Двадцать Откровений (джен)

20. Ее зовут Иоанна. Не Анна.

19. Когда только появились племена славян на земле, которую в будущем назовут Новгородом, родилась и она. Просто тогда у нее не было имени, следовательно, не было и тела.

18. У нее не было матери. У нее был отец. Его звали Рюрик.

17. В те древние времена ее почитали как богиню. Они ее любили, боялись, они поклонялись ей. Она была их матерью.

16. Она старшая сестра. Оленька появилась второй. Наташу они нашли позже.

15. Иоанна никогда не подчинялась правителям земли русской — ни князьям, ни царям, ни императорам, ни вождям. Она была их покровительницей.

14. Ей было много человеческих лет, но как страна Иоанна была совсем девчушкой — страны взрослеют каждая по-своему. Она вот росла, когда приходили тяжкие времена, поэтому она была еще ребенком, когда на нее надели оковы.

13. Иоанна гладит волосы Александра и шепчет ему, что он сильный, что он ее отстоит, что она в него верит. А столетия спустя она выпрямит спину, занесет меч над головой монгола и произнесет заветные слова Александра: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет»

12. Иван поклонился ей до самой земли, поцеловал ее руки, а потом нарек Московским государством. А ее домовой Куста так и продолжил называть ее дурехой.

11. Людям не понять то, что чувствует страна. Людям не понять страну. И тогда в деревушке Фили, смотря на своих измотанных, раненных солдат, она ответила Михаилу Илларионовичу, что страна все сможет выдержать, пока народ любит и верит в нее. Оказалось, что свое сердце сжигать, не так уж и больно — слегка горестно, потому что это старое, помнящее многое сердце, а не то холодное, что в сохранности лежит на севере, но терпимо, не впервой ведь ей сердца жгут. А уж если это еще и французов сломит, то можно считать жертву оправданной.

10. Иоанна не любит тишину дворцов царей. Ее сердцу не было ничего милее шумных ярмарок и праздников, где русские мужики во весь голос спорили и пели песни, а женщины делились последними сплетнями. И, ух, если бы она не была русской женщиной!

9. Она, может, и была женщиной, но в первую очередь Иоанна была Россией. И все грехи ее земли и народа она впитала с первым глотком воздуха. А поэтому, как говорит Куста, ухнем! И нет, господа, она пьет медовуху.

8. — И поделом ему, — сказала Иоанна, когда ей сообщили о смерти князя, — русский народ защитил себя от волка.

Вскоре княгиня, умертвившая древлян и очернившая любимых небесных созданий Руси, приняла христианство, только чтобы укрыться от сияния дьявольских сиреневых фиалок в своих снах.

7. Петра словно по голове ударили. Своих бояр он чуть ли не насильно наряжает в смешные зеленые камзолы, велит им сбривать бороды. Иоанне смешно до слез. Она, молодая девчушка, которой и пятнадцати не дашь, бегает за боярами и при каждом удобном случаи украдкой достает из карманов опасную бритву и вертит ей у бояр перед носами, а потом заливается смехом, когда они бегут от нее словно от чумы. А еще звонче она смеется, глядя на свое отражение — чумазое лицо, босые ноги, русская коса и платье, каких раньше она и не видывала.

— Фрррааанцёёское, — с жутким рязанским акцентом говорит Российская Империя, показывает язык Петрушке и Сашке, подбирая юбки, и кричит:

— Бежим в свайки!

6. Запах поляков, которым провоняла вся ее земля, не дает Иоанне покоя. Иоанна не любит недружелюбных, да еще и незваных гостей, но она обессилила. Одного запаха не достаточно для сгорбившейся девушки, зажавшейся в самый темный угол, чтобы встать, распрямиться и вышвырнуть иродов с ее земли. Но вид этого надменного поляка Феликса — на целую голову ниже ее, рот прикрывает белоснежным платком, небрежно-презренный взгляд скользит по комнатке, в которую она забилась — приводит ее в сладкое забытье, в котором силы она черпает откуда-то из воздуха, из земли. Бледная, исхудалая, не твердо стоящая на ногах. А Феликс продолжает щебетать про то, как он ее земли сделает своими и то, как всех ее людей обратит в католичество.

— Пошел вон, мразь! — Шипит она. — Убирайся! Колколкол…

Нет, она не сумасшедшая. Она ранимая. А когда она ранимая, то замашки, перенятые у грозного царя, проявляются в полную силу. И посох в ее руке, занесенный для удара, возможно бы и проломил черепушку паршивца, да тот больно шустро нырнул в сторону. Как оказалось, недостаточно шустро. Пинок, которым она его позже спровадила из Москвы, Феликс ой как долго еще помнил. И поделом.

5. Иоанна терпеть не может цветы, а этот французишка все заваливает ее букетами роз, которые ей кажутся слишком вульгарными, совсем не романтичными, да лилий, от которых ей хочется чихать. Иногда ей кажется, что он просто надсмехается над ней, но потом Франция начинает разливаться трелями о ее божественной красоте и грации, о ее чарующем голосе и небесных глазах. А поэтому, не выдержав всего этого как-то раз, она заявила, что нет, месье, розы и лилии конечно же прекрасны, но ей нравятся подсолнухи и ромашки. И что вы думаете, господа? На следующий же день ее домовой на чем свет ругал французов и подсолнухи. А она наконец-то смогла погадать на Кирилла Григорьевича. И каждый раз выходило, что любит. Ну и пусть любит. Смешные все же эти французы.

4. Иоанна беснуется и впадает в отчаяние, не зная, что теперь ее может спасти. Вот она вся такая красавица, умница, великая Российская Империя, будет отдана на милость этому мальчишке, этому воеводе оловянных солдатиков! Она впадала в истерику, кричала, чтобы никто не смел входить к ней. Ее верный домовой делал ей успокоительные настойки и вечерами подливал медовухи. Не любила она ни вино, ни шампанское. И кажись, судьба ее была решена, когда появился свет в окошке. София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская. И неважно, что не русская. Эта девочка готова была принять и православие и язык русский освоить. Но проблема все равно оставалась. София все равно была бы только женой императора. Хотя, как говорит ее Куста, проблемы можно и решить. Тем более, Иоанна слышала, что у Софии появились любовники. Если все обдумать, не торопить события, правильно разложить свои карты, то и выгорит. А уж в карты она играет чудесно, ее еще Сашка этому научил, тот еще плут! Ну, в крайнем случае, она и сама может поспособствовать. Не впервой.

3. Иоанна не лишена азарта. Офицеры, воевавшие на Кавказе, научили ее великолепному способу проверить удачу. Один патрон, крутишь барабан, и потом БАМ! Иоанна не лишена азарта, ведь ей всегда неимоверно везет.

2. Свою лопатку она приобрела в Сталинграде, когда отказалась покидать город с остальными мирными жителями, когда нарушила приказ Вождя. Именно там лейтенант Афанасьев выдал ей пулемет, нож и эту отточенную саперную лопатку. Нож она использовала в первый же день — отрезала себе волосы, чтобы не так сильно отличаться от остальных солдат. Пулемет стал для нее верным другом. А лопатка — спасительным орудием в рукопашных боях. Волосы отросли, нож она потеряла, пулемет заменила пистолетом, но ее верная лопатка никогда не покидает ее сумки. Так, на всякий случай.

1. Страна не имеет права на чувства. Может быть, именно поэтому, когда ее изнутри раздирает война, Иоанна сжимает кулаки, пытаясь устоять на ногах. Она любит красный и не любит никого. Может быть, именно поэтому ее рука не дрогнула, когда она опустила ее, решив судьбу Романовых. Иоанна не может любить. И это лучше, чем позволить западному воронью растащить ее по кусочкам, а людей обратить в рабов.

Иоанна никого не любит.

0. Она не умеет врать даже себе.

И поэтому каждый субботний вечер она идет в захудалый бар времен послевоенного СССР, заказывает себе кружку золотистого пива, делает небольшой вдох и плачет горькими слезами, а тот, кто мог бы прижать ее к себе и пахнуть пьяной пшеницей, сейчас спит с глупышкой Италией.

Ей хочется выть.