Между ними (гет)

Вы знаете, что такое боль? Нет не физическая, а душевная... Это ужасное чувство... Чувство безысходности своих действий и страха перед будущим. Во многих книгах описывается душевная боль человека, которая тяготит его разум и чувства. У каждого боль своя. Моя же ужасна, я сгораю заживо... Чувство непонятного разрыва, когда всё внутри переворачивается, а сердце с подвешенной гирей медленно и болезненно скользит вниз, оставляя кровавые порезы на душе. Позже, будто невидимые ножницы обрезают гирю, и она летит вниз, а сердце сильным рывком подлетает к горлу и из-за этого трудно дышать, на глаза наворачиваются слёзы... Слёзы неимоверного желания закричать, разорвать, причинив при этом физические увечья. Но эти чувства я предпочитаю не выражать, особенно при людях. Я всегда размеренно и спокойно веду себя при окружающий, не выдавая истинной непосредственности своего внутреннего монстра. Сегодня должен осуществиться выбор, мой выбор между ними. Я будто живу между двух огней, где постоянно нужно лгать всем, даже себе. Я не могу сделать выбор. Предательские слезы... УБИРАЙТЕСЬ!!! ВОН!!! Я НЕ ХОЧУ НИКОГО ВЫБИРАТЬ, Они оба дороги мне каждый из них части меня. Если он вдвоём со мной, я в полной мере могу жить, если же не будет их или кого-то одного весь мой мир померкнет. ЧЁРТОВЫ МЫСЛИ, Я ВАС НЕНАВИЖУ!!!!

Я закрыла дневник, на первом листе которого написаны мои инициала и вложена фотография. Т.О. — Татьяна Одинцова. На фото изображена я два месяца назад. Тогда у меня не было тёмных кругов под глазами и бледности на лице от недосыпа. На фото глядела пятнадцатилетняя девушка, с милыми, но не очень уж и красивыми чертами лица. Тёмно-рыжие крашеные локоны, карие глаза, тёмные аккуратные брови и длинные чёрные ресницы. Нос самый что не наесть обычный, прямой, чуть — чуть на кончике курносый. Господи, как же я была беззаботно счастлива в те дни. Я уселась на подоконник и стала всматриваться в темноту улицы, вспоминая себя ровно два месяца назад

— Эй, Одинцова, сегодня собрание старост, ты не забыла? На этой неделе староста класса ты с Сенчуковым, — проинформировала меня моя одноклассница,надежда школы — Марина Астахова. Маринка — самая умная девчонка в 9В, её же выбрали на ответственную должность — следить за распределением трудовых работ, подтипу собрания классных старост. Я вздохнула, блин, опять сегодня кабинет химии драить, ну и коридор до учительской. Часов до пяти вечера точно здесь застряну, а может и больше с таким лоботрясом, как Дима Сенчуков. Этот главный приколист школы и его два дружка умудрились как-то раз пролить на директора школы полное ведро грязной воды, после чего их ждало великое наказание — чистка лаборантской в кабинете биологии, откуда они стащили скелет человека и пугали им первоклашек, говоря им ВОТ ДО ЧЕГО ДОВОДИТ ШКОЛА БЕДНЫЙ УЧЕНИКОВ.

— Отлично, — улыбнулась я Астаховой, — пора поставить главный кошмар школы на своё месть, даже если при этом придёться окунуть его с головой в ведро.

Мы пошли на алгебру, что ж, в этом году у нас экзамены и придётся под натянуть труднейший предмет. Подходя к классу, Марина сказала, что пойдёт к подругам, а я отошла в сторонку, чтобы почитать общество. Не успев прочесть и трёх строчек, как кто-то посветил фонариком мне в глаза и я услышала обрывок фразы Сенчукова:

— Всё в порядке, зрачок реагирует на свет, следовательно пациент Одинцова жива, — с видом кандидата наук продекламировал одноклассник своим дружкам. Те дружно рассмеялись. Никита Ефремов и Алексей Мидовский , вместе с Дмитрием были самые видные и популярные парни в школу, но не смотря на два перечисленных ранее пункта, есть одно ОГРОМНОЕ НО: они полные дебилы.

— Что за чушь ты несёшь, Сенчуков? — недовольно спросила я, — неужели входе неудачной шутки, тебя треснули веником?

— Нет, вхоже шутки треснули веником не мне, а я треснул — вся троица дружно загоготала, — кстати, о вениках. Сегодня мы старосты класса, ты в курсе?

— О да, но учти, — грозно начала я,— одна я отрабатывать не буду, так что не вздумай слинять. Тряпку в зубы, ведро в руки и вперёд на трудовую базу!

— Да он и не вздумает линять, правда Саныч? Там же будет такая романтическая обстановка: вёдра, лентяйки, веники и Мистер Пропер с Кометом, — пытался серьёзно описать обстановку вечера Романыч, иначе говоря Мидовский. Теперь уже хохотала не только троица, но и почти весь 9В, вместе со мной.

— Так вот в какой обстановке у тебя вчера проходила уборка с Еленой Драгомировной, — смеясь заключила я. Елена Драгомировна — была пятидесятилетняя библиотекарша, убирающая исключительно с Романычем ( Алексей Мидовский). Парень понял, что его заткнули м под дружные покалывания и смешки друзей с великим удивлением на лице вошёл в класс.

— YESS!! — мысленно прокричала я.

***

Вечер того же дня. Примерно два часа назад, перед началом уборки, кстати свою работу он проделал на УРА Товарищи ЛЕНТЯИ ТОЖЕ УМЕЮТ РАБОТАТЬ, Сенчуков( также известный как Саныч) прикольнулся надо мной, насыпав в мне в рабочие тапки гороха. Я была ужасно зла, но виду не подала. Сейчас, вымав ведро, я спустилась вниз и увидела Саныча, спящего на банкетке.

Что ж, пришло время для отмщение — подумала я. Тихонько, чтобы его не разбудить, я надела на его голову пустое ведро и ему в руки сунула лентяйку. Взяв какие-то деревянные палочки со стола дежурной, я ритмично громко пробарабанила по ведру с криком: КОРОЛЬ АРТУР, НА НАС НАПАЛИ!, отчего парень проснулся в полном сумбуре, соскочил с банкетки, держа в руках лентяйку. И в этот самый удачный момент, прозвенел звонокс урока, все школьники хлынули в холл,где застали очень интересную картину: Сенчукова, выбрасывающего лентяйку из рук, а позже снимающего ведро с головы. Взрыв хохота прогремел в холле. Я хохотала, как безумная. Поговорка ОКО ЗА ОКО приобрела реальный смысл

Настроение с утра было суперское, только что вчера я опозорила главного лавиласа школы. Сегодня, когда он пришёл в учебное здание, многие даже не скрывали смеха. Дружки же его просто прикольнулись над ним, мол, ГОЛОВУ НУЖНО ВСЕГДА ДЕРЖАТЬ В УКРЕПЛЕНИИ, ОСОБЕННО ПРИ ТАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, КАК ОДИНЦОВА. Саныч шутил им в ответку, но как то не так как положено, а на последнем уроке и вовсе ушёл раньше всех. Я поняла, что не сегодня— завтра меня ждёт великая месть Сенчукова.

Кинув в сумку дневник с тетрадью и учебником истории в рюкзак, я поплелась в раздевалку, где стояла огромная толкучка, так как уроки у всех старшеклассников кончились вместе. Еле как протиснувшись между людьми, я наконец обозрела свои вещи, слово Ё!... вырвалось само собой: всЯ моя куртка была заклеена открывающимися стикерами, подойдя поближе, Я смогла увидеть одну и ту же фразу, написанную на них, ПРЕДЛАГАЮ ДУЭЛЬ НА САМЫЕ ОРИГИНАЛЬНЫЕ ПОДСТАВЫ И ШУТКИ. ЧЕСТЬ ИМЕЮ. ТВОЙ НАИМИЛЕЙШИЙ ОДНОКЛАССНИК ДМИТРИЙ СЕНЧУКОВ. Пока я отрывала прекрасные послания оболтуса Саныча в голову пришла неожиданная мысль: А что если попробовать, ну держись Сенчуков, на войну как на войну.

С такими мягко говоря мыслишками я оделась и потопала домой.

****

15:00 часов. Дополнительные по алгебре, ровно пятнадцать минут назад я подкараулила Саныча у раздевалки, спрятавшись за дверью, когда он вышел оттуда, я тихонько прокралась к его куртке и зашила рукава плотными чёрными нитками, КРЕПКО зашила, и сразу не заметит. Сейчас, вместо того, чтобы решать уравнение, я тайно злорадствую своим действиям.

***

15:15 ч. Прилетела записка: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ДАНИЛ. Я повернула голову на Данила Сухорукова, подняв брови в знаке вопроса. Он посмотрел на меня как на дурочку и отвернулся к тетради. Я накатала ответ6 НУ, ТЫ МНЕ ТОЖЕ СИМПОТИЧЕН... ТАТЬЯНА. И кинула её на парту к Сухорукову. Когда тот прочитал мой ответ, реакция у него была довольно странной: пару минут он беззвучно глотал воздух ртом, при чём лицо его то багровело, то бледнело, позже засмеялся как ненормальный и сквозь смех озвучив, что я идиотка. СЗАДИ меня я услышала полный радости смех, причём я его сразу узнала. ЕЁ МОЁ!!! Я ДУРА!!!! Каак же я не догодалась, что это очередной прикол Сенчукова. НУ НИЧЕГО, Весело подмигнула я Данилу, Будет и на моей улице праздник... И он случился, позже через 2 часа, когда Сенчуков одел свою куртку...

ЗАВТРА Я ЕЩЁ ПОХЛЕЩЕ ПРИДУМАЮ МИЛЫЙ, — злорадствовала я, когда разъярённый одноклассник пробежал мимо с шипением: 2:3 В ТВОЮ ПОЛЬЗУ.

Я встала с подоконника, утерев слёзы. Кулон на шее в виде спирали заметно потеплел, я медленно поднесла к глазам милую безделицу. Резкая вспышка воспоминаний, озарила мою голову.

***

Прошла неделя войны с Сенчуковым, после которой мы оба пошли на мировую.Скрепить наш мирный договор мы решили через взаимное списывание: он списывает у меня русский, а я у него химию.

— Кто бы мог подумать, что наша самая приличная девочка в классе списывает химию, у главного кошмара школы, кто же тебя так испортил Одинцова? — этот проклятый балбес добивает меня своими расспросами и подкалываниями уже 10 минут.

— Ещё один вопрос по поводу моего поведения, и банка чёрной краски на твою шевелюру покажется тебе только детским кошмаром, — сверкнула я глазами, напоминая о моём недавнем подвиге: покраска волос Саныча.

— Хорошо, хорошо,— поспешно добавил он, — но у меня есть предмет примирения, который я намереваюсь напялить на тебя, в знак единодушного согласия. Ты не против?

— Валяй, — ответила я, держась за голову, — если только этот предмет примирения не окажется кирпичом, булавой или что-то в этом роде.

-Неа, это будет покруче, и я сказал, что намереваюсь напялить на тебя, а не опрокинуть или треснуть, — красноречиво заметил Сенчуков.

— Сенчуков, давай уже сюда твой предмет примирения, а то ещё двести лет твои философские рассуждения слушать буду, — Протянула я, уставившись на ухмыляющегося одноклассника. Тот поднял руки в жесте протеста:

— Предмет примирения я напялю на тебя сегодня вечером, в кино, — спокойно сказал он, отчего у меня глаза на лоб полезли:

— Сенчуков, ты с какой печи упал? Какое кино? Не знаю,может у тебя галлюцинации, но билетёршей в кинотеатре я не подрабатываю, — ответила я.

— Так, Одинцова, включи мозги, во-первых, я как вполне нормальный человек галлюниками по поводу твоей персоны не страдаю, во-вторых, я знаю, что ты в кинотеатре не работаешь, там работает моя племянница. Ну а в-третьих, кинотеатр — это милое свидание с первым парнем школы, то есть со мной, — вальяжно раскинувшись на банкетке проговорил он.

— Не, Сенчуков, похоже вещества в краске как то в плохой мере повлияли на твой и так страдающих недостатком ум, с чего ты взял, что ты первый парень школы, и с чего ты решил, что Я пойду С ТОБОЙ на свидание, — фыркнула я.

— Не пойдёшь значит, да Сенчукова?,— улыбнулся он.

— О, наконец-то у тебя мозги заработали, НЕТ РАЗУМЕЕТСЯ Я НИКУДА С ТОБОЙ НЕ ПОЙДУ,-ответила я.

— А как же мировая?-спросил он.

— Мировая и останется мировой, а ты сходи в больницу пусть тебе мозги керосином прочистят, — я кинула ему его тетрадку по химии и забрала свою по русскому, — чао.

И ушла.

Да что ему от меня нужно? Я уже в сотый раз задавала себе этот вопрос, когда шла из школы домой. После того случая с предложением в кино, наш школьный лавилас, стал докапываться со своими шутками на каждой перемене.

— Эй, Одинцова, боишься идти со мной в кино, потому что думаешь что я маньяк?— ещё один глупый вопрос от а-ля Сенчуков. Я вскипела, пора уже прекращать этот балаган, поэтому я схватила Сенчукова за руку и толкнула в коридор, чтобы никто не слышал:

— Слушай, Сенчуков, тебе я что приелась что ли? Кажется кто-то совсем недавно втирал мне про первого парня школы, и что этот парень не может пойти с другой девушкой или его гены не понимают слово НЕТ? — злобно прошипела я.

— ХМ, скорее всего у этого парня первого парня школы нет возможности пойти с другой девушкой, потому что его гены не воспринимают другую, кроме как Татьяна Одинцова, — нагло ответил он, я вспыхнула:

— Передай своим генам, пусть они тогда вообще ничего не воспринимают, ну или вконце концов если ты уж так помешан на Татьяне Одинцовой, будь добр сходи с ума без неё, молча, чтобы она тебя не слышала, а то у неё скоро воспаление ушей и мозга произойдёт. До свидания, мистер ходячий ген.

Уходя я услышала тихую ругань Сенчукова:

-....снова ПРОДИНАМИЛА

— Японский ботинок, ну Одинцова, хватит тебе играть холодную недотрогу, — двадцатиминутный вой Сенчукова над моим ухом, этот НЕСУРАЗНЫЙ парень, попросил классную руководительницу пересадить его со мной, якобы для подтягивания оценок по-русскому, которыми здесь явно не пахло.

— Полз бы ты своими ластами на заднюю парту, Сенчуков, — хмыкнула я.

— Ну, Одинцова! ХОчешь я тебя Татьяной буду называть, или тебе больше Танечка или Танюшенька нравится? — ухмылялся мой личный кошмар на ещё неизвестно сколько времени.

— Нет, лучше уж фамильничай, Одинцова для ТЕБЯ самый оптимальный вариант, — дальше я переключила полностью всё своё внимание на учителя физики, объясняющего новую тему. В тетради написала заголовок: Последовательность подключения проводников в цепи, когда заметила, что в тетрадке моим ВЫСОКО ОБОЖАЕМЫМ соседом по парте написано: Сегодня я прошу дать мне один шанс, прошу об одной встречи с тобой. Всё официально, никакого кинотеатра и кафе. Я прошу лишь выслушать меня, поверь это ОЧЕНЬ СЕРЬЁЗНОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО. Д.С. (Саныч)

Что ж, думала я, раз у него ОЧЕНЬ СЕРЬЁЗНОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО для разговора пожалуй можно уделить 10 минут. Через минуту уже были написаны мной слова: Хорошо, но только если очень важно. Когда и где?

ОТвет последовал незамедлительно: Сегодня в 17:00 около заброшенной беседки.

Я хмыкнула: ты же говорил, что всё будет официально.

Ответ: Не волнуйся, РОМАНтики в заброшенной беседке будет очень мало.

***

— Привет,Одинцова, я уж думал ты не придёшь, — улыбка на лице парня расплылась в буквальном смысле фразы ДО УШЕЙ.

— Индюк думал, да в суп попал, — отмахнулась я.

Пятиминутное молчание.

И? — недовольно фыркнула я, -что звал сюда помолчать что ли, я это могу и сама сделать в более приятной обстановке и с более милыми окружающими людьми.

— НЕ ворчи Одинцова, сама всё увидишь, подожди немного, — не отрывая взгляда от опушки леса, проворчал он.

— ЧТО? ВСЁ, Я НЕ НАМЕРЕВАЮСЬ ЖДАТЬ! У МЕНЯ ВРЕМЕНИ В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕБЯ БАЛБЕ..., — мне не дали закончить свою тираду, Сенчуков зажал мне рот рукой, прошептав:

— Смотри на опушку... Они здесь, — он указал на людей в чёрно-серых балахонах, на голове у них были натянуты капюшоны, так что лица не было видно. Я сдавленно пискнула:

— Зачем ты привёл меня сюда, Сенчуков? Они же увидят нас, — испугано спросила я.

— ТССС... , — от прижал палец к своим губам, — они не увидят, от них мы скрыты, но услышат, если ты будешь так орать.

Я кивнула.

— Кто эти люди? — уже более спокойно спросила я, наблюдая как они встали в один общий круг, их было человек 30 не меньше.

— Сектанты, — не смотря на меня ответил Саныч.

— ЧТО?,— я глотала воздух огромными комками, отчего едва не поперхнулась.

— Тише! — прошептал Сенчуков, — чёрт, они услышали, мотаем отсюда.

— Сенчуков, чёрт, стой! — я схватила уже собравшегося парня бежать, — у меня нога в проёме беседки застряла, — я показала на провалившуюся ногу, — видимо пока мы с тобой беседовали, я успела провалиться.

— ЗДЕСЬ КТО — ТО ЕСТЬ! — послышался громкий голос мужчины, который сразу же сменился на дурманящий и манящий, отчего голова затуманилась,— кто бы ты не был, выходи, мы посвятим тебя в нашу тайну...

Я уже выдернула ногу из щели и с затуманенными глазами протянула руки к говорящему.

— Иди сюда...

— Иду, -прошептала я, моей голове было легко и светло, я не чувствовала ничего кроме как желания пойти на зов.

— Одинцова, ты в своём уме? — прошипел кто-то рядом. Я уже была на выходе из беседки, как этот кто-то дёрнул меня за талию и я отдалилась от желанного голоса. Я начала вырываться, но молча. Голос все ещё звал меня, и я хотела идти к зовущему, для меня сейчас это было смыслом жизни.

— Одинцова, отчнись! НЕ подчиняйся, слышишь меня? Таня, не слушай, — я на миг отвлеклась от зовущего, но когда вновь прозвучало ПРИДИ К НАМ, я начала вырываться сильнее из объятий державшего.

— Таня, нет! — и я почувствовала как-то склоняется надо мной и целует. Вначале робко, но я продолжала вырываться, поэтому поцелуй продолжился более настойчиво и грубо. Через 2 минуты, когда воздуха стало не хватать, туман и пелена из головы и с глаз исчезли, я узрела перед собой Сенчукова , держащего меня за талию, взгляд его выражал обеспокоенность и злобу. Я смотрела на него во все глаза: КАКОГО ЧЕРТА! пронеслась мысль в голове. О Господи, я совсем недавно целовалась с Сенчуковым!

— Видимо показалось, — протянул голос мужчины на поляне, — но всё же я лучше изменить место для следующей встречи, — сектанты начале тихо покидать поляну один за одним.

— ДУРА! — Проорал Дима, когда с поляны исчезли все — ТЫ ПОЛНАЯ ДУРА!!! НУЖНО ЗАКРЫВАТЬ УШИ, ЕСЛИ ТЫ УЖ ТАКАЯ ВОСПРИИМЧИВАЯ И ПОДАТЛИВАЯ!!! СКАЖИ СПАСИБО, ЧТО ТЫ СЕЙЧАС НЕ С ЭТИМИ УРОДАМИ!

— Спасибо, Дима, -тихо сказала я, отчего он немного опешил.

— Ладно, извини, что наорал... — почесав кончик носа, сказал он.

— Дим!

— Да?

— Для этого ты доставал меня в школе? — спросила я, — И почему ты следишь за ними?

— Почему я слежу за ними? — повторил он после минуты молчания, — потому что среди них находится мой младший брат, я узнал это два дня назад. А доставал я тебя Одинцова не поэтому, ты мне нравишься вот почему, НО не беспокойся, теперь доставать не буду, можешь спать спокойно

— Теперь не смогу, — ответила я, смотря на ничего не понимающего одноклассника, — я хочу помочь тебе и твоему брату.

— Спасибо, но не стоит. После сегодняшних событий, я понял, что тебя опасности лучше не подвергать.

— Я помогу тебе и твоему брату! — твёрдо сказала я. — И никаких НО!

— Как хочешь,кстати я так и не напялил на тебя предмет примирения — начал он, вытаскивая из кармана серебристую подвеску в виде спирали — Вот он. Одень.

И я одела его, сейчас я верчу его в руках и плачу. Тогда я сказала всего лишь два слова:

— Спасибо, Дим...

****

Начало октября, чёрт я простыла. Сейчас сижу дома уже второй день... После того случая в беседке, я многое поняла, например, то, что Сенчуков, не такой уж и дебил, его тоже беспокоит судьба близких и родных. И ещё одно... ОН БЕСПОКОИТСЯ ЗА МЕНЯ! Я ему нравлюсь, кто бы мог подумать. В душе у меня всё загорелось великим пламенем лесть что ли? Да, мне очень льстило, что самый видный парень школы запал на меня. Да, мне льстили взгляды девчонок, полные злобы и зависти , провожающие меня по коридорам школы. И да мне льстили ухаживания Димы, мы уже встречаемся неделю, сначала мы пробовали избегать друг друга, но случилось так, что либо нужно страдать из-за чувств, либо высказывать эти чувства любимому человеку. Любимому? ЛЮБИМОМУ? О, нет! Дима, он конечно хороший, он мне очень очень нравился, но я ещё никогда даже в мыслях не называла его ЛЮБИМЫМ ЧЕЛОВЕКОМ!!! Хотя он называл, вчера, когда приходил навестить меня, но наверно уже забыл. Я теребила в руках его подвеску: предмет примирения, как часто называл его он. Зазвонила трубка домофона, я встала с дивана и взяла трубку:

— ДА? — Ответила я.

— Впусти, это я Дима, — голос парня был какой то встревоженный. Я нажала кнопку. Через 3 минуты, да да я засекала, в дверь раздался звонок. Я открыла.

— Привет, Сенчуков, — весело поприветствовала его я. Он кивнул:

— И ты будь здорова, Одинцова, — а потом нахмурился, — вообще то раз мы с тобой пара, пора бы уже и поимённо друг друга называть.

— Проходи, пара ты моя, — сказала я пропуская его в квартиру, — но мне по пофамильно больше нравиться, мы с тобой первая пара, которая не обменивается именами, а зовёт друг друга ласково, по фамилиям.

Он усмехнулся, Но как-то хмуро. Пока он скидывал куртку, шапку и кроссовки, О Боже, опять кроссовки, я по этим кроссовкам тащусь, я заварила чай.

— Рассказывай, — протянула я, когда мы в полной молчании выпили уже по второй кружке чая, — рассказывай, третью кружку чая я не выпью, так что не молчи.

И он рассказал... Рассказал, что нашёл новое пристанище сектантов — заброшенная фабрика, где-то в в полкилометра от города. И что ему страшно, самому Диме, он слышал, про что говорили сектанты.

— Ровно через три недели у них состоится ночь жертвоприношений, их Богу , — поморщился он, — нужна новая, свежая и самая молодая кровь, преданного ему..— он замолчал, — выпал пал на Женю (его брата), он самый молодой из сектантов.

— ЧТО? — я буквально задохнулась, нет нет нет!!!! Бедный десятилетней мальчик!

— Я не знаю, что делать, я пытался с ним поговорить, — Дима опустил голову, — он не слушает, как только я начинаю говорить с ним, он будто входит в транс.

Я закрыла лицо руками:

— Нам нужно обратиться в милицию, — сказала я тихо.

— ТЫ ДУМАЕШЬ, Я НЕ ОБРАЩАЛСЯ? — проорал Саныч, — ДА Я ВСЁ ОТДЕЛЕНИЕ ПРОБЕГАЛ, А ОНИ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮТ, НИ ЧЕ ГОО!!!!

— УСПОКОЙСЯ! — грозно вскрикнула я, отчего он обессилено бухнулся в кресло, — да твой брат, теперь жертва, но то что ты сейчас орёшь на меня ЕМУ НЕ ПОМОЖЕТ!

— Ты... — начал было он, но я его прервала:

— Я помогу тебе, мы вытащим твоего брата, я с ним поговорю. думаю, эти изверги сделали так, чтобы родные не узнали его тайну, а люди, от которых он ничего не ожидает, смогут убедит его.

Диму это успокоила, я взяла его за руку и мы долго сидели молча.

ЖЕРТВА, — подумала я, как я не хочу, чтобы кто-то близкий ему или сам он стал ЖЕРТВОЙ. И в этот момент я поняла, что.... действительно... люблю...

-Меня зовут, Сергей Алексеевич Антонов, я ваш новый преподаватель по истории, — я смотрела на нашего нового историка во все глаза, хотя если бы я смогла оторвать взгляд от красавца, то увидела бы, что вся женская половина класса пялит глаза на него, а вся мужская половина — чертыхаются. Тем не менее, историк проигнорировав все взгляды, обращённые на него, продолжил, — от вашей прошлой учительницы, я узнал, что у вас сегодня должна быть контрольная по Гражданской войне 1917 — 1921 годов. И не волнуйтесь контрольная состоится, не зря же вы учили материал.

Весь 9 В протестующе застонал, но Сергей Алексеевич молча поднял руку — все угомонились. Кашлянув, он сказал следующее:

— Не волнуйтесь вы так, контрольная у меня значит устный ответ, что то типа зачёта. Итак, даю вам 15 минут на повторение материала, и по 4 человека на первую парту без учебников.

Честно сказать, я не учила, но с уроков кое что помнила, пролистав учебник, еле вспомнив то, что нужно, я пошла на устный зачёт вместе с Димой, Алексеем Мидовским и Никитой Ефремовым, вообщем со всей компанией моего парня. Мы уселись, когда новый учитель поднял глаза от журнала на нас, он слегка удивился:

— Кхм, прекрасная дама и рыцари, очень интересно. Что ж проверим насколько вы сильны в знаниях. Расшифруйте понятия ВЦИК.

— Высший царь института кооперации, — с видом ботаника произнёс Никита Ефремов (Ефер). Мы хохотнули, Сергей Алексеевич улыбнулся:

— Я ценю ваши познания в области фантазии, они сданы на отлично, но в области истории это конечно ноль баллов.

— Извините, ВЦИК — это Всероссийский центральный исполнительный комитет, — тут же исправился Ефер.

— Неплохо. а СНК?

Тут уже подала голос я.

— Совет Народных Комиссаров.

Во общем, он задал нам где-то 15 вопросов, Алексей и Дима, тоже вскоре к нам подключились, и историк был приятно удивлён:

— Вы отличники? — с интересом наблюдая за нами спросил он.

— Неа, — протянул Димка, — у нас в классе отличница только Маринка Астахова. а мы лишь хорошисты.

— Странно, Астахова отвечала перед вами, и знания у неё мягко говоря плоховаты по сравнению с вашими. Удачи, шутники, — весело улыбнулся он и подмигнул мне. Я сразу же отвернулась, от его взгляда, у меня в лёгких будто весь кислород выкачали. Я пришла в себя только, когда уже на выходе услышала голос Романыча:

— Сергей Алексеевич, а вам лет сколько?

— Двадцать четыре, Мидовский, — с улыбкой ответил учитель,— но в душе пятнадцать.

И Димка потянул меня из класса, пробубнив что-то про то, что я будто спала на парах.

Я вдохнула, милый Димка, и остановилась, увидев у столовой его брата — Женю.

Я указала Диме на него, а потом на себя, он подумав немного кивнул и ушёл на обед.

— Женя, — позвала я тёмненького худого мальчишку, — подойди ко мне.

— Да? — хмурясь спросил он. Я не зная что сказать, случайно выпалила: — я тайно вступила в вашу группу. Мне немного страшно, Женя, они хотят принести кого-то в жертву.

Женя немного промолчал, а потом сказал:

— Я знаю... и мне тоже страшно, меня к чему то готовят... И боюсь знать к чему.

— Я знаю, — тихо сказала я, — они хотят, ЧТОБЫ я стала жертвой, а ты убил меня.

Глаза Жени потемнели от страха, и он обнял меня:

— Я...Я... НЕ ХОЧУ УБИВАТЬ. — Плакал мальчик, а я гладила его по голове. Сама думая, Я НЕ СМОГЛА СКАЗАТЬ ЕМУ ПРАВДЫ... ЧТО Ж ЭТА ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ...

— Дим, — я прикрыла его губы рукой, — хватит, ты десять минут назад хотел мне что-то сказать.

— А, да , — недавняя улыбка, на раскрасневшихся от поцелуев губах, сползла, — вот.

Он положил мне на колени свёрток, а сам отошёл к окну и закурил. Спрашивать я что это не стала, просто разорвала обёртку и стала рассматривать содержимое. Внутри оказалась фотографии. Люди в чёрно-серых плащах стоят полукругом, перед ними горит костёр, на других фотографиях кубок с красной жидкостью, каждый из сектантов пьёт эту жидкость.

— Ты следил? — мрачно спросила я.

— Да, — Дима не поворачивался, просто курил, выдыхая дым на улицу.

— Что, — мой голос внезапно пропал и пришлось замолчать на несколько секунд, позже я продолжила,— что в кубке?

Он молчал.

— Что они за дрянь пьют, чёрт возьми? — повысила я голос. Он выбросил окурок на улицу, и я наконец-то получила возможность лицезреть его лицом, а не затылком. Он выглядел так, словно... был опустошён. Глаза его ничего не выражали, просто НИ ЧЕ ГО. И это НИЧЕГО вывело меня из себя, я подошла к нему и схватила его за руку.

— Ты не ответил на мой вопрос, — я перехватила его взгляд своими глазами.

— Они пьют кровь кошки, которую их главарь убил, — медленно выговорил он. Я была в шоке:

— И...

— ДА И ЖЕНЯ ТОЖЕ ПИЛ ЭТУ ДРЯНЬ!!!!!!!!!!!!!!!!!!! — проорал он, его взгляд потемнел ещё больше.

— Дима, успокойся, — я сжала его руку, и потом разом случились две вещи он резко повернулся ко мне, высвободив из моих пальцев свою руку и ударил меня по щеке. Было больно. Очень. И физически и морально. Слёзы душили меня, но я не давала им вырваться из глаз:

— ТЫ ИДИОТ СЕНЧУКОВ!!!!! — проорала я и рванула к двери. Он сделал было движение, но остановился, когда я выбегала из комнаты, я услышала его ПРОСТИ, но я не прощу... нет.

***

— Сергей Алексеевич, — сказала я, — я могу сдать работу завтра?

— Да, конечно, Таня. А что у вас с лицом? — заботливо спросил он. Я прикрыла синяк рукой:

— Нечего, спасибо.

И я ушла, будто заметив грустный взгляд Сенчукова.

В четверг я всё же принесла работу Сергею Алексеевичу.

— Сергей Алексеевич, я принесла... — я буквально задохнулась, когда его рука коснулась моей щеки, бережно погладив меня по лицу, учитель взял мой подбородок и поднял вверх. Мои глаза встретились с его:

— Кто вас ударил, Таня? — тихо спросил он.

— Ди, — я чуть не сказала правду, — дежурить мне надо, извинте . Вот работа.

Я положила реферат на стол и пулей вылетела из кабинета. ЧЁРТ! ЧЁРТ!!! Я чуть не проболталась... И кажется я влюблена в Сергея Алексеевича. Почему то сразу вспомнился момент, когда Дима ударил меня по лицу... Он теперь преследует меня, вечно твердя

— Прости меня, Таня, — услышала я ЕГО голос за спиной, ноги будто приросли к полу. Когда его руки обняли меня, по телу прошёлся электрический заряд, Дима склонился с моему уху и прошептал, — Прости меня, пожалуйста, умоляю...

Я смогла выговорить лишь одно слово:

— Простила....

Я простила Диму. Теперь он относился ко мне гораздо нежнее, чем в прошлом. Он постоянно держал меня за руку, обнимал, целовал. Вообщем, теперь мы выглядели как настоящая влюблённая парочка. Сейчас мы шли на историю, где был мой лю... НЕТ! мой... мой учитель, да просто учитель истории Сергей... Алексеевич. Я разрывалась между ними, между тёплой и милой любовью к своему однокласснику и между ярой, рвущей и нерешительной любви к учителю. Дима всё ещё держал мою руку, переплетая свои пальцы с моими, когда мы зашли в кабинет и похоже не думал отпускать. Я не стала ему говорить что-то против, просто слабо улыбнулась и пошла с ним к нашей парте. Я сразу же почувствовала взгляд синих глаз, Сергей Алексеевич смотрел на меня... ревниво? РЕВНИВО? НЕт, это моё глупое влюблённое воображение, учитель перевёл взгляд с меня на Диму, а с него на наши руки. Я легонько высвободила свою кисть от руки Димы. Он удивлённо посмотрел на меня:

— Мы на уроке, Дим, — шепнула я ему. Его брови сошлись на переносице:

— А до истории, уроков не было? Тогда рука моя тебе не мешала.

Я улыбнулась ему, как можно нежнее:

— Историю мне сдавать как экзамен, Дима, а на остальные уроки мне наплевать. Так что мистер Сенчуков, не ревнуйте меня к моему любимому предмету, на черчении моя рука вернётся к вам.

Парень расхохотался.

— Ты так говоришь, будто я твою руку арендовал или приватизировал.

Я всячески старалась избегать хмурого взгляда учителя и сказала Диме, чтобы Сергей Алексеевич не подумал, что я испытываю хоть какие либо чувства к нему:

— Ты приватизировал не только мою руку, но и сердце.

Димка улыбнулся мне и приобнял, тут прозвенел звонок. Сергей Алексеевич встал из-за стола и с хмурым выражением стал выдавать наши рефераты. Когда он подал мне мой, наши руки соприкоснулись, по телу пробежали мурашки. Я подняла глаза, он смотрел на меня слегка странно. ЗЛОБА? РЕВНОСТЬ? НЕЖНОСТЬ????????? Я была в шоке, хотя подумала я хватит на него пялиться и поспешно опустила глаза на работу, сверху стояла оценка три. ТРИ????????!!!!!! Я была уверена, что реферат я сделала на пять, да даже больше! Я была так поражена, что даже забыла про странные чувства во взгляде учителя и быстро подняла руку:

— Сергей Алексеевич, почему у меня три? — спросила я твёрдо, щёки мои пылали. Три! Да такого на истории никогда не было!

Учитель недовольно посмотрел на меня:

— Одинцова, тройка — это ещё хорошая оценка для вашей работы, самая соответствующая оценка ей — это два. Так что радуйтесь, что я слегка, кхм, завысил.

— Но... — у меня не хватало слов.

— У вас вообще не раскрыта тема о НЭПЕ. А так же не упомянута цитата Владимира Ильича Ленина, что НЭП — это надолго, которую тоже неплохо бы раскрыть, и противоречия НЭПА.

Я промолчала. ЧЁРТ! Я поражённо смотрела на тройку, и тут увидела, что... Это вторая поставленная оценка, первая замазана штрихом. Я поспешно перевернула лист и увидела, что раньше оценка была не три, а пять. И тут я услышала, что Димка стал защищать меня,хотя у самого тройка стояла, но он её проигнорировал.

— Сергей Алексеевич, да у неё всё это есть, кроме цитаты. Вы бы повнимательней читали, она всё расписала ясно и чётко, — Димка хотел продолжить, но я его оборвала.

-Дим, не надо. Я перепишу, — я специально, чтобы видел Сергей Алексеевич, положила свою руку поверх руки парня. Боковым зрением я увидела, как учителя будто скрючило от злобы.

— Отлично, Одинцова перепишите. Точнее перескажите, завтра 19:00 часов в кабинете биологии, — сверкнул он глазами.

Я просто кивнула и тихо попросила Диму успокоиться

— Что за муха его укусила? — поражённо и одновременно зло спросил Дима, только что прозвенел звонок и мы с ним, сплетя пальцы, шли на химию. Я непроизвольно сжала его руку, отчего он встал посреди коридора, — уж не хочешь ли ты сказать, что этой мухой была ты?

Я непроизвольно улыбнулась, и потянула его дальше,говоря как можно зловеще:

— Знаешь, Дим, с твоей фантазией тебе нужно сказки сочинять. И, о да, это я укусила нашего учителя и скоро он превратиться в огромную кровожадную муху.

Мрачное настроение парня мигом улетучилось, он ,согнувшись пополам,хохотал над моей шуткой.

— Прикинь, Сергей Алексеевич — муха, — простонал он сквозь смех.И мы уже улыбаясь пошли на химию.

***

Звон. ЧЁРТ, ЧТО ЭТО? Всё ещё где-то что-то звенит. Я разомкнула сонные глазки и уставилась на предмет издающий эти ужасные звуки — ЧЁРТОВ БУДИЛЬНИК!!!! Я что есть силы треснула по нему, отчего эта добивающая своим звоном каждое утро вещица, упала на пол и по звуку соприкосновения с паркетом, похоже разбилась. ПОФИГ. Я спать...

КАКОЙ СПАТЬ??? КАКОЙ СПАТЬ?В ШКОЛУ!!! Я резко встала с кровати, и поплелась в ванну. Лицезревши своё ОБАЛДЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ЗАСПАННОГО СУСЛИКА, я принялась за водные процедуры. Тёплый душ, чистка зубов, умывание лица, сушка волос, переодевание и лёгкий макияж — как свеженькая. А теперь пора завтракать.

Минут пятнадцать поедания хлопьев с молоком и йогурта, а потом одевания куртки и шапки я, захвативши рюкзак и вторую обувь, выбежала на улицу. Дима, он ждал меня около ворот моего дома, я улыбнулась и помахала ему. Как же приятно видеть с утра любимого человека. Жаль, что только лишь одного. АХ, если бы Сергей... кхм... Сергей Алексеевич... ТАК ВСЁ! прервала я свои мысли, и улыбнувшись направилась к Диме.

***

— Тебя ждать?, — было без десяти семь вечера, мы с Димой стояли около класса Сергея Алексеевича. Я отрицательно покачала головой:

-Иди домой, я тебе позвоню, как только историческая пытка закончиться, — улыбнулась я ему. Дима поцеловал меня в щёку и ушёл, напоследок бросив слово СЧАСТЛИВО.

Глубоко вздохнув я открыла дверь кабинета и сделала шаг внутрь. Он был здесь, как всегда безупречно красив... Стоял посреди кабинета и смотрел на меня ожидающе? Я вздохнула поглубже, почему то меня била мелкая дрожь, колени подгибались и не хватало воздуха. Он сделал несколько шагов ко мне, и улыбнувшись, сказал:

— Вы простите меня, Татьяна, но эта оценка, которую вы получили, она несправедлива. Я тогда был очень зол на..., — он прервался, но посмотрев на меня, продолжил, — во общем, простите ещё раз, вы правы, ваша работа действительно достойна высшего балла. Можете идти, я уже исправил вашу оценку на пять.

Я продолжала завороженно смотреть на моего учителя, его руки слегка подрагивали, но я не обращала на них внимания, а зря... Он уже подошёл ко мне вплотную, и рукой погладил меня по щеке. Я вздрогнула. он тоже. Кожа под его пальцами слегка горела и токала. Я подняла на него глаза, ив этот момент дверь класса отворилась и вошёл Дима. Он поражённо уставился на нас, а я резко отпрянула от Сергея... Я не могу назвать его по отчеству... Уже не могу. Дима быстрым шагом вышел из кабинета,Выскочив из класса я поспешила за ним, не заметив как оставила на парте папку с книгой по истории и Димкины фото сектантов.

— Дима, Дима стой! — кричала я. Я выбежала из школы на улицу за ним, но он не обращая внимания на меня продолжал идти быстрым шагом. На улице было холодно, зима, я бежала за ним в одной футболке и джинсах, кроссовки скользили по протоптанным дорожкам, но не обращала на это внимание. Я почти догнала его, как вдруг Дима остановился, и повернувшись ко мне сказал:

— Ты можешь оправдываться сколько влезет, я всё равно тебе не поверю, сам видел ваши зажимания с этим УЧИТЕЛЕМ. Иди в школу, замёрзнешь, — потом сделав паузу, наверно думал, что я уйду, — я не хочу тебя ни видеть, НИ СЛЫШАТЬ!

Я продолжала стоять, прохожие оглядывались на нас и что-то говорили, но я не слышала. Мои губы, замёрзшие от холода твердили

-Дима, прости, прости, — меня била крупная дрожь, я старалась её унять, но тщетно.

— ИДИ В ШКОЛУ!!!! — проорал он.— ДУРА, Я ВЕДЬ ЛЮБИЛ ТЕБЯ, А ТЫ...

И он ударил меня, снова... Я не удержалась, слёзы брызнули из глаз, тёплые, мокрые, щекам стало ещё холоднее, я ударила его по щеке:

— СЕНЧУКОВ, ТЫ ПОЛНЫЙ ДЕБИЛЛ, УБИРАЙСЯ! — кричала я, и развернувшись направилась в школу. ОН пошёл в другую сторону, моя губа была разбита. из ранки сочилась кровь, было больно, но больнее было душевно, я тихо плакала и начала оседать на снег. Чьи то руки подхватили меня, и понесли. А позже голос учителя прошептал:

-Я люблю вас, Таня.

— Я тоже... вас люблю, — тихо прошептала я.

он любил меня, и я его, но Диму я тоже люблю. Нужно сделать выбор между ними— это были мои последние мысли, прежде чем я провалилась в темноту...

***

— Да упокоит Господь его душу...— я была на похоронах Жени. Ту ночь, когда я была без сознания, совершился тайный обряд, где сектанты убили Женю. Сергей, он видел мои фотографии, которые я оставила у него в кабинете, он пришёл помочь слишком поздно, нож уже был в груди мальчика, зато Сергей спас Диму, тот словно обезумел, хотел ворваться туда, спасти мальчика, но это было опасно и Сергей спас Диму, он вытащил его оттуда и позвонил в милицию, милиция поймала лишь десять сектантов из тридцати, их предводитель скрылся с места происшествия. Чёрт! Как же было больно мне, душевная рана никак не заживала, она ещё больше рассечена от последних событий. Пару минут назад Дима тихо подошёл ко мне и сказал:

— Выбор за тобой.

Я снова осталась одна между ними, хотя нет не одна... со своей душевной болью. Как же хотелось, чтобы всё это было просто сном, хотелось проснуться от этого кошмара, и снова стать беззаботной девочкой.

Сергей молчал, но по его глазам было видно, что он тоже ждёт от меня окончательного ответа. Но как же выбрать? Я была словно маленьким мотыльком между двух огней. И я любила каждого из них. Я снова в западне, вновь между ними. Не выдержав момента, когда гроб Жени закапывали в могилу, я заплакали и понеслась домой... Весь день я ревела, рвала простыни, под вечер я немного успокоилась, НО успокоилась лишь я, но не моё внутреннее состояние. Тогда я решила пописать в дневнике, я подумала, может расписанные страницы помогут мне найти верное решение, взяв ручку я начала писать:

17 января.

Вы знаете, что такое боль? Нет не физическая, а душевная... Это ужасное чувство... Чувство безысходности своих действий и страха перед будущим. Во многих книгах описывается душевная боль человека, которая тяготит его разум и чувства. У каждого боль своя. Моя же ужасна, я сгораю заживо... Чувство непонятного разрыва, когда всё внутри переворачивается, а сердце с подвешенной гирей медленно и болезненно скользит вниз, оставляя кровавые порезы на душе. Позже, будто невидимые ножницы обрезают гирю, и она летит вниз, а сердце сильным рывком подлетает к горлу и из-за этого трудно дышать, на глаза наворачиваются слёзы... Слёзы неимоверного желания закричать, разорвать, причинив при этом физические увечья. Но эти чувства я предпочитаю не выражать, особенно при людях. Я всегда размеренно и спокойно веду себя при окружающий, не выдавая истинной непосредственности своего внутреннего монстра. Сегодня должен осуществиться выбор, мой выбор между ними. Я будто живу между двух огней, где постоянно нужно лгать всем, даже себе. Я не могу сделать выбор. Предательские слезы... УБИРАЙТЕСЬ!!! ВОН!!! Я НЕ ХОЧУ НИКОГО ВЫБИРАТЬ, Они оба дороги мне каждый из них части меня. Если он вдвоём со мной, я в полной мере могу жить, если же не будет их или кого-то одного весь мой мир померкнет. ЧЁРТОВЫ МЫСЛИ, Я ВАС НЕНАВИЖУ!!!!

Я закрыла дневник, на первом листе которого написаны мои инициала и вложена фотография. Т.О. — Татьяна Одинцова. На фото изображена я два месяца назад. Тогда у меня не было тёмных кругов под глазами и бледности на лице от недосыпа. На фото глядела пятнадцатилетняя девушка, с милыми, но не очень уж и красивыми чертами лица. Тёмно-рыжие крашеные локоны, карие глаза, тёмные аккуратные брови и длинные чёрные ресницы. Нос самый что не наесть обычный, прямой, чуть — чуть на кончике курносый. Господи, как же я была беззаботно счастлива в те дни. Я уселась на подоконник и стала всматриваться в темноту улицы, вспоминая себя ровно два месяца назад.

О да я помнила всё досконально, но сейчас за мной стоял выбор, которого я так и не могу сделать