Аврор Грейнджер (джен)

Если прошлым утром у курсантов болели только ноги, то теперь, казалось, болели даже кончики волос. Множественные ушибы и ссадины, которые в пылу соревнований остались незамеченными, за ночь превратились в гематомы. Невозможно было пошевелиться так, чтобы случайно не задеть синяк или шишку, и, одеваясь, курсанты шипели, матерились и проклинали слишком рано наступивший день.

Ко всеобщему облегчению, на площадке их встретили аврор Спраут и штатный колдомедик Септимиус Паркинсон. После быстрого опроса и диагностических заклинаний курсантам раздали заживляющие зелья и проводили в палатку, служившую столовой. От вида нормальной горячей еды голова закружилась, и Гермиона дрожащими руками схватилась за ложку. Простая овсянка и сэндвич с индейкой показались ей вкуснейшими лакомствами, но наслаждаться едой как следует она не решалась, стараясь проглотить все поскорее, пока не загудела сирена и их снова не выгнали на холодную, открытую всем ветрам площадку для построений. Остальные курсанты разделяли ее беспокойство — Рон смел все с тарелки за считанные минуты, а Гарри ел так быстро, что подавился и закашлялся. Кто бы мог подумать: всего два дня в тренировочном лагере, а трое друзей уже чувствовали себя совсем как год назад в лесу Дин — постоянно начеку, голодные, нервные, готовые в любую секунду сорваться с места и бежать в неизвестном направлении. Утешало лишь одно — аврорская подготовка длилась ровно три месяца, и каждый курсант знал точную дату окончания своих мучений. Оставалось продержаться еще девяносто дней.

Ненавистная сирена не заставила себя долго ждать. Выходить из теплой палатки, в которой так приятно пахло свежим хлебом, совсем не хотелось. За ночь похолодало еще сильнее, и с хмурого неба сыпались мелкие крупинки то ли снега, то ли града. Вид неуместно бодрого и довольного Снейпа рядом с грудой метел не внушал оптимизма.

— Сегодня одно задание для всех. Ничего сложного и необычного. Вы облетаете периметр и проходите полосу препятствий. Тот, кому удается преодолеть двадцать три круга без падений, отмечается у аврора Спраута и может быть свободен до следующего утра. Приступайте.

— Гермиона! — Гарри подбежал к ней с двумя метлами в руках. — Вот, держи, эта, кажется, более послушная, чем остальные.

— Гарри, ты так говоришь, словно они живые и имеют характер, — рассмеялась Гермиона, хотя искренняя забота друга умилила и подбодрила ее.

— В каком-то смысле так и есть. Это как с палочками. Метлы тоже изготовляют из волшебных сортов древесины, а прутья обвязывают жилами дракона, так что хотя метлы и неживые, в них есть частица живой магии, и нужно научиться к ней прислушиваться.

Гермиона согласно кивнула, и Гарри направил свою метлу в воздух к чернеющим полупрозрачным кольцам. Если бы только она хоть немного понимала, что друг имел в виду. В вопросах интуиции или природного чутья Гермиона была полным профаном. Вот если бы по теории полетов на метлах существовал хоть один толковый подробный учебник…

Гермиона неохотно взобралась на свою метлу и потихоньку стала подниматься к остальным. Она сразу поняла, что встать на час раньше и потрудиться над своими перчатками было хорошей идеей. Вчера она так сильно цеплялась за древко, стараясь не слететь с метлы, что загнала под ногти занозы, кроме того, на ледяном ветру пальцы быстро коченели и переставали слушаться. Трансфигурированные перчатки согревали руки, а цепкий материал на ладошках помогал держаться крепче без особых усилий.

Высота все еще вселяла страх, но как только Гермиона приблизилась к полосе препятствий, у нее словно открылось второе дыхание. Некогда было смотреть вниз, ведь нужно отражать летящие со всех сторон проклятия. Она так сосредоточилась на работе палочкой, что не заметила, как полоса закончилась, и впереди снова показались черные кольца.

— Молодец, Гермиона! — выкрикнул из-за спины Рон.

Она обернулась на голос и увидела сияющую улыбку друга, а вот кольца, выросшего прямо перед носом, не заметила. Отталкивающее заклинание сбросило ее с метлы, и в мгновение ока она оказалась на земле, потирая ушибленное бедро.

— Смотри куда прешь, идиотка! — сердито выкрикнул Забини, которого она нечаянно сбила, когда отлетела от кольца.

Гермиона тяжело вздохнула, отряхнулась и поднялась обратно в воздух. Но почти каждый круг повторялось одно и то же. Она легко проходила полосу препятствий, но теряла равновесие и самообладание, когда нужно было просто пролететь через ряд довольно широких колец. Четверо курсантов постарше уже справились с заданием и спокойно отдыхали в теплых палатках, а она все никак не могла побить рекорд в три круга без падений.

К полудню снег усилился. Острые крупинки секли по щекам, глаза постоянно слезились, и невозможно было разглядеть ничего дальше двух метров от себя. Гермиона то и дело наталкивалась на кольца или на других курсантов, которые, уже не стесняясь, осыпали ее громкими ругательствами. Когда аврор Спраут объявил десятиминутный перерыв на ланч и раздал фляги с пресным киселем, Гермиона едва не разрыдалась от облегчения.

— Грейнджер! — сердито прорычал Блейз, спускаясь с метлы. — Валила бы ты отсюда, пока никого не прикончила!

— Почему бы тебе самому не свалить! — тут же вступился Рон, но Забини только устало закатил глаза.

— Заткнись, Уизел. Из-за нее одни проблемы, она и тебя тянет на дно. Не может и двух минут на метле удержаться, а достается всем остальным. Она что-то доказывает, а другим устраивают ад.

— Аврорская учебка — это и есть ад. И рейды тот еще ад. Я думал, ты знал, куда шел, Забини, — встрял в разговор Гарри.

— Если уж лезть в пекло, то с тем, кто сможет вытащить тебя из-под огня, а не провалит операцию, потому что не мог вовремя унять амбиции! — рявкнул напоследок Блейз. — Лучше бы ты слилась, как Хидлтон, Грейнджер.

— Не слушай его, он идиот, — попытался приободрить Рон. — Не так уж и плохо у тебя выходит.

— Хуже меня летает только гигантский кальмар, — всхлипнула Гермиона, вытирая рукавом слезящиеся глаза, и вдруг заметила, что из всех курсантов у одного Гарри веки не покраснели.

— Гарри, можно твои очки на минутку?

Она взмахнула палочкой и трансфигурировала их в такие, как носят сноубордисты.

— Попробуй теперь, — предложила она.

— О, надо было раньше так сделать! Мы же на квиддиче всегда носили похожие, правда, Рон? С ними намного удобнее и обзор больше.

— Эй, я тоже такие хочу! — потребовал Рон.

— Мне нужно что-то из стекла, — побормотала Гермиона, роясь в своем кармане, на который, похоже, успела наложить заклятие бесконечного расширения. Гарри оказался быстрее и протянул ей еще одни очки, точно такие же, как обычно носил.

— Я всегда таскаю с собой запасные, на случай, если мои разобьются.

— А выучить простейшие чары, чтобы склеивать, никак? — возмутилась Гермиона.

— А для этого я всюду таскаю с собой тебя.

Все трое рассмеялись. Именно в такие секунды Гермиона вспоминала, почему вообще пошла учиться на аврора. Она хотела быть рядом со своими друзьями, помогать им делать что-то важное, менять мир к лучшему. Тогда она не считала себя ненужной и бесполезной только потому, что бегала чуть медленнее или плохо летала на метле. В последний год, когда их жизни постоянно находились в опасности, вовсе не это имело значение. Гермиона еще раз промокнула глаза рукавом и протянула Рону переделанные очки.

— А как же ты? — побеспокоился он. — Не думаю, что у Гарри найдутся третьи.

— Сомневаюсь. Зато у меня есть вот что, — она выудила из кармана небольшое зеркальце и покрутила в руках. — Иногда женщиной быть полезно, а Снейп — просто законченный шовинист.

Трансфигурировав из зеркальца очки для себя, Гермиона отряхнула мантию, натянула перчатки и резво оседлала метлу. К вечеру Гарри и Рон справились с заданием и присоединились к еще шести счастливчикам, которым это удалось раньше. У Гермионы же дела шли не настолько хорошо. Благодаря перчаткам она увереннее чувствовала себя на метле, но вот держать палочку в них было неудобно — несколько раз та вылетала из рук посреди полосы препятствий, и Гермиону сбивало проклятием. Удобные очки спасали от колючего снега, но, как назло, волосы Гермионы постоянно растрепывались на ветру, их задувало на лицо, это жутко мешало и раздражало, но поправлять прическу, когда находишься в воздухе и одной рукой удерживаешь метлу, а другой — палочку, совершенно невозможно. Гермиона утешала себя, что у нее получается уже намного лучше, она могла пролететь около шести кругов без падений, хотя утром выходило только три, и гораздо реже сталкивалась на лету с другими метлами. Но остальные курсанты ее оптимизма не разделяли. Все чаще ей в спину кричали, чтобы она убиралась с дороги, а лучше вообще из лагеря, и не мешала другим тренироваться.

Когда же всем дали команду спускаться, Снейп не преминул подлить масла в огонь.

— Грейнджер, соберите лохмы, они мешают другим обходить вас на подходах к кольцам. Не хочу, чтобы кто-то посчитал, что ваш пол дает вам преимущества в прохождении нормативов.

Дружный хохот курсантов Снейп словно и не заметил, продолжая травить выбранную жертву.

— И что это у вас на руках?

— Перчатки, сэр, — с трудом сдерживаясь, ответила Гермиона.

— Вы получили разрешение инструктора модифицировать форменную одежду?

— Нет, сэр.

— Тогда какого дракла вы напялили на себя перчатки? Стивенс, почему авроры не защищают руки от холода или попадания проклятий?

— Аврор должен в первую очередь удерживать оружие — свою волшебную палочку. В перчатках риск потерять оружие в бою повышается на сорок процентов. К тому же при прямом контакте с кожей любая магия выходит мощнее, — выпалил на одном дыхании Стивенс, которому сегодня снова не удалось преодолеть магические двадцать три круга.

— Грейнджер, вы считаете, что правила существуют не для вас? Или что вы умнее тех, кто всю жизнь посвятил полевой работе и на личном опыте выводил каждое из ныне действующих требований? Можете не отвечать, это риторический вопрос. И я верно понимаю, что вы не только нарушили предписания и надели перчатки, но еще и соорудили себе очки, не защищенные от боевых заклинаний? Вы вознамерились всеми возможными способами испортить показатели этого лагеря и устроить первый за восемьдесят лет смертельный исход во время подготовки? Неужели вы настолько глупы, что вам нужно объяснять — осколки стекла от разбитых незащищенных очков вполне способны лишить вас зрения или убить — при удачном попадании. Чем вы руководствовались, когда нарушали устав?

— Прошу прощения, сэр.

— Это не ответ, Грейнджер. Когда я задаю вопрос, то рассчитываю услышать внятное объяснение.

— Если хотите знать мое мнение, — вспылила Гермиона, — то в таких погодных условиях следовало обеспечить курсантов подобающим обмундированием. Согласно статистике, военнослужащие и полицейские, обеспеченные…

— Молчать! — рявкнул Снейп. — Весь этот лепет — не оправдание вашей халатности! Хотите, чтобы с вашим мнением считались — идите в аналитический. Стоунбридж с радостью выслушает ваши соображения о маггловской криминальной статистике. Я даже могу облегчить задачу и сам подать ваши документы на перевод.

— Не стоит утруждаться, сэр, я вполне счастлива в оперативном, сэр.

— Тогда заткнитесь и зарубите на своем любопытном носу: ваше дело — точно исполнять приказы. За любую вольность вас ждет немедленное исключение. Вам ясно?

— Да, сэр, совершенно ясно, сэр.

— И раз уж вы так счастливы, я, наверное, недостаточно стараюсь превратить ваше жалкое существование в ад. Ужин отменяется, все сели на метлы и двадцать кругов по воздушной полосе препятствий. Выполняйте.

Курсанты уныло побрели обратно к сваленным в кучу метлам.

— Грейнджер, если ты не свалишь отсюда, я сам помогу тебе свернуть шею! — прошипел разъяренный Забини, отпихивая Гермиону локтем с дороги.

— Да пошел ты! — выкрикнула она ему вслед, но легче от этого не стало.

Через два часа, когда, наконец, объявили отбой, Гермиона дождалась, пока все лягут спать, и проскользнула в душевую. Под теплой водой напряженные мускулы немного расслабились, а накопившееся уныние потихоньку отпускало. Аромат шампуня и свежего полотенца заставил почувствовать себя почти нормально. Но стоило Гермионе потянуться за расческой, как она услышала щелчок закрывшейся двери.

— Смотрите-ка, кто здесь у нас, — проворковал Питер Блекберри, один из самых старших курсантов в лагере. — Голая, мокренькая Грейнджер.

Гермиона попыталась прикрыться, но он резким движением вырвал полотенце у нее из рук.

— Если б знал, что у тебя такие сиськи, был бы с тобой поласковее.

Питер протянул руку и ущипнул Гермиону за твердый, бесстыдно торчащий сосок. Секундного отвлечения Гермионе хватило, чтобы нащупать палочку, и в следующее мгновение ее кончик уже упирался в грудь Блекберри.

— Держи свои руки при себе, а то всю неделю будешь ходить с такими же! — пригрозила Гермиона. Она сделала легкий пасс палочкой, и на плоской груди Питера выросли два заметных холмика. Он тут же опустил руку и отшатнулся.

— Полегче, уже и пошутить нельзя! Убери это! — он брезгливо указал пальцем на непривычные выпуклости.

— Даже не приближайся ко мне снова, иначе я доведу дело до конца и отрежу тебе яйца, придурок!

Гермиона взмахнула палочкой. Пышная грудь Питера сдулась на глазах, и он поспешил покинуть душевую.

— Еще увидимся, крошки, — бросил он напоследок, показывая руками, словно сжимает в ладонях женскую грудь, и нахально подмигивая.

Едва за ним закрылась дверь, Гермиона наложила на нее четыре запирающих заклятия и быстро натянула на себя одежду. Руки мелко дрожали, а сердце бешено колотилось. Она взяла расческу, намереваясь хоть немного привести в порядок спутанные волосы, но в сбившихся в один большой колтун локонах было столько узелков, что казалось, будто она не расчесывается, а пытается содрать с себя скальп. От боли и досады на глаза навернулись слезы. Гермиона глянула на себя в зеркало и громко, истерично расхохоталась. Ее и раньше нельзя было назвать особо симпатичной, но сейчас любой инфери показался бы краше.

— А, к черту все! — фыркнула Гермиона, превращая расческу в ножницы.

Ей доставлял какое-то извращенное удовольствие звук металлических лезвий, срезающих прядь за прядью, и вид вороха мокрых спутанных волос, покрывающих кафельный пол душевой. С каждым снятым с головы клочком ей становилось легче, словно раньше волосы весили целую тонну и тянули ее к земле, а теперь ненавистный груз, наконец, сброшен. Гермиона еще раз поровняла ножницами кончики сильно укороченных волос и удовлетворенно вздохнула, глядя в зеркало. Парикмахер из нее вышел никудышный, и все же ей нравилось то, что она видела. Из отражения на нее смотрел худенький мальчишка-подросток с торчащими ушами и рассеченной губой. В мешковатой форменной мантии не заметны особенности фигуры, да и не такие уж они выдающиеся, чтобы было, что замечать. После года полуголодного скитания по лесам Гермиона сильно потеряла в весе, и наметившиеся округлости на бедрах и груди уменьшились вдвое. Теперь же незнакомый человек вряд ли опознал бы в ней женщину — с короткой стрижкой и объемной, бесполой одеждой.

Улыбнувшись своему отражению, Гермиона вышла из душевой и уверенно направилась к площадке для построений, где до сих пор лежали метлы.

Летать одной в тишине, без мелькающих повсюду людей, обидных выкриков в спину и осуждающих взглядов оказалось намного проще. К утру Гермиона смогла пройти подряд восемнадцать кругов, ни разу не свалившись с метлы. Если бы у нее еще был хроноворот, чтобы осталось время поспать… Но сирена уже вопила над лагерем, поднимая из теплых кроватей невыспавшихся курсантов, и Гермиона поспешила убраться с поля, пока ее никто не заметил.

Снейп появился с самого утра, поэтому вместо завтрака снова была жиденькая баланда во фляжках. Как только курсанты построились, Снейп обвел ряды внимательным взглядом и вдруг широко и задорно улыбнулся, обнажая ряд кривых желтоватых зубов, отчего улыбка напомнила скорее хищный оскал.

— Обрадуйте меня! — воодушевленно заговорил он. — Скажите, что Грейнджер не просто проспала, а прямо посреди ночи решила покинуть нашу приятную компанию и отправилась домой пешком, не дожидаясь портключа.

— Жаль разочаровывать вас, сэр, но курсант Грейнджер ни на что не променяет вашу приятную компанию! — отозвалась Гермиона с последнего ряда.

Снейп отошел на шаг в сторону, чтобы разглядеть ее за спинами более высоких парней, и на мгновение в его глазах мелькнуло удивление, но он быстро скрыл его за язвительной усмешкой.

— И правда, какое разочарование, — преувеличенно трагично выдохнул он. — Решили избавиться от вашей мочалки на голове?

— Так точно, сэр.

Многие курсанты завертели головами, чтобы рассмотреть, в чем дело, и тихонько хихикали, заметив остриженную под мальчика Гермиону. Кто-то даже присвистнул, но твердый взгляд Снейпа вернул полную тишину.

— Вы же отдаете себе отчет, что новая прическа не сделает из вас мужчину?

Несколько человек снова издали короткие смешки.

— Так же, как вы отдаете себе отчет, что длинные волосы не сделают из вас женщину, сэр, — дерзко вскинув подбородок, заявила Гермиона.

— Десять кругов с полосой препятствий за неуважительное обращение к старшему по званию! — рявкнул Снейп.

— Есть, сэр!

Гермиона призвала ту же метлу, на которой летала всю ночь, и взмыла в воздух. Она изо всех сил старалась держаться уверенно и не потерять равновесие. То, что сам Снейп и еще тридцать пар любопытных глаз наблюдают за ней, нервировало. Но желание доказать, что она достойна здесь находиться, толкало Гермиону вперед и придавало сил. Десять кругов — это пустяк, ночью она смогла пройти восемнадцать. Главное — сосредоточиться и не думать ни о чем, только ощущать ветер и следить за лучами проклятий. Спускаясь на землю, Гермиона чувствовала себя победительницей, но сжатые в тонкую линию губы Снейпа обещали, что ее триумф не продлится долго.

— Роджерс, как вы зафиксируете на метле находящегося без сознания человека, в случае, если придется выносить с поля боя раненого товарища и отстреливаться? — задал вопрос Снейп.

— При помощи инкарцерос, сэр? — предположил Роджерс.

— Неверно. Уизли, ваш вариант?

— Приклею? — с сомнением в голосе произнес Рон.

— И снова неверно. Грейнджер?

— Никак, сэр.

— А если подробнее?

— Перевозимого человека нельзя фиксировать на метле никакими заклинаниями или крепящими приспособлениями. По статистике в метлу попадают вдвое чаще, чем в аврора, и если метла будет повреждена, нужно быть готовым аппарировать вместе с раненым. Поэтому второй человек должен быть свободен для перемещения, удерживать его можно только вручную.

— Прекрасный ответ, Грейнджер. Итак, если вы держите одной рукой раненого товарища, а второй — палочку, как вы будете управлять метлой?

— Я не знаю, сэр, — уже предчувствуя, к чему приведет этот разговор, призналась Гермиона.

— Забини?

— Для управления метлой не нужно хвататься за нее руками, сэр, — саркастично заметил Блейз.

— Именно так, мистер Забини, — довольно произнес Снейп. — Грейнджер, на метлу. Уизли, зафиксируйте ей руки за спиной! — тут же скомандовал он.

— Но, сэр… — начал было Рон, но Гермиона предостерегающе покачала головой, и он замолчал.

— Я слышал возражение, Уизли?

— Нет, сэр, никаких возражений, сэр.

— Десять кругов вокруг летной площадки. Выполняйте, Грейнджер. Я буду так добр, что временно уберу полосу препятствий.

Гермиона почувствовала, как ком подкатил к горлу раньше, чем ноги оттолкнулись от земли. Она не успела подняться высоко, прежде чем потеряла равновесие, перекрутилась в воздухе и кубарем покатилась по земле. Зная, что за ней наблюдают, она быстро поднялась и повторила попытку, но снова упала, не пролетев и трех метров. Метла откатилась в сторону, и Гермиона совсем растерялась, не представляя, как призвать ее со связанными за спиной руками.

— Уизли, помогите ей вернуться на метлу, — проинструктировал Снейп.

Рон поднял «Молнию» и придержал Гермиону за локоть, пока она взбиралась на метлу.

— Не расстраивайся. Ты же знаешь, этот гад нарочно над тобой издевается. Держу пари, он выдумал это задание только что — специально для тебя. Не дай ему себя достать, — прошептал он на ухо и ободряюще сжал плечо.

Гермиона глубоко вдохнула, мысленно повторяя: «Не дай ему себя достать», и поднялась в воздух. На этот раз она долетела до первого кольца. Эта пытка продолжалась около часа, хотя иногда казалось, что целую вечность. Гермиона помнила только, что падала снова и снова, пока Снейпу не наскучило наблюдать за ее унижениями, и он не приказал развязать ей руки.

— Теперь, когда мы все увидели, как не стоит делать… Забини, Уизли, Стивенс, Поттер — на метлы. Роджерс, зафиксируйте им руки. Задание все то же — десять кругов по периметру. Приступайте.

Гермиона наблюдала, с какой легкостью парят и маневрируют в воздухе четверо парней, и уверенность, с которой она утром вставала в строй, таяла с каждой секундой. Она и раньше видела, как Гарри и Рон проделывают в воздухе безумные кульбиты, при этом не держась за метлу. Гарри нужно было ловить снитч, Рону — отбивать квофлы, но Гермиона никогда не задумывалась, как же они удерживаются на метле, как направляют движение, регулируют скорость. У них все выходило легко и естественно, словно и не нужно никаких особых умений, чтобы рассекать воздух, балансируя на тонком древке, как если бы это была доска для воздушного серфинга. Вот и теперь Гарри, Рон, Блейз и Роланд ныряли между кольцами так проворно, будто и не замечали, что у них связаны руки. Очень быстро десять кругов закончились, и все четверо плавно опустились на землю. Следом за ними в небо поднялась другая четверка. Новые курсанты не выглядели на метлах так же грациозно, как звезды Хогвартского квиддича, но все до единого справились с заданием, которое, видимо, только для Гермионы оказалось невыполнимым.

Когда Снейп объявлял результаты каждого по времени, Гермионе хотелось сгореть со стыда или провалиться под землю.

— И последняя сегодня Грейнджер, которой для выполнения этого простейшего задания потребуется вечность. Как жаль, что у нас нет в запасе столько времени, иначе мы бы с радостью насладились ее жалкими попытками продемонстрировать свою силу и ловкость, — с особым злорадством закончил Снейп свою речь.

Следующую неделю Гермиона провела в том же режиме, что и последние сутки. Она тренировалась изо всех сил днем, а когда остальные ложились спать, тренировалась еще усерднее в одиночку. Ей, хоть и в числе последних, удалось пройти магические двадцать три круга без падений, а вот полеты со связанными руками по-прежнему оставались катастрофой. Она пыталась изо всех сил, но ей не хватало опыта, и координация движений для подобных трюков была развита недостаточно. Вдобавок ее не покидали страх и неуверенность в себе. Тело поддавалось изменению медленно и с огромным трудом, на выработку рефлексов нужно было больше времени, а его как раз оказалось в обрез.

Не было смысла и дальше заниматься самообманом. Гермиона надеялась, что упорными тренировками сможет нагнать остальных, стать пусть не лучше, но хотя бы равной курсантам-мужчинам, но ее усилий было недостаточно. У них у всех есть перед ней неоспоримое преимущество, и каждый в тренировочном лагере день ото дня становился только сильнее, а дополнительного запаса времени на более интенсивные тренировки взять уже негде. Гермиона и так спала вдвое меньше остальных. Бессонные ночи начали сказываться на самочувствии и выливались то в приступы меланхолии, то в беспричинные вспышки гнева. Гермиона чувствовала, что проигрывает. Единственное, что могло бы ее спасти, — это редкое умение, которым не владели другие курсанты. Но никакой особой одаренности Гермиона в себе не замечала. Ее ум и способность быстро учиться ничуть не помогали лучше развивать тело. Преодолеть внутренний барьер и суметь управлять метлой, не придерживая ее хоть одной рукой, было выше ее сил, оставалось только отрастить третью руку или стать неуязвимой для проклятий, что невозможно.

Гермиона тренировалась круглые сутки и стала еще бледнее и худее, чем когда жила в палатке в лесу. Ее болезненный вид уже всерьез беспокоил друзей. Но на вопрос, в порядке ли она, Гермиона всегда отвечала, что в полном и сама в состоянии о себе позаботиться. Ее тренировки тем временем приобретали все более странную форму. Случалось, что она часами стояла перед манекеном и гипнотизировала его взглядом, но ничего не происходило, и так изо дня в день. Остальные курсанты посмеивались, что Грейнджер помешалась, совсем съехала с катушек, как Грозный Глаз. Но она не обращала внимания и не отвлекалась на глупые перешептывания за спиной или язвительные реплики, брошенные прямо в лицо.

После очередной унизительной речи Снейпа Рон отыскал Гермиону все в той же палатке с тренировочными манекенами.

— Гермиона, ты себя совсем загнала, — попытался он вразумить подругу. — Тебе нужно хоть немного отдыхать.

— Я не позволю вышвырнуть меня только потому, что родилась без члена! — отчаянно выкрикнула она, не сводя взгляда с манекена. — Я докажу, что могу делать все, что может он.

— Ладно-ладно, я на твоей стороне, ты же знаешь. Только не перегибай палку. Ты ничего не докажешь Снейпу, если посреди тренировки свалишься от усталости. Не принимай его слова на личный счет, ты же понимаешь, дело не в тебе.

Ему легко говорить, но Гермиона знала — дело в ней, и для нее противостояние со Снейпом было личным. Он никогда не признавал ее заслуг, не оставлял ей права на ошибку. Она оставалась недостаточно умна, недостаточно талантлива, недостаточно сильна, недостаточно изобретательна для него. Стоит ей дать слабину, и Снейп сломает ее, как щепку, но так просто она не сдастся.

— Ты прав, прости, Рон. Я сейчас приду, — примирительно согласилась Гермиона.

Но не пришла ни через пять минут, ни через час, и Рон уже в который раз уснул, так и не дождавшись ее.