В тигле пламень и лед (гет)

Делаю шаг — сердца стук,

5 стихий, "Время"

Сознание ускользало, словно пламя свечки, уклоняющееся от легкого ветерка. Ему слышались голоса, он не знал, сколько пролежал вот так: в липкой горячей тьме, обессилевший, потерявший что-то очень важное.

— Ты ведь не оставишь меня? — прошептала фигура, завернутая в плотный плащ с капюшоном.

Хаук рвался, пытаясь выбраться из вязкой густой темноты, что окутывала его со всех сторон, постепенно растворяя в своем мраке человека напротив.

— Постой… Подожди!

— Страж? Как вы себя чувствуете? — Хаук открыл глаза. Неясные очертания человека напротив никак не желали становиться четкими.

— Как будто упал со спины дракона с высоты тридцати метров, забыв подстраховать себя заклинанием, — проворчал он, потягиваясь, и чуть не взвыл от внезапной боли, прострелившей тело.

Фигура рядом с ним хихикнула и звонким женским голосом сообщила:

— Ну, примерно так оно и было. У вас просто куча ожогов по всему телу, особенно пострадали руки, плюс магическое истощение и общее переутомление.

Ястреб чертыхнулся про себя и зажмурился, а потом резко распахнул глаза. Предметы перестали расплываться в нечеткие силуэты, и парень увидел рядом с собой Дилейн, в глазах которой была тревога и забота.

— Который сейчас день?

— Вы были в отключке почти всю ночь. Скоро рассвет, страж…

В голосе заскользила печаль, и юноше не составило труда понять, почему. На рассвете их враги подойдут к Ист-Оль. Приподнявшись и осмотрев себя, Хаук фыркнул: на нем осталась только маска и белье, доспехов не было.

— Где моя одежда?

— Страж, вам нужно отдыхать. Вы потеряли…

— Я не шучу, Дилейн, — тихо и с раздражением произнес Ястреб, и девушка испуганно попятилась от его взгляда. — Отдай мне одежду и доспехи. Если вы и сумеете выстоять, то только потому, что я смогу подстраховать вас магией.

Колдунья отошла и через некоторое время вернулась с ворохом тряпок, которые сгрузила на табуретку, стоящую рядом с кроватью. Парень сел на кровати и стиснул зубы: телу очень не нравилось то, что он собирался сделать.

С трудом поднявшись, он чуть пошатнулся, но отошел от кровати и не дал Дилейн поддержать себя.

— Может, вам помочь? — спросила она, когда Хаук с четвертого раза не сумел попасть в горловину рубашки. Парень мотнул головой и тихо зашипел: обожженные руки задели край жесткой материи.

Наконец, он с облегчением опустил руки вниз и чуть прикрыл глаза. Осталось только надеть доспехи.

Он закрепил кирасу, но ослабевшие ладони не могли дотянуться до застежки на боках и на спине. Он чуть не зарычал от злости, но чьи-то тонкие прохладные пальцы с легкостью справились с застежками, расправляя жесткую кожу на плечах. Хаук тяжело вздохнул и протянул девушке руки, на которых она закрепила наручи, и отошел в сторону.

— Спасибо, — голос звучал почему-то хрипло, будто он битых часа три беспрерывно орал на ледяном ветру.

— Не за что, — колдунья отвернулась и чем-то зазвенела на столе, заставленном различными склянками и флакончиками с зельями

— Это ваше, — Дилейн протянула его раскрытую ладонь, в которой тускло что-то поблескивало. — Оно было надето на безымянном пальце левой руки, но рыжеволосая девушка, которая появилась перед тем, как вы окончательно отключились, сказала снять его. Вроде бы, перстень что-то блокировал, и его отсутствие должно было помочь вам скорее прийти в себя.

Парень подошел и с благодарностью принял тяжелое серебряное кольцо. Оно было странной формы: огненно-красный цветок, чем-то похожий на лотос, стеблем обвивался вокруг пальца Хаука, а тоненькие шипы были расположены так, чтобы не колоть кожу.

— Вы женаты? — внезапно спросила девушка, и Ястреб медленно поднял взгляд от кольца.

Ощущение, что это самая дорогая ему вещь, не покидало его с того момента, как стал стражем. Тонкая, полупрозрачная преграда не давала ему разглядеть ничего из того, что было до жизни с Триадой. Стоило только приблизиться, как сознание раскачивалось лодкой по жестоким волнам, и накатывающая боль заставляла отказаться от этой идеи.

— Я не знаю, — наверное, это был самый неожиданный ответ, который Дилейн совершенно не ожидала услышать.

— Вы… не знаете? — с недоумением и любопытством переспросила она. — Как это?

Ястреб тяжело вздохнул. Объяснять этой девушке, что он совершенно не помнит прежней жизни и не знает, что там происходило, желания не было, как и времени.

— Если сумеешь выжить, и время сведет нас вновь, когда-нибудь я расскажу тебе, — глухо произнес он. Горло почему-то сдавило, в глазах появилось жжение, будто он собирался заплакать.

Бред. Просто последствия болезни.

— Идем. Скоро начнется атака. Я бы сказал тебе уходить, но не могу: на счету каждый человек, кто хоть чем-то сумеет помочь в схватке.

Хаук забрал со стола тускло блестевший рукоятью меч и прикрепил к поясу. Уже собираясь выйти, он повернулся к молчавшей Дилейн и тихо попросил:

— Постарайся выжить. Ты слишком хрупка для войны…

После чего решительно повернулся и негромко затворил дверь, выходя прочь из лазарета.

Утро встретило его сугробами, что бледными белыми пятнами сияли вокруг, и легким морозцем. Оказывается, пока он отходил, староста уже сделал все сам: приказал расставить патрули и сосредоточить основные силы у площади: распыляться сейчас было бы глупо, и это практически сразу же привело бы к тому, что они были бы обречены.

— Вараг, — вполголоса позвал юноша, зная, что дракон услышит его благодаря магической связи. — Прости, я дурак, что вчера потратил половину силы, но тебе придется подпитать меня.

Хаук услышал фырканье так ясно, будто дракон находился от него на расстоянии вытянутой руки. Что-то легко кольнуло его в руку, и Ястреб увидел, что ладони еле заметно светятся: золотистое сияние магии дракона перетекало в его тело, давая ему надежду выжить.

— Спасибо, Вараг. Увидишь врагов — ты знаешь, что тебе делать. И удачи тебе, друг.

Юноша повернулся и, уже не чувствуя такой усталости, как раньше, направился к основным силам.

Мечники заканчивали возиться с оружием и проверяли, легко ли выходит клинок из ножен. При виде бледного Хаука, они как один поднялись и построились.

— Я рассчитываю на вас. Стрелки многих не снимут, так что ближний бой — наша надежда. Никого не жалеть. Один промах — и Ист-Оль обречена.

Стрелки занимали места на крышах, но к ним Хаук не пошел, справедливо рассудив, что снайперы, которым поручили бить первыми, должны быть самыми лучшими.

Остальных лучников он нашел на трех баррикадах, которые ограждали площадь. Их было не очень много, но Ястреб очень надеялся, что качество заменит количество.

— Бить на поражение. Ваша задача — застрелить как можно больше врагов, прежде чем они достигнут баррикады. Это даст нам шанс расправиться с ними в рукопашную.

Стрелки не произнесли ни слова. Это были юноши и немолодые мужчины, Хаук даже увидел нескольких девушек. Все понимали, что если не выложиться на полную, то с жизнью можно будет попрощаться.

Маги ждали его на площади. Многие держали в руках луки или мечи, и парень ощутил что-то вроде облегчения: сообразили, что одной магией будет не справиться.

— Наша первостепенная задача — вражеские колдуны. Если лишим их магов — у Ист-Оль появятся хорошие шансы выжить. Те, кто хорошо стреляют из лука, пусть заговорят стрелы. Когда начнется ближний бой, кто дерется на мечах, не забывая о магии, конечно, вступайте в сражение вместе с парнями Дерима. Да хранят священные четыре стихии и Богиня!

Хаук замолчал и опустился на колени прямо в холодный снег. Он сложил ладони лодочкой и что-то зашептал, и бледные голубые лучи окутали колдунов.

— Это даст вам защиту на некоторое время, но от сильных проклятий не спасет, так что постарайтесь не подставляться понапрасну.

Он поднялся и отошел на несколько шагов. Небо светлело медленно, с неохотой расставаясь с темным одеялом облаков, лениво перекрашивая их в серый цвет стали.

— Мастер… а что будете делать вы? — раздался сзади тихий знакомый голос.

Дилейн стояла позади него, но как она изменилась! Вместо каких-то штанов и рубашки неплохие доспехи светло-коричневого цвета, напоминающие кору дерева, каштановые волосы заплетены в косу и заколоты вверх, чтобы не мешали. На поясе болтаются кожаные ножны с коротким клинком.

— Постараюсь выжить, — невесело усмехнулся Хаук.

— Возьмите. Я думаю, вы умеете с ним обращаться, — парень, который вчера провожал его к колдунам, сжимал в руках большой черный лук.

Ястреб чуть улыбнулся и с благодарностью принял подарок, чутко пробегая пальцами по оплетенному гибким металлом дереву. Удобный, уже немолодой, но все еще тугой. И, судя по всему, дальнобойный.

— Спасибо. Что же, пора посмотреть, что там у нас происходит.

Он передал лук Дилейн и отстегнул от пояса катану, вручая пареньку:

— Подержи.

Сосредоточиться, представить, как хлесткий ветер с упоением перебирает коричнево-серые перья, а желтые глаза цепко выхватывают все вокруг, не упуская ни детали…

Под восхищенное аханье колдунов, в небо поднялся большой сокол и, резво махая крыльями, быстро направился прочь из деревни.

Птица поднималась все выше и выше, не собираясь светиться перед врагами, у которых вполне могло появиться желание сбить странное существо. Он отлетел недалеко, но успел заметить плотную вереницу черных точек, двигавшихся по дороге.

Сокол издал пронзительный тревожный вскрик и полетел обратно в Ист-Оль. Когда до земли оставалось около метра, Хаук перевоплотился и в снег спрыгнул уже человеком, забирая свое оружие.

— Сейчас подойдут. Всем приготовиться!

В душе алым амарисом расцветало предвкушение и охотничий азарт. Кем бы Ястреб не был прежде, в той, прошлой жизни, что осталась за завесой памяти, сейчас он — страж Триады, хозяин четырех стихий, и он не позволит Ист-Оль проиграть.

Частокол был, судя по звукам, сметен почти сразу, и Хаук натянул лук, ложась в снег за одной из баррикад. Удобное кривое бревно позволяло ему высунуть наконечник стрелы и выглянуть так, чтобы его не было видно.

Снайперы на крышах, ранее прикрытые его магией, работали чисто и быстро, по одному убирая врагов. Просто, без вскриков, воины падали, потому что каждая стрела находила цель.

Хаук закрыл глаза, потому что для того, что он собирался делать, ему не требовалось видеть. Он мог бы бить на слух, на звук шагов, потому что ветер доверительно шептал ему, кто где стоит. Он выпрямил руку и скомандовал:

— Давай.

Стрела сорвалась с его лука, безошибочно найдя цель в груди какого-то мужчины. Ястреб открыл глаза. Стрелки почти все попали в цель, и противники по одному оседали на землю. Главарь был в шлеме и металлических доспехах. Остальные не могли похвастаться прекрасным вооружением — кожаные доспехи и плохонькие стальные мечи, которые они обнажили, приготовившись к бою.

Хаук снова натянул лук, но пригнулся, потому что над головой засвистели стрелы. Рядом с ним упал парень, года на два его младше. Из приоткрытого рта текла кровь, а стрела попала прямо в сердце.

Что-то внутри занялось, будто сухой хворост от вспышки кремня. Ястреб поднялся в полный рост и выпустил сразу две стрелы, которые немедленно нашли свою цель, и один из врагов свалился на землю, хватаясь за пробитую руку, а второй со стрелой в переносице замолк, медленно осел вниз и больше не шевелился.

Баррикады представляли собой нешуточную преграду, и, чтобы их преодолеть, нужно было приложить определенные усилия. Хаук натянул лук, скользя взглядом по людям спереди, силясь отыскать среди них мага.

Нет, не то, не то… Вот он ! Немолодой мужчина в гладких, словно из воды вылитых, доспехах коричнево-желтого цвета. В его руках закручивалась бледно-серая сфера, мгновение — и он бросил ее вверх, туда, где сидел снайпер.

Ястреб, не медля ни секунды, вытащил прямо из воздуха огненное копье — обычная стрела могла не пробить заговоренные латы — и бросил его в колдуна. Если убить мага, исчезнет и его колдовство. Копье пронзило Воздушного, но сфера уже достигла двоих лучников на крыше и бесшумно раскрыла свои объятия. Несколько секунд — и задохнувшиеся стрелки больше не шевельнулись.

Хаук чертыхнулся. Колдунов нужно найти как можно скорее, иначе вся эта затея может закончиться очень даже плохо. Он прикрыл глаза, прошептав поисковое заклятье, и выпустил из рук маленькую птичку, сотканную из потоков ветра.

Вестник скользил над головами людей юрким, незаметным воробушком, и уже через полминуты Ястреб услышал тихий звон.

На этот раз магом оказалась женщина с волосами ненатурального красного цвета, натянувшая тетиву лука. Увидев поднявшегося Хаука, колдунья немедля выпустила в него стрелу. Парень нырнул вниз, не забыв выпустить маленькую ледяную стрелу, которая, хоть и не убивала мгновенно, парализовывала и, если ее не вытащить, с каждым вздохом входила в тело все больше, двигаясь к сердцу и замораживая кровь.

Заговоренная стрела колдуньи не воткнулась в бревно, как надеялся юноша, а перелетела его, и парень в последний момент сумел заморозить ее и разбить ударом рукояти меча. Правда, она все же успела царапнуть его по щеке, крест-накрест, и почему-то это сильно стражу не понравилось.

Кажется, частичная блокировка магии… Вот черт! Он же теперь сможет только стрелять из лука. Ладно, колдунами займутся остальные.

Заметив неподалеку Дилейн, он махнул рукой, подзывая ее. Вестник продолжал летать, но видел его только Хаук, а он не мог стоять рядом с магами и указывать их на каждого вражеского колдуна.

— Я передам тебе право на вестника, — произнес Ястреб и, вызвав маленькую ледяную стрелку, поранил ладонь девушки и приложил к своей щеке, по которой стекала кровь из крестообразной царапины.

Притянув к себе Дилейн, парень, не давая ей опомниться, легко коснулся губами ее губ и тут же выпустил.

— Просто позови его и увидишь, — шепнул он, исчезая среди остальных.

Девушка с мгновение стояла неподвижно, прижимая здоровую руку к губам. Да, он просто провел ритуал, применив самый доступный сейчас способ. Но почему тогда ее сердце так колотиться?

Она закрыла глаза, сосредоточиваясь. Да, вестник был полон чужеродной магии: стихии Воздуха, непокорной, воинственной, что совершенно не горела желанием подчиняться кому-то еще. Но страж обладал силой четырех стихий, и сотворенный его ладонями вестник должен был покориться ей, потому что право на него было передано Дилейн.

К тому моменту, как ее нашел Лест, она уже нашарила вестника и целилась маленькой огненной стрелой в молоденького парня.

— Как дела? — поинтересовался маг, отбивая простеньким щитом летевшую в него стрелу.

— Страж сотворил вестника, так что найти вражеских магов не составит особого труда. Я вижу их. Дай мне руку!

Парень был уже ранен: кровь стекала из неглубокой раны в запястье, и Дилейн приложила свою ладонь к его, смешивая кровь, разделяя право на вестника.

— Теперь и ты сможешь увидеть их.

Лест глянул в сторону нападавших и обомлел: некоторые фигуры, которых была едва ли не треть, будто подсвечивались изнутри неярким белым сиянием.

— Они и есть, — удовлетворенно кивнула колдунья, прослеживая его взгляд и выпуская следующую стрелу.

Хаук тем временем перенесся к другой баррикаде, где почему-то было очень жарко: пот мгновенно выступил на лбу, но уже в следующий миг Ястреб улыбнулся: Вараг летал над Земными и Воздушными, поливая их огнем. Некоторые дома уже горели, но юноша подумал, что жители Ист-Оль будут рады хотя бы тому, что сами живы, а не сохранности их жилищ.

— Так им, дракон! — крикнул кто-то из толпы, и Вараг рыкнул, в очередной раз метко испепеляя летящие стрелы вместе с лучниками.

— Что у вас тут? — Хаук протиснулся к отряду мечников, которые засели за бревнами.

— Плохо дело. Баррикада почти прорвана, и даже дракону не удается их сдержать. Боюсь, скоро будет ближний бой. Что у других?

— Западная баррикада держится, я сотворил вестника, и маги успешно глушат вражеских колдунов. Снайперы, скорее всего, убиты, если не успели присоединиться к защитникам. У северных я еще не был.

— Иди-ка ты туда, мы ту пока держимся, если что — узнаешь и увидишь сразу же, — посоветовал воин, и Ястреб побежал к следующему завалу.

То, что здесь дело совсем худо, он понял сразу. Завал был разрушен, и Огненные уже скрестили мечи с Воздушными.

— Вараг! Если ты меня слышишь, то передай Дериму и Дилейн, что север пал. Пусть отстаивают баррикады, сколько могут. Если нас возьмут в кольцо, придется туго.

Он отступил на шаг и вынул меч, сунув лук какому-то парнишке:

— Отбеги подальше и отстреливайся, если можешь.

Огромные голубые глаза, в которых плескался страх, стали чуть спокойнее, и мальчишка кивнул, сноровисто отходя назад. Хаук же, не медля, бросился к валяющимся остаткам бревен и скрестил катану с высоким воином в кольчуге.

— Отойди, мальчишка! — бросил тот, небрежно махнув мечом. Ястреб оскалился и с силой обрушил клинок на врага. Мечи протяжно лязгнули, а воин уже отскочил назад и атаковал сам.

Азарт боя закружил юношу, заставляя вскидывать и опускать катану, отклоняться, приседать и нападать снова. Руки действовали сами по себе, тело не слушалось разума, который будто отключился.

Воин свалился с пробитой грудиной, и Хаук перешагнул через него, двигаясь дальше. Совсем рядом неторопливо орудовал молотом Торлок. Видно, это было его любимым оружием: Ястреб даже на миг залюбовался четкими движениями бывшего противника.

— Берегись! — вскрикнул он, и вскинул руку, чтобы прикрыть огромной воина от поднятого каким-то магом камня.

Но магия стража была все еще блокирована, а молот уже опустился на череп врага, кроша его, а вслед за этим большой камень острым концом вонзился в грудь Торлока, опрокидывая его наземь.

Воин лежал на земле, ловя ртом воздух. Одного взгляда хватило, чтобы понять — парню не выкарабкаться.

— Прости, что пошел против тебя сначала, Ястреб, — с трудом выговорил умирающий. Изо рта его текла кровь, и он говорил из последних сил. — Я умру с гордостью, потому что ты сражался рядом со мной. Отомсти за меня, страж…

Последние слова были произнесены еле уловимо, но парень прочитал их по губам и, наклонившись, закрыл погибшему глаза. А потом выпрямился и вытянул руку в сторону баррикады. С его ладони сорвалось переплетение цветных радуг, которое вновь подняло и закрепило обломки на своих местах.

Он остался один на этой стороне завала, а остальные защитники вместе с горсткой нападавших — с другой.

Ему не было страшно, что по его душу здесь десятки воинов. Он не боялся погибнуть. Страж поднял меч и негромко, почти лениво произнес:

— Ну, кто первый?

Ему было все равно, потому что он шел убивать.

Воины растерялись, видя всего одного человека, и не сразу бросились в атаку. Первым опомнился маг, а за ним и другие.

Бесконечные увороты и атаки, выпады и блокировки. Страж был быстрым, как снежный вихрь, и его достали только пару раз, вскользь пропоров руку и задев незащищенную ладонь.

Он дрался с магом, и помимо меча успевал сбрасывать с ладони искрящиеся вспышки заклятий. Что-то выгорало в его душе, дотла, до серой золы, когда не остается ничего, кроме холодной расчетливой ярости, заставляющей снова и снова бросаться в бой.

Маг казался смутно знакомым, будто он встречал его в той, прошлой жизни. Хаук прищурился, напрягая память, и его словно окатило вспышкой.

Пики гор встают на горизонте, и кажется, будто пара шагов — и они спасутся. Но бледное сияние заклятие настигает девушку и растворяется. Они еще не знают, что «Поцелуй ночи» заберет ее на перепутье…

Резкий взмах мечом — и маг валится на землю, пытаясь зажать рукой рваную рану, а Ястреб уже идет дальше, ничего не видя и не слыша, целиком отдаваясь этой схватке. Его окружают со всех сторон, и кто-то расторопный попадает по лицу, и жесткая черная маска падает на землю, расколотая пополам.

— Боже, неужели это он?

Хаук не останавливается, и только когда рев Варага настигает его сверху, он позволяет себе замереть.

— Успокойся, страж, они ушли!

И правда. Перед ним — заваленная телами улица. Ястреб медленно идет обратно к завалу: неужели это он убил их всех? Руки чуть дрожат, но в целом он чувствует себя нормально, только распоротая рука немного болит, да еще, оказывается, в плече засела стрела, и левой рукой тяжело двигать.

Он перелезает через завал и идет по площади, где уставшие, но счастливые люди раскладывают тела убитых и раненых.

Хаук почти пересекает площадь, когда что-то цепляет его взгляд, и он спотыкается, неотрывно глядя в сторону.

Каштановые волосы безжизненно раскинулись по земле, а на хрупкое тело, покрытое кровью, тихо падает снег. Дилейн умирает.