной полке.

Второй фужер возвышался рядом. Как будто знал, что понадобится.

Первым желанием было ответить «нет»... Но совсем недолго. Захотелось отделаться от навязчивых мыслей. Просто уснуть и проснуться с чувством облегчения, ведь вейловское вино прекрасно снимало напряжение.

Гермиона кивнула:

— Один бокал. Не более, — сказала, как отрезала.

Драко опустил свой фужер на пол, рядом с диваном, и сделал пару шагов к камину...

Красное вино в отблесках пламени переливалось багряными искрами, вызывая жгучее желание пригубить: даже в нём чувствовалась магия вейл. Но умение вовремя остановиться приходило не сразу, только Гермиону это ничуть не пугало.

Вино всего лишь вино, а самоконтроль — её достоинство.

Драко протянул бокал и вернулся к дивану. Однако уселся перед ним, прямо на полу, согнув ногу в колене, и расслабленно поднёс напиток ко рту. Сделал один глоток и ненадолго прикрыл веки — горячая жидкость побежала по горлу, принося вместе с собой приятное тепло и волнующую слабость.

Голова чуть откинулась назад, и губы шепнули:

— Не стой как статуя, Грейнджер. Я не кусаюсь. Или боишься? — немного затуманенный взгляд уставился на Гермиону. — Я же одет, — Драко ухмыльнулся.

— Как будто это что-то гарантирует, — проворчала она, игнорируя новую ухмылку, но, лишь пару секунд поколебавшись, пригубила вина и устроилась рядом.

— В этом ты, к сожалению, права, — Гермионе не верилось, что они вдруг разговаривают как обычные люди, не повышая голоса и не осыпая друг друга издёвками. — Я умею подлить масла в огонь, — задумчиво сказал Драко. — И добавить проблем тоже.

Гермиона по голосу почувствовала, его что-то мучает, и необъяснимая потребность разобраться притупила её бдительность. Поговорить — не преступление.

— Я тоже люблю смотреть на огонь, — но, заметив, что Малфой встал подлить себе ещё, прибавила: — И знаешь, вино — не выход.

— Ты считаешь? — чуть склонив голову, поинтересовался Драко. — Знала бы ты, что за наказание меня ждёт, так бы не говорила. Мама своё слово держит.

Женит ведь! Без вариантов.

— А выпить — жизненная потребность, — Драко вернулся на место. — Иначе мне с тобой не переспать. И никакого скрытого подтекста! — тут он приврал.

Он принял спорное решение минут пять назад, и отступать теперь — неразумно. А вот способы достижения цели — всего лишь нюансы, потому что главное для Драко — разобраться в происходящем, пусть своими и не самыми безупречными методами.

— Так что за наказание тебя ждёт? Денёк-другой посидишь взаперти? Или поукрашаешь фамильный сад?

Драко пустил в ход самое серьёзное оружие против девушки — искренность. Перед ней не устоит даже Грейнджер.

— Лучше бы это! — смело взглянув в карие глаза, произнёс он. — Нет, меня просто женят. Как чистокровного жеребца с хорошей родословной. Относительно, конечно.

Намёк на принадлежность к Пожирателям смерти сложно не заметить.

— Но это же прошлый век!

Искреннее возмущение в голосе рассмешило Драко. Святая наивность! О Мерлин, какие же они разные… «Магия, ты ошибаешься».

— Что ты смеёшься? — удивлённо спросила Гермиона. — А как же чувства?

— Отсутствия отвращения вполне хватит. А зачем ждать неизвестно чего? Знаешь, у меня тут было время подумать... — Драко выдержал паузу, собираясь с духом, и уже тише спросил: — Почему?

— Что почему? — Гермиона почувствовала, как дыхание стало более ровным, и прямой взгляд больше не смущал, а, скорее, бросал вызов.

На который безумно хотелось ответить.

Вейловское очень быстро ударяло в голову, что наводило на мысль об использовании магии.

— Почему ты до сих пор не замужем, Грейнджер? Вы ведь очень давно вместе.

— А тебе не кажется, что это не твоё дело? — даже под действием горячительного откровенничать не тянуло. Тем более на этот вопрос чёткого ответа не было.

— Ну, нам же надо о чём-то разговаривать, а единственная злободневная тема — судьба.

— О нас с Роном я точно не хочу говорить, — сердце Гермионы ускорилось. Оттого, что Малфой чуть развернулся в её сторону. — Только не с тобой!

— Как скажешь. Я достаточно слышал, стоя в камине.

— Подслушивать... — укоризненно начала Гермиона.

— Некрасиво, я знаю, — спокойным тоном вставил Драко, стараясь не спугнуть нужный момент. Негативные эмоции в таком деле только во вред. — Если у вас не ладится, то зачем ты с ним?

— Малфой! — Гермиона сделала спасительный глоток, чтобы не отвечать и не погрузиться в переживания. На нервах ей не заснуть. — Лучше пей. Экспертом в человеческих отношениях назвать тебя никак нельзя. Вот ты почему до сих пор один? — вопросом на вопрос.

«Сейчас скажет какую-нибудь гадость. Или пошлёт. Или...»

— Потому что не влюбился, — искренний тёплый тон сбил Гермиону с толку. — По-моему, всё предельно ясно. Иногда мне кажется, я просто не способен на чувства. Каждый раз надеюсь, что внутри что-то всколыхнётся... Тронет чуть глубже. Речь не о влечении, разумеется, — глаза в глаза.

Драко, не отвлекаясь, отставил бокал. Он намеренно подбирал слова с осторожностью змия, искушая их красотой:

— Я каждый раз жду большего, пытаюсь поймать свой особый миг. Как одержимый, ищу его среди множества других и... ничего, Грейнджер. Эффект новизны проходит, и остаётся лишь разочарование.

— Зачем?.. — шёпотом спросила Гермиона, отдалённо понимая, что Малфой ближе, чем позволяют приличия.

— Я тебе об этом сказал? — продолжил он за неё. — Сам не знаю. Магия алкоголя, наверное. Ты способна меня понять, ведь вы с рыжим свой миг уже упустили. Остыли. Перегорели. И теперь он бесится оттого, что теряет тебя, и сам это понимает. Как дурак, требует Непреложного обета от той, которую удержать иначе не в состоянии.

— Рон погорячился. Но я знаю, он поймёт. Всегда так. Сначала наломает дров на неделю вперёд, а потом осознает. Он часто говорит и не думает.

— А ведь рыжий прав. Отчасти…

— Да? И в чём? — Гермиона ощущала лёгкий туман в голове. Но что это — вино или опасная близость, никак не могла определить.

— Неужели ты не хочешь проверить, Грейнджер?

Дыхание Драко уже ласкало кожу, а он — слух:

— Один поцелуй. Никто не узнает. Нам нужно понять, чтобы потом не мучиться сомнениями... Надо только доказать, что магия ошиблась. Что это просто бред: ты и я, — он, пьяный от риска, следовал к цели. — Стоит лишь коснуться губ губами, чтобы ощутить... всё. И тогда мы возненавидим друг друга сильнее, чем прежде, или…

— Даже думать не смей!

Губы Драко совсем рядом. И почему нет сил его оттолкнуть? А только бороться.

— Я обещала… — даже вдох сделать немыслимо. Нельзя почувствовать Малфоя настолько близко, чтобы насладиться незнакомым ароматом: подсознание буквально кричит от опасности.

— Сама рациональность, — серые глаза оценивают оставшиеся сантиметры до близости. Сердце отстукивает считанные мгновения до глупости.

И теперь нести романтическую ерунду гораздо сложнее.

Где-то там есть мозг... Но отчего-то он уже отказывается подчиняться расчёту:

— Разве можно с уверенностью отрицать неизвестность? Когда никто из нас не знает, без чего мы просыпаемся каждое утро. Может, мы зря теряем время вдали и моё сердце способно любить... Но только...

«Тебя...» — пронеслось лишь в сознании Гермионы. И застыло.

Потому что Драко поцеловал её. На выдохе. Поймал еле слышное «нет» собственными губами. Легко и нежно.

Он замер, ощутив, насколько ярко толкнулось сердце. И прижался сильнее… Повинуясь жадному порыву. Так естественно и искренне.

А в голове всё поплыло.

От ответного движения губ. От едва заметных, невесомых касаний языка. От аромата её волос. От нереальности происходящего. Когда остатками сознания понимаешь, что не хочешь останавливаться, потому что в этом всё, что, кажется, искал… И дыхание одно на двоих. И трепет. И внутренний страх наполняет каждую клеточку.

Но этот страх тих и сладок, и ты врываешься в приоткрытый рот наглее и глубже в надежде на большее. Желание разогревает вены, рисуя в воображении видения на скомканной постели, а душа стонет:

— Я не понимаю... — со сбившимся дыханием и неверием, прямо во вдруг отстранившиеся губы.

— Что ты себе позволяешь? — Гермиона, борясь со слезами, вскочила на ноги.

Как она допустила такое?!.. Неслучайно и вдруг.

Да ещё так... безнаказанно. Она потерялась в мягких прикосновениях, как неразумная девочка. Растеряла все мысли в тоске его губ. А ведь казалось, это всё сказки!

Гермиону сковала смесь стыда и желания, но поддаться им невозможно. Не теперь:

— Рон был прав, — с надрывом и ужасом, — ты — аморальное чудовище!

Она скрылась в спальне.

Драко запустил пальцы в волосы и ненадолго прикрыл глаза. Откинул назад голову и шумно выдохнул:

«О, чёрт!»

Разозлился, стукнул кулаком по обивке и точным движением опрокинул бокал.

Остатки вина, растекаясь по полу, искрились в отблесках пламени, вызывая дикую жажду. Но это ничто по сравнению с истиной.

И Малфой ожесточённо процедил сквозь зубы:

— Будь проклята эта магия! — в этот момент их с Гермионой мысли сошлись.

Драко, злой и потерянный, распахнул дверь спальни и присел на противоположный край кровати.

— Грейнджер… — позвал еле слышно. — Скажи, что ты ничего не почувствовала. Просто скажи, чёрт возьми!

— Ложись спать, — не поворачиваясь, произнесла она, — пока я тебя не придушила, — прозвучало совершенно серьёзно.

И Гермиона, словно опомнившись, замолчала. Припала щекой к подушке и сжалась в комочек. Соврать себе она не смогла. И Малфою тоже.

Но это ничего не меняет.

Ничего!

Гермиона ощутила, как прогнулась кровать под весом Драко, но повернуться или сказать ещё хоть слово не хватило сил. Чувство вины перед Роном буквально придавило.

Почти нестерпимо.

Как ей, бесстыжей, смотреть ему в глаза?

«Я — преступница. Потому что — о, боже!..»

Но вдруг веки потяжелели, и Гермиона, к собственному облегчению, заснула.

Скоро всё забудется, словно и не было.

* * *

На следующий день Рон, конечно, пришёл домой. Правда, довольно поздно. Понурый, с виноватым видом, он старался ни о чём не спрашивать, а просто обнял застывшую на кухне Гермиону и прошептал: «Малыш...» Никаких «прости», потому что — лишнее.

Он потащил её в спальню, чтобы заняться любовью. Непривычно. В одежде. Немного наспех, зато отчаянно, как не было ещё никогда. И отказать — жестоко. Да и не хочется. Что будет потом — не столь важно.

Сначала — Рон, а затем — всё остальное...

Включая «я ухожу».

Часы показывали пять утра, только под тяжестью откровений Гермиона и Рон за временем не следили. Уставшие от споров, с грузом обид, они сидели на постели и молчали, словно чужие.

— Я должна... Пойми... — повторила Гермиона уже не в первый раз.

— У вас что-то было, — уверенно заявил Рон. — В этом дело? — злость и боль застыли на лице каменной маской. — Я хочу знать что! Прежде чем убью гада!

Но сказать правду — причинить ещё одну боль.

— Ничего такого, — ложь во спасение.

Ради Рона.

Как ни ужасно враньё, с этой болью придётся жить только Гермионе. Ведь мучить тех, кто тебе дорог, — не менее жестоко, чем признаться.

— История с Твинки — просто случайность, поверь… — убеждала Гермиона. — Не она всё решила, а я. Это нелепое совпадение, — хоть в этом она не лгала.

— Случайности не случайны, — не отступал Рон, а Гермиона взмолилась:

— Рон, мне нужно побыть одной. Разобраться... — в памяти, кроме поцелуя, всплыло прошлое утро: когда они с Драко проснулись.

И вот это простить себе гораздо сложнее — в объятиях друг друга.

Только странное чувство, что так и должно быть всегда, что каждый на своём месте… почти убило. Казалось, целую вечность они смотрели в глаза и не верили... Это заставило их отскочить как ошпаренных.

Гермиона сбежала от Малфоя как от огня. Схватила с каминной полки палочку и трансгрессировала, толком не сосредоточившись. А ведь могло и расщепить!

Просто... дура.

Но туда Гермиона не вернётся.

Ни за что. Ни в жизнь. И никакой особенный поцелуй этого не изменит!

— Выходи за меня, — хриплый голос Рона разорвал постыдные воспоминания.

— Что? — она с трудом сглотнула.

— Ты слышала. Давай поженимся в ближайшие выходные.

— Господи… — с горечью протянула Гермиона. — Ты...

— Что я? Я тебя вроде как люблю.

И тут раздался тихий хлопок.

Рон вскочил на ноги, и его утробное рычанье растрясло воздух. Почти сразу он перешёл на крик:

— Ма-а-алфой! Какого хрена ты опять здесь?! — тот, как ни странно, в костюме, с невинным лицом материализовался на кровати. — Даже не мечтай о большем, хорёк! А то чучело из тебя сделаю! Гермиона, ты же говорила, что всё закончилось... — Рон побагровел.

— Говорила... Только это не магия.

Но Рон пропустил последнюю фразу мимо ушей и спешно схватил с тумбочки палочку:

— Я прибью Твинки! — в ту же секунду он трансгрессировал.

Малфой только ухмыльнулся. Вломиться в Мэнор — наглецу не позавидуешь!

— Это ведь ты сделал, — укоризненно выдала Гермиона, вставая с постели, — я знаю. Ты не спишь, и значит, магия тут ни при чём. Зря я сняла защиту... Вот зачем ты это делаешь? Зачем?!

— Я хочу попробовать, Грейнджер.

Объяснять конкретнее нет надобности. Понятно с полуслова.

— Что?! — брови взлетели вверх. — Не важно... Уходи! Забыл, я выхожу замуж?!

— Нет. Не выходишь, — спокойно заявил Драко. Вот нахал! — Грейнджер, давай бросим всё и поверим магии. Позволим узнать друг друга чуть ближе.

— Я же сказала: убирайся! Немедленно. Зачем ты портишь мне жизнь? — Гермиона уже кричала.

— Вообще-то я пытаюсь спасти свою. В какой-то мере, — женитьба на первой встречной — не лучший вариант. Мама будет вынуждена поверить магии, для Блэков её сила неоспорима. — Если есть хоть маленький шанс быть счастливым, то не стоит прятаться от него, Грейнджер...

— Нет, — она угрожающе направила на Малфоя палочку. — Держись от меня подальше. Я иду за Роном, но когда мы вернёмся, тебя тут не должно быть. Ты понял? Ничего не будет. Больше — никогда.

— Ты знаешь, что я прав, — серьёзность в голосе резала по живому.

— Не будет, — она, как сумасшедшая, качала головой, приставив палочку к груди Драко. — Слышишь меня? Никогда!

И трансгрессировала. Спасать Твинки и Рона. От гнева последнего пусть Малфой спасает себя сам.

Гермиона уже подошла к двери своего кабинета, когда услышала за спиной знакомый голос. И не могла поверить собственным ушам, так нагло и решительно он прозвучал:

— Грейнджер, я же говорил, что свадьба не состоится, — сказано так, будто ни секунды не сомневался. — И теперь, когда месяц оплакиваний отношений с любителем бить морду истёк...

Драко припомнил сильный хук справа за попытку вмешательства в личную жизнь и безотчётно поморщился. Но по сути Уизел ведь проиграл — и это компенсировало некий моральный ущерб. С ответным физическим тогда как-то слабо получилось...

Он будто очнулся:

— Ставлю перед фактом, что зайду за тобой в шесть.

Гермиона не заметила взмаха палочки или чего-то иного, но ощутила, как мечтательница-душа воскрешает воспоминания об их поцелуе.

Словно кто-то неведомый не может обойтись без намёков!

Да, магия Твинки себя исчерпала, вернула свободу выбора, но свобода совсем не значит, что всё по щелчку изменилось.

— Это произошло, — Гермиона резко развернулась и сделала намеренно холодное лицо, — не из-за тебя, самоуверенный эгоист!

Однако тот вызывающе кивал, ясно давая понять, что верит с большим трудом.

Малфой так приглашает на свидание? Но то, что Рон с кем-то встречается, — не повод вмешиваться в её жизнь.

— Как скажешь, — Драко про себя улыбался. Потому что чем яростнее отрицание, тем сильнее убеждаешься в обратном. — Грейнджер, мы ведь ничего не теряем, если просто попробуем. Я же не говорю, что будет легко!..

Он сам не до конца понимал, откуда в нём столько напора и уверенности, но всегда лучше жалеть о том, что сделал, а не о том, что даже не рискнул.

— Нет, — Гермиона повернулась и взялась за ручку двери. Ненадолго прикрыла глаза и добавила уже тише: — Никогда.

Но, открыв её, улыбнулась и прислушалась к своему сердцу, гулко отбивающему в груди:

«Что ты сотворила с нами, магия?..»

Ничего.

Просто немного подтолкнула.