Догонялки (джен)

В больничном крыле было светло, пусто и тихо, по белой стене целеустремлённо полз маленький паучок. Скучно было безумно, поэтому Пэнси Паркинсон делала ставки: доползёт он до окна или нет. Мадам Помфри не разрешила уходить, пока рожки не исчезнут. Да и сама Пэнси не хотела, чтобы ещё кто-то увидел её такой.

Рожки! У неё! И сейчас весь Хогвартс это обсуждает. Все эти глупые грязнокровки с других факультетов смеются над ней, над Пэнси Паркинсон! И Драко наверняка уже знает. О, Мерлин! Он тоже смеется? Нет, нет, он не может, он не такой. Они ведь друзья, она столько делает, чтобы быть с ним рядом и быть для него другом. Они знакомы с детства, и конечно, Драко поддерживает её и обязательно поможет отомстить.

А виноват во всем был мерзкий рыжий предатель крови. Она знала, что это Фред, а не Джордж Уизли. Хотя до этого момента Пэнси в принципе не могла различить этих невыносимых близнецов. Да что там близнецы — она вообще не могла бы сказать, чем отличаются все Уизли друг от друга. Они все были одинаково рыжими, нищими, плохо воспитанными, шумными и ужасно одетыми. Предатели крови, что с них взять. Раньше внимания со стороны Пэнси удостаивался только одни представитель рыжего семейства — Рон Уизли. Но не потому, что был хоть чем-то интересен, а потому, что крутился возле Гарри Поттера, так же, как и грязнокровка Грейнджер.

Вся троица была ужасна, каждый по-своему, но никто из них никогда даже пальцем не тронул Пэнси! Сколько было перепалок, дразнилок и мелких пакостей, но никогда дело не доходило до членовредительства. Нет, парни постоянно кидались заклятиями, но исключительно друг в друга. Лишь один раз на четвёртом курсе Грейнджер случайно стала бобрихой — одна мысль об этом вызывала улыбку. Самой Пэнси не доставалось никогда за все пять лет учёбы. Но сегодня Фред Уизли умудрился не только обидеть, но и унизить её перед всей школой, наколдовав эти ужасные рожки.

А начиналось все так хорошо: её выбрали префектом, она следила за порядком в школе. Пэнси была ответственной девочкой и к должности своей относилась со всем старанием: первокурсники были присмотрены, порядок соблюдался неукоснительно, все поручения декана выполнялись безукоризненно. Мама и папа могли гордиться ею. И Драко всегда был рядом, им часто приходилось работать вместе, и Пэнси была только рада, даже если всю работу приходилось делать ей. Ведь потом Драко смотрел на неё своими прекрасными серыми глазами и говорил что-то вроде: «Молодец, Пэнси. Я очень благодарен тебе». И ради этого стоило стараться.

Совершенно неудивительно, что Пэнси вступила в Инспекционную дружину вместе с Драко. Он сказал, что это благородное дело, они должны защищать Хогвартс от беспорядка грязнокровок и предателей крови. К тому же показать лояльность новой власти никогда не помешает. Пэнси нравилось ловить нарушителей и снимать с них баллы за малейшие провинности. Она даже специально прочитала все декреты профессора Амбридж, чтобы наказывать справедливо и за дело. Они ведь элита и учат других, как стать лучше, а не просто банда.

В этот день дежурили они с Монтегю и даже поймали двух нарушителей — близнецов Уизли. Можно было даже не спрашивать, что они сделали в этот раз, потому что эти двое противоречили всем указаниям профессора Амбридж одним своим видом. И когда Монтегю попытался снять с них баллы и назначить наказание, эти жалкие предатели крови запихнули его головой в Исчезающий шкаф! Пэнси была в ужасе и не могла решить, что делать: спасать Монтегю, бежать к профессору Снейпу или заколдовать этих мерзавцев в ответ. Как они вообще смеют сопротивляться Инспекционной дружине?

— Что будем делать с этой, братец Дред?

— Жаль, что в шкафу уже застрял Монтегю, братец Фордж.

— Осторожнее, Фредди, она нажалуется на нас профе-е-е-ессору А-а-амбридж, — тоненьким голоском протянул один из них.

— Нет, Джордж, потому что будет занята собой, — в тон пропел второй и взмахнул палочкой. Пэнси почувствовала, как заболела голова и что-то внутри затрещало.

— Посмотри, какие чудесные рожки! Скажешь кому-нибудь, и у тебя постоянно будут появляться такие, — сказал рыжий урод на прощание, и они оба сбежали.

Пэнси, охваченная ужасом, стояла посреди коридора и не могла вымолвить ни слова. После был долгий путь до больничного крыла, насмешки встречных учеников и злые слёзы. Личный список ненависти Пэнси Паркинсон не просто пополнился, в нём появилась новая первая позиция, густо обведённая красными чернилами.

Пэнси не умела прощать. Однажды она снова поймает Фреда Уизли, и вот тогда…

* * *

Большой зал был шумным уже с утра, напоминая гудящий улей, где каждая пчёлка занята своим очень важным делом. Пэнси тоже была занята: она наблюдала. Своего врага надо изучить, знать его слабости и ударить в нужный момент. Настоящие змеи жалят без промаха, когда жертва меньше всего этого ожидает. И она сделает так же, когда Фред Уизли и думать забудет про неё. Точнее, он уже забыл.

— Ты в нём дырку прожжёшь, — послышался рядом голос Дафны.

— Надеюсь, что в прямом смысле слова, — оскалилась в ответ Пэнси.

— Влюбилась, что ли? — хихикнула Дафна.

Пэнси не сочла нужным реагировать на такую очевидную провокацию и просто презрительно фыркнула в ответ. Но для себя решила впредь быть осмотрительнее.

Сокрушительная месть должна была быть подготовлена заранее, так, чтобы весь Хогвартс говорил об этом, но в тоже время никто и подумать не мог на Пэнси. Поэтому она аккуратно и дотошно собирала сведения: наблюдала за игрой слизеринской команды по квиддичу, а точнее, за сменой команд и выходящими на поле гриффиндорцами, следила в Большом Зале, на переменах и во время патрулирования. Пэнси теперь знала расписание седьмого курса Гриффиндора лучше своего собственного.

Чем больше Пэнси присматривалась, тем больше хотелось смотреть ещё. С одной стороны, близнецы Уизли были очень похожи. Они были словно одна душа в разных телах, и, казалось, могли читать мысли друг друга. Чего стоили только постоянно заканчиваемые друг за друга фразы.

В то же время они были очень разные. Великий Мерлин, как их вообще можно было путать? Заводилой в их команде был, безусловно, Фред, он придумывал все шалости и вдохновлял на новые совершения. Джордж подхватывал безумные затеи и помогал их воплощать. Вся разница была в мелочах: у Фреда была родинка на шее, у Джорджа — еле заметный шрам над левой бровью, у Фреда нос кривоват, словно после перелома, у Джорджа — абсолютно прямой, у Фреда волосы были чуть длиннее, чем у Джорджа. А самое важное — разный голос и манера говорить. Через пару дней Пэнси могла, закрыв глаза, определить, где кто, просто послушав. Они даже смеялись по-разному.

Пронаблюдав за близнецами в целом и за Фредом особенно, Пэнси пришла к неутешительному для себя выводу — его невозможно было выставить посмешищем. Те же рожки на голове вызвали бы у него только задорный смех и очередную шутку. Ученики вокруг посмеялись бы в ответ, и даже некоторые преподаватели, улыбнулись бы, прежде чем идти наказывать нарушителей спокойствия.

Но тогда что же делать? Как публично унизить человека, который рад посмеяться над собой и с удовольствием любую ситуацию использует для весёлого розыгрыша или, ещё хуже, для создания очередной ерунды. Это было даже как-то нечестно — для слизеринца не было ничего важнее репутации и имени в обществе. Пэнси с самого детства знала, как должна вести себя, чтобы не опозорить семью. Свод бесчисленных правил включал в себя все возможные и уже невозможные в современном мире случаи. Близнецы Уизли плевали на все правила и жили, как хочется.

Промучившись несколько дней, Пэнси всё же придумала план жестокой мести. Фреду, как любому шутнику, нужна была аудитория. Неважно, кидалась она тухлыми помидорами или восторженно аплодировала, но реакция была жизненно необходима. Ещё Фред не любил, когда кто-то ставил под сомнение его взрослость и авторитет. Близнецы были старшими Уизли, оставшимися в школе, они явно чувствовали ответственность за младших брата и сестру и старались их опекать в своей манере. Вопиллеры матери с выговорами Фреда расстраивали, хоть он и старался этого не показывать.

Поэтому план был прост — нужно было добиться исключения Фреда Уизли из школы. Тогда он лишится разом и преданной публики, и средств к существованию, и главного занятия в жизни. Что он будет делать дома под присмотром мамочки? Кто возьмёт его, недоучку, на работу, кто будет слушать его шутки? В идеале было бы неплохо разлучить его с братом, но это было под силу только смерти.

* * *

План провалился с треском. Такого с ней ещё не случалось. Нет, поначалу всё шло прекрасно: слежка дала свои плоды, и Пэнси знала, что близнецы готовят очередную грандиозную шалость. И расставляла свою ловушку: разговаривала с профессором Амбридж, чтобы подготовить почву, и настраивала Инспекционную дружину бросить все силы на поимку близнецов. Отрабатывала защитные заклинания и заклинание Ступефай, чтобы на этот раз у Уизли не получилось сбежать.

Ещё нужны были зрители, поэтому Пэнси постаралась и выяснила, где ожидается всё веселье. Она потратила неделю в библиотеке и нашла специальное заклинание, чтобы все лестницы Хогвартса вели на восточное крыло шестого этажа. Как можно больше учеников должны были увидеть, как профессор Амбридж расправится с Фредом Уизли и выгонит его с позором из школы. Он, конечно, будет стараться пошутить, но все, абсолютно все поймут, что это хорошая мина при плохой игре. Никто не засмеётся, кроме слизеринцев, и это будет самый обидный смех, который Фред Уизли слышал в своей жизни. Потом Драко подойдёт и скажет ей, какая она молодец, и как ловко она расправилась с этими Уизли. А профессор Амбридж сделает её главой Инспекционной дружины.

Сначала все шло по плану: собрались почти все ученики и члены Инспекционной дружины, Филч с кошкой приковылял первым, предваряя приход профессора Амбридж, Фред и Джордж были загнаны в угол и ждали расправы. Пэнси стояла в толпе учеников в первом ряду и ожидала предстоящего шоу. Пришло время Фреду Уизли ответить за её унижение. За каждый момент, когда ей пришлось бегать с рожками на голове, и за каждый день, что она тратила на него своё время. Месть обещала быть сладкой.

А потом всё вдруг вышло из-под контроля. С возрастающим негодованием Пэнси смотрела, как её успех оборачивается провалом.

— Джордж, — сказал Фред, оборачиваясь к своему близнецу, — по-моему, в нашем с тобой случае идея школьного образования себя исчерпала.

— Да, у меня тоже такое чувство, — весело откликнулся Джордж.

— Пора испытать себя в настоящем мире, как ты считаешь? — спросил Фред.

— Согласен, — эхом откликнулся Джордж.

Фред Уизли исключил себя из школы сам. Вместе с братом. Нахамил профессору Амбридж, забрал свою метлу и улетел в закат. Это была самая фееричная шутка близнецов Уизли за всё время их учёбы. Как и хотела Пэнси, весь Хогвартс только про них и говорил, но совсем не так, как она надеялась. Вместо ожидаемого унижения получился полный и абсолютный триумф. Близнецы стали легендой Хогвартса, навсегда войдя в историю в качестве самых отъявленных бунтарей. Их даже Пивз поддержал! И болото стояло своеобразным памятником их достижений.

Сбежав из злосчастного коридора, Пэнси до рассвета не могла выйти из своей спальни. Сначала она хохотала как ненормальная, потом рыдала в подушку и снова смеялась. Однако приходилось признать, что Фред Уизли действительно умел пошутить. Каким бы мерзким предателем крови он ни был, его таланту можно было позавидовать. Было безумно обидно, что она сама помогла ему устроить показательный уход.

Но хуже всего было то, что теперь до Фреда Уизли стало невозможно добраться. Первые дни Пэнси чувствовала себя опустошённой. Она столько времени посвятила своим планам и наблюдениям, что просто не знала, чем себя занять, когда «объект» сбежал. Промаявшись пару дней, Пэнси приняла решение не сдаваться. Змеи умеют выжидать в засаде. Она стала наблюдать исподволь, по-прежнему собирая информацию и пытаясь отыскать, куда больнее ударить. Слухи, газеты и прогулки в Хогсмид ещё никто не отменял.

Полученная информация не радовала — ожидаемой безработицы и уныния не было, близнецы открыли свой магазин магических приколов. Откуда у этих нищебродов деньги? Продали одну на двоих душу гоблинам «Гринготтса»? Их магазин не просто открылся, он процветал! Пэнси даже зашла туда один раз на каникулах и была поражена размахом и ассортиментом. Фред прекрасно смотрелся в своём царстве королём и шутом одновременно. Прежде чем она успела тихо уйти, Фред оказался рядом:

— Привет, красавица! Зашла купить любовное зелье? Хотя тебе ни к чему: темноволосые — самые красивые! — подмигнул он.

— Я… нет, я тут просто… — Пэнси с ужасом почувствовала, что краснеет.

— Тебе нужно что-то повеселее, а то ты серьезная очень, не улыбаешься совсем. У нас есть прекрасные карликовые пушистики! — продолжал увлечённо Фред.

— Нет, спасибо, я, пожалуй, пойду, — сказала Пэнси, пятясь к двери.

— А вот, посмотри, наша новинка…

Пэнси что-то пробормотала в ответ и позорно ретировалась. Она вернулась домой в смешанных чувствах. С одной стороны, всё было понятно — желание отомстить никуда не делось. А с другой, её очень испугало внезапно приятное чувство, которое появилось после слов Уизли. Он действительно считает, что темноволосые — самые красивые?

Шестой курс стал первым годом, когда Пэнси была полностью предоставлена самой себе. Драко был занят заданием Тёмного Лорда, Крэбб и Гойл — едой, а других друзей у неё никогда и не было. Пэнси изучила весь ассортимент магазина «Ужастики Умников Уизли» и собрала все подшивки «Ежедневного Пророка» с его рекламой, как восторженная фанатка-мстительница. Один раз её больное увлечение даже помогло — Пэнси посоветовала Драко Перуанский порошок. Если бы знала для чего, молчала бы до последнего. Последовавший за этим кошмар невозможно было описать словами. Изобретения Фреда не должны использоваться для такого! Год закончился хуже некуда, и Пэнси с радостью уехала домой к родителям. Ей нужно было о многом подумать.

* * *

Седьмой курс начался совсем не так, как рассчитывала Пэнси Паркинсон: школа была похожа на арену боевых действий, а не на учебное заведение. Нет, она по-прежнему искренне верила, что чистокровные лучше и магический мир должен принадлежать им, но она никогда не задумывалась, что делать с грязнокровками. В её идеальной картине мира они сами просто исчезали и прекращали ходить по Косому переулку, поступать в школы и работать в Министерстве. А тут вдруг оказалось, что их надо убивать. И хорошо, если просто убивать, но профессора Кэрроу, похоже, получали удовольствие от чужих мучений. Самой Пэнси не нравились кровь, пытки и страдания. Она не видела ничего приятного в слюнях, соплях и рыданиях, которыми заливались маленькие грязнокровки, когда Кэрроу наказывали их. Зачем нужны все эти издевательства, Пэнси не понимала.

Унылые дни тянулись один за другим, пока однажды Пэнси не наткнулась во время патрулирования на группу гриффиндорцев-третьекурсников. Сняв с каждого по двадцать баллов, Пэнси конфисковала у них странную маггловскую коробку и уже собиралась её уничтожить, когда коробка внезапно заговорила голосом Фреда Уизли: «Добрый день, наши дорогие радиослушатели, вас приветствует Поттеровский дозор!». От неожиданности Пэнси чуть не выронила коробку из рук. Поставив заглушающее заклинание, она поспешила в свою комнату, а коробка бодро продолжала: «Сегодня мы расскажем обо всём, что так любезно упускает наше замечательное Министерство!». Пэнси слушала и не могла оторваться.

С этого дня её жизнь изменилась. Пэнси, приложив немало усилий и изворотливости, выяснила, что коробка называется радиоприёмником, и что голос в ней не является иллюзией и говорит о реально происходящих вещах. Если покрутить колёсико, можно поймать нужную «волну», правда, это имеет отношение не к воде, а к голосу, звучащему из коробки.

Она жила от выпуска до выпуска. Странно, как у неё ещё получалось учиться и справляться с обязанностями префекта. Радиоприёмник и голос Фреда Уизли стали единственной ниточкой, связывающей её с реальным миром. Хотя слушать «Поттеровский дозор» было тяжело, потому что там рассказывали обо всём, включая жертвы, смерти и разрушения. И всегда винили во всем Пожирателей смерти и новую власть. Пэнси даже отвечала иногда радиоприёмнику, пыталась спорить и объяснять, почему егеря делают благое дело. Получалось плохо.

Пэнси в первый раз в жизни по-настоящему поняла смысл выражения «гномы плакали, морщились, но продолжали жевать цикуту». Каждый раз, слушая список погибших, Пэнси думала, скольких из них мог убить её отец. Они так же плакали, как маленькие грязнокровки, когда им сообщали о смерти родителей?

У Пэнси появилась странная мания: она записывала имена всех жертв и про каждого потом искала всю информацию, которую только могла. Было постоянно больно, но перестать Пэнси не могла. Это совершенно точно была зависимость — а как иначе объяснить, что она каждый вечер задёргивала полог кровати, ставила заглушающий щит и слушала, слушала, слушала голос Фреда Уизли. Пэнси боялась пропустить даже один эфир, ведь потом можно было не поймать волну и не узнать пароль.

Однако через несколько месяцев жизнь Пэнси Паркинсон со звоном разбилась на куски.

— …были зверски убиты из-за спонтанных выплесков магии, которые, в общем-то, являются нормой для детей от пяти до девяти лет, — вещал голос Фреда. — Малышей погубило то, что они не принадлежали к какому-либо чистокровному семейству. Согласно достоверному источнику, этот Пожиратель, столь радикально нетерпимый к проявлению магии у грязнокровок — мистер Паркинсон…

Нет, это неправда! Пэнси вскочила с кровати, схватила радио и отшвырнула от себя со всей силы. Радио с оглушающим звоном упало на пол и затихло. Нет! Нет! Этого не может быть, её отец не такой! Это всё ложь и клевета!

Пэнси с ужасом смотрела на разбитое радио, а по щекам катились слёзы. Она оплакивала свой разбитый мир и всех погибших, свой ни в чем не повинный радиоприёмник и разрушенные дома магглов, охваченный негласной войной Хогвартс и свои мечты.

На следующий день началась ломка. Репаро не помогло, радио больше не желало шипеть и ловить чужие голоса, сколько бы она ни крутила колёсико и ни пыталась его починить. Пэнси становилось плохо от одной мысли, что она не сможет вечером услышать голос Фреда Уизли. Как выжить без этого голоса и не сойти с ума, Пэнси не знала, но, к её счастью, радио стало ей больше не нужно, потому что через три дня началась битва за Хогвартс.

* * *

Солнечным летним днём Пэнси Паркинсон пришла на могилу Фреда Уизли. С радио. Невозможно было хранить его у себя и знать, что оно никогда больше не заговорит задорным голосом Фреда Уизли, не скажет дурацкой шутки и не засмеётся неподражаемым смехом. Чёртово радио превратилось в мёртвый памятник, и его место на могиле.

Смерть Фреда до сих пор казалась Пэнси невероятной. Кто угодно мог умереть, но не он. Он был самим дыханием жизни, вечный балагур и затейник, умевший рассмешить любого. Как мог такой человек в одно мгновение уйти? Почему мир не рухнул от его последней шутки? Это даже представить себе странно. Фред должен был до глубокой старости веселить людей и работать в своем магазине, а не лежать в земле.

Пэнси чувствовала себя калекой. Смешно, правда? Сказать кому — не поверят. Она не была в него влюблена, да что там, они даже никогда не общались толком. Но за год, что она слушала его голос, Фред стал частью её самой. Он был ей ближе, чем кто-либо. Пэнси очень хотелось найти умные и важные слова, чтобы Фред услышал там, наверху, и обязательно понял, но в голове осталась только одна мысль: «Прощай, Фред Уизли. Мне так и не удалось тебя поймать».

Когда Пэнси Паркинсон устроилась работать в «Ужастики Умников Уизли», шокированы были все. Пэнси и Джордж отличались друг от друга настолько, насколько это было возможно. Пэнси ненавидела шум — Джорджу он помогал работать, Пэнси любила спокойные сдержанные цвета — Джордж был ярким сам по себе, Пэнси могла молчать целыми днями — Джордж даже думал вслух; список был бесконечным. Тем не менее, они прекрасно ладили, потому что кое-что их всё же объединяло.

У обоих в голове постоянно звучал голос Фреда Уизли.