Cassiopeia (гет)

— Я принёс завтрак. — Абнер весело потряс в воздухе бумажным пакетом. Он вошёл, громко хлопнув дверью, из-за чего я, собственно говоря, и проснулась. За окном уже вовсю светило утреннее солнце, день обещал быть ясным.

— Очень вовремя, — зевнула я и как раз поймала брошенный пакет. Внутри оказались упакованные в целофан бутерброды, бананы и сок. — Какой шика-а-арный выбор… — не удержавшись, съязвила я, разворачивая первый сэндвич.

Абнер закатил глаза и улыбнулся. Он выглядел на зависть бодрым, в то время как я на новом месте этой ночью очень плохо спала, из-за чего сейчас, вероятно, напоминала какое-то лесное чудище. К моему недовольству, он не разрешил приступить к завтраку прежде, чем я посещу ванную. Живот вызывающе заурчал, на что Абнер непреклонно молча указал мне на дверь.

После завтрака мы спустились вниз. Я хотела осмотреть город, но Абнер сказал, что мы сделаем это позже — сейчас нужно разобраться с жильём. Билл хотел знать точную дату отъезда, чего мы никак не могли сообщить. Известий из Малфой-Мэнора не было, мы оставались в напряжённом неведении.

Заняться было совершенно нечем, так что я решила устроить себе экскурсию по нашему временному пристанищу, в ходе которой убедилась в том, что все жители отеля являлись волшебниками. На нижнем этаже находился довольно просторный, слабоосвещённый, но уютный и тёплый холл, где потрескивали поленья в зажжённом камине; дощатые полы покрывали шерстяные ковры, а плотные шторы надёжно скрывали это место от обзора с улицы сквозь небольшие окошки.

Двое мужчин, которые даже в таком месте скрывали свои лица за капюшонами мантий, кормили умостившихся на расположенной у стены жерди рябых сов, изредка обмениваясь короткими тихими репликами; расположившаяся на софе, напротив огня, семейная пара изучала выпуск «Ежедневного пророка»; две престарелых дамы что-то бормоча, колдовали в углу, и из-за этого по помещению распространялся почему-то запах лимона.

Мне нравился такой мир: где вокруг витало волшебство, свободное от всякого табу, и не нужно было скрывать свою магическую сущность. Возможно, когда Тёмный Лорд победит, так будет повсеместно — и в маггловском мире тоже. Волшебники будут главенствовать над людьми, не владеющими магией. Это были явно плохие мысли, недостойные нормального подростка… Но вспоминая все злодеяния мамы, я не могла удержаться от подобных дум.

— Идём. — Абнер внезапно возник прямо перед моим носом, бережно схватил меня локоть и повёл к выходу.

— Ты договорился? — шёпотом спросила я.

— Да, хотя этот упырь взял двойную плату, — недовольно сказал он, а потом смутился: — Прости, я не должен так выражаться в присутствии дамы.

Я прыснула: первый раз в жизни меня назвали дамой, и почему-то это казалось ужасно смешным и неприменимым по отношению ко мне. Я с лёгкостью могу сказать, что Нарцисса Малфой — дама. Но я? Нет, это просто нелепо.

Мы подошли к парку. Сейчас, в утренний час, тут было куда более людно, чем вчера, когда мы прибыли в этот городок. Неспешно прогуливались парочки, молодые мамы катили впереди себя коляски, бабушки смотрели за непоседливыми внуками. Кроны больших деревьев кидали тень на выложенные неодинаковыми плоскими камнями дорожки, а сочная зелёная трава так и манила, чтобы на неё сели. Мы устроились в тени старого широкоствольного дуба. Где-то вдалеке игриво журчала вода в фонтане, а всего в паре метров от нас стояла тележка с большим ярким зонтом над ней — женщина продавала мороженое. Было душно. Я стянула толстовку и осталась в футболке. Она была растянутой и довольно старой, но всё равно оставалась моей любимой. Абнер закатал до локтей рукава водолазки, однако по нему было видно, что он страдал от жары не меньше, чем я.

— Купим мороженое? — весело предложила я. Такая игривость не была мне присуща, но настроение неожиданно поднялось: моя фантазия разыгралась, и я с лёгкостью могла представить, что сейчас отдыхаю с другом где-то на курорте, а не прячусь от Министерства Магии.

Купив два рожка, мы пошли дальше. Парк был обширным; вокруг бродили куча магглов — очень весело наблюдать за Абнером, который на что-то обычное для простых людей иногда очень смешно реагировал.

— Знаешь, — через несколько минут сказал он мне, — это так не похоже… не похоже на то, что с детства рассказывали мне об их мире.

— А что рассказывали тебе с детства?

Абнер промолчал. Лицо его нахмурилось, и он будто поник. Интересно, что же ему всё-таки говорили? Взгляд его стал отсутствующим, будто он был вовсе не тут. Я загрустила, и пожалела, что вообще начала этот разговор. Помню, мне как-то доводилось невольно слушать болтовню слизеринцев: они обсуждали магглов, их необразованность и тому подобное. Возможно, именно это когда-то внушали Абнеру. Как бы то ни было, нужно было срочно сменить тему, иначе милая прогулка грозит быть окончательно испорченной молчанием.

— Слушай, а где ты учился? — неожиданно воспрянула я. Он был ненамного старше м — Я принёс завтрак. — Абнер весело потряс в воздухе бумажным пакетом. Он вошёл, громко хлопнув дверью, из-за чего я, собственно говоря, и проснулась. За окном уже вовсю светило утреннее солнце, день обещал быть ясным.

— Очень вовремя, — зевнула я и как раз поймала брошенный пакет. Внутри оказались упакованные в целофан бутерброды, бананы и сок. — Какой шика-а-арный выбор… — не удержавшись, съязвила я, разворачивая первый сэндвич.

Абнер закатил глаза и улыбнулся. Он выглядел на зависть бодрым, в то время как я на новом месте этой ночью очень плохо спала, из-за чего сейчас, вероятно, напоминала какое-то лесное чудище. К моему недовольству, он не разрешил приступить к завтраку прежде, чем я посещу ванную. Живот вызывающе заурчал, на что Абнер непреклонно молча указал мне на дверь.

После завтрака мы спустились вниз. Я хотела осмотреть город, но Абнер сказал, что мы сделаем это позже — сейчас нужно разобраться с жильём. Билл хотел знать точную дату отъезда, чего мы никак не могли сообщить. Известий из Малфой-Мэнора не было, мы оставались в напряжённом неведении.

Заняться было совершенно нечем, так что я решила устроить себе экскурсию по нашему временному пристанищу, в ходе которой убедилась в том, что все жители отеля являлись волшебниками. На нижнем этаже находился довольно просторный, слабоосвещённый, но уютный и тёплый холл, где потрескивали поленья в зажжённом камине; дощатые полы покрывали шерстяные ковры, а плотные шторы надёжно скрывали это место от обзора с улицы сквозь небольшие окошки.

Двое мужчин, которые даже в таком месте скрывали свои лица за капюшонами мантий, кормили умостившихся на расположенной у стены жерди рябых сов, изредка обмениваясь короткими тихими репликами; расположившаяся на софе, напротив огня, семейная пара изучала выпуск «Ежедневного пророка»; две престарелых дамы что-то бормоча, колдовали в углу, и из-за этого по помещению распространялся почему-то запах лимона.

Мне нравился такой мир: где вокруг витало волшебство, свободное от всякого табу, и не нужно было скрывать свою магическую сущность. Возможно, когда Тёмный Лорд победит, так будет повсеместно — и в маггловском мире тоже. Волшебники будут главенствовать над людьми, не владеющими магией. Это были явно плохие мысли, недостойные нормального подростка… Но вспоминая все злодеяния мамы, я не могла удержаться от подобных дум.

— Идём. — Абнер внезапно возник прямо перед моим носом, бережно схватил меня локоть и повёл к выходу.

— Ты договорился? — шёпотом спросила я.

— Да, хотя этот упырь взял двойную плату, — недовольно сказал он, а потом смутился: — Прости, я не должен так выражаться в присутствии дамы.

Я прыснула: первый раз в жизни меня назвали дамой, и почему-то это казалось ужасно смешным и неприменимым по отношению ко мне. Я с лёгкостью могу сказать, что Нарцисса Малфой — дама. Но я? Нет, это просто нелепо.

Мы подошли к парку. Сейчас, в утренний час, тут было куда более людно, чем вчера, когда мы прибыли в этот городок. Неспешно прогуливались парочки, молодые мамы катили впереди себя коляски, бабушки смотрели за непоседливыми внуками. Кроны больших деревьев кидали тень на выложенные неодинаковыми плоскими камнями дорожки, а сочная зелёная трава так и манила, чтобы на неё сели. Мы устроились в тени старого широкоствольного дуба. Где-то вдалеке игриво журчала вода в фонтане, а всего в паре метров от нас стояла тележка с большим ярким зонтом над ней — женщина продавала мороженое. Было душно. Я стянула толстовку и осталась в футболке. Она была растянутой и довольно старой, но всё равно оставалась моей любимой. Абнер закатал до локтей рукава водолазки, однако по нему было видно, что он страдал от жары не меньше, чем я.

— Купим мороженое? — весело предложила я. Такая игривость не была мне присуща, но настроение неожиданно поднялось: моя фантазия разыгралась, и я с лёгкостью могла представить, что сейчас отдыхаю с другом где-то на курорте, а не прячусь от Министерства Магии.

Купив два рожка, мы пошли дальше. Парк был обширным; вокруг бродили куча магглов — очень весело наблюдать за Абнером, который на что-то обычное для простых людей иногда очень смешно реагировал.

— Знаешь, — через несколько минут сказал он мне, — это так не похоже… не похоже на то, что с детства рассказывали мне об их мире.

— А что рассказывали тебе с детства?

Абнер промолчал. Лицо его нахмурилось, и он будто поник. Интересно, что же ему всё-таки говорили? Взгляд его стал отсутствующим, будто он был вовсе не тут. Я загрустила, и пожалела, что вообще начала этот разговор. Помню, мне как-то доводилось невольно слушать болтовню слизеринцев: они обсуждали магглов, их необразованность и тому подобное. Возможно, именно это когда-то внушали Абнеру. Как бы то ни было, нужно было срочно сменить тему, иначе милая прогулка грозит быть окончательно испорченной молчанием.

— Слушай, а где ты учился? — неожиданно воспрянула я. Он был ненамного старше меня, и если учился в Хогвартсе, я обязательно должна была хоть раз увидеть его.

— Год в Дурмстранге, а дальше домашнее обучение. Нарцисса не хотела, чтобы я много времени проводил в такой школе, а о Хогвартсе Люциус был плохого мнения.

— А родители что? Это, как бы, их забота, — не подумав, ляпнула я. Плечи Абнера напряглись, и он сник, так ничего и не ответив. Я тоже оставила попытки поддерживать беседу, и прогулка, весёлая сначала, теперь чем-то напоминала поминки.

* * *

Я уселась в холле, около окна, а Абнер возвратился в наш номер, оставив меня в компании самой себя. Сидеть с ним не было никакого желания — я давно заметила, что когда он в не настроении, бессмысленно стараться его растормошить.

Волшебники то заходили, то выходили: некоторые были одеты по-маггловски, а некоторые свободно расхаживали в мантиях различных цветов. Иногда мне казалось, было бы лучше, если бы все они носили мантии, потому что выбирали маггловскую одежду волшебники совершенно безвкусно.

Билл всё время сидел внизу, выполняя разные работы. Он каждые пять минут косился в мою сторону, но упорно молчал, что только испытывало моё терпение. Наконец-то, когда мои нервы натянулись как струна, я не выдержала, подошла к нему и тихонько поприветствовала.

— Здравствуй, — нервно кивнул он. — Как дела?

— Хорошо, а у вас как? — с вежливой улыбкой спросила я и уселась на диванчик.

— Вполне… вполне… — пробормотал он. А потом, будто не решаясь, быстро задал вопрос: — Мы с тобой раньше не виделись?

— Нет, — засмеялась я. — Уверена, что никогда. Я бы вас запомнила. А что?

— Твоё лицо… манера говорить… Ты напомнила мне одного человека, вот и думаю, ошибся ли я, — всё так же тихо ответил он. Его позвал какой-то пожилой волшебник, и Билл с радостью со мной попрощался, наверное, и не подозревая, что посеял во мне зерно сомнения и кучу вопросов. Кого я ему напомнила? Останавливался ли тут, в его отеле, человек, которого я больше всего в жизни жаждала увидеть? Может… хотя я и сомневаюсь, тут когда-то бывал мой отец? Мне хотелось задать несколько остро важных для себя вопросов Биллу, но он упорно до конца дня игнорировал и избегал меня, специально ошиваясь около других постояльцев. Расстроенная, я вернулась в номер, к такому же грустному Абнеру. Он читал потрёпанную книгу, со странным названием «Цветы для Элджернона».

— Разве это не маггловская книга? — против воли спросила я.

— Тебе-то что? — не очень-то и вежливо ответил он, переворачивая страницу. Я пожала плечами и легла на свою кровать, закрывая глаза. Это был очень длинный день…

* * *

Утром Абнер не разбудил меня — просто поставил на прикроватный столик очередной пакет с едой. Я, грустно улыбнувшись, посмотрела на пустую соседнюю кровать. Книга одиноко лежала на подушке, остальные вещи, что не вынимались из рюкзака без нужды, он забрал.

Я провела рукой по тёплой от солнца обложке, открыла первую страницу — и сразу же захлопнула книгу, откидывая её на кровать. Почему-то она показалась мне чем-то слишком личным, чем-то, что сравнимо с дневником или фотографиями, которыми никогда не будешь делиться.

Видимо, этот день я проведу в полном одиночестве, раздумывая, что такого я сказала в парке, и что имел в виду Билл, говоря, будто узнал во мне кого-то. Задребезжало оконное стекло — большая сова требовала моего внимания. В лапках она сжимала свёрнутое в трубочку письмо.

«Скоро, совсем скоро мы увидимся, Кассиопея. И тогда, надеюсь, ты сможешь дать мне внятный ответ на мои вопросы. Подумай, зачем ты попросила у меня помощи и как собираешься расплачиваться.

Думаю, ты догадалась, кто я.»

— Что это? — неожиданно прозвучал вопрос. Абнер стоял позади меня и через плечо старался разглядеть слова, написанные на пергаменте. Я смяла бумагу и положила в карман.

— Тебе-то что? — язвительно вернула я ему его же слова.

Абнер улыбнулся и склонил голову, прядки его чёрных волос заблестели при свете солнца. Ореховые глаза заинтересовано блестели, глядя на меня.

— Прости, — наконец-то, после длительного молчания сказал он. — Я не должен был себя вести так. Ты совершенно не виновата и ничего такого не сказала мне. Больше подобного не повторится.

— Нет проблем, — хрипло ответила я. Сейчас меня волновала не глупая, непонятная обида Абнера, а письмо, которое лежало в кармане.

Он уселся около меня на кровати. Абнер всем своим видом показывал покаяние, а я же просто не знала, как поскорее отвязаться от него и остаться наедине со своей тревогой.

— Зато, — загадочно начал Абнер, — я узнал нечто интересное, Кассиопея. Смотри.

Он вытащил из кармана кусок старого пергамента. На одной стороне было нарисовано известное мне созвездие, похожее на сильно растянутую перевёрнутую верх ногами букву «М». Я закатила глаза: в детстве из-за своего имени мне пришлось много вытерпеть.

— Я знаю, знаю. Меня назвали в честь созвездия, что же мне поделать? — почти обречённо вздохнула я.

Абнер медленно перевернул пергамент: на обратной стороне было что-то выведено странным, древним языком. Внизу мелкими буквами другой рукой был вписан перевод.

— Это легенда, связанная с созвездием и девушкой, твоей одноименницей, — всё так же загадочно улыбался он. — Билл просил тебе передать. Он сказал, что тебе будет полезно прочитать это… Он сказал, что больше ничем помочь тебе не может. Ты не знаешь, что он имел в виду?

— Нет, — медленно отозвалась я, пряча взгляд. — Даже не догадываюсь.