Dear Noah (гет)

Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать. © Коко Шанель

Быть может, я не из тех, кто рождается под счастливой звездой, но я из тех, кто может изменить всё — я свято верила в это, пока судьба не разлучила меня с Ноа.

Крушение самолёта Embraer EMB 123 Vector произошло во время приземления в бразильском городе Витория. Его название означает "победа", но ничего победоносного этот город не принёс.

Я чувствовала, что эта профессия рано или поздно разлучит нас, но всё произошло слишком быстро. Перед трагедией меня не отпускало нехорошее предчувствие, но мой жених всё равно решил рискнуть.

— Я чувствую дурное, ты же сам сказал, что в самолёте есть неисправность, пожалуйста, останься здесь, останься в Нью-Хейвене!

— Куинни, послушай, я заканчивал лётную академию не для того, чтобы вести себя, как последний трус, понимаешь? К тому же, это служебный самолёт, всем пассажирам нужно быть на месте в срок. Я не могу их подвести.

— Даже ради Бет?

Наша дочь была последней попыткой уговорить его остаться здесь, со мной.

— Как раз ради Бет и ради нас я отправляюсь в Бразилию: за этот риск мне заплатят столько денег, что мы сможем не только себе обеспечить шикарную свадьбу, но и отложить денег на её обучение в будущем, после этого она не будет считать нас теми, кем были для неё последние два года — теми, кто её бросил.

— Но ты не хотел бросать её, и за деньги мы не купим её любовь, к тому же, мне не нужна пышная свадьба. Мне нужен ты рядом, неужели я многого прошу?

— Нет, но я верю, что мои девочки будут гордиться мной.

Он нежно коснулся моих губ своими, заставляя ответить на поцелуй и рассеять все свои страхи, пусть даже и на мгновение.

— Обещай, что будешь звонить! — сказала я, коснувшись его щеки, а он сжал мои пальцы и, поднеся к губам, поцеловал.

— Каждые два часа, я обещаю.

Я смотрела, как он уходит, и его силуэт становится всё меньше и темнее, а свет словно бы обволакивает, размывает его очертания.

В тот день предчувствие меня не обмануло — я так и не дождалась звонка Ноа.

Со дня его похорон прошло уже полгода, а я так и не смогла вновь обрести себя.

Я не знала, чего хочу от жизни, и понимала, что на этот раз меня не спасут розовые пряди волос, пирсинг в носу и на языке, а татуировка с его инициалами на левом запястье будет служить лишь напоминанием, доводящим до исступления.

Так же меня доводило до исступления решение Шелби Коркоран — оно стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения.

— Здравствуйте, мисс Коркоран, могу ли я зайти к вам сегодня хотя бы на час? Мне нужно обсудить с вами кое-что.

— Хорошо, ты можешь прийти, только не опаздывай, пожалуйста. Я должна помочь Вокальному Адреналину с подбором репертуара.

— Договорились.

Я приехала — настолько быстро, насколько могла, чтобы преодолеть свой страх после ДТП, случившегося два года назад.

— Здравствуйте, Шелби, уже больше полугода прошло с тех пор, как вы обещали мне подумать над возможностью совместной опеки, вы помните?

— Конечно. И я не отказываюсь от своих слов, но где Пак? — она иронично изогнула брови, а на лбу появилась морщинка.

— Он погиб.

Вот так просто, оказывается, произнести это вслух.

— Ах да, я что-то слышала об этом. Соболезную твоей утрате, вот только без его присутствия я даже на полчаса не смогу оставить тебя с Бет. Вдруг ты учудишь что-нибудь, как тогда, когда задумала эту авантюру — для того, чтобы меня лишили родительских прав?

— Мне тогда было всего девятнадцать. Сейчас я повзрослела и могла бы стать женой Ноа, женой человека, которому вы доверяете больше всего.

— Но ты так и не станешь его женой — и ма-а-аленькая поправочка: я доверяла ему раньше, а теперь его нет, а значит, и тебе не место в моём доме и рядом с моей дочерью, — сделав ударение на два последних слова, она резко захлопнула передо мной дверь, а я на секунду забыла, как дышать.

Где же моё место? Где теперь мой дом и моя дочь?

* * *

В баре МакЛаренс царила очень мрачная атмосфера — такое ощущение, что это место заранее отвергало человека. Может быть, сегодня просто не мой день — не мой месяц и даже не мой год. Впрочем, это было не так уж и важно. Мне просто нужно было выпить чего-нибудь покрепче.

— Здравствуй, Карл. Лили рассказала мне об особой игре, в которую вы с ней играете — сегодня я тоже хочу с тобой в неё сыграть. Обновляй каждый раз мой двойной виски…как…

— Как только стакан опустеет, я понял, Куинни, — бармен улыбнулся уголком губ, словно видел меня впервые. Быть может, это действительно было так — я настолько изменилась за последние несколько месяцев.

— Спасибо, — просто сказала я, без лукавой улыбки, которая сама собой появлялась, когда я раньше общалась с мужчинами. Я действительно утратила слишком многое от себя прежней. Нет больше не только "королевы флирта", какой я была по словам Сантаны Лопез, но и меня прежней больше нет — меня просто выжгло из этой жизни, как ненужный лист бумаги в камине.

Карл наконец сделал мне двойной виски, я впервые попробовала его без примеси колы — и это было… ново: напиток неприятно обжёг горло, я закашлялась, и не заметила, ко мне подошёл голубоглазый паренёк, лет тридцати на вид.

Он сказал:

— Не кажется, что это слишком жёсткий напиток для дамы?

— Неа. А тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело?

— У-у-у, какие мы грубые, — сказал он как-то театрально.

Мне было наплевать, и я тоже поспешила ответить:

— Я уже час за тобой наблюдаю и, пожалуй, я сочувствую твоему другу Теду — знаешь, почему?

— Почему?

Полагаю, что моя проницательность поразила его.

— Потому что метод флирта, начинающийся со слов: «Привет, вы знаете…» — заранее обречён на провал, увы.

— А вот это уже интересно. Не хочешь составить нам компанию в игре в Лазертэг?

— Ты шутишь, что ли? Это самая лучшая вещь на земле, конечно, я хочу!

По правде говоря, бластер-автомат — это то, что было нужно мне сейчас куда больше, чем выпивка.

— Ну, отлично, а то раскисла — тоже мне, сестричка по разуму, — он как-то странно хихикнул.

— Знаешь, я, конечно, заметила, что мы оба блондины, но вот только я умнее тебя, — мой тон прозвучал язвительно, потому что какая я ему, к чёртовой матери, сестричка? Я ведь даже не знаю его имени.

Словно вторя моим мыслям, он произнёс:

— Я Барни, — он протянул мне руку для рукопожатия — мы, наверное, выглядели очень тупо — прямо как мистер Тумнус и Люси из «Хроник Нарнии».

— А я Люси, но все зовут меня Куинн.

Не знаю почему, но мне хотелось хоть раз найти настоящую себя, и я думаю, что Барни мог бы мне в этом помочь — предчувствия никогда меня не обманывали.