Солнце (гет)

Светловолосый парень открывал дверь квартиры, одной рукой пытаясь удержать пакеты с продуктами, а другой — вставить ключ в замочную скважину. Наконец сделав это и попав домой, он неторопливо разложил продукты по полочкам в холодильнике. В дверь позвонили. На пороге стоял его однокурсник, бывший одноклассник и лучший друг Артём Боровиков, или просто Тём, для друзей. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Игорь, а именно так звали этого светловолосого парня, без слов впустил неожиданного гостя. Тот прошел на кухню, хозяйским движением включив электрический чайник.

— Опять он напился, да? — Спросил Игорь друга. Тот лишь кивнул, садясь за стол и обхватывая голову руками.

— Он... Он ударил женщину на улице, понимаешь? Никогда, никогда еще папа ни на кого руку не поднял, он же даже шикнуть ни на кого не может. А тут...

Какое-то время ребята сидели молча, пока их не потревожила Настя, любимая девушка Игоря, вернувшаяся домой.

— Привет, мальчики, а что вы тут... Ой, — прервала свою радостную речь брюнетка и выключила чайник, шипящий и бурлящий. — Тём, я была у сестры, её подруга — дочь той женщины, которую... Которую твой отец, кажется, ударил. — Девушка замялась, доставая из холодильника масло и сыр. Молчание угнетало. Воздух, казалось, можно было резать ножом. — Ну, не будем об этом. Давайте я вам чаю налью.

Позже, уже возвращаясь домой, Артём опять увидел ту сероглазую девочку. Она шла с пакетом яблок, видимо, из магазина, и разговаривала по телефону, тихо и не повышая голоса. Странная она, всё-таки. Очень странная.

* * *

Было тихо. Солнце с того злополучного дня больше не высовывало свои круглые щеки из-за туч, видимо, чувствуя настроение Степаны. Когда она привела маму домой, та разрыдалась, не выдержав нервного напряжения. Мира сбегала тогда в соседнюю аптеку, принесла успокоительные, которые посоветовала её мама, фармацевт по профессии. Их нужно было принимать курсом.

За эти тихие и спокойные два дня больше ничего не происходило. Степана не видела больше этого мужчину — видимо, сидел дома. Да и не интересовал он её. Несколько раз девушка вспомнила того парня, который выбежал из подъезда пятнадцатого дома. Видимо, дебошир был его отцом. Нет, почему был — он и есть отец этого молодого человека. Сказать честно, девушка ему немного завидовала. Ведь у него есть папа, пусть пьющий, пусть. Но есть. А у неё...

"Не думай о грустном"

Мира должна была зайти сегодня. Она всегда находила повод зайти, даже тогда, когда, казалось, его было найти невозможно. То подруга предлагала пройтись по магазинам, потому что в торговые центры завезли новые коллекции одежды. То в местном кинотеатре вышел в прокат новый фильм, и его обязательно (обязательно, слышишь, Степка!) нужно посмотреть и оценить. То нужно съездить к бабушке Мирославы, живущей на другом конце городка. В общем, причины девушка находила постоянно, разнообразные, кстати.

Сегодня Мира предлагала сходить в парк, к маленькому озеру — с приходом весны туда выпускали уток. Степана была согласна на всё, потому что без подруги она бы давно уже, выражаясь маминым языкам, "зачахла". По пути туда завязался разговор, непринужденный и легкий. Сначала девушки говорили о школе, плавно перейдя на учителей, потом и на друзей. Мире даже удалось заставить Степану пару раз широко улыбнуться — плюс в её маленький воображаемый блокнотик. Этих плюсов там было не особо то и много, но девушка ими гордилась — добивалась каждого с огромным трудом.

Апрель постепенно защищал свои права — становилось всё теплее, многие уже ходили без шапок, особенно подростки. Снег практически растаял, а то, что осталось, больше напоминало грязную вату, обвалянную в земле и мелком мусоре. Озерце, которое местные жители звали Зеркалом, всегда было чистое и прозрачное, дно хорошо просматривалось в ясную погоду. Правда, там невозможно было купаться — вода и в самую жару была холодная. Впрочем, утки и пара лебедей не жаловались на температуру, плавали тихонько и чинно и принимали корм у людей, не пугаясь их.

Подруги сели на маленькую скамейку у ограждения, туда, откуда хорошо было видно лес за парком. Людей было мало — видимо, в столь ранний час они предпочитали нежиться в постели или уехали в сады и на дачи — посевной сезон уже начался.

Девушки разговаривали, смеялись и глазели на проходящих мимо людей, подкидывали захваченного с собой хлеба голубям.

— Кстати, ко мне вчера сестра приходила, заносила вещи летние, посмотрим потом? — Спросила Мира у Степы. — Там есть куртки интересные и футболка одна на тебя.

— Да, я зайду, спасибо. — Одежда, которую доставала сестра Мирославы, была действительно качественная и удобная. — Кстати, как у неё дела? Они ведь переехали с парнем уже от вас?

— Давно уже, — кивнула Бельская, — Игорь нашел хорошую подработку, да и стипендию получает довольно-таки приличную. Ой, а ты знала, что он учится в том же институте и, кажется, в той же группе, что и тот парень, который из подъезда за этим дебоширом выбежал несколько дней назад?

"А я только перестала думать об этом"

— Нет, не знала. А что?

— Да просто. — Откинулась на сиденье Мира. — Как он, интересно, с ним общается? Дружит или нет? И как он с ним дружит, ведь у него отец — пьяница, ужас какой.

— Слушай, — Степана повернулась к подруге, перестав кормить птиц, — а какая разница — пьёт человек или нет? Может, у него случилось что-то, и ему трудно справиться, трудно жить, вот он и ищет успокоения в "бутылке", как Мармеладов у Достоевского? Вдруг у него умер кто, а? — Девушка отвернулась. — Он хотя бы жив, здоров относительно и есть, понимаешь? Нельзя осуждать человека, не зная его. Это нехорошо. Неправильно.

Какое-то время они сидели молча. Небо потихоньку успокаивалось. Облака проплывали медленно, как и мысли в голове Артёма, которые тянулись и не хотели приобретать четкую форму. Так всегда было, когда он ночевал у Игоря и Насти. Их квартира обладала чудесной силой — заставляла спать крепко. Тут Артём не просыпался ночью каждые полчаса, нет, тут парень спал крепко, долго и высыпался, наверное, на неделю вперед. Вот сегодня он проспал до трех часов, что было для него приятным сюрпризом. Никогда такого не было. Зато чувствовал себя Артем отдохнувшим, бодрым и полным сил.

На кухне он увидел листок, на котором ярким фломастером было написано: "Тем, мы уехали в Центр, кушай, найдешь всё в холодильнике, потом дверь закроешь". Заботливые друзья — это всегда хорошо. Особенно хорошо, когда эти друзья чуткие и понимающие. Игорь всегда был для Артема опорой, поддерживал его с самого, наверное, начала — разрешал ночевать у себя еще до того, как переехал на съемную квартиру, прикрывал его перед учителями и в школе, и в институте, помогал, чем мог. Их дружба была настолько крепкая, что они считали друг друга братьями. И Настя, уже несколько лет наблюдавшая за ними, лишь удивлялась каждый раз и слегка улыбалась, подливая чай в опустевшие чашки. Как же ей с ними повезло.

Домой возвращаться не хотелось. Улицы были тихими, казалось, людей не было вообще. Дойдя до Зеркала, Артём сел на пустую скамейку и закрыл глаза. Та девушка всё не покидала его головы. Почему он думал о ней? И почему она так крепко осела в его запутанных мыслях? На этот вопрос у парня не было ответа, как бы он ни старался его отыскать.

Так как жили они практически рядом, в соседних дворах, они пересекались, может быть, раз в две-три недели — то она выйдет в магазин, то он пройдет мимо остановки, на которой девушка одиноко ждет автобуса. Но чтобы вглядываться, искать — нет. Они всегда были чужими друг для друга. Просто люди, живущие в одном городе, на одной улице, в соседних домах. Так что же теперь?

"Может, ты хочешь извиниться?"

Извиниться? Перед ней, перед этой девушкой?

Да, пожалуй, внутренний голос был прав.

Он хотел извиниться за поведение своего отца. За то, что тот ударил беззащитную женщину, её мать. Как только Артем снова увидит эту девушку, то подойдет и попросит прощения. Возможно, тогда станет легче.

Хотелось бы верить в это.

* * *

В одном и том же парке, у Зеркального озера, но по разные его стороны, сидели двое. Они думали друг о друге, но ни один не знал об этом и не подозревал, что когда-нибудь увидит снова человека из своих мыслей.