Зарисовки (джен)

Я сидел на полу в тронном зале. На первой ступени трона стояли весы с двумя чашами, а я осторожно брал лежащие рядом со мной разноцветные хрустальные шарики и складывал их на чаши так, чтобы равновесие не терялось.

В этот день я не обращал внимания ни на что вокруг. Ни отдаленные уголки зала, ни колонны, обвитые плющом, ни плащ моего отца-короля не привлекали меня.

Отец дал мне эти шарики, чтобы я положил их на весы так, чтобы чаши весили одинаково, и я, хоть и не понимал, зачем это нужно, терпеливо занимался порученной мне работой. Попутно, я, конечно, вглядывался в царящий внутри шариков разноцветный туман и думал, что бы это могло быть, но, отвлекшись, снова принимался за дело. Я не знал, смотрит ли отец на меня или просто сидит на своем троне, взглядывая на меня лишь изредка, но мне так не хотелось превратиться в его глазах в нерадивого мальчишку, что я бы покидал на чаши весов все шарики разом, и только страх разбить их мешал мне это сделать.

Последний шарик лег на весы, и я присмотрелся к стрелке, которая, предательски качнувшись, замерла и остановилась, но не ровно посередине. Испугавшись, что сделал что-то не то, я быстро схватил с весов один шарик и переложил его на другую чашку, но стрелка качнулась в другую сторону и по-прежнему не желала показывать равновесие. Только тогда я поднял глаза.

― Почему?

Отец немного помолчал (торопливость в ответах он не любил) и ответил:

― Один шарик не такой, как все.

Я бросился осматривать тяжелую чашку, перебирать непонятные шарики, думая, что, наверное, так и не узнаю, что это такое и зачем.

― Этот? Этот?

Но король только качал головой.

Нужный шарик я узнал сам, повертел его в руках. Точно такой же, только внутри не чистый туман, а что-то мутное, похожее на кисель, на что я сначала не обратил внимания.

― Что это?

Отец не ответил, и я поднес шарик к глазам. Вначале ничего не было видно, но потом мой взгляд проник сквозь толщу тумана, мимо скоплений мелких искорок, и наконец я различил что-то настолько мизерное, что даже не смог бы даже сказать, какого это размера по сравнению с песчинкой. Это была крохотная точка, ярко сияющая красным.

― Что это?

― Там боль и ненависть. И страх. Ты еще мал, ты не знаешь, что это такое.

Я вглядывался внутрь.

― Там, на этой точке, живут существа, похожие на микробов. Они производят все это.

― И... и что же делать? ― недоуменно спросил я, отрываясь от шарика.

― Решать тебе, ― ответил король. ― Чувство меры, точнее, чувство равновесия всегда и во всем должно быть внутри тебя. От этого зависит твое решение.

― А если я его разобью? Этот шарик?

― Решать тебе, ― повторил отец.

― А им не будет больно? Микробам?

― Не стоит о них жалеть, малыш.

Я посмотрел на весы. Потом на шарик в своих руках.

Потом, размахнувшись, швырнул, и осколки брызнули по каменному полу.

О микробах не стоит жалеть.