Осень (гет)

Десять часов. Ветер сотрясал окна, и с оглушительным ревом шел дождь, что заставило меня задуматься, поручено ли кому-то в Форксе построить ковчег, о котором мы не знали.

Ройс прикончил огромную миску поп-корна, которую я снова сделала в качестве взятки, чтобы он держал рот на замке. Я надеялась, что маленький сорванец заработал боль в желудке.

Райли лежал на ковре перед телевизором, его собственная миска была пустой только наполовину. У него были большие планы на вечерний просмотр-марафон «Времени приключений», но он уснул на полпути.

— Да, вот так-то лучше, — сказал Ройс с отрыжкой, похлопывая себя по животу.

Я посмотрела на него с отвращением, а Эдвард грубо потянул его за ухо.

— Хорошо. Теперь иди, — сказал он, указывая на дверь.

Ройс нахмурился, потерев свое красное ухо.

— Или что?

— Или ничего. Ты получил свой глупый поп-корн, так что теперь мы заслужили немного мира и тишина.

— Вы, ребята, просто хотите пососаться.

— Да. Иди. — Эдвард покачал головой, закатывая глаза. — Клянусь, ты хуже, чем Рай и Эмбри вместе взятые.

— Мне все равно, говнюк

— Что? — Эдвард печально рассмеялся. — Теперь я расскажу маме о твоем грязном рте.

Ройс пожал плечами, отступая из комнаты.

— Я буду отрицать это до конца, хре…

— Ройс! — громко вскрикнула я. — Мы всё поняли. Иди. Отсюда.

Он состроил для меня целующуюся рожицу и исчез.

— Пожалуйста, скажи мне, что я не был настолько ужасен, — застонал Эдвард, собирая последний зерна поп-корна из кастрюли. Надеюсь, в ближайшее время не увижу миску этой ерунды, иначе мне будет плохо.

— Эх, наверно, был, — ответила я, ополаскивая чаши. Я повернулась к посудомоечной машине, которая в такие дни, как сегодня, была полностью заполнена. — Я просто слишком привыкла к тебе, чтобы замечать такое поведение.

— Или просто была такой же.

— Или так.

— Или, возможно, ты тоже была влюблена в меня.

— В тринадцать? — Я прищурилась, пытаясь вспомнить. — Не знаю; возможно.

Минуту мы работали в тишине, вытирая стойку и удостоверяясь, что кухня выглядит презентабельно. Я знала, что Эсме, скорее всего, будет уставшей, когда вернется домой, и последнее, чего ей захочется, — это грязный дом.

— Как ты думаешь, Ройс собирается спать? — через некоторое время спросила я.

— А что? — Эдвард толкнул меня плечом. — У тебя есть намерения соблазнить меня?

Теперь я оказалась той, кто закатил глаза.

— Мечтай, донжуан. Я просто спросила, стоит ли выключить внизу свет.

— Я подниму Райли наверх, и тогда мы сможем выключить свет в любом случае, — ответил он. — Они должны быть в постели в девять часов.

— В будни, — засмеялась я. — Сегодня суббота.

— Жаль, — сказал он, оставляя на меня оставшуюся уборку.

Я услышала, что он в комнате, предположительно, разговаривает с Райли, а потом раздался звук топающих шагов по лестнице.

Зевая, я позвонила Чарли, чтобы сказать ему, что все хорошо и что мы увидимся завтра. У них была тихая ночь в участке: к счастью, все услышали предупреждение о неблагоприятных погодных условиях.

Я снова подумала о том, как будет отличаться атмосфера в школе в понедельник. Я отчаянно хотела, чтобы все отличалось, но в хорошем смысле. Я не была ни наивной, ни циничной. И не хотела быть таковой, так или иначе. Просто хотела баланса.

— Трое легли, никого более не осталось, — сказал Эдвард, останавливаясь в дверях.

— Двое легли. Я бы не поставила на то, что Ройс не будет преследовать нас теперь, когда думает, что у нас есть планы «спать вместе», — сказала я, показывая пальцами кавычки в воздухе. Схватив свой рюкзак и книги, я вышла за Эдвардом из кухни, выключая свет и проверяя, что все окна и двери закрыты.

Стратегически расположенный по всему первому этажу ночники помогали немного освещать помещение, но я все еще хотела попасть наверх. Дом Калленов был таким большим, что в ситуациях, подобных этой, когда из мебели вырастали тени, освещенные случайными вспышками молнии, по коже бежали мурашки.

Но потом рука Эдварда нашла мою, побеждая нервозное возбуждение, и он повел меня наверх, напевая одну из песен, которую пел мне ранее. Я отпустила его руку лишь на время, чтобы проверить Эмбри, который спал так же мирно, как и когда мы его оставили. Райли тоже спал, полностью одетый и поверх одеяла. Эдвард остановил меня, когда я направилась уложить его должным образом.

— Он будет в порядке, — прошептал он, притягивая меня назад. — Обычно я засыпаю так все время.

Кивнув, я закрыла дверь позади нас.

— А что с Ройсом?

— В конечном итоге он уснет, — ответил он. — Не имеет значения, как упорно он пытается остаться бодрым.

Вернувшись в комнату Эдварда, я остановилась возле кровати.

— Я могу взять твои тренировочные штаны? Не хочу спать в джинсах.

— Да.

Он подошел к своему шкафу и открыл второй ящик, жестом прося мне что-нибудь найти.

После того, как мы оба переоделись в более удобную одежду, я устроилась у изголовья кровати вместе со свой книгой. Эдвард сидел за столом и, нахмурившись, что-то лихорадочно писал.

Раньше у него был дневник, он единственный парень, которого я знала, у кого он был. Я понимала, что он пишет песни, он всегда был благословлен поэзией и артикуляцией.

— Над чем ты работаешь? — спросила я, в конце концом — мое любопытство победило.

— Над песней… — Он положил свою ручку. — Мы выступаем в битве групп.

— Ла Пуш?

— Да.

Картинки долгих, одиноких ночей пришли мне в голову, но я была полна решимости оказать поддержку, чтобы позволить Эдварду показать себя. Нет смысла сейчас опять устраивать истерику.

— Вы, ребята, будите много репетировать?

— Да… поэтому я говорю тебе об этом сейчас. Не хочу, чтобы ты была застигнута врасплох.

— Оу… — Я подавила неприятные чувства. — Ладно.

— Я сказал Эммету, что не смогу репетировать в среду или четверг. Эти дни наши.

— Когда ты сказал ему? — спросила я с облегчением и… радостью.

— Только что. — Он поднял свой телефон. — Я написал ему сообщение. Он согласился.

— Я тоже соглашаюсь на это, — проговорила я с улыбкой.

— Я знаю, — поддразнил он. — И, как всегда, ты в любое время можешь приехать на любую репетицию.

— Я приеду на парочку, — ответила я, кивая. — Так… какая?

— Какая что?

— Над какой песней ты работаешь для шоу?

Со стороны я могла видеть его рот с кривоватой улыбкой. По этому выражению лица легко было сделать вывод, что эта была песня, которую он написал для меня, но я не стала заострять на этом внимание. Не дай Бог мне вмешаться в его творческий процесс.

Улыбаясь сама себе, я открыла книгу и потерялась в ней.

— Белла…

Мои глаза медленно открылись. Я поморщилась, потирая шею. Возможно, заснуть в сидячем положении было плохой идеей.

— Хочешь массаж? — спросил Эдвард, сжимая мое плечо.

Сонно хмыкнув, я плюхнулась на живот.

— Думаю, мы оба знаем, к чему это.

— К тому, что я замечательный парень, — ответил он, ослабляя мой конский хвостик.

— Ммм, правда, — проговорила я, стараясь не стонать, пока он разминал мои мышцы. — Похотливый парень.

— Ты права, — сказал он, щекоча колючим подбородком мою щеку. — Вот что две недели без тебя делают со мной…

— Три недели, — пробормотала я.

— Что? — Я почувствовала его движение, когда он наклонился ближе.

— Прошло три недели, как мы… делали это.

— Означает ли это, что ты скучала по «этому» так же, как и я?

— Может быть, не так сильно, но…

Его руки сменились губами, и массаж обернулся поцелуями.