Братство Х (гет)

2 ноября 2021 года

Стук маленьких каблучков эхом раздавался по всему этажу: Роза не умела быть тихой. Особенно в такие моменты, когда, хочется скрыться от чужих глаз, залечь на дно, но все вокруг работает против тебя: полы гулко передразнивают шаги, двери хлопают, едва не слетая петель, а люди, которым ты хотел довериться — о, это самое худшее! — оказываются вовсе не достойными доверия.

В голове Уизли все еще звучал треклятый разговор между матерью и мисс Найтли. Она вовсе не собиралась подслушивать, просто оказалась поблизости и уже не могла прервать такую искреннюю просьбу Гермионы. Миссис Уизли, конечно, о свидетеле не догадывалась: все, чего она хотела, — чтобы новая преподавательница Трансфигурации уделяла Розе чуть больше времени. Девушке было уже не привыкать, и очередной репетитор ее бы ни капли не удивил: за лето она, казалось, поставила новый рекорд по внеклассным занятиям. Только вот Фелиция Найтли была не просто профессионалом своего дела — хуже! — она искренне считала себя чутким, грамотным и тонким психологом. Директриса, стоит заметить, была с ней согласна, в следствие чего к должности преподавателя была сделала маленькая, но веская приписка: советник.

Конечно, возле кабинета мисс Найтли не наблюдалось ни очереди, ни ажиотажа, однако Розе новая учительница неожиданно понравилась. Чем-то она напоминала мать, но без этого трогательно-заботливого гнета. Роза и Фелиция встретились в одном из коридоров, и девочка совершила ужасную ошибку, которая привела, в итоге, к самым странным последствиям: она поделилась с «советником» своими проблемами. Она просто рассказала ей все — от неудач в учебе, до репетиторов и давления со стороны матери, а Найтли — выслушала и, более того, предложила Розе свою посильную помощь. Это не было навязчиво или, наоборот, пренебрежительно. У Уизли даже мелькнула мысль, что у кого-то все же найдется решение ее проблем. Как бы она ни отталкивалась от матери, чтобы только избежать лишних речей о «новых специалистах», как бы ни пыталась убедить других, что магия ей не нужна — где-то внутри она твердо верила, что найдется человек, который все исправит. Не иначе как по волшебству, которого в ней самой — ни капли.

Второй встречи, однако, не состоялось. Тем же ноябрьским утром, когда каблуки Розы гневно разрывали тишину, она услышала обыкновенную просьбу своей матери к Фелиции — черт бы ее побрал — Найтли. Девушка не хотела подслушивать, но осталась стоять за поворотом до самого конца, пока шаги Гермионы не стихли в конце коридора. А потом появилась преподаватель Трансфигурации, возомнившая себя «советником», и взгляды двух нашедших общий язык людей встретились, мгновенно перечеркивая все, что было. Роза не верила, что мисс Найтли специально выводила ее на проблемные темы, но факты были на лицо: эта женщина только что пересказала ее матери их последний разговор. Фелиция не успела сказать и слова, как девушка, отскочив, будто ужаленная, скрылась.

— «Мисс Найтли, я разговаривала с директором»… — запыхаясь, передразнивала Роза, сворачивая к лестнице на восьмой этаж, чтобы попасть в гостиную Гриффиндора, не столкнувшись с преподавателями. На седьмом этаже шли занятия, а отчитываться, почему она прогуливает урок Трансфигурации, не хотелось. — «Миссис Уизли, я сделаю все возможное, чтобы Роза чувствовала себя комфортно!»… «Мисс Найтли, Роза в последнее время все меньше разговаривает со мной, я не знаю, что творится в ее голове…»… «Она чувствует себя хуже других — поэтому закрывается.»

Как не чувствовать себя хуже, когда все вокруг только и делают, что напоминают об этом?

Роза зацепила плечом косяк, выворачивая с лестницы, и тихо зашипела от боли. Но останавливаться, чтобы проверить наличие синяка, ей не хотелось: восьмой этаж, на котором находились разве что кладовые и бесхозные кабинеты, плохо отапливался, и, добираясь до гостиной таким путем, можно было трижды замерзнуть. Роза предпочла бы замерзнуть четыре раза, чем пойти на Трансфигурацию, где Фелиция будет выполнять за нее простейшие задания, а потом вслух хвалить за успехи. До этого дня она была благодарна мисс Найтли за помощь — сейчас, узнав, что и за этим стоит вездесущая мать, Роза разрывалась на части от осознания собственной беспомощности. Она растирала свободной рукой ушибленное плечо, заставляя себя не плакать от боли и унижения, а потом заметила на запястье узкое пятно чернил. Шагах в двадцати, если вернуться, был туалет, насколько помнила Уизли, — открытый. В гостиной Гриффиндора ее могли легко обнаружить, и, хотя в коридоре все еще было ужасно холодно, она развернулась и направилась отмывать пятно.

Вода была только холодная. Каждый миг, когда ледяная струя касалась рук, Роза мстительно думала, что так ей и надо — она должна была осмотрительнее выбирать себе «советника». Только что было делать, когда ни одному человеку в этом замке довериться нельзя — не поймут, засмеют, унизят. Мисс Найтли была новенькой в школе, она казалась гарантом непредвзятости и ума. И она поступила как все: прогнулась под Гермионой Уизли и ее великой идеей получить идеальную дочь.

Пятно отказывалось сходить: сначала истончилось, а после — растеклось по запястью символом, напоминающим букву «Х». Роза скоблила кожу, пока та не покраснела, дышала на замершие под водой пальцы и снова пыталась избавиться от странного пятна. Безрезультатно. Она оперлась руками на раковину, глядя на проржавевшее изображение самой себя, потом замахнулась, чтобы ударить… И опустила кулак обратно, под ледяную струю.

Она устала бороться с этим: с самой собой и собственной слабостью. Ей хотелось в тепло, в постель и в забытье. Хогвартс был самым безопасным местом для юных волшебников. Для Розы это было враждебное, холодное и одинокое место.

Вновь оказавшись в коридоре, Уизли ускорила шаг, чтобы поскорее добраться до гостиной. Этим путем она уже шла: вот здесь налево, потом снова налево, до угла, вниз по лестнице, направо и там, в конце коридора, — портрет Полной Дамы. Она, как всегда, придерется к чему-нибудь, но главное, чтобы не подняла шум: врать, что прихватил живот, Розе не хотелось. Она вообще не любила врать.

Путь был знаком ей от и до — она знала его по карте Мародеров, в которую однажды заглянула, пока не видел Джеймс. С кузеном у нее были не слишком хорошие отношения: старший из детей Поттеров был любимцем всех и вся, а в качестве главного таланта имел коммуникабельность и умение идти всем наперекор: с четырнадцати лет его мечтой было открыть собственный бар, и это, по мнению кузины, было все, что можно было о нем сообщить. Вздорный и самолюбивый Джеймс имел успех, а Роза нередко становилась объектом его шуток, пусть и в пределах семьи. Может, ему попытки «развести Розиту на магию» и казались смешными, но самой девочке — ни капли. Восьмым этажом Джим не пользовался, считая его скучным, так что, в каком-то роде, тут можно было запросто остаться в одиночестве. Только вот все условия под самой крышей замка были созданы для того, чтобы здесь никто не задерживался.

Налево, прямо, налево.

Девочка свернула один раз и только едва скользнула взглядом по стене справа, как тут же остановилась. Этого здесь не было: двери — широкой, деревянной, даже на вид теплой — ее попросту не могло быть на восьмом этаже — среди пыли и заброшенных аудиторий. Роза подошла ближе и присмотрелась. Гладкая, словно вытесанная из цельного дуба, темно-коричневая и совершенно неуместная. Уизли потрясла головой, протянула руку и тут же наткнулась пальцами на кованую ручку. Она, что было очень странно в промозглом замке и, уж тем более, на восьмом этаже, — была нагретой. Роза отскочила, словно ручка укусила ее, и только сейчас, издалека, заметила то, что должно было броситься ей в глаза сразу же: на ровной деревянной поверхности был начертан четкий изящный символ «Х». Девочка, не веря, перевела взгляд на собственное запястье, которое в этот момент показалось чем-то чужеродным, и поняла, что чернильное пятно — абсолютная копия того, что изображено на двери. Она вновь попыталась стереть его или хотя бы смазать, но безуспешно. Казалось, оно намертво въелось в кожу, и с каждым усилием только проникало глубже. Розе стало страшно. Хогвартс существовал больше тысячи лет, хранил Тайную Комнату, василиска, диадему Равенкло, лес, полный ужасных существ, и преподавательницу прорицания — от него можно было ждать чего угодно. Дурацкий символ мог прикончить ее через неделю, а мог привести к сокровищу — пиратские клады в книгах всегда отмечались крестом. Может, замок избрал ее для чего-то важного? Да, ее, Розу Уизли, девочку без магии, уродца собственной семьи и рудимент всего волшебного сообщества! Может, ради этого ее приняли в школу — это был один грандиозный план, чтобы она в эту самую минуту оказалась здесь, перед дверью, отмеченной крестом. А что если она — ключ? К чему-то, что скрывал Хогвартс все эти годы, и тогда обыкновенная девчонка, считающая себя сквибом, обернется необычайно важной!

Роза глубоко вздохнула и с той искренней, отчаянной верой в чудо, какой обладают только маленькие дети, потянула за ручку.

Сундуки, набитые золотом и артефактами, тайные рукописи давно почивших волшебников, утерянные пророчества и редкие виды растений — все это осыпалось прахом, столкнувшись с реальностью. Это была обыкновенная комната: десять на десять шагов, старое кресло, и пара факелов. Ни дать, ни взять — приют интроверта. Не было ни шкафов, ни сундуков, ни ковров, за которыми могли скрываться люки, ведущие к тайникам. Стены были пусты, не считая единственной картины прямо перед креслом. Роза испытала дикое разочарование, мгновенно выкинув все глупые мысли о великом предназначении, и уже развернулась было, чтобы уйти, как вдруг поняла: дверь, ручка и сама комната были теплыми. На этаже, среди воющего ветра, который все живое превращал в ледышку, эта каморка, заброшенная по очевидным причинам, была согрета. Но Роза не видела камина, а факелы никак не могли дать сколько жара. Конечно, привыкшая к волшебству, она понимала, в чем дело, но в то же время… нет, ей было совершенно не понятно.

— Можешь остаться, если хочешь, — произнес чей-то мягкий голос, и Роза подпрыгнула так, что сердце продолжало колотиться, даже когда она уже внимательно оглядела комнату в поисках говорившего. — Мне бывает скучно одной.

Речь лилась из картинной рамы, которая на поверку показалась пустой: голубоватый пейзаж был тщательно прописан, а вот главного героя не было. Роза прекрасно знала, что нарисованные на холсте люди могут перемещаться по своему желанию — между собственными изображениями и другими — находящимися поблизости. И все-таки голос из пустой картины настораживал ее.

— Как я сюда попала? — нахмурившись, спросила Роза, не сводя глаз с холста, в надежде заметить какое-нибудь движение.

— Через дверь, я полагаю, — вежливо заметила дама. Да, Уизли определено разговаривала с женщиной. К тому же мужские парадные портреты обычно представали в более суровом антураже. Пастельно-голубые тона же придавали картине почти девичий оттенок.

— Остроумно, — хмыкнула Роза. Дама польщенно промолчала. — То есть я могу здесь жить? — она пошла ва-банк, понимая, что скорее всего услышит нечто сварливое, вроде речи миссис Раст — приставучей брезгливой смотрительницы замка — о том, что всем и так выделена отдельная кровать в спальне.

— Если тебе угодно. Как видишь, я не могу тебе помешать, — просто заметила портретная рама.

Роза, все еще не доверяя словам незримой собеседницы, плюхнулась в кресло, кинув сумку себе под ноги. Подозрительно уступчивая и мягкая Дама была ей в новинку: девочка привыкла к другим взрослым — все они, как один, требовали послушания и чего-то хотели непосредственно от нее. Больше других ей был знаком пример матери, чей образ быстро вспыхнул на фоне полутемной комнаты. Роза зло выдохнула.

— И кто еще знает об этой комнате? — громко спросила Уизли, будто думая, что Дама куда-то ушла.

Голос оказался близко.

— Всегда кто-нибудь узнает. У меня, впрочем, давно не было гостей. Последний раз я ждала одного мальчика, но он так и не зашел поздороваться, — Дама на миг погрустнела, а потом вновь приободрилась: — Так что я рада тебе вдвойне.

— Ты в курсе, что все вот это звучит и выглядит очень жутко? — скривилась Роза так, будто собеседница ее видела.

— Что, никто уже не верит в искренность и дружелюбие? — изумилась та.

— Дай подумать… — притворно потерла подбородок Уизли. — Неа. Держи рот на замке, а беды в дальнем кармане — вот мое новое правило.

Она поднялась, повесила сумку на плечо и устремилась к выходу. Дама, какой бы идеалисткой или добрячкой ни была, никак не могла удержать ее в этой странной комнате. Роза успокоилась, посмотрела на часы, отметив, что скоро начнется обед и уже можно идти в Большой Зал, а потом толкнула дверь.

— Еще заглянешь? — с любопытством спросила портретная рама вслед.

Роза пожала плечами, сама не зная, зачем: картина, от хозяйки которой остался только голос, не могла видеть того, что происходило почти за дверью. Но она, казалось, увидела.

* * *

Сомнения оказались напрасными: Роза вернулась на следующий день. Секрет, который связывал ее с никому не известной комнатой на восьмом этаже, не давал ей покоя. Она явилась вечером, с чистым блокнотом в кожаной обложке и кучей вопросов.

— Как давно ты здесь висишь? — деловито спросила девушка, крутя в пальцах перьевую ручку.

Голос, казалось, задумался.

— Давно.

— «Давно» измерять в годах или в веках?

— В песке, что высыпался из меня, — ворчливо заметила рама.

— Окей, «она отказалась отвечать на поставленный вопрос» — так и запишем. Кстати, — Роза откинулась в кресле и подозрительно посмотрела на пустой пейзаж. — А кто «она»?

— Понятия не имею, о чем ты, — буркнул голос.

— Ну, кто ты такая? Кем была при жизни или кем до сих пор являешься? Может, я разговариваю с монаршей особой и мне больше нельзя приклеивать за твою раму жвачку, — пожала плечами Роза.

— И давно ты такая дерзкая? — подозрительно спросила рама.

— Пару дней, — хмыкнула Уизли и поставила какую-то галочку в блокноте.

— О, так я наблюдаю тебя в начале нового жизненного пути?

— Вроде того.

— И что же послужило тому причиной?

— Мир оказался дерьмом. Я буду звать тебя Ксавирой, ты не против?

— Ксавирой? — удивилась рама. — Это еще почему?

— На моей руке — Икс, на двери — Икс, кроме Ксавиры я знаю только Ксению, но ты на нее не похожа, — чуть улыбнувшись, пояснила Роза.

— Почему нет?

— Ксавира — более старушечье, — лаконично ответила Уизли.

Портретная рама задохнулась пустотой.

— Старушечье?!

— Прости, — скорчила рожицу девочка. — В следующий раз скажу «умудренное опытом».

Послышался странный звук, который можно было распознать как усмешку. Роза заключила, что она прощена.

— Кстати, мне нравится это, — вдруг сказала она.

— Что? — не поняла Ксавира.

— Пререкаться с тобой, — помедлив, ответила Уизли. — Я давно так ни с кем не шутила.

Дама молчала.

— Не то что бы у меня не было друзей… Не нужно меня жалеть, ненавижу, когда жалеют, а мать только это и делает. И все вокруг, стоит им узнать, — она быстро глянула на портрет, то ли боясь, что ее не слушают, то ли опасаясь, что сболтнула лишнего. — Стоит им узнать о том, как я бездарна, они все начинают жалеть меня. Кто-то думает, что я сквиб, кто-то — что глупа, как пробка, а кто-то… что меня прокляли. По правде, самое обидное — это прослыть дурой, потому что это не так, но вообще-то… Проклятие — не слаще. Представить только, что я могу быть такой из-за того, что мои родители нажили врагов! Не я лично, отвратным поведением или плохим поступком… А они. А расплачиваюсь я. Обидно же. Нет, правда, если бы я заслужила… — она всхлипнула, но тут же вскинула голову, словно показывая, что не плачет. — О чем это я? Ах да. Ксавира. Так можно?

— Можно, — благосклонно согласилась дама. По ее отклику было сложно сказать, слушала она Розу или уходила куда-то, не желая вникать в проблемы девушки. Но атмосфера в комнате сохранилась таинственно-доброжелательная.

23 ноября 2021 года

Ноябрь подходил к концу: Роза успела исследовать комнату, чтобы убедиться, что ничего тайного в ней нет, загадать вслух все, что только возможно, проверяя, не новое ли это воплощение Выручай-комнаты, и завалить Ксавиру всеми существующими вопросами. Портретная дама имела привычку исчезать, когда ей заблагорассудится, особенно во время очередного интервью. За три недели она так и не показала своего лица, а отзывалась исключительно на Ксавиру, напрочь игнорируя предположения о своей личности.

Когда, двадцать третьего ноября, Роза как всегда выполняла домашнее задание, изредка задавая даме вопросы — больше для проформы, чем с целью получить ответ — в коридоре послышался какой-то шум. Осторожно поднявшись из кресла, девочка прокралась к двери, которая никак не запиралась, и подставила ухо к гипотетической щели между ней и косяком. Снаружи точно кто-то ходил. У Розы было не так много вариантов — покинуть комнату, тем самым раскрывшись и потеряв личное убежище, или сидеть тихо, понадеявшись, что дверь не заметят. Она понятия не имела, исчезает ли проем с меткой Х, когда кто-то внутри. Однажды она убедила однокурсницу пройтись с ней по этому коридору, но, кажется, гриффиндорка ничего не увидела. Оставалось только ждать, когда прохожий уберется подальше. План был так себе.

Наконец, шаги затихли, Роза перевела дух, прыгнула обратно в кресло и тут же едва не свалилась с него: дверь была открыта, а на пороге стоял смутно знакомый юноша. Уизли вскочила, чувствуя, как повело холодом из коридора, и приготовилась отстаивать свое право на уединение. Парень, она узнала его, — Скорпиус Малфой — равнодушно оглядел комнату, девушку в коротких шортах и майке, а потом, подумав, прикрыл дверь, оставшись при этом внутри.

— Замечательно! — фыркнула Роза, плюхаясь обратно в кресло, пока он, чего доброго, не занял и его. — Зачем ты сюда явился?

— Ты знала, что замок общий? — уточнил Скорпиус, никак не реагируя на недовольство девушки.

— Рада, что ты знаешь. Можешь поискать себе другое место.

Она в упор не смотрела на парня, потому что если бы смотрела — видела, что он мрачен, и вряд ли спор доставляет ему такое же удовольствие как — в тайне — ей. Отстоять право не только на комнату, но на тайну Хогвартса — это казалось Розе необычайно важным. А она заведомо злилась на каждого, кто посягал на что-то важное, принадлежавшее ей.

— О, ты так невыносима, что. — почти без эмоций ответил Малфой, явно без сожаления берясь за ручку, но тут Роза неожиданно заявила:

— Можешь остаться, — она пожала плечами на его почти не удивленный взгляд. Тем не менее, продвигаться в глубь комнаты не спешил. — Я знаю, что у тебя День рождения. Должно быть, некруто шататься по восьмому этажу, когда весь Слизерин ждет тебя на праздник.

В ее голове не было уже ставшего привычным сарказма: Розе не хотелось язвить. Какие бы ни были причины у Скорпиуса Малфоя в День рождения быть в одиночестве — не ей лезть ему в душу. Уизли кивнула на бутылку в руке у парня и произнесла:

— Я буду не против, если ты составишь мне компанию, — она улыбнулась, ожидая получить в ответ то же, но Скорпиус не улыбнулся. Однако он подошел ближе, протянул ей руку, и Роза, не задумываясь пожала ее.

— Роза.

— Я хотел, чтобы ты встала, и я мог расширить сиденье, — заметил Малфой. Уизли нахмурилась, пытаясь спрятать смущение. Она не поняла, намеренно он пытался выставить ее идиоткой или это вышло спонтанно. В любом случае, Роза поднялась с кресла, делая шаг в сторону. Она ненавидела, когда ее выставляли идиоткой.

Когда в комнате стоял уже полноценный диван, Малфой сел, и девушка тоже опустилась на прежнее место.

— Я знаю, как тебя зовут, — кивнул Скорпиус. — А ты знаешь, кто я. Только не вздумай пищать, — предупредил он.

— Я похожа на фанатку? Потому что ты определенно похож на самодовольного индюка.

Если улыбка могла отразиться на лице этого парня — то чуть дрогнувший уголок губ определенно был усмешкой. Роза покачала головой и указала на бутылку, которую Малфой поставил на пол.

— Что насчет нее? Она точно не станет пищать в твоем присутствии.

Скорпиус пожал плечами и протянул Розе словно из воздуха появившийся стакан. Точнее, он и появился из воздуха, только Роза, давно привыкшая к волшебству рядом, все равно жадно хватала взглядом каждое его проявление. Парень наполнял стекло янтарной жидкостью, а Уизли блуждающим взглядом изучала неожиданного компаньона на вечер. Ей было плевать, что привело его сюда, и почему именно сегодня, в его День рождения: Роза не собиралась спрашивать. Минуту назад она не хотела его видеть, а сейчас, впервые за этот месяц, радовалась, что не одна в этой комнате. Делиться этим местом со Скорпиусом казалось правильным. В конце концов, она не приводила его сюда, не рассказывала тайны: он сам нашел Комнату Х. Он сам нашел Розу.

Малфой протянул стакан, собираясь чокнуться с девушкой, но она резко подалась вперед, хватая его пальцами свободной руки за ладонь. Потом нетерпеливо перевернула ее тыльной стороной вниз и…

— Смотри у тебя тоже! — воскликнула Роза. На запястье Скорпиуса была черная клякса в виде буквы Х.

Парень нахмурился и отставил стакан.

— Я думал, что случайно опрокинул пузырек, — задумчиво протянул он.

— Я тоже, — Роза показала свою руку. — Смотри, они совсем одинаковые.

— Это странно.

— Вообще-то нет. Я нашла эту комнату, когда появился знак. И ты нашел. Кстати, я проверяла, никто больше его не видит. Мистика, — усмехнулась Роза.

— Мистика? — скептически уточнил Скорпиус.

— Ой, ладно тебе. Мистика, магия, волшебство… Радуйся тому, что имеешь! — она повысила голос и тут же замолкла. — Ладно. Давай лучше выпьем.

— Первая здравая мысль от тебя, — кивнул Малфой. — За мистику, — добавил он, помедлив.

Раздался тонкий звон стекла, а потом кашель, который Роза прекрасно узнала, но для парня ставший неожиданным.

— Что это? — он безошибочно повернулся в сторону пустого портрета.

— Говорящая рама, — буднично ответила Уизли.

— Смешно.

— Да я не знаю, кто там. Зову ее Ксавирой, иногда «дамой в раме», но саму никогда не видела.

— Ты знаешь, чем чревато общение с тем, кого не видишь? — спросил Скорпиус.

— Знаешь, я вот общаюсь с тобой пять минут, а уже век бы не видела, — спокойно ответила девушка, и Скорпиуса это, почему-то успокоило.

16 февраля 2022 года

— Как ты умудряешься все время выигрывать? — Роза опустила лицо в собственные карты, которые минуту назад казались ей лучшими, а теперь, когда Малфой в очередной раз победил, просто клочками бумаги. — Это что, твоя особая магия?

— Вроде того, — пожал плечами Скорпиус, как всегда, не улыбнувшись. Но Уизли это больше не смущало: почти за три месяца, она уже научилась распознавать мельчайшие эмоции парня. Это не значит, что у нее было так много свободного времени и энтузиазма, просто большую часть вечеров они проводили здесь, вдвоем, развлекаясь на все лады и в очередной раз проверяя, нет ли у Комнаты Х секретов. Конечно, такое плотное общение не могло ни во что не вылиться. Обстановка в комнате накалялась. Ксавира, чувствуя себя лишней, бесследно исчезала, едва начинало веять романтикой. Впрочем, Скорпиусу и Розе не было совершенно никакого дела до портрета. Дама стыдливо покашливала и просила развернуть раму лицом к стене. Влюбленным было не до этого.

— Считается ли наша игра честной, если у тебя есть тайное преимущество? — прищурилась Роза, тасуя колоду карт и не спеша выполнять желание победителя.

— Поверь, я не использую его против тебя, — успокоил ее Малфой.

— Я бы поспорила.

— Если говорить о преимуществах: я до сих пор не разобрался, как ты умудряешься выходить победительницей из всех споров?

Уизли закатила глаза, промолчав.

Общение со Скорпиусом явно шло ей на пользу. Действуя в одиночку, — осознанно, но боязливо, — девушка пыталась заново поставить себя в школе. Она пока не могла избавиться от предметов, которые ей не давались, но, в ожидании СОВ и его полного завала, Роза намеренно портила себе успеваемость и репутацию. Попытки справиться с практической магией были оставлены, время Трансфигурации она проводила в Комнате Х, да и все остальные дисциплины значительно потеряли в сфере ее интересов. Уизли считала, что на фоне общей печальной картины, ее провалы в магии будут не так бросаться в глаза, но все сложилось еще удачнее: сообразив, что ее действия — ничто иное, как протест — Розу заметили студенты. Бунтари в школе ценились не меньше отличников. Девушка вышла в свет и, надо признать, появление под руку с Малфоем сделало ее славу еще дурнее. Окружающие недоумевали, что могло свести этих абсолютно разных людей: Скорпиуса, напоминающего каменную стену — невозмутимую и пугающую, и Розу — девушку-чертовку, у которой все было написано на лице. О Комнате Х никто не подозревал, а пара не спешила делиться: им было уютно наедине со своими секретами.

— Ты проиграла, — напомнил Скорпиус.

— Ты не забыл, — скорчила рожицу Роза.

— Обижаешь.

Девушка вздохнула и потянула тонкую майку вверх, приподнявшись на коленях. Малфой поймал отброшенную деталь гардероба и повесил на подлокотник дивана, который за месяцы стал ощутимо больше.

— То есть ты не вернешь мне ее? — прекрасно понимая ответ, уточнила Роза.

Скорпиус пожал плечами.

— Если выиграешь в следующий раз.

Девушка без лишних вопросов раздала карты.

— Ты не жульничаешь! — неожиданно возмутилась Роза.

Такое утверждение поставило парня в тупик. Тут вообще требовались оправдания?

— Мм, да, — только кивнул он.

— Как тогда?

— Да у тебя все на лице написано, Роза, — едва заметно ухмыльнулся Скорпиус.

Девушка приняла это за форменное издевательство.

— То есть ты читаешь по лицам? Что-то еще? Мне стоит изучить окклюменцию? — предположила Уизли, тут же понимая, что этот раздел магии ей вряд ли под силу.

Скорпиус молчал. Уизли приняла это за согласие.

— Ты что, лазаешь в моей голове? — взвилась она, подскакивая на месте. Роза была напугана. Не опасным волшебством, не нарушением личного пространства — Малфою было позволено все — она боялась, до смерти, что он узнает, что она обыкновенный сквиб. А тогда… Может, он и сохранит тайну — только вот вряд ли после этого не порвет с ней всяческие отношения. Роза была готова простить многое, но потерять друга… В тот момент она даже забыла, что они встречаются.

— Успокойся, Роза, я не читаю тебя, — Скорпиус прямо смотрел ей в глаза, не делая попыток избежать разговора.

Это звучало так буднично, будто он говорил о книгах.

Девушка сглотнула. Она привыкла верить ему, но боязнь никуда не делась.

— Я не лезу в голову к близким людям, — так же твердо повторил Малфой.

Роза замотала головой, словно намереваясь выкинуть из своего сознания кого бы то ни было. Потом кивнула, успокаиваясь.

— Ладно. Но в карты я с тобой больше не играю! — она потянулась за майкой, но тут же оказалась перехвачена его руками. — Не играю я с тобой! Представляй, что на мне шуба! — Уизли взвизгнула от легкой щекотки, а потом вскинула голову от громкого хлопка.

Дверь в Комнату Х была открыта. На пороге стояла девушка с Равенкло, однокурсница Лили. Роза знала, что ее зовут Джейд, но они едва ли перекинулись парой фраз за все пять лет совместного обучения.

Джейд секунду смотрела округлившимися глазами на полуголую гриффиндорку и обнимающего ее слизеринца, а потом, кашлянув, закрыла за собой дверь снаружи.

— Проходной двор! — возмутилась Роза, натягивая майку. — Догоним ее или как?

— Хочешь убрать свидетеля? — понимающе спросил Скорпиус.

— Идиот, — девушка фыркнула. — Если она увидела дверь, может быть, сможет попасть сюда снова! Оно нам надо?

— Ты права, — кивнул парень.

Они вышли из комнаты, внимательно оглядывая коридор, но девушка как будто исчезла.

9 марта 2022 года

— Я не уверена, что мы дотащим все это, Скорп, — заметила Роза. — Палочкой я это не удержу.

— Дотащим, — заверил ее парень, взмахом палочки материализуя громадную плетеную корзину.

— А вот такими темпами мы вынесем из кухни все, что здесь есть, — хмыкнула она.

— Роза, просто складывай. Хочешь потом идти снова?

— Ой, ладно.

В четыре руки они нагрузили корзину, в которую могла бы поместиться сама Роза и, поблагодарив счастливых домовиков, вышли в коридор.

— Мы даже не съедим столько.

— Наложим заклятие Консервации.

Малфой левитировал корзину, а девушка то и дело останавливалась, чтобы выругаться и подобрать какой-нибудь фрукт или головку сыра. В Комнате Х стало не хватать еды: они иногда пропускали ужин, а постоянно бегать к эльфам им не хотелось. Скорпиус предложил радикальное решение проблемы, но устраивать на восьмом этаже кухню ей не хотелось. Это было слишком сложно, да и готовить Роза не умела. В итоге, они договорились, что просто будут брать еды про запас. В тот выходной Уизли притащила какую-то настольную игру. В комнате давно припрятана бутылка вина: благодаря погребам Гринграссов и личному домовику Скорпиуса — у них никогда не было проблем с выпивкой. Еду они, однако, предпочитали выбирать сами.

Остановившись возле двери с отметкой, Роза потянула ее за ручку, чтобы пропустить Малфоя с корзиной, а потом закрыла ее изнутри, едва не налетев на его широкую спину.

— Эй, предупреждать надо! — возмутилась девушка, обходя Скорпиуса. Она подняла глаза и заметила, что так поразило его, чтобы остановиться.

— Вот об этом надо предупреждать, — уточнил Малфой, глядя на парня и девушку, которые с интересом исследовали содержимое комнаты. Нейтан Холт, хаффлпафец, уже обнаружил запас алкоголя, а Джейд Саммерс, та самая, что ворвалась к Розе и Скорпиусу в неудобный момент, внимательно изучала картину. Они тоже заметили вошедших, и на лице Нейтана отразилось удивление.

— Не думал, что здесь появляется кто-то еще.

— Я же сказала тебе, что уже застукала тут Уизли и Малфоя пару недель назад.

— Я, наверное, тебя не так понял…

— Может, вы уберетесь отсюда? — грубо предложила Роза, без всякого удовольствия глядя на новоприбывших.

— С чего это? — ухмыльнулся Нейт. — Ты знала, что замок — общий?

Уизли хмуро посмотрела на Малфоя. Он тоже сказал это, появившись в комнате.

— Замок, может, и общий, а эта комната — наша, — отрезал Скорпиус.

— Смешно, — поджала губы Джейд. — Нейтан, пойдем отсюда, мне не слишком нравится быть в компании слизеринского аристократа и бешеной девчонки.

— О, слава обо мне дошла и до Равенкло? — притворно изумилась Роза. — Передай моей сестрице, что у родни есть другие источники информации — ей вовсе не обязательно присылать своих миньонов, чтобы следить за мной.

Саммерс смерила девушку уничижительным взглядом, а потом, резко ответив:

— Вот сама и передай, — быстро вышла из комнаты.

— Джейд! — крикнул вслед Нейт и поспешил за ней. — А с вами мы еще встретимся, — он бросил злой взгляд на Розу и Скорпиуса.

— Непременно! — фыркнула Уизли, проверяя, все ли в комнате на месте.

Малфой поставил корзину, которую держал все это время, на столик, и, усевшись на диван, сказал:

— У них обоих кресты, ты заметила?

— Что? — переспросила девушка. — Нет, плевать. Я первая сюда пришла…

19 августа 2023

POV Роза Уизли

— Я первая сюда пришла!

— А я тороплюсь, тебе придется подождать! — Нейт закрывает дверь ванной перед моим носом, а потом вызывающе громко хлопает щеколдой. Если бы я могла заколдовать кран на исключительно горячую воду, я бы так и сделала. Честно, я жалею об отсутствии магии только в такие, ужасно несправедливые моменты!

— Джейд, этот засранец опять меня опередил! — громко возмущаюсь я, мстительно хлопая ладонью по выключателю. Конечно, много проблем Холту отсутствие света не доставит, у него же есть палочка, однако это немного успокаивает меня.

— А куда вы оба собрались так рано? — Джейд зевает, прикрывая рот ладонью, и бредет на кухню.

— Полдень, — напоминаю я.

— А, да? — она рассеянно смотрит на часы. — Извини, я все никак не могу отоспаться после рабочего графика. Приготовить обед?

— Не думаю: я только что перекусила и отправляюсь к деду. Как только вытащу труп Нейтана из ванной! — кричу я так, чтобы даже через шум воды друг услышал меня.

Раздается какой-то приглушенный ответ, но мы не слушаем.

— А где Скорпиус? — спрашивает Джейд, садясь за стол с чашкой кофе.

— Понятия не имею, он уходит куда-то каждое утро. Ну ты знаешь, наверняка какие-нибудь аристократические посиделки, — отмахиваюсь я.

— Он ведет себя странно, ты заметила? — она понижает голос, видимо, автоматически, потому слушать нас некому.

— Заметила, только кто из нас — нет? Нейт отправляется на пробежки по утрам. Я верю в его тягу к спорту и желание сохранить форму к новому квиддичному сезону, однако…

— Да ну, — хмурится она. — Пробежки — это всего лишь пробежки.

— А визит к сестре на соревнования по гимнастике — всего лишь встреча, которой он ждал семь лет. И, тем не менее, закончилась она тюрьмой! — напоминаю я и тут же замолкаю, когда шум воды в ванной стихает. — Пойду отшлепаю его мокрым полотенцем, — злобно говорю я и выхожу из кухни.

— Смотри-ка, ты даже не успела меня возненавидеть, — миролюбиво улыбается Нейт, вытирая волосы. Его привычка выходить из душа в одном полотенце меня бесит.

— Когда ты перестанешь разгуливать по дому полуголый? — шиплю я, отталкивая его с дороги и заходя в ванную.

— Странно, что это до сих пор тебя смуща… — начинает он, и я со всей силы хлопаю дверью, нарочито громко возясь с щеколдой. Сволочь. Он когда-нибудь забудет о том, что мы переспали? Или будет рассказывать внукам? Наверняка ведь еще преподнесет все так, словно я сама прыгнула к нему в постель! (Да, я знаю, это недалеко от истины.) Не понимаю только, что на меня нашло? Не то что бы Нейт не привлекал меня… Но да, вообще-то я не относилась к нему иначе как к другу. Наверное, это все чертов ром: нужно срочно перестать пить.

Я выкидываю инцидент из головы, прекрасно зная, что снова начну беситься, когда Нейт «случайно» упомянет его. Хорошо бы попросить Скорпиуса стереть это из моей памяти. А еще лучше — из головы Нейтана! У меня мелькают десятки мыслей о возможных последствиях такого вмешательства и дальнейшие варианты развития событий, вплоть до разработки метода коллективного изменения сознания. Когда я покидаю ванную комнату, я очень далека от того, чтобы помнить что-то неловкое.

Я быстро прощаюсь с друзьями, и, подождав, пока часы укажут ровно двенадцать тридцать шесть, шагаю в зеленое пламя камина, чтобы выйти уже в гостиной «Норы». Здесь, как мы и договорились с дедушкой, никого нет. Я осторожно выскальзываю из дома и, оглядываюсь, быстро забегаю в старый сарай. Все. Теперь можно расслабиться: бабушка здесь ни за что не появится, а вот Артур…

— Роза! — радостно восклицает он, обнимая меня, и я тут же расплываюсь в улыбке. — Рад тебя видеть! Ты… Не пойму, что с тобой не так…

Дедушка хмурится, присматриваясь сквозь очки, а я хихикаю, поднимая волосы, собранные в хвост.

— Я теперь брюнетка.

— Очень забавно, — щурится он, но не выказывает недовольства. — Хорошо, что я отвлек Молли.

Я закатываю глаза.

— Чем сейчас занимаешься? — интересуюсь я, пытаясь высмотреть что-то новенькое.

— О! — дедушка вмиг молодеет на десяток лет. — Мини-компьютер! Уоллис достал его на прошлой неделе, надо только придумать ему альтернативный источник энергии: маггловское электричество…

— Бабушка не потерпит, — заканчиваю я за него, и мы смеемся. — Я видела у Нейта такой, только еще меньше.

— Значит, он точно поможет мне разо… — Артур замолкает. — Роза.

Я морщусь, предчувствуя что-то нехорошее.

— Гермиона сказала, что он не вернулся в приют. Вы связывались?

— Все в порядке. Нейт с нами. Он… Его забрала полиция, — негромко добавляю я.

— Как это случилось? Он что, сбежал? Есть пострадавшие? — дед обеспокоенно хмурится.

— Он хотел, как лучше, — я поджимаю губы. — Он вступился за одного человека, и все пошло не так. Он, правда, не виноват! — я вскидываю голову, глядя Артуру в глаза. Он должен мне поверить, кто, если не он?

— Роза, все хорошо, я знаю Нейтана. Но ты же понимаешь, как обеспокоена твоя мама: ему осталось провести там всего месяц, а потом у них был план, помнишь? Почему он вдруг сорвался?

Я мотаю головой.

— Он не специально. Мама говорила, что теперь будет?

— Ей, кажется, удалось все уладить: она оформила документы на его отъезд, официально — он на национальной олимпиаде по точным наукам. Гермиона все исправила, ты же знаешь.

— Я — знаю, — шепчу я. — Она это умеет.

Артур молчит некоторое время, перебирая предметы на столе, а потом с долей веселости спрашивает:

— И когда же нам можно устроить ужин по случаю твоего возвращения?

— В июне, — буркаю я себе под нос.

— Ты снова поссорилась с ней, да? — понимающе хмыкает дедушка.

— Нет, вовсе нет. Я просто… устала. Ты знал, она пригласила новых преподавателей? Где только их берет?

— Ей пора научиться ценить тебя, какая ты есть… — произносит он и, едва я собираюсь поддакнуть, добавляет: — А тебе — дать ей шанс помочь.

— А тебе — перестать сводничать, — смеюсь я, но слишком натужно, и Артур, конечно, замечает.

— Зря ты так, — качает головой Артур. — Когда ты промахнулась камином, все забеспокоились. Лили, правда, сказала, что ты и сама справишься…

Я фыркаю, но ничего не говорю. Просто не знаю, чем отвечать на неустанное внимание с их стороны: бороться невозможно, а игнорировать — жестоко. Я знаю, знаю, что мать любит меня, но от этого мне только хуже.

— Подумай снова, Роза, — улыбается Артур. — Подумай, что мы все — твоя семья. Ты не сможешь скрываться от нас вечно. По крайней мере, придется бежать очень далеко, чтобы мы не смогли найти тебя и помочь.

Я не хочу, но улыбаюсь, просто потому, что не могу не улыбнуться. Дедушка, видя мое невольное участие, удовлетворено кивает. Не знаю, на что он рассчитывает своей психотерапией, но, по крайней мере, она не так навязчива, как все остальное.

Наблюдая, как он разбирает компьютерный планшет, я с интересом копаюсь в коробках, то и дело задавая вопросы о тех или иных деталях, иногда — о делах дома. Чисто поверхностно мои познания в технике распространяются куда шире, чем навыки деда, однако, копнув глубже, я мгновенно теряюсь и зову Нейтана. Все, на что меня хватает, — спросить друга, есть ли у магглов то или иное изобретение, облегчающее жизнь, подобно заклинаниям, но, конечно, приходится делать вид, что мой интерес чисто научный. Такого отношения, как от моей матери, со стороны Братства я бы не вынесла.

— Роза!

Я подскакиваю, резко оборачиваюсь к двери, хотя уже узнала этот грозный окрик: бабушка во плоти.

— Мм, день добрый, — я осторожно оглядываюсь, пытаясь понять, свободен ли проход ко второму выходу.

— Вот что, дорогая моя: ты не явилась на семейный ужин, и мы места себе не находили! Потом Гермиона сказала, что ты забрала вещи, съехала к каким-то друзьям, и не появишься до сентября! А ты, Артур, я знала, что ты прикрываешь ее, но чтобы так… — Молли заходится возмущением, и я, пользуясь моментом, выскакиваю через запасной выход из сарая. Времени перевести дух у меня нет, потому что нужно поскорее вернуться в гостиную, к камину, а, зная бабушку, она сделает все, чтобы помешать мне, и отправит прямиком домой.

Я подскакиваю к каминной полке, отыскивая горшочек с Летучим Порохом, но тот, как назло, куда-то запропастился. Я почти кожей чувствую приближение хозяйки дома, и это заставляет мой мозг работать быстрее: если порошок закончился, значит, бабушка купила новый и распаковать не успела. Фирменный горшок производителя ей не нравится, поэтому она пересыпает его в свой. Но он пуст, значит, она должна была поставить новую упаковку в шкаф. Я бросаюсь к серванту, на ходу вскрывая упаковку, и уже не кожей — собственными глазами вижу, как Молли врывается в гостиную.

— Роза!

— Бабуля! — в легкой панике подражаю я, и через секунду оказываюсь в зеленом огне Летучего пороха. На автомате глубоко вдыхаю, захожусь неистовым кашлем, забываю о низком камине на Лиссон Гров, ударяюсь лбом о каменную кладку, сгибаюсь пополам и почти выпадаю на ковер в гостиной штаб-квартиры. Вокруг меня поднимается облако пыли пополам с золой.

— Ты просто мастер эффектных появлений, — хмыкает Джейд, выглянув из кухни. — Как прошло?

Я киваю, еще не переведя дух, и опускаюсь на диван.

— Замечательно, просто прекрасно.

Она улавливает что-то в моем голосе и тактично не задает лишних вопросов.

Дедушка прав: мне не удастся скрыться от семьи, где бы я ни оказалась. Лиссон Гров, пусть и тайное, но все же слишком близкое пристанище. Возможно, стоит сбежать очень, очень далеко.