Спасение бедного Гарри (джен)

Гарри стоял перед зданием вокзала с огромным чемоданом в руках. Только что, издевательски смеясь, уехал дядя Вернон, чему Гарри был несказанно рад. Впервые в жизни он почувствовал вкус свободы.

Но радость быстро улетучилась, стоило только мальчику попытаться оторвать от земли тяжеленную поклажу. А еще и эта клетка с совой! Прохожие уже косились в сторону Гарри с опасением — подозрительный хилый мальчик в поношенной дырявой одежде, явно с чужого плеча, с ярко-фиолетовым синяком и почти заплывшим глазом. «Уж не воришка ли?» — думали люди. Чемодан и сова только добавляли подозрительности. Углядев в толпе констебля, Гарри напряг все свои силы и, подхватив чемодан, потащился ко входу. На вокзале стало легче. Все-таки не зря придумали багажные тележки.

Но куда теперь? Платформы Девять и Три Четверти, конечно же, не существовало. Сердце мальчика ухнуло в пятки, когда он понял, что это все-таки жуткий розыгрыш Дурслей. Это казалось почти невероятным, но, прожив жизнь с этими людьми, Гарри знал, что они способны на любую жестокость. По крайней мере, такие шутки вполне в их стиле. Гарри осмотрелся. Надо было что-то делать, не мог же он вечно торчать посреди вокзала.

Удача в облике семьи рыжеволосых волшебников улыбнулась ему. Благодаря им он сумел попасть на Хогвартс-экспресс. Гарри нашел свободное купе и перевел дух. Он надеялся, что семья Уизли в спешке не заметила ни его синяк, который он старательно прикрывал, отворачиваясь и ни на кого не глядя, ни шрам на лбу, ни жуткого вида одежду, висевшую мешком, ни перемотанные скотчем очки. Мальчик тяжело вздохнул. Он знал, что глупо надеяться на лучшее. В Хогвартсе все наверняка будут над ним смеяться, как было и в предыдущей школе.

Дверь в купе открылась, зашли четверо рыжеволосых братьев.

— Бог ты мой! Кто это тебя так? — воскликнул Перси.

Гарри запоздало попытался скрыть синяк, но бросил это бесполезное дело. Четверка пришедших бесцеремонно его разглядывала, подмечая самые мелкие детали.

— Дай-ка я тебе помогу, — Перси вытащил палочку и пробормотал пару слов, направив ее на Гарри.

Мальчик ощутил сильное жжение в районе глаза.

— Вот и все, — удовлетворенно заметил Перси, — синяк не исчезнет окончательно, но опухоль спала.

Гарри потрогал глаз: действительно, стало получше. Расслабившись, мальчик совсем забылся и неосторожным движением откинул волосы со лба. Его попутчики удивленно уставились на шрам в виде молнии.

— Неужели ты тот... — начал Фред.

— ...самый Гарри Поттер? — закончил Джордж.

Гарри хмуро кивнул.

— А ты помнишь сам-знаешь-кого?

— Нет, совсем ничего не помню, — ответил Гарри.

Перси встал, пресекая дальнейшие расспросы.

— Мне нужно идти в вагон для старост, а вы двое, хватит вести себя как дети. Знаете же, что такие вопросы нельзя задавать, — сказал он и важно удалился.

Фред и Джордж тоже поспешили к своим друзьям, а Гарри остался наедине с Роном. Вскоре обоим успешно удалось преодолеть природную скромность, и они легко сдружились. Гарри старался не говорить о себе и с интересом слушал рассказы Рона о волшебном мире. Чуть позже к ним присоединились Невилл с Гермионой, которая заклинанием починила безнадежные очки Гарри. Гермиона оказалась немного занудной, но интересной собеседницей.

У Поттера никогда в жизни не было друзей, и сейчас он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Когда прибыла тележка со сладостями, Гарри скупил все и щедро угостил новообретенных друзей.

Когда они поедали сладости, дверь в купе в очередной раз отворилась. На пороге стояли худой, болезненного вида, блондин и два здоровяка, смахивающие на его телохранителей. Блондин хотел что-то сказать, но, внимательно рассмотрев Поттера, отчего-то передумал. Лишь кратко представился и ушел.

До станции доехали без приключений, и церемония распределения прошла спокойно. Гарри познакомился со всеми своими одноклассниками-гриффиндорцами и, завалившись ночью в кровать, успел лишь задаться вопросом, почему учителя так странно его разглядывали. Но мальчик отложил все впечатления на завтра и погрузился в сон.

Гарри проснулся с первыми лучами солнца. В доме Дурслей он привык рано вставать. Если бы сейчас тут была тетя Петуния, то она обязательно нагрузила бы Гарри кучей дел, как всегда свалив на мальчика основные обязанности по дому. Но, к счастью, никакой тети Петунии тут не было, и Гарри мог бы еще поспать. Однако он, не привыкший к безделью, просто не мог безвольно валяться в кровати. Поэтому Гарри оделся и тихо выскользнул из спальни.

В гостиной Гриффиндора было пусто, никто больше не встал в такую рань. Чтобы найти хоть какое-то занятие, Гарри решил устроить себе экскурсию по замку.

Он пересек бесконечное количество лестниц, коридоров и таинственных проходов за гобеленами, чтобы ощутить себя безнадежно заблудившимся, как вдруг за одной из таких дверей, скрытой под очередным гобеленом, послышались приглушенные голоса.

— Почему ты не послушался своего отца, Драко? — разочаровано вопросил мужской голос. — Ты должен был выполнить указание.

Ответом ему служила тишина.

— Ты должен исправиться и больше не уклоняться от возложенной на тебя задачи, — по характеру звука стало понятно, что собеседники удаляются.

Гарри вжался в стену, весь превратившись в слух, но больше ни слова не смог разобрать. Еще немного постояв у гобелена, Гарри отошел. Он не был любителем подслушивать, но любопытство присуще всем.

Мальчик спускался по лестнице, размышляя об услышанном. Во всем этом ощущалась некая таинственность. Кто такой Драко? Гарри напряг память, вызывая в ней образы вчерашнего дня. Есть! Это тот высокомерный блондин из Слизерина. Вчера в поезде он явно хотел что-то сказать Гарри. Но что? И почему не сказал? Гарри оставил безнадежную затею догадаться, не зная фактов. Вот только не связано ли вчерашнее поведение этого Драко с таинственной «задачей», о которой говорил незнакомец? Судя по голосу, этим незнакомцем мог быть только кто-то из взрослых. В Хогвартсе не так много взрослых мужчин, значит, возможно вычислить того, с кем говорил Драко.

Но Гарри совершенно сбился с мысли, когда на него налетела толпа гриффиндорцев, спешащих на завтрак.

— Эй, Гарри, — сказал Фред, двумя пальцами дергая края дырки на плече у Гарри, — у тебя, по-моему, свитер в труху разваливается.

— Да он похоже и сделан из ТРУХИ, Фред! — загоготал Джордж.

Фред укоризненно посмотрел на брата.

— Ты безнадежен, Джордж, — покачал он головой.

Но тут внимание братьев отвлек Ли Джордан, с заговорщицким видом прячущий что-то в рыцарские доспехи. Близнецы подскочили к нему, ведь, как известно, ни одна шалость в замке не могла обойтись без их участия.

— Я могу зашить, если хочешь, — сказала вынырнувшая не пойми откуда Гермиона. — Я немного умею.

Гарри даже не знал, что ей сказать. Ему было стыдно за свой внешний вид, но стало бы еще хуже, если бы кто-то из друзей еще и зашивал ему одежду. А тут, как назло, рядом показались хихикающие Лаванда и Парвати.

— Мы тоже можем кое-чем помочь, — сказала Парвати, — но знаешь, это выглядит достаточно безнадежным делом. Во-первых, может ты этого и не заметил, но одежда тебе велика.

Гарри покраснел.

— Во-вторых, — продолжила Парвати, сканируя его взглядом, — такое ощущение, что ей уже лет сто. И в третьих, ее просто нужно выкинуть. Такого количества дырок я еще в жизни не видела!

Гарри смутился и вперился взглядом в пол. По полу шагали его ботинки с торчащими из них пальцами. Гарри отвел глаза и ускорил ход. Появление впереди Большого Зала спасло его от продолжения разговора, и он мигом накинулся на еду, сделав вид, что ужасно голоден.

Но настырная Парвати не желала от него отставать, она завела длинный и нудный монолог о моде и стиле.

— М-может, у магглов модно так одеваться? — робко попытался сгладить ситуацию Невилл, за что поймал благодарный взгляд Гарри.

— Не неси чушь, Невилл! — возмущенно воскликнула Гермиона. — Конечно же, у магглов с модой все в порядке.

— Ой, да ладно вам спорить, — вмешался, до того молчавший, Рон. — Ситуацию мы можем легко исправить. Волшебники мы или как? Моя мама, например, всегда в таких случаях применяет заклинание магического штопанья. Я его помню наизусть. Можем прямо сейчас попробовать его на тебе, Гарри.

Гарри молча глотал яичницу, ругая себя, что с самого утра не надел мантию, тогда неприятных разговоров можно было бы избежать. Хотя.. Гарри взглянул на свои ботинки, ребята все равно нашли бы к чему прицепиться.

Первокурсники вокруг возбужденно заголосили, одобряя идею Рона, всем хотелось испробовать, наконец, колдовство. Решено было сделать это еще до уроков, поэтому, подхватив под руки слабо сопротивляющегося Гарри, они поспешили на поиски подходящего места.

По пути их догнали Ли Джордан и близнецы Уизли. Остальные ученики лишь удивленно переглядывались, гадая, куда спешит столь странная процессия. Вскоре к ним присоединились еще гриффиндорки Алисия, Кэти и Анжелина. Эти трое сразу посоветовали подходящее место, где можно провернуть задуманное дело. По их словам, туалет Плаксы Миртл давно никто не посещал.

Набившись тесной кучей в туалет, друзья обступили Гарри и выжидающе смотрели на Рона, который первым предложил применить заклинание.

— Ну... Э... Ладно, — неуверенно произнес Рон. — Давайте вначале попробуем с иголкой. У кого-нибудь есть?

Все молча переглядывались. Лаванда вытащила из сумки катушку ниток с торчащей иголкой и протянула Рону.

— Хорошо, — сказал он. — Попробуем...

Рон вытащил волшебную палочку и напряженно уставился на катушку.

— Априкейт! — заорал он и резко взмахнул палочкой.

Ничего не произошло.

— Попробуй еще! — возбужденно крикнул Симус.

Рон повторил заклинание, так сильно махнув волшебной палочкой, что чуть не заехал Невиллу в глаз.

Но на этот раз заклинание сработало. Катушка ниток повисла в воздухе и стала разматываться сама по себе. Нитка вделась в иголку и та скакнула к Гарри. Мальчик попытался увернуться, но иголка впилась в плечо. Гарри, взвыв, отскочил, но иголка не отставала, она летала вокруг, норовя куда-нибудь воткнуться.

— Стой! — кричал Рон, слепо тыкая волшебной палочкой во всех вокруг.

В тесном помещении туалета паникующие гриффиндорцы смешались в кучу, пытаясь спрятаться друг за друга. Бешеная иголка, уже не разбирая, колола всех подряд.

— Убери ее, ИДИОТ! — орала Анжелина Рону.

— Ловлю-ловлю! — вопил Дин.

— О, Мерлин! Она у меня в ботинке! Вытащите ее! — рыдал Невилл.

Их визги были слышны уже, наверное, во всем замке. Плакса Миртл впервые за несколько десятков лет смеялась от души, наблюдая за всем этим безобразием.

— Не поймаете, не поймаете! — дразнила она. — Ах! Как это прекрасно! Вы умрете, и мы будем вечно веселиться в моем туалете. Все вместе! А какая вас ждет оригинальная смерть! Быть заколотыми иголкой. Ахахаха!

— Надо подловить момент и смыть иголку в унитаз, — предложил Гарри. — Уж из канализации она не сможет...

Он замолк, потому что оказался придавлен к полу упавшим на него Невиллом.

— Туалет же не работает! — донесся откуда-то приглушенный голос Фреда.

На их крики прилетел любопытный Пивз.

— О! Я смотрю, вы тут развлекаетесь. И это в первый учебный день, — гнусно хихикая, произнес он. — А ведь уроки уже начались. Не доложить ли мне об этом Филчу?

Пивз задумчиво почесал затылок и трижды перекувыркнулся в воздухе. Ответа он так и не получил, ребята были слишком заняты бешеной иголкой, чтобы заметить что-то вокруг. Да и лететь разыскивать Филча Пивзу было лень, поэтому он сконцентрировался на привычной мишени — Плаксе Миртл. Оба призрака улетели, лишь издалека доносились горькие всхлипы Миртл и улюлюканье Пивза:

— Очкастая уродина! Тупая! Прыщавая...

В туалете внезапно стало совсем тихо и послышался какой-то жуткий хруст. Гарри поднялся на ноги, оглядывая поле битвы. Все собравшиеся представляли собой довольно жалкое зрелище: взмокшие, растрепанные, с красными лицами.

— Все целы? — спросил Гарри. — И куда делась иголка?

— Нормально, — раздались голоса.

— Я больше никогда... Никогда не буду шить, — убежденно сказала Парвати.

— А вот и иголка, — Невилл поднял дрожащей рукой катушку ниток, и вновь воткнувшуюся туда иголку.

— А что это за треск был? — спросила Алисия. — Слышали?

Гермиона устало махнула рукой в угол. Все повернулись. Там с выражением дикого ужаса на лице стоял Рон.

— Что..? — начал Гарри.

Но можно было не продолжать. Все уже заметили в руках Рона обломки, которые когда-то назывались его волшебной палочкой. Пауза затянулась. Никто не мог найти нужных слов.

— Мама тебя убьет, — наконец сказал Джордж.

— Нет, не просто убьет, — возразил Фред, — она тебя расчленит и кинет кости садовым гномам. Ты труп.

Он положил руку Рону на плечо, но тот зло его оттолкнул.

— Только не надо срывать свою злость на нас, братишка, — сказал Джордж.

— Никогда. Не называй. Меня. БРАТИШКОЙ!

Судя по виду, Рон готов был расплакаться.

— Ладно, — сказал Фред. — Не будь эгоистом, Рон. Мы же, в конце концов, тут собрались, чтобы помочь Гарри. Ну так что? Есть у кого еще какие идеи?

Он оглядел всех. Никто не проявил энтузиазма. А Гарри чувствовал себя жутко виноватым перед Роном, ведь желая ему помочь, Рон сломал палочку.

— Не волнуйся, Рон, — сказал он. — Я куплю тебе новую. Ведь можно же ее заказать по почте?

— Ты не должен, Гарри, — слабым голосом ответил Рон.

— Нет-нет, это не обсуждается, — твердо сказал Гарри. — И всем спасибо, что постарались мне помочь. Но я думаю, что сейчас нам лучше пойти на уроки.

— Правильная мысль! — согласилась Гермиона, которая очень нервничала, что они опаздывают, но все-таки не могла бросить друзей. Два противоположных стремления боролись в ее голове, и это делало ее жутко нервной.

— Э, нет! — воскликнул Ли Джордан. — Мы тут собрались, чтобы помочь Гарри Поттеру, и никто из нас не выйдет из этого туалета, пока мы не доведем начатое до конца!

Он замолчал и вгляделся в лица друзей, словно ожидая, что они начнут возмущаться, но так как все молчали, он продолжил:

— Кэти в том году показывала классное заклинание. Помнишь, Кэти? Мне нюхлер тогда разгрыз ботинок, а благодаря тому заклинанию Кэти его полностью восстановила.

— Похоже, это то, что нам нужно! — с энтузиазмом воскликнул Фред. — Давай, Кэти!

— Мы в тебя верим! — подхватил Джордж.

Кэти вышла вперед и подняла палочку. Гермиона, нервно притоптывая, смотрела на часы.

— Опуэли Квато! — произнесла Кэти и взмахнула палочкой.

Все было бы хорошо, но именно в этот момент у Невилла начало зудеть в носу. Он задержал дыхание, но это мало помогло. Громогласно чихнув, он чуть не свалился на Симуса, который, чтобы удержаться на ногах, ухватился за Дина. Дин, в свою очередь, вцепился в Кэти. Ее палочка вылетела из руки, выпустила несколько синих искр и покатилась по полу.

Гарри все происходящее начало казаться каким-то диким абсурдом. Но он хотя бы вздохнул с облегчением, когда после заклинания Кэти больше не произошло ничего сумасшедшего. Только вот почему тогда все смотрят на него с такими странными выражениями на лицах? Гарри медленно опустил взгляд вниз. Потом, будто не веря своим глазам, подскочил к зеркалу над раковиной. Нет, глаза его не обманули. Одежды не было. Совсем.

Гарри стоял посреди туалета Плаксы Миртл полностью обнаженный.

Тут дверь отворилась, и на пороге показались профессор МакГонагалл и Перси.

— Что... — профессор МакГонагалл беспомощно хватала ртом воздух. За долгие годы службы в Хогвартсе ей еще не приходилось видеть такого непотребства. Голый первокурсник в окружении толпы учеников стоит посреди туалета. И это на ее собственном факультете! — Что тут происходит, я вас спрашиваю?

— Вы все не так поняли, — сказал Гарри, предусмотрительно прячась в кабинку.

— Мы все можем объяснить, профессор МакГонагалл, — выступила вперед Гермиона.

— Минус пятьдесят балов Гриффиндору за то, что я сейчас тут увидела. А объясняться вы будете в моем кабинете, сейчас же! И дайте же, кто-нибудь, одежду мистеру Поттеру. Он не может в таком виде гулять по замку.

Рон, все еще с выражением великой скорби на лице, стянул мантию через голову, оставшись в джинсах и футболке, и кинул ее Гарри в кабинку.

Перси гневно уставился на близнецов:

— Я напишу обо всем маме! Подумать только, в первый же день вляпаться в историю! Но вам и этого мало! Вы решили еще и Рона втянуть!

— Успокойтесь, мистер Уизли, — холодно сказала МакГонагалл. — Разберетесь со своими братьями позже, а сейчас вы можете идти на занятия. Остальные за мной!

Мрачно переглядываясь, ребята прошли вслед за деканом в ее кабинет.

Спустя примерно минут двадцать, когда МакГонагалл смогла, наконец, утихомирить собравшихся, ей удалось выяснить все обстоятельства произошедшего. Учитывая всю неординарность ситуации, декан не стала наказывать учеников, но, в качестве штрафа, сняла с Гриффиндора еще по пять очков за каждого присутствующего в кабинете.

— Но, профессор, — сказала Гермиона, — это же нечестно, мы всего лишь хотели помочь Гарри.

— Мисс Грейнджер, я надеюсь, что эти штрафные баллы послужат хорошим уроком, и в дальнейшем вы поймете, что помогать людям можно, и не нарушая дисциплины.

Возразить на это было нечем, и Гермиона виновато опустила голову.

— А что у вас с лицом, мистер Поттер? — спросила вдруг декан, указав на синяк. — Уже успели подраться?

— Нет, мэм, — быстро сказал Дин, боясь, что и это сейчас повесят на учеников, — Он таким уже в поезд сел.

МакГонагалл нахмурилась, но дальше расспрашивать не стала, только посоветовала Гарри сходить в больничное крыло.

— А теперь кыш на занятия! — прикрикнула она.

На урок травологии они опоздали. Пуффендуйцы, перешептываясь, смотрели на входящих гриффиндорцев: стало ясно, что по школе уже поползли слухи о случившемся в туалете. Дин с удовольствием рассказал подробности всем желающим. Пуффендуйцы жадно внимали и даже профессор Спраут, казалось, была не прочь послушать, потому что за разговоры на уроке она никого не ругала.

Рон весь урок хмуро копался в грядке, расшвыривая землю на всех вокруг. А Гарри думал, что ему теперь больше нечего носить кроме школьных мантий. Единственные свитер и джинсы, привезенные с собой, растворились в воздухе. Даже ботинки ему пришлось одолжить у Симуса, единственного, с кем у него совпал размер ноги. Хотя однокурсники обещали, что дадут ему одежду, кто какую сможет, Гарри думал, что был полным идиотом, ведь когда они с Хагридом были в Косом Переулке, он вполне мог прикупить себе какого-нибудь шмотья.

Сразу после урока пуффендуйцы, прознав о затруднениях Гарри, стали один за другим подходить и предлагать ему кое-что из своей одежды. Гарри был поражен. В его бывшей школе ни один одноклассник ни разу не проявил к нему и капли доброты. Поэтому он совсем не знал, как вести себя в подобной ситуации. Отказываться? Соглашаться? Выход нашелся спонтанно: все еще хмурый Рон просто потащил его в замок.

Гермиона нашла их в гостиной Гриффиндора за игрой в волшебные шахматы, точнее, за попыткой Рона научить Гарри в них играть.

— Вас двоих вызывает МакГонагалл, — взволнованно сообщила она.

Гарри с Роном в который раз за день мрачно переглянулись и поплелись в кабинет декана.

— Поттер, Уизли, садитесь, мне нужно серьезно с вами поговорить, — сказала профессор.

Гарри и Рон сели, не ожидая от происходящего ничего хорошего.

— В связи со сложившимися обстоятельствами, — начала профессор МакГонагалл, — было решено пойти на экстраординарные меры.

Мальчики, затаив дыхание ждали продолжения.

— На все завтрашнее утро вы освобождаетесь от занятий.

Рон и Гарри переглянулись, на этот раз удивленно.

— Да, — подтвердила профессор, — вы не ослышались. Завтра вы отправитесь в Косой переулок и купите себе необходимые вещи. Палочку Уизли и одежду для Поттера. Но надеюсь, вы хорошо усвоили, что влечет за собой нарушение дисциплины, и впоследствии не будете ждать послаблений по отношению к вам. А чтобы вы не возгордились вашей завтрашней поездкой, я на всю неделю приставлю вас к Хагриду, будете после уроков помогать ему с огородом.

Мальчики вышли из кабинета декана в приподнятом настроении, у Рона так вообще словно груз с души упал. И ребята поспешили на обед, после всей нервотрепки сегодняшнего дня есть хотелось просто ужасно.

— Так-так, — произнес ледяной голос откуда-то сзади.

Гарри с Роном развернулись и увидели преподавателя зельеварения.

— Вот и знаменитый Гарри Поттер! Любите привлекать к себе внимание, Поттер? Строите из себя бедного сиротку? Так и знайте, что со мной этот трюк не пройдет.

И, кинув презрительный взгляд на Рона, Снейп стремительно удалился.

Гарри стоял, открыв рот.

— Не бери в голову, — сказал Рон. — Говорят, он вообще ненавидит Гриффиндор.

Целый день главные сплетники школы обсуждали голого Гарри Поттера. Чтобы не отвечать на многочисленные вопросы, Гарри с Роном пораньше легли спать, ведь завтра им еще предстояла поездка в Косой переулок. И, решив лечь спать пораньше, они пропустили настоящее столпотворение пуффендуйцев у портрета Толстой Дамы. Каждый из них нес вещи для Гарри Поттера. Профессору МакГонагалл пришлось встать у двери в гостиную Грифиндора и разворачивать всех решивших помочь Гарри.

— Поттер больше не нуждается в одежде, спасибо, мистер Финч Флетчли.

У декана уже в горле пересохло от объяснений. Даже несколько когтевранцев тащили свитера и ботинки. А чуть позже появились слизеринцы, брезгливо несущие что-то, напоминающее жутко воняющие половые тряпки. МакГонагалл, вконец разозлившись, разогнала всех по спальням и решительным шагом направилась в учительскую.

Минерва МакГонагалл грозно шагала в сторону учительской. Несмотря на поздний час она собиралась созвать экстренное заседание преподавательского состава. То, что происходило сегодня в замке было просто возмутительно! И, конечно, как мудрый педагог с многолетним опытом, профессор не винила в этом детей, хотя они и становились все расхлябанней с каждым годом. Однако очевидно было, что в данном случае корень проблемы вовсе не в их еще не созревших мозгах, а прямо здесь, в замке, заседает в директорском кабинете и с упоением поглощает лимонные дольки.

Коридоры замка были непривычно тихи и пустынны. Привидения попрятались, опасаясь гнева гриффиндорского декана, рыцарские доспехи притихли, не смея лишний раз лязгнуть или скрипнуть, даже Пивз где-то затерялся и не учинил пока еще ни одного хулиганства.

Внезапно тишину коридора прорезал чей-то визг. Профессор МакГонагалл, проклиная все на свете, сорвалась на бег и, повернув за угол, обомлела.

— Альбус! Мерлина ради, позвольте узнать, что вы здесь делаете? — изумленно спросила декан. Ноздри ее раздулись от гнева, но палочку она все же опустила.

Дамблдор стоял, нависая над первокурсником Драко Малфоем, крепко вцепившись ему в плечо.

— Провожу разъяснительные беседы с молодежью, Минерва, — сразу как-то скукожившись и отступив от мальчика, сказал директор. — Можете идти, молодой человек, — строго обратился он к слизеринцу и тот, развернувшись на каблуках, бросился бежать в спасительную тьму коридора. — Помните о нашем разговоре, — крикнул Альбус вдогонку, но вряд ли был услышан.

— Ах, дети сейчас такие непочтительные, — сказал он.

— Гм. — МакГонагалл все еще безуспешно силилась понять произошедшее, но вспомнив о цели своего ночного похода в учительскую, отложила все размышления на потом. — Вы как раз срочно нужны мне, Альбус. Я считаю необходимым срочно провести собрание преподавателей школы...

— Обязательно сейчас? — жалобно вопросил директор. — Нельзя ли перенести это на потом?

— Дело не терпит отлагательств. Вся школа стоит на ушах. Пойдемте.

МакГонагалл продолжила свое яростное шествие к учительской по ночному замку. Дамблдор же плелся за ней с видом наказанного школьника: голова виновато опущена, руки нервно теребят бороду, ноги шаркают по полу, словно желая замедлить движение.

Как по заказу, почти все учителя уже собрались в учительской, что было необычным в столь поздний час. Даже Сивилла Трелони почтила своим присутствием их — прозаически настроенных обывателей. Не хватало только профессора Снейпа, за которым Минерва тут же послала эльфа-домовика, и профессора Кеттлберна, которого никто не решился тревожить, старик и без того стал достаточно нервным.

— Мой разум открыт, — загробным голосом начала Трелони. — Сегодня случи...

— Достаточно, Сивилла, — строго оборвала ее Минерва, — сейчас не время для этой, с позволения сказать, чепухи!

Альбус скромно устроился в уголке дивана, против обычая стараясь не привлекать к себе внимания. Профессор Квиррел тут же пересел на дальний пуфик, словно близость директора невероятно его смущала. Слегка скрипнув дверью, вошел Снейп и остановился у входа.

МакГонагалл откашлялась и встала возле стенда с расписанием.

— Коллеги, мы собрались здесь в этот поздний час, чтобы обсудить тему...

Профессор доходчиво и подробно рассказала о сегодняшних происшествиях в замке, о которых остальные пока знали лишь из разрозненных слухов и сплетен. В своей речи она пришла к выводу о необходимости «что-либо выяснить о жизни Гарри Поттера у магглов». На этом месте Дамблдор красноречиво поперхнулся и с затаенной тоской стал посматривать на дверь.

МакГонагалл поймала этот его трусливый взгляд и только было собралась перейти в своей речи к важным обстоятельствам, благодаря, собственно, которым бедный мальчик к этим самым магглам угодил, как произошло спасительное для директора, но катастрофическое для всех остальных явление: в учительскую ввалился запыхавшийся, весь залитый чем-то, жутко напоминающим кровь, профессор Кеттлберн. Единственной, оставшейся при нем рукой, он захлопнул дверь и устало навалился на Снейпа.

— Соплохвосты! — восстановив дыхание, крикнул Сильванус. — Кажется, не стоило экспериментировать на них с зельем мгновенного роста!

— О, в здравомыслии вам не откажешь, друг мой! — с энтузиазмом заверил его Дамблдор. Он хотел сказать что-то еще, но мощный удар в дверь заглушил начало фразы.

Учителя повскакивали со своих мест и с палочками наготове обратились лицами к двери. Следующий удар разнес не только дверь, но и частично соседние стены. Несколько огромных соплохвостов ворвались в учительскую, но были сражены на подлете десятком боевых заклятий.

— Только не насмерть, только не насмерть, — умолял Сильванус. — Они еще дети, совсем не понимают что творят!

Профессор Трелони, с неожиданной для нее прытью, запрыгнула на стол и оттуда зашвыряла зверей пачками бумаги, что было глупым и безнадежным занятием, так как в перекрестном огне бумага загорелась, и вскоре вся учительская наполнилась едким дымом. Профессор Квиррел, которому подпалило тюрбан, скакал по комнате с криком «Агуаменти!». Помона попыталась было помочь размотать тряпки на его голове, но Квиринус нечаянно врезал ей по затылку. Еще несколько рук потянулось к тюрбану, но Квиррел растолкав всех, влез под стол и теперь дымил оттуда. Наконец, в учительскую влетел Хагрид и залил всех мощной струей воды из своего розового зонтика.

МакГонагалл оглядела то, что осталось от учительской: похоже было, что тут произошло стихийное бедствие. Казалось, вирус катастрофического разгильдяйства перешел от учеников к преподавателям. Минерва устало провела рукой по лбу и тяжело вздохнула. Придется перенести собрание на завтра. Меж тем Дамблдора и след простыл. И профессор поняла, что докопаться до истины в волнующем ее вопросе будет сложно. Но сдаваться она не собиралась.

Хагрид одной рукой выволок громадных соплохвостов за хвосты, а другой подхватил Кеттлберна и закинул на плечо. Снейп с Флитвиком приводили комнату в божеский вид, а остальные учителя только-только отходили от шока. Квиринус Квиррел вылез из под стола с жалкими остатками погибшего тюрбана в руках. На голову вместо него, видимо, посчитав неприличным показываться на люди с обнаженной макушкой, он надел корзину для бумаг и бочком пробрался к выходу, а дойдя до дыры в стене, больше не скрываясь, побежал со всех ног.

— Я это предвидела! — торжествующе воскликнула Трелони, продолжая стоять на столе.

— Сумасшедший дом, — пробормотала профессор МакГонагалл и устало побрела прочь.

Гарри снова проснулся раньше всех. Но на этот раз он сладко потянулся в кровати и остался лежать, наслаждаясь блаженным бездельем. Комнату наполняло мерное сопение и тихий храп мальчиков. За окном, предвестниками солнца, показались первые слабые лучи. Со стороны Запретного Леса доносились единичные птичьи трели. Как хорошо здесь было!

Гарри лежал, заложив руки за голову, и взгляд его лениво скользил по потолку и, закрывавшему кровать, пологу. Он наблюдал как рассеивается сумеречная темнота и окружающие предметы проступают все четче с каждым мигом. Кажется, он все же задремал, потому что внезапно полутьма спальни сменилась ярким утренним светом, а Рон стоял в изголовье его кровати уже полностью одетый.

— Гарри, вставай, — надломленным полушепотом позвал Рон, будто хотел говорить потише, но у него не получалось. — Ты забыл? Мы сейчас отправляемся в Косой Переулок!

Гарри вскочил. Оделся как можно быстрее и вслед за другом вышел из спальни. Никто кроме них так и не проснулся, только Невилл сонно позвал бабушку, а потом причмокнул и громко засопел, перевернувшись на бок.

В гостиной несмотря на ранний час сидел Перси и мелкими каракулями строчил что-то в длиннющем свитке, конец которого терялся под столом. На мальчиков он даже не взглянул, только назидательным тоном попросил Рона вести себя прилично и опять чего-нибудь не натворить. Рон насупился, но промолчал. Только когда они с Гарри вышли через проем за портретом Полной Дамы, он пожаловался Гарри, что ему надоело быть вечным младшим братом, которого все делают крайним.

— А ведь и правда то, что мне по жизни не везет. Это у меня, наверное, судьба такая, — он горько вздохнул, словно прожил на земле долгие годы, полные несчастий и разочарований.

— Брось, Рон, — попытался утешить его Гарри. — У тебя отличная семья, братья, которые о тебе заботятся, а сейчас будет и новая палочка.

— Ох, спасибо тебе за это, Гарри! Но ты все-таки заметь: палочка сломалась именно у меня. Никто больше не пострадал в этом гребанном туалете. На мне точно проклятие невезучести...

— Эй, вообще-то без одежды там оказался я! Это был самый постыдный момент моей жизни. Твоя сломанная палочка не идет ни в какое сравнение с моими переживаниями.

Они миновали уже столько коридоров, лестниц и галерей, что были практически уверены, что заблудились.

— Кажется, вчера кабинет МакГонагалл находился гораздо ближе... — Они свернули в еще один смутно знакомый коридор и зашагали мимо сонных портретов, которые недовольно на них косились.

— ...И ты никогда не жил у Дурслей. Вот это, поверь, хуже, чем самое худшее проклятие.

— Это ведь они тебя так? — Рон робко указал на синяк под глазом у Гарри.

— Да, — хмуро ответил тот. — Но я не хочу об этом говорить. Не хочу вспоминать об этом больше никогда.

Рон понимающе кивнул и решил больше не задавать вопросов.

— Слушай, а ты не знаешь, можно ли в Хогвартсе оставаться на лето? Клянусь, сделаю все что угодно, может даже сбегу, но возвращаться в Литтл Уининг я не намерен!

— Не знаю, спроси у МакГонагалл. Но даже если тебе не разрешат тут остаться, я приглашаю тебя на лето к нам. Мама не будет против, поверь. Все только обрадуются. А что? — Рон мигом повеселел и загорелся этой идеей. — Действительно, ты обязательно должен летом у нас побывать! Это будет просто потрясающе! Поиграем в квиддич, будем пугать магглов из соседней деревни, и еще много всего можно придумать. А?

— Ну, не знаю... Вообще-то звучит довольно неплохо, — сказал Гарри, а в голове у него билась одна мысль: «лишь бы не возвращаться к Дурслям!».

— Ого! Ты только посмотри! Тут что, произошел взрыв? — Рон, разинув рот, остановился как вкопанный у раскуроченной стены учительской.

— Вот вы где, — раздался строгий голос профессора МакГонагалл, а вскоре и она сама появилась перед ними. — Мистер Поттер, мистер Уизли, я жду вас в своем кабинете вот уже битый час. Экскурсию по замку вы могли бы провести и в другое время, а сегодня вас ждут дела, если вы еще не забыли.

Мальчики двинулись за ней дальше по коридору.

— А что произошло в учительской, профессор? — спросил Рон.

— Вас это не касается, мистер Уизли! — гневно ответила преподаватель. — Не надо превращать Хогвартс в сумасшедший дом!

Тот поднял брови и обменялся с Гарри удивленными взглядами.

— Она сегодня явно не в себе, — сказал он одними губами. Гарри согласно кивнул.

До кабинета МакГонагалл они добрались удивительно быстро, и оказалось, что он находится всего в нескольких коридорах от гриффиндорской гостиной. Так что все их плутания по замку были совершенно бессмысленны. С другой стороны, зрелище взорванной учительской того стоило.

В кабинете декан подвела ребят к камину и предложила воспользоваться летучим порохом для отправки к Косой Переулок. Предварительно она поинтересовалась с собой ли у Гарри ключ от хранилища в Гринготсе, после того как тот утвердительно кивнул, Рон ему подмигнул, мол, гульнем сейчас на славу. К несчастью, МакГонагалл заметила этот жест и одернула Уизли.

— Неужто вы думаете, что я отправлю двух несовершеннолетних волшебников, более того — двух первокурсников, одних за покупками? Это не развлекательная поездка, мистер Уизли, что бы вы там себе не думали, и не привилегия. А впредь мне хотелось бы, чтобы вы обдумывали ситуацию прежде чем делать нелепые выводы.

— Вы отправитесь с нами? — спросил Гарри.

— Нет, провожатые ждут вас на месте назначения.

Гарри пользоваться транспортными средствами волшебников было в новинку, но он все же совладал со страхом, и взяв шепотку летучего пороха, шагнул в камин вслед за Роном. Пролетев добрый десяток каминов, они помятой кучей вывалились наконец в пункте назначения. Все в саже, золе и еще каком-то мелком мусоре, они представляли собой довольно жалкое зрелище.

— О, вроде бы, вылетели где нужно, вот и Дырявый котел, — сказал Рон отряхиваясь.

— Да, точно, — ответил Гарри. — Тут...

— Рональд Уизли! Надеюсь, ты готов к серьезному разговору. А нам сегодня многое предстоит обсудить.

Рон повернулся:

— Мама, привет! — воскликнул он, пытаясь изобразить искреннюю радость, но во взгляде, который он бросил на Гарри плескались искры ужаса.

— Здравствуй, Гарри, милый. Профессор МакГонагалл попросила нас быть твоими провожатыми.

Только тут мальчик заметил двух пожилых волшебниц за спиной у Молли Уизли. Одну из них он узнал, это была бабушка Невилла, вторая была незнакомой и выглядела она такой же суровой, как и Августа Лонгботтом. Чувствовалось, что никакой развлекательной прогулки по магазинам у них сегодня не получится. А Рон, все с тем же серым лицом, не знал куда спрятаться от неминуемого гнева матери. Гарри вздохнул и пожелал, чтобы все это побыстрей закончилось.

Для начала было единогласно решено позавтракать. Но непринужденной обстановки за столом не получилось. Молли время от времени кидала гневные взгляды на сына, а сам он дулся и вяло ковырялся в тарелке, ни на кого не глядя. Гарри же был окружен чрезмерным вниманием и атакован градом вопросов от воинственных старушек. Он узнал, что та, вторая — Амелия Боунс — тетушка его одноклассницы и член Визенгамота. Амелия и Августа хотели выяснить буквально все про его жизнь у Дурслей. Отвечал Гарри нехотя, всю свою жизнь он был невидимкой, до которого никому не было дела, а здесь, в волшебном мире он в одночасье оказался знаменитостью. Человеком у всех на виду. Было ужасно неловко от этого, и, кроме того, он совершенно не понимал как себя вести. Ему даже стало казаться, что неплохо было бы остаться у Дурслей, и жить, пусть и в надоевшем, но в таком привычном одиночестве.

Правда, только ему пришла эта мысль, он тут же отбросил ее в самый дальний угол сознания. Ведь желать вернуться к Дурслям — не просто малодушие, а уже самый настоящий мазохизм. Да и с другой стороны, он уже начал понимать, что с ним произошло что-то не то. Все волшебники, которых он встречал с удивлением реагировали на то, что он почти всю свою жизнь прожил у магглов, да еще и таких неисправимых. Из того, что говорили вокруг, мальчик сделал вывод, что Дамблдор много лет назад единолично принял это решение о его будущем, и не был одобрен волшебным сообществом.

Что было бы, думал Гарри, если бы его жизнь сложилась по-другому? Что было бы, если бы он вырос среди волшебников? Он не знал ответов. Он знал только, что ему приходится сейчас неловко не из-за себя. Что он вынужден стыдиться не за свой выбор. Не он виноват, что провел детство в семье, где его ненавидели и унижали. Не он виноват, что ходит в поношенной одежде и весь разукрашен синяками. Мысль еще не сформировалась до конца в его голове, но Гарри уже чувствовал, что Альбус Дамблдор, возможно, и великий волшебник, но, определенно, не самый хороший человек.

Наконец завтрак, который Гарри и Рон сочли изощренной пыткой (каждый по своим причинам) закончился. Сразу после Амелия Боунс откланялась, сообщив, что спешит по делам и особо поблагодарив Гарри за компанию, с громким хлопком исчезла. Позже Молли сказала мальчику, что ему невероятно повезло познакомится с этой могущественной волшебницей. Та, как выяснилось, давно искала встречи с ним и была не очень довольна Дамблдором.

— Но я думаю, Дамблдор хотел как лучше, — добавила от себя Молли, впрочем, не так уж и уверенно. Она ведь своими собственными ушами слышала, что рассказывал мальчик о жизни у магглов.

Так или иначе, но поход за покупками прошел довольно неплохо. Августа и Молли рассказывали Гарри о традициях волшебников, хотя то и дело изумлялись, что он не знает элементарных вещей. Сам Гарри рассказывал им о жизни магглов, а тут уж и загрустивший Рон стал слушать с интересом.

Косой Переулок был почти безлюден, чему Гарри был несказанно рад, ему все никак не удавалось привыкнуть к тому, что на него всюду пялятся. Наконец, последний на очереди магазин — лавка Оливандера — остался позади, и они направились обратно к Дырявому Котлу. Миссис Уизли все еще отчаянно краснела из-за того, что палочку Рона оплатил юный Поттер. Она стыдилась из-за невозможности позволить себе купить сыну такую необходимую вещь и беспрерывно обещала, что вернет Гарри деньги. Рон от этого только мрачнел, но все же на душе у него теперь было легко, ведь волшебник без палочки — что может быть хуже?

Наконец он осмелился спросить: нельзя ли Гарри на лето остаться у них?

— Я считаю, это отличная идея, — обрадовалась Молли. — Но надо спросить разрешения у профессора Дамблдора.

Опять этот Дамблдор, зло подумал Гарри, кто он вообще такой? Где он был все то время, пока родственники морили его голодом и запирали в чулане?

Когда компания уже подходила к пабу, Августа Лонгботтом внезапно сказала:

— Я всегда безоговорочно доверяла Альбусу, но в случае с Гарри я не могу с ним согласиться. Все-таки отправлять ребенка к этим магглам было большой ошибкой, — она тепло взглянула на Гарри. — Мы с Амелией говорили об этом и она тоже так считает.

Молли же, судя по ее виду, не была до конца согласна со сказанным.

— Так или иначе, Гарри, — сказала пожилая волшебница. — Но можешь быть уверен, что тебе нет нужды возвращаться к этим людям. Любая семья волшебников будет рада принять тебя на каникулы. Знай это. И я не считаю, что на это нужно спрашивать разрешения Альбуса, при всем моем к нему уважении, — уверенно сказала она, пресекая возможные протесты со стороны миссис Уизли. — А теперь отправляйтесь в школу, мальчики. Передавайте привет моему Невиллу.

— До свидания.

— Пока, мам!

Молли крепко обняла Рона, а потом и Гарри. Кажется, она больше не злилась на сына. Все мысли были заняты осмыслением ее пошатнувшейся веры в непогрешимость Дамблдора.

Пролетев через каминную сеть, ребята вновь оказались в кабинете профессора МакГонагалл. Та проверяла домашние работы и даже бровью не повела, когда двое мальчишек, испачканных сажей, вывалились из камина, завалив весь пол свертками и пакетами.

— Мистер Поттер, мистер Уизли, будьте добры, соберите свои вещи, отнесите их в спальню и как можно скорее идите на урок. Только что у вашего класса началась защита от темных искусств.

Им ничего не оставалась, кроме как выполнить ее указания. Вот только они совсем не спешили на занятия: медленно дотащились до факультетской гостиной (теперь-то уж они запомнили путь), там посидели у камина (надо ведь отдохнуть с дороги) и пошли только на следующий урок — трансфигурацию, пропускать которую точно было нельзя.

Слава Мерлину и Агриппине, трансфигурация стояла последней в расписании, и после гриффиндорские первокурсники дружно спустились на обед. За столом только и разговоров было, что об отлучке Гарри и Рона с занятий. Симус завидовал, Невилл смущенно покраснел, когда узнал, что их сопровождала его бабушка, а Гермиона только фыркнула, уж ее-то ни за какие коврижки не заставишь пропустить хоть один урок. Нет, нет и еще раз нет. Школы не для того существуют, чтобы их прогуливать.

Когда в зал вошли привычно важные и презрительные слизеринцы, Гарри вдруг вспомнил кое-что важное. Он пересказал заинтересованным одноклассникам подслушанный накануне разговор Малфоя с каким-то мужчиной. Вначале Гарри хотел поделиться этим только с Роном, но рассудил, что скрывать тут нечего. Да и чем больше голов размышляет, тем больше шансы разгадать странную ситуацию. В конце концов, похоже, тот человек всерьез запугал Драко. А уж кому, как не Поттеру, известно что это такое — быть одиноким и запуганным. После того, как он закончил рассказывать, все сидели с серьезным и задумчивым видом.

— Может, нам стоит рассказать об этом профессору МакГонагалл? — спросила Гермиона. — Мне кажется, ей можно доверять.

— Давайте для начала проведем собственное расследование? — с чрезмерным энтузиазмом предложил Симус. Глаза его горели фанатичным огнем.

Лаванда и Парвати переглянулись и дружно кивнули. Рон застонал:

— Знаете, вчера я усвоил одно: все эти гениальные идеи ни к чему хорошему не приводят.

— Не будь занудой, Рон, — хлопнула его по плечу Лаванда. — Даже Гермиона, вон, уже согласилась.

Гермиона уныло кивнула.

— Ладно, — сказал Дин. — Так какой тогда план действий? Допросить Малфоя? Проследить за ним?

— Последим пока, — решил Гарри. Он впервые ощутил себя уверенно. Когда есть важное дело не так уж сложно не отвлекаться на мысленное самобичевание. Зато Невилл здорово разволновался и даже уронил Тревора к себе в тарелку. Но никто этого не заметил. Юные заговорщики склонились над столом, сдвинув головы.

— Мы с тобой не можем следить, — сказал Рон Гарри. — Нам еще сейчас к Хагриду топать, отрабатывать наказание.

— Тоже мне наказание, — отозвался Гарри. — Вот увидишь, Хагрид очень хороший.

В конце концов они договорились, что первыми за Малфоем будут следить Парвати и Лаванда, а затем их сменят Симус с Дином. На том и разошлись.

В то самое время, когда Гарри и Рон вместе с Хагридом копались на грядках, разъяренная МакГонагалл предприняла новую попытку поговорить с Дамблдором. И опять не удалось. Директор превратился просто в какого-то мастера ускользания от серьезных разговоров. Его нигде невозможно было найти. Терпения у Минервы всегда было достаточно, но сейчас даже его стратегический запас уже подходил к концу. Нужно было что-то решать.

Первая неделя учебы стала для первокурсников, да и для остальных учеников тоже, довольно напряженным временем. Преподаватели будто с цепи сорвались, и никому не давали поблажек. На самом деле, их нервировало странное поведение директора, но ученики, заваленные горами домашних заданий, вряд ли замечали раскол в преподавательском составе. Свободного времени у наших героев почти не оставалось и поэтому слежка за Малфоем велась от случая к случаю. Да еще и Гарри с Роном вечерами пропадали у Хагрида. В общем, юные гриффиндорцы с наслаждением встретили выходные. Но и тут им не удалось вздохнуть с облегчением. Во-первых, все те же домашние задания, количество которых не только не уменьшалось, но и росло день ото дня. Во-вторых, профессор МакГонагалл, которая надумала собрать совет попечителей в школе, что было воистину уникальным прецедентом.

Попечители всегда обсуждали дела школы исключительно с действующим директором, и очень редко собирались в Хогвартсе во время учебного года. Но Дамблдор, удивительным образом, почти перестал появляться в школе после того происшествия в учительской, а уж попадаться на глаза профессору МакГонагалл или профессору Снейпу и вовсе остерегался. Так что Минерва рискнула взять на себя всю ответственность за дальнейшее управление школой, в чем Северус ее горячо поддержал. И вот, так получилось, что когда в первую же субботу все старшекурсники были отправлены в Хогсмид и в школе остались только первые и вторые курсы, члены попечительского совета, наконец, начали прибывать. Среди них была и Амелия Боунс, чрезвычайно обеспокоенная будущим Гарри Поттера. Последним явился Люциус Малфой, который, стоит отметить, находился в прескверном расположении духа.

Когда все члены совета и некоторые учителя (снова созывать ВСЕХ преподавателей МакГонагалл не решилась, памятуя о прошлой неудаче) расположились в небольшом зале на первом этаже, Снейп распорядился подать обед. Попечителям ведь не стоило слушать отвратительные новости о школьных делах на голодный желудок. За едой гости вели обычную светскую беседу, но напряжение сквозило в каждом их жесте. Самым удивительным для каждого было отсутствие Дамблдора, но вопрос этот пока никто не поднимал.

Тем временем в гостиной Гриффиндора первокурсники пытались делать домашнюю работу. Однако хорошо это удавалось только Гермионе, остальные лишь делали вид, что их жутко интересует скучнейшая история гоблинских завоеваний. Первым сдался Рон: захлопнув учебник, он откинулся в кресле и обвел прищуренным взглядом остальных:

— Только не говорите, что вам интересно делать унылую домашку в то время, как внизу кучка стариков решает судьбу школы.

— Рон, что ты такое говоришь! — возмущенно воскликнула Гермиона, но книжку все-таки отложила.

— А что? Все ведь знают — Дамблдор скрывается, чтобы его не обвинили в том, что он отдал Гарри этим ужасным магглам.

— Кто это знает? — Гарри резко выпрямился и удивленно смотрел на Рона.

— Да об этом вся школа говорит.

— Ого... — Гарри просто не знал, что тут еще можно сказать. Он и сам до конца не понял как относится к Дамблдору, но ему не нравилось, что все за него решают другие люди. Никто пока еще не спросил его, что думает он сам, никто не дал ему возможности определиться. Пусть он и герой магического мира, но все-таки он обычный бесправный ребенок. Гадко было это сознавать.

— Ладно, пойдемте.

— Ты хочешь вломиться на собрание попечителей? — восторженно воскликнул Симус. Он отбросил свой учебник и теперь не отрываясь смотрел на Поттера.

Остальные первокурсники тоже побросали свои учебники в общую кучу и с волнением переглядывались.

— Нет, — ответил Гарри, поймав тревожный взгляд Невилла. — Нет. Никто никуда вламываться не будет. Мы просто послушаем что они говорят, и если они будут говорить что-то не то, то я... я выскажу свое мнение.

— Да, поставим стариков на место. Всю власть — детям!

— Рон! — Гермиона укоризненно на него смотрела.

Рон сделал вид, что смутился, а сам со значением подмигнул Гарри. Гарри только покачал головой:

— Идем. Только помните: не шуметь, остерегаться Филча и не вести себя подозрительно. Мы просто гуляем по замку. Ничего особенного. Это же не запрещено.

— Если это не запрещено, то почему у меня такое чувство, что мы делаем что-то неправильное? — спросил Невилл, когда они молчаливой толпой крались по замку средь бела дня. На него со всех сторон зашикали.

— Ладно, молчу, — обреченно сказал мальчик и прижал Тревора поближе к себе.

— БУУУ! — из-за рыцарских доспехов, смеясь и похлопывая друг друга по плечам, вывалились близнецы Уизли.

— Маленькие первокурснички испугались, — ехидно сказал Джордж, оглядывая перепуганных ребят: Гермиона схватилась за сердце, Невилл с серым от страха лицом еле дышал, остальные тоже выглядели не лучше.

— Маленькие первокурснички что-то замышляют, да, Джорджи? — вкрадчиво начал Фред.

— Да, Фредди, интересно, куда же они собрались с таким заговорщицким видом?

— Неужели они хотят покуситься на нашу славу и надеются совершить Самую Великую Шалость?

— Сомневаюсь, что это удастся таким пугливым маленьким детишкам, а...

— Да хватит вам уже, — Рон нахмурился. — Идите куда шли.

— Ой, братишка, почему мы все время видим тебя таким сердитым?

— Чем мы заслужили этот гнев?

— Слушайте, у нас тут дело, так что я серьезно...

Фред и Джордж проигнорировали слова брата. Они оба посмотрели на Гарри:

— Так что же тут затевается? В последнее время знаменитый Гарри Поттер зачинщик всяких хулиганств.

Гарри решил, что лучше будет им рассказать, иначе все равно от близнецов не отцепишься.

— Хм... Это может быть интересно, — задумчиво протянул Фред. — Я просто нутром чую, что сегодня произойдет нечто грандиозное!

— Эй, а вы почему сегодня остались в школе? — спросил Рон.

— Поздно спохватился, малыш, наш секрет тебе не узнать.

Рон закатил глаза и отвернулся:

— Ну пошли уже, что ли?

Ребята направились дальше, Фред и Джордж похлопали друг друга по плечам и двинулись за ними.

* * *

— А почему, собственно, Альбуса Дамблдора нет сегодня с нами? — Люциус первым озвучил вопрос, волновавший всех. — Или он теперь считает ниже своего достоинства являться на подобные мероприятия?

По рядам попечителей пробежал взволнованный шепоток.

— Прошу успокоиться, господа, — профессор МакГонагалл откашлялась и оглянулась на Снейпа, он ободряюще кивнул и Минерва вновь повернулась к собранию. — Именно об этом я и хотела бы с вами поговорить. На повестке дня у нас несколько вопросов и главный как раз состоит в том, что по нашему мнению, то есть по моему и моих коллег, профессор Дамблдор, к большому сожалению, больше не способен руководить школой.

Тут уже раздался не просто шепот, собравшиеся заговорили наперебой в полный голос. Минерва подняла руку, останавливая разговоры и продолжила:

— В последнее время директор проявлял себя вовсе не с лучшей стороны. Честно скажу, если бы я не знала, что это и есть Альбус Дамблдор, я бы подумала, что его подменили. К несчастью, очевидно, что старость может затуманить разум даже величайшим волшебникам и, кажется, в случае с профессором Дамблдором, мы наблюдаем именно подобное явление. Я хочу, чтобы вы не спеша ознакомились со всеми фактами...

* * *

— А где они заседают? — спросила Парвати.

— Может, в учительской? — предположил Симус. — О, а вы слышали о том взрыве...

— Нет, они на первом этаже, — прервал Фред. — Мы с Джорджем видели как они заходили. Спустимся вон по той лестнице.

— Тихо! — Лаванда приложила палец к губам. — Слышите?

— Что? — шепотом спросил Гарри.

Лаванда призывно махнула рукой и мальчик подошел ближе. За веселеньким гобеленом с пьяными русалками слышались приглушенные голоса.

— Вы больше не посмеете мне угрожать! Ни мне, ни моему отцу! Вам все это так с рук не сойдет! — немного визгливо, с надрывом, звучал мальчишечий голос.

Гарри поймал встревоженный взгляд Гермионы.

— Малфой, — одними губами произнесла она. Он кивнул.

— Поймаем их. Нужно узнать кто там с ним, — прошептал мальчик.

Фред вопросительно поднял брови, Джордж кивнул. С разных сторон они ухватились за гобелен и резко дернули на счет три. За гобеленом скрывался проход в стене. По ту сторону прохода висел еще один гобелен, а за ним, как выяснилось, располагалась тупиковая развилка у кабинета маггловедения. Гарри первый нырнул в проход и увидел Альбуса Дамблдора, нависшего над бледным Малфоем. Директор казался ошарашеным, когда понял, что ученики застали его практически на месте преступления. Отступать было некуда и он поднял палочку. Но тут последними из прохода вывалились близнецы Уизли и то ли случайно, то ли намеренно повалили старика. Его палочка вывалилась из руки и откатилась к ногам Рона. Тот осторожно поднял ее и навел на директора.

Драко, пользуясь случаем, развернулся и побежал, но уже вскоре вернулся вместе с профессором Вектор. Синистра не сразу поверила своим глазам: на полу барахтались рыжие Уизли вместе с самим Альбусом Дамблдором, а вокруг стояли первокурсники с палочками на изготовку. Не каждый день такое увидишь.

Гарри оклемался первым:

— Э-э-э, профессор, мы сейчас вам все объясним. — Только тут он понял, что до этого еще никто и слова не сказал. Вся схватка происходила в полнейшем молчании.

На лицах у всех отразилось осознание произошедшего: они только что учавствовали в нападении на директора школы! Никто и представить себе не мог, что Малфою угрожал именно Дамблдор.

Гермиона от ужаса расширила глаза:

— Профессор, — слабым голосом начала она. — Мы проходили по коридору и услышали как кто-то угрожает ученику...

— И уже не в первый раз! — воскликнула Лаванда.

И тут все наперебой начали говорить, объясняясь. Близнецы Уизли наконец оставили Дамблдора в покое и поднялись с пола, брезгливо отряхиваясь. Сам Дамблдор сидел, разглаживая бороду и поправляя разметавшиеся волосы.

Профессор Вектор растерялась. Она просто не знала что делать. Ей пришло в голову, что Минерва абсолютно права насчет директора. Становилось очевидно, что он, и правда, спятил. И если попечители с этим согласятся, то уже сейчас Альбус лишится всяких прав на управление школой. И Синистра решилась:

— Альбус, студенты, пройдемте со мной для дальнейшего разбирательства.

На всякий случай она отобрала у всех палочки и повела дебоширов в учительскую. Гарри шел, не спуская глаз с Дамблдора. Драко подавленно молчал, стараясь держаться поодаль от остальных.

— Не могу поверить, — шептала Гермиона. — Что профессор Дамблдор так себя ведет. Я же читала, он великий волшебник... Столько всего сотворил хорошего.

Остальные, судя по их виду, тоже были в шоке. Гарри, пожалуй, воспринял ситуацию легче всего. Ему было не привыкать, что взрослые респектабельные люди, зачастую, всего лишь создают видимость. Их знают, уважают, но никто не догадывается, что когда они приходят домой, то начинают шпынять своего племянника и запирают его в чулане под лестницей. Может, Гарри и был мал и совсем не видел жизни, но кое-что он уже усвоил.

В напряженном молчании они добрались до учительской. По пути Альбус сделал несколько неудачных попыток спрятаться за доспехами и ускользнуть в боковые ответвления коридора. Каждый раз его возвращали.

В учительской было тихо, только профессор Квиррел сидел в углу и читал толстую книгу. Его взгляд поднялся на вновь пришедших и недоуменно застыл.

— Пожалуйста, вызови Минерву, Квиринус, — попросила Синистра.

Он кивнул и быстро вышел из кабинета, придержав тюрбан рукой, когда проходил мимо директора (уже, возможно, бывшего).

Пока ребята смущенно рассаживались по креслам, Дамблдор решил воспользоваться шансом и накинулся на профессора Вектор, стоило только ей повернуться к нему спиной. Конфискованные палочки разлетелись по полу, а сама Синистра неуклюже завалилась на стол. Альбус оттолкнул ее вместе со столом ногой и стремительно нагнулся, чтобы успеть подобрать хоть одну палочку. Но, к счастью, дети его опередили. Всего пара мгновений и Дамблдор уже лежит на полу, придавленный добротным тяжелым столом, а сверху восседают довольные близнецы, Парвати, Дин и Симус. Драко не удержался и разочек пнул придавленного старика. Гарри, Гермиона и Лаванда кинулись поднимать Синистру, а Рон тем временем собрал и раздал всем их палочки. С недавних пор он очень трепетно воспринимал расставание волшебника с его главным инструментом.

Тут дверь в учительскую открылась и вошла профессор МакГонагалл в сопровождении Квиррела и Снейпа. На лице Минервы не дрогнул ни один мускул. За последнюю неделю она уже повидала всякого и сомневалась, что впредь хоть что-то сможет ее ошарашить. Так что спокойно, в полном молчании она прошла к дивану и села. Не удержавшись, декан Гриффиндора и будущая директриса школы испытала мстительное удовольствие от вида распластанного на полу Дамблдора.

— Рассказывайте что произошло, — потребовала она.

Примерно минут через десять ситуация стала ясна. Дамблдора же пришлось обездвижить, потому что он все еще порывался сбежать. Но учитывая имеющиеся показания, МакГонагалл решила, что не будет противоправным допросить его с использование веритасерума. Правда чуть позже, пока обездвиженный Альбус говорить не мог. Она послала Снейпа за сывороткой.

Не успел зельевар покинуть учительскую, как начало происходить нечто очень странное. Парализованный директор, все еще лежащий на полу, стал меняться: борода и длинные серебристые волосы втянулись в череп, а на их месте появилась значительно потрепанная пышная золотистая шевелюра, кривой перебитый нос уменьшился, морщины разгладились. Взгляду всех присутствующих предстал совершенно другой человек. На вид ему было слегка за тридцать, смазливое когда-то лицо пересекали несколько уродливых шрамов.

На пару минут учительская погрузилась в абсолютную тишину. А потом все заговорили разом.

— Тишина! — выкрикнула профессор МакГонагалл, вот теперь уж точно ошарашенная.

Все замолчали. Драко Малфой попятился к двери, собираясь найти отца и как можно скорее валить из этой проклятой школы. Отец был прав, лучше бы его отправили в Дурмстранг. Однако улизнуть Малфою не удалось, у выхода все еще стоял профессор Снейп, который и захлопнул дверь перед самым носом своего любимого ученика.

— О, господи! — воскликнула Гермиона, в ужасе прикрывая себе рот ладонью. — Это же Гилдерой Локхарт! Я читала его «Каникулы с каргой»!

МакГонагалл взмахнула палочкой и оттуда вырвались тонкие серебристые веревки, которые прочно обвили человека на полу. Еще взмах, и вот он уже сидит на стуле, крепко привязанный. Превращение, видимо, застало его врасплох и пока он был без сознания.

— Так вы идете за веритасерумом, Северус? — раздраженно спросила МакГонагалл и Снейп поспешно вышел из учительской.

Профессор Вектор осела в кресло. Она как никогда в своей жизни была близка к обмороку. Квиррел засуетился и вытащил из-за шкафа бутылку хереса, припрятанную Трелони (она устроила такие тайники по всей школе). Дети же молча переглядывались, стараясь вести себя потише. Никто из них не хотел пропустить продолжения шоу.

Скоро вернулся профессор Снейп, на этот раз он вышел прямо из камина. Человек, которого Гермиона назвала Гилдероем Локхартом уже очнулся и в ужасе оглядывался.

— Это заговор! Диверсия! Как посмели вы, жалкие сквибы, связать директора?! — вышел он из себя. — Я, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор приказываю вам...

— Стоп, мистер Локхарт, — презрительно выплюнула Минерва. — Приказывать вы будете дементорам в Азкабане, в который, не сомневаюсь, скоро попадете.

На этих словах человек на стуле застонал. Он, видимо, только что понял, что забыл принять оборотное зелье.

— А сейчас, — продолжила профессор. — Не хотели бы вы рассказать нам, что делали в обличии Дамблдора?

МакГонагалл была в гневе, ее ноздри раздулись и флюиды опасности, исходящие от нее, заставили всех присутствующих в комнате отодвинуться подальше. Локхарт молчал, опустив голову. Снейп протянул флакон с сывороткой правды.

— Подождите, Северус, — Минерва постаралась взять себя в руки, хотя это и было чудовищно сложно. Ведь кто знает, сколько этот самозванец дурачил их? И кто знает, где настоящий Альбус Дамблдор? — Мы должны провести допрос по всем правилам. К счастью, члены совета попечителей все еще здесь. И у нас тут глава Департамента Магического Правопорядка. Позовите ее и Люциуса Малфоя.

Что удивительно, Снейп сегодня не возражал против роли мальчика на побегушках. Наверное, и он был в шоке от всего случившегося. Он выскользнул за дверь и всего через пару минут явился в сопровождении Амелии Боунс и Малфоя. Последний сразу подошел к своему сыну, а мадам Боунс кивнула Гарри и Рону. Затем они взглянули на связанного человека.

— Перед тем, как начать допрос, — сказала профессор МакГонагалл. — Я хотела бы заметить, что все здесь присутствующие видели, как этот самозванец превратился, потеряв облик Альбуса Дамблдора. На собрании я уже сообщила о странном поведении директора, теперь же мы, очевидно, получили объяснение всем этим странностям.

Люциус кивнул:

— Хорошо, но что здесь делают все эти дети?

— Они стали свидетелями того, как самозванец в облике директора угрожал вашему сыну, — МакГонагалл кратко пересказала все то, что произошло сегодня.

— Да, должен признать, что этим летом Дамблдор угрожал и мне, — заявил Люциус. — Тогда я думал, что это настоящий Дамблдор и не рискнул никому рассказывать.

«Интересно, почему?» — подумал Гарри.

— Вы же понимаете, слово великого столпа света против моего, — меж тем продолжал волшебник. — Он шантажировал меня с целью вынудить Драко вступить в конфронтацию с Поттером.

— Это официальное заявление? — встрепетнулась Амелия.

— Да. Я воспринял все это как бред старого маразматика, но вижу, что он и в школе пытался надавить на моего сына.

Гарри переглядывался с друзьями. Становилось все непонятнее и непонятнее. При чем здесь он? Зачем этому типу, кем бы он ни был, понадобилось ссорить его с незнакомым слизеринцем?

Зато Фред и Джордж, судя по всему, были на седьмом небе от счастья — они стали свидетелями грандиозного заговора!

Пользуясь чарами принуждения, Снейп влил веритасерум в горло Локхарта. Мадам Боунс достала пергамент и зачарованное перо, чтобы вести протокол. Вскоре перо уже забегало по бумаге, самостоятельно фиксируя каждое слово.

— Назовите ваше полное имя.

— Гилдерой Локхарт.

— Как давно вы принимаете облик Дамблдора?

— Примерно четыре месяца с перерывами.

— С какой целью вы это делаете?

— По просьбе самого Альбуса Дамблдора.

Присутствующие начали переглядываться.

— Под веритасерумом человек не может лгать, — прошептала Гермиона на ухо Гарри.

— Хорошо, — даже мадам Боунс понадобилось некоторое время, чтобы придти в себя. — Альбус Дамблдор сообщал вам, зачем это было необходимо?

— Ради всеобщего блага.

Минерва МакГонагалл сузила глаза. Северус, который знал ее очень хорошо подошел и в успокаивающем жесте положил ей руку на плечо. Если бы он этого не сделал, она того и гляди, обернулась бы кошкой и расцарапала Локхарту и без того потрепанное лицо. Он и сам, откровенно признаваясь, был на грани срыва, но берег свой гнев для встречи с главным зачинщиком всего этого бреда и блюстителем всеобщего блага — Альбусом Дамблдором.

— Вы располагаете сведениями о местонахождении Дамблдора? — последовал меж тем следующий вопрос.

— Да. Он постоянно находится здесь, в замке.

— Где конкретно?

— В выручай-комнате.

Гарри вопросительно посмотрел на Гермиону. Она в задумчивости кусала губу. Хоть она и изучила вдоль и поперек «Историю Хогвартса», но вспомнить ни о какой выручай-комнате не могла. Фред и Джордж тоже выглядели удивленными. Но МакГонагалл, судя по всему, поняла о чем идет речь. Она кивнула Амелии, а потом шепнула что-то Снейпу и тот безмолвной тенью выскользнул из учительской.

Мадам Боунс продолжала задавать вопросы Локхарту. Ей удалось выяснить, что Локхарт был профессиональным мошенником. Он находил одиноких борцов против темных сил, стирал им память, приписывал все достижения себе и выпускал книги о «своих героических» похождениях. («О боже! — вновь в ужасе шептала Гермиона. — Я думала, он и вправду герой!»). Он заврался настолько, что даже сам начал верить свою ложь. И однажды решил, что достаточно силен, чтобы в одиночку сражаться с нечистью. Но, конечно, ничего путного из этого не вышло. Обезумевший оборотень изуродовал смазливое личико «героя» и Локхарт впал в отчаяние — его лицо, его тело, его безупречный внешний вид — главное его достояние утрачено.

Тогда-то его и нашел Дамблдор, выслушал, дал денег и предложил работу. Он предложил ему делать то, что у него получается лучше всего — обманывать. Так Локхарт и стал еще одним лицом Альбуса Дамблдора. Притворяться этим полоумным стариком было совсем несложно. Локхарт постоянно получал четкие инструкции и выполнял их, не задавая вопросов. Цель игры его не волновала, единственное чего он боялся — остаться не у дел.

— Он просто псих, — с отвращением сказала Амелия, когда допрос был закончен. — Отведите его в штаб-квартиру, — велела она аврорам, вышедшим из камина учительской. — Остальные, за мной. Ведите, Минерва.

Вслед за профессором МакГонагалл мадам Боунс вышла в коридор, за ними двинулся только прибывший отряд авроров. Квиррел и профессор Вектор тоже отправились следом. Люциус схватил сына за плечо и потянул в другую сторону.

— Мы уходим, — прошипел он. — Из этого филиала Святого Мунго.

В учительской остались только дети, про которых, кажется, все забыли, и которые, конечно же, не хотели оставаться в стороне от самого интересного школьного заговора. Фред и Джордж переглянулись, а затем опрометью кинулись за удаляющимися аврорами.

— Эй! А Вы идете? — крикнули они оставшимся.

— Да! — Гарри первым сорвался с места. Остальные побежали за ним.

Прибежав на восьмой этаж почти перегнав авроров, они застали странную картину: одна из стен полностью отсутствовала, а за ней находился причудливо обставленный кабинет (для тех кто в курсе было понятно, что это точная копия настоящего кабинета Дамблдора), за столом сидел сам директор и грустно смотрел на вновь прибывших. В креслах рядом расположился Снейп, загодя пришедший и при помощи особых чар растворивший стену, и седой человек, очень похожий на Альбуса. Дамблдор медленно снял свои очки-половинки:

— Я знал, что это произойдет. Рано или поздно вы бы все узнали... Но все, что я делаю — ради общего блага!..

— Хватит, Альбус, — зло прервал его Аберфорт, а это был именно он. — Я все вам расскажу. Я давно должен был рассказать. Альбус болен. Серьезно. Он болен как и бедная Ариана. Ужасное наследственное заболевание — крест нашей семьи. Это началось еще в раннем детстве...

Маленький Альбус всегда был шутником, но уже тогда, в раннем детстве, шутки его были порой чересчур жестокими. Слишком поздно родители поняли, что он совсем не тот маленький ангелочек, которым так стремится казаться. Альбус, несмотря на свой малый возраст, хорошо чувствовал людей и обладал даром убеждения. Все те, кто попадал под власть его обаяния ни в чем не могли ему отказать. Аберфорт не любил своего брата, он видел, что тот делает с людьми и сам пытался сопротивляться, но ничего не мог поделать и всегда поступал так, как хочет Альбус. Ариана обожала Альбуса и всегда соглашалась участвовать в его проделках, в ней не было той же сознательной жестокости, как в нем, но была абсолютная неспособность различать, что хорошо, а что плохо. Аберфорт знал, что его сестра и брат больны, родители не скрывали, что в их семье все немного сумасшедшие. Бабушка и ее сестра болели тоже. Когда-то давно их род прокляли и с тех пор некоторые дети рождались психически нездоровыми. Обычно, это было не так уж страшно, если только человек не срывался с катушек, как, например, прадедушка, который устроил знаменитую резню в Девоншире. Аберфорт всегда полагал, что вот Альбус точно родился с сорванными катушками. Ему хотелось держать Ариану подальше от брата, быть может, она могла бы вырасти более менее нормальной, если бы он вечно не втягивал ее в неприятности.

Альбусу очень нравилось издеваться над магглами, они казались ему великолепными мишенями: слабые, неспособные ответить, приходящие в ужас от магии. Да и родители никогда не ругали за шутки над простецами, у них в семье не было сторонников грязнокровия. Над теми мальчишками Альбус безнаказанно измывался несколько месяцев, иногда привлекая к делу Ариану. Бедные магглы шарахались от него, как от дьявола, каковым они его по своей наивности и считали. И, быть может, ему ответить они и боялись, но вот на Ариану от отчаяния решились напасть. После пережитого девочка потеряла последнюю искру разума и совсем сдала. Они в срочном порядке переехали и жизнь для Аберфорта превратилась в ад.

Альбуса произошедшее многому научило. Он ушел в тень и перевел свои игры на новый уровень. Все им восхищались, умилялись и думали, что он наконец-то взялся за ум. Но Аберфорт знал правду, знал, что брата теперь надо опасаться вдвойне. Потянулись какие-то сумеречные годы, их и жизнью-то вполне не назовешь. Потом появился этот Гриндевальд. Умерла Ариана. И Альбус уехал. Вскоре он стал преподавателем в Хогвартсе и Аберфорт думал уже, что освободился от него навсегда. Но нет.

Заболевание Альбуса со временем только обострилось. Он страдал от жуткой паранойи и навязчивых идей. А так как, ко всему прочему, он был прирожденным манипулятором и очень талантливым волшебником, то Аберфорт вновь оказался в его власти. Наверное, он был слишком слаб, чтобы противостоять брату и думал, что если он будет за ним присматривать, то сможет снизить нанесенный окружающим ущерб. Пустая надежда. На деле он под давлением брата купил «Кабанью голову» и стал с утра до ночи подавать напитки в этом захолустном баре. Подслушивал разговоры подозрительных постояльцев и передавал их брату. Он не думал, что все настолько выйдет из под контроля...

— Хватит! — неожиданно вмешался Альбус, когда все уже и забыли о его существовании, поглощенные чудовищным рассказом. Он сказал это спокойно, но было что-то в его голосе, что заставляло слушаться.

Аберфорт умолк и обмяк в своем кресле. Его брат обвел взглядом всех присутствующих. («Как хищник, ищущий жертву», — прошептал Невилл на ухо Гермионе).

— Гарри, — мягко произнес он, остановив свой взгляд на мальчике. — С тобой мы еще не имели чести познакомиться. Я ждал этого дня одиннадцать лет.

Гарри беспомощно оглянулся на друзей, они ответили ему испуганными взглядами.

— Я знаю, что у тебя много вопросов, я постараюсь на них ответить, — продолжил он и откинулся в кресле, разгладив бороду.

Гарри округлив глаза, переглянулся с Роном.

— Замолчите сейчас же! — крикнула Минерва. — Вы не понимаете, что происходит? Вы больше не директор Хогвартса и уж тем более, после произошедшего, никто не назовет вас почтенным чародеем. Вы просто шут гороховый!

— Да, — протянул Снейп, которому уже поднадоело молчать. — Ваша карта бита, Дамблдор, — («Ваша карта бита, — в экстазе закатил глаза Фред и поднял вверх большие пальцы. Джодж и Ли с готовностью закивали). — И вы действительно ответите на все вопросы. Вот только задавать их будет не мистер Поттер, а мадам Боунс.

Амелия выступила вперед и отдала приказ обезвредить старика.

— Думаю, никто не будет возражать против проверки подлинности облика? — она огляделась, но как и ожидала возражений не последовало.

Когда присутствующие удостоверились, что этот Дамблдор действительно Дамблдор, мадам Боунс позволила влить остатки сыворотки правды в горло бывшего директора. Альбус не сопротивлялся.

— Я правдив и кристально честен, мне нечего скрывать! Вы сами все поймете, когда я расскажу — я единственный, кто сознает угрозу, нависшую над миром!

Кто-то из авроров хмыкнул. Профессор Вектор наклонилась к Квиррелу:

— Прав был Малфой, это филиал святого Мунго, а не школа.

Квиринус пожал поникшими плечами:

— Честно говоря, я думаю, что зря согласился на должность. Я собираюсь требовать расчет. Сегодня же. Происходящее переходит всякие границы.

— Вот он! — внезапно прервал их тихий диалог Дамблдор, который яростно смотрел на Квиррела. — Он носит на затылке лицо врага!

Бедный профессор защиты весь сжался от испуга:

— Что... Что вы такое говорите?

— Волдеморт возродился и вошел в тело своего жалкого раба!

— ЧТО?! — завопил Квиррел, брызгая слюной. — Да как вы... да как вам такое в...

— Снимите же его тюрбан скорее! Убедитесь в моих словах!

— А разве сыворотка правды может давать побочные действия? — озадаченно поинтересовалась мадам Боунс у профессора Снейпа, но тот только развел руками в немом удивлении.

— Эх, я сам. — Каким-то образом Альбус вырвался из волшебных пут и, скакнув к Квиринусу, принялся сдирать с него тюрбан.

— Отпустите! Помогите! Пожалу... А-а-а!

Дамблдор, с резвостью необычной для старика, вскочил на плечи профессора и пытался стянуть тюрбан, но тот, очевидно, был закреплен каким-то магическим образом и никак не поддавался. Несколько авроров пытались стащить Альбуса, но тот тоже поддаваться вовсе не желал. Аберфорт сидел, закрыв глаза руками, и тихонько подрагивал, сложно было понять — рыдает он или заливается истерическим хохотом. Фред и Джордж уже подсчитывали прибыли от продажи своих воспоминаний на черном рынке, а Гарри, кажется, готов был вернуться обратно к Дурслям, в чулан под лестницей.

Минерва с отчаянием и печалью смотрела на происходящее, она словно оцепенела.

— Нам придется все-таки снять тюрбан, — решил Снейп. — Иначе этот психопат не успокоится. Простите, Квиринус, — пробормотал он, впрочем, совсем неискренне и взмахнул палочкой.

Тюрбан отлип от головы профессора и Дамблдор, который все еще продолжал отчаянно за него хвататься рухнул прямо в объятия авроров.

— Смотрите! — торжествующе воскликнул Дамблдор, одной рукой отбиваясь от авроров, а другой шаря по полу в поисках очков. — Теперь вы знаете, что я был прав.

— О нет, — воскликнул совершенно униженный профессор Квиррел и постарался прикрыть затылок руками. Там, на голом черепе действительно красовалось лицо — ухмыляющееся лицо Корнелиуса Фаджа — татуировка, выполненная с невероятным искусством.

Все застыли точно громом пораженные. Только Альбус наконец нашарил свои очки и сумел рассмотреть рисунок. А потом рухнуть без чувств. Видимо, произошла перезагрузка системы. Люди одержимые бредовыми идеями плохо выдерживают столкновения с реальностью.

— Эт-это дру-рузья м-меня нап-п-п-поили и решили пош-ш-ш-утить, — заикаясь, объяснил профессор. — Тат-т-туировка закреплена заклятием и п-п-продержится не меньше года. Не хотел, ч-ч-чтобы вы з-знали. О, Мерлин, мне так стыдно!

Профессор Вектор подошла и в утешающем жесте положила ему руку на плечо.

— Я провожу вас в больничное крыло, — заявила она. — Мадам Помфри что-нибудь придумает.

После того как они ушли мадам Боунс обратилась к Минерве:

— Я не буду спрашивать как получилось, что школой управлял абсолютный психопат и никто, абсолютно никто, этого не замечал. Потому что министерство село в ту же лужу. То, чему мы сейчас стали свидетелями является грандиозным потрясением для магического мира. С этого дня все изменится. Мы должны обезопасить общество от таких, как этот человек, — она указала на Дамблдора, который, кажется, потихоньку начал приходить в себя. — И начнем с исправления всех глупостей, которые он совершил, — она бросила короткий взгляд на Гарри и продолжила. — Наведите порядок в школе. Пока вы официально назначаетесь исполняющей обязанности директора, а потом посмотрим, когда удастся разгрести весь этот хаос.

Дамблдор наконец сумел разлепить свинцовые веки и первым в его поле зрения попал Гарри Поттер.

— Ты призван стать спасителем нашего мира. Ты избран!

МакГонагалл словно только что заметила, что дети все еще тут или новоприобретенная должность директора оказала на нее такое влияние, но она внезапно пришла в себя и строго сказала:

— Северус, пожалуйста, выведите отсюда детей, и убедитесь, что они добрались до своей гостиной.

— Стойте! Он крестраж! Мальчик — один из крестражей Волдеморта. В шраме часть души Риддла.

— О, во имя Салазара, закройте ему рот, — застонал Снейп.

— Это правда! Да, с Квиррелом я ошибся, но тут совсем другое дело.

— Ошибся? Да он обвинил человека в одержимости из-за татуировки на голове! — возмущенно воскликнул Рон.

— Так, дети, отправляетесь к себе, — еще раз напомнила МакГонагалл.

Последнее, что они слышали уходя был взволнованный голос Минервы:

— А что если про крестражи, это действительно правда?

— Мы все проверим самым тщательнейшим образом, — отвечала Амелия. — Но я сильно сомневаюсь, что хоть слово сказанное им может быть правдой...

* * *

— Круто. Я буду помнить этот день до конца жизни! — объявил Ли Джордан, когда они взбудораженной толпой ввалились в гостиную Гриффиндора.

Гермиона вздохнула. Да, не такого она ждала от магического мира.

— Как же так получилось, что раньше никто не догадывался, что профессор Дамблдор...

— …шизик? — продолжил ее мысль Рон. — Так ведь он всегда вел себя странно, но вроде как для великих волшебников это в порядке вещей. А ты как, Гарри?

Все взгляды вновь обратились на мальчика, ему стало неуютно.

— Нормально. И, пожалуйста, хватит так на меня смотреть! Я вам не щенок, чтоб меня жалели.

— Он не на шутку разозлился, да, Джо?

— Не то слово, Фро.

— Фро? — Фред закатил глаза. — Это никуда не годится.

— Мне вот интересно, что будет дальше? — прервал их Гарри.

— Ну... Сейчас начнет народ из Хогсмида возвращаться, — ответил Фред.

— Да вы же знаете, я не об этом... — Но тут, и правда, отъехал в сторону портрет Полной Дамы и гостиная стала наполняться народом. А по коридорам носился Пивз, и слышно было как он истошно вопит:

— Дамби — гад, Дамби — гад, Дамби просто ПСИХОПАТ!

На следующий день все преподаватели были слегка не в себе. За исключением профессора Снейпа, конечно же. Он, как ни в чем не бывало, назначал отработки, снимал баллы и задавал домашние работы. Кто бы знал, что оплотом стабильности в трудное время будет именно Снейп! О том, что случилось с профессором Дамблдором, который, как выяснилось, Дамблдором даже не был, уже судачила вся школа. К счастью, при эпохальных событиях присутствовало слишком много свидетелей, поэтому история в малейших деталях передавалась из уст в уста. То есть, даже если вы — самое захудалое привидение замка, про которое все уже сто лет как забыли, вы и то, наверняка знаете происходившее разоблачение лже-директора во всех подробностях.

Пустой трон во главе преподавательского стола красноречиво свидетельствовал о правдивости сплетен. Пустовало, также, и место Квиррела. Народ уже делал ставки на то победит ли он свой стыд после истории с татуировкой или нет. Кто-то даже утверждал, что иметь лицо Фаджа на затылке — круто.

У Гарри и его друзей уже языки болели от пересказов одного и того же, но наплыв желающих послушать все не иссякал. Рон уже начал рассказывать, что лично обезвредил лже-Дамблдора, а Гермиона утверждала, что первая распознала действие оборотного зелья.

После обеда, прошедшего в полном хаосе и шуме Большого Зала, профессор МакГонагалл вызвала Гарри к себе в кабинет. Он не удивился, увидев там мадам Боунс и неизвестного волшебника с непримечательным лицом. Да и чему удивляться, когда мир катится к чертям?

— Гарри, — ласково обратилась к нему профессор МакГонагалл (одно это настораживало). — Ты не против, если прежде мы кое-что проверим? Вчера профессор, кгхм, Дамблдор упомянул нечто важное, и нам всего лишь нужно убедиться, что он в очередной раз соврал. На всякий случай.

Гарри пожал плечами. Ему было все равно.

— Хорошо, — Минерва кивнула незнакомому волшебнику.

Тот подошел, поколдовал над мальчиком, что-то бормоча, капнул ему на лоб чуточку маслянистого зелья. Холодное, Гарри поежился. Пока незнакомец творил над ним волшебство, Гарри задумался. Ему опять начало казаться, что все происходящее — грандиозный изощренный розыгрыш Дурслей. Потому что как еще объяснить сюрреалистичность происходящего он просто не знал.

— Все в порядке, — волшебник отошел. — Никаких следов темной магии или фоновых излучений. Он чист. Шрам — просто шрам, и я не вижу причин, по которым стоило бы его сохранить.

Гарри встрепетнулся:

— Я могу избавиться от шрама?

— Несомненно. Если только вы не находите его приятным эстетически.

— Нет-нет, не нахожу!

— Ну вот и отлично, — вмешалась профессор МакГонагалл. — Сегодня же обратитесь к мадам Помфри.

— Все проверили, Джонсон? — спросила мадам Боунс.

— Да. Хотя... вот еще кое-что, — он снова забормотал над мальчиком.

Гарри почувствовал как карман его мантии нагрелся, и что-то там подозрительно завозилось. Первым порывом было с криком сорвать с себя одежду, но потом он вспомнил, что Скрабберс повадился залезать в его чемодан. Он осторожно вытащил взволнованную крысу, бедняжка царапалась и отчего-то сильно нагрелась.

— Так-так, — Джонсон молниеносно выхватил зверька у него из рук. — Что тут у нас?

Гарри даже не успел возразить, Джонсон его опередил, закидав вопросами:

— Откуда у вас эта крыса? Давно? Происходило ли с ней что-то странное?

Гарри пересказал все, что помнил из рассказов Рона.

— Итак, дамы и господа, у нас тут незарегистрированный анимаг! — торжественно объявил Джонсон.

Минерва и Амелия уже и не такое видели, поэтому за сердце хвататься не стали, только последняя мрачно пошутила:

— Чувствую к Азкабану спешно придется пристраивать новое крыло. Каждый день по преступнику, а то и по два. Повадились тут. У вас очень криминогенный район, Минерва.

— Ладно, кто бы это ни был, допросим его в аврорате, — мадам Боунс запихнула крысу в стакан со стола МакГонагалл, запечатала его заклинанием и шагнула в камин. Джонсон шагнул за ней, и черты его лица мгновенно изгладились из памяти Гарри.

МакГонагалл немного помолчала, давая себе время успокоить мысли, и заговорила, снова перейдя на официальный тон:

— Мистер Поттер, я бы хотела сообщить вам кое-что очень важное. Вы присутствовали вчера и знаете что произошло. Прежде всего, хочу от всей души перед вами извиниться. За все, что с вами произошло с момента рождения. Я очень виновата. Я была слепа. Альбус Дамблдор ни разу не давал мне повода усомниться в его действиях. Оказывается, я все это время обманывала себя. Конечно, я лишь одна из многих, но это ни в коей мере меня не оправдывает. Принимаете ли вы мои извинения?

— Конечно, — Гарри кивнул. — Я сержусь только на профессора Дамблдора. И на то, что все это время меня держали в неведении о магическом мире и моих родителях. Но ведь главное, что правда наконец открылась. Лучше поздно, чем никогда, — философски изрек он. — Еще я сержусь на Дурслей...

МакГонагалл внезапно закашлялась, прерывая его.

— Воды? — Гарри вскочил и обнаружил, что единственный стакан унесли Амелия и тот другой волшебник, как его там? А, неважно. — Вот, выпейте прямо из графина.

МакГонагалл с благодарностью отхлебнула и поставила графин на стол.

— Так вот, мистер Поттер, именно об этом я и хочу с вами поговорить.

— О графине? — тупо переспросил Гарри.

— О Дурслях, — терпеливо пояснила МакГонагалл. — Ваших так называемых опекунах, — она вздохнула. — Даже не знаю как вам сказать, но выяснилось, что они вам вовсе не родственники. Дамблдор изменил бедным магглам память и поселил вас к ним, якобы как племянника.

Гарри замер с открытым ртом. В нем боролись недоумение, ярость и восторг. Победил восторг:

— Значит, мне не придется к ним возвращаться?

— Да, мистер Поттер, именно так.

— Хорошо, — выдохнул Гарри. Жизнь, определенно, налаживалась.

* * *

Чуть позже в гостиной Гриффиндора друзья с изумлением слушали рассказ Гарри, который прерывался только восклицаниями «Да ладно!», «Охренеть!», «Вот он гад!» и «Не может быть!». И только Рон, страдающий из-за потери крысы, не присоединялся к общему гвалту.

Еще чуть позже, когда Гермиона титаническими усилиями заставила всех засесть за уроки, к Гарри подошел Перси с просьбой от МакГонагалл снова заглянуть к ней в кабинет.

По пути Гарри наткнулся на несколько странных волшебников с причудливыми конструкциями в руках — нечто, сооруженное из антенн и зеркал. Они педантично сканировали стены в коридоре и изредка переругивались на непонятном языке.

— Мы слышали, они проверяют школу на предмет наличия василиска, — сообщил Фред, догоняя Гарри.

— Вот оно — наследие Дамблдора! — торжественно произнес Джордж.

Гарри только головой покачал.

В кабинете МакГонагалл Гарри пережил эффект дежавю: тут снова находилась Амелия Боунс, сама профессор МакГонагалл и незнакомый волшебник. На этот раз другой: рыжий мужчина среднего возраста.

— Гарри, познакомься, это мистер Артур Уизли, — представила его Амелия Боунс.

Гарри пожал протянутую руку.

— Артур Уизли — отец твоего друга Рона. Он вместе с миссис Уизли временно назначены твоими опекунами. Ты сможешь на каникулах отправиться погостить в «Нору». Надеюсь, ты не против?

— Нет, — быстро сказал Гарри, — вовсе не против.

Он боялся, что они могут передумать и все-таки отправить его к Дурслям. Может, они и не его родственники, но сами-то пока об этом не знают.

— Хорошо, с этим решили, — вздохнула Амелия. — Но понимаешь ли, есть еще кое-что важное. Завтра это будет во всех газетах, так что тебе лучше все услышать от нас. Крыса твоего друга Рона оказалась волшебником, который как все считали стал жертвой чудовищного преступления. Выяснилось, что это не так, выяснилось, что этот маг сам является преступником, а за его преступления сидит невиновный человек, которого по указке Дамблдора без суда отправили в тюрьму много лет назад. Конечно, как только мы все это узнали, то поспешили освободить его из заключения. Но он очень ослаб, и сейчас отправлен проходить терапию в клинику святого Мунго.

Гарри не слишком понимал зачем ему все это рассказывают. Логичней было вызвать Рона, ведь крыса-то его в конце-то концов.

— Так вот, этот невинно осужденный человек — твой крестный, Гарри, именно он должен быть твоим опекуном. Пока это невозможно, так как он еще не восстановлен в правах. Но в будущем все будет зависеть от твоего выбора. Думаем, как только он подлечится, можно будет устроить вам встречи. Захочешь, можешь переехать к нему. Но все это потом. Сейчас иди отдохни.

* * *

Ошарашенный Гарри плелся по коридорам Хогвартса. Он уже устал от потока новостей. И хоть вокруг творился какой-то бред, все же развитие событий ему, определенно, нравилось.

— Эй, Гарри, что ты как дубиной пристукнутый? — догнал его Эрни Макмиллан.

— Эрни, мой крестный — Сириус Блэк. И скоро мы с ним встретимся.

Глаза Эрни так широко открылись, что удивительно, как не вывалились из глазниц.

— Гарри, и ты тоже? — мягко сказал он. — Эпидемия сумасшествия в Хогвартсе? Давай я отведу тебя в больничное крыло.

— Да, мне как раз туда и надо, — спохватился Гарри. — Шрам...

— Конечно-конечно, — кивнул Эрни, стараясь не делать резких движений. — Пошли.

— Тшш. Уймитесь уже, — шикнула Гермиона.

— Не слишком ли тут много народу? — уже не первый раз спрашивал Джордж.

— А ведь мы всего лишь хотели сводить малыша Гарри в Хогсмид, — Фред покровительственно потрепал мальчика по плечу.

— Гарри? — возмущенно воскликнул Рон. — Ничего, что это я ваш брат? А меня вы никогда никуда не водили!

— Конечно, ведь ты такой смешной, когда обижаешься.

— И между прочим, Гарри тоже теперь наш брат...

— ...и мы уже задумались...

— ...а нужен ли теперь нам ты.

— Ох, Джордж, как прекрасно, что теперь у нас есть младший брат!

— Да, Фред, просто чудесно! Мы будем играть с ним в квиддич...

— ...водить на пикники...

— ...брать на рыбалку...

— ...пить с ним пиво...

— Ой, да заткнитесь вы уже! — Рон вне себя от ярости. Он покраснел от обиды и отвернулся, однако уходить не спешил.

— Не бери в голову, — шепнула Гермиона. — Они же шутят. Специально доводят тебя.

А Гарри задумался, что надо бы серьезно поговорить с близнецами по поводу Рона. Но потом. После того, как они доберутся до «Сладкого королевства».

Фред стоял на страже, пока остальные пролезали в тайный ход.

— Нам бы мантию-невидимку, — вздохнул Невилл, ужасно боявшийся, что учителя их застукают.

— Точно, — подхватил Симус. — По штуке на каждого.

— Вам лишь бы мечтать, — все еще не отошедший от обиды Рон находился в прескверном расположении духа.

— Ну, Гарри у нас такой везунчик, что вполне может ждать мантию в подарок на Рождество. — вступил Дин.

Гарри хмыкнул:

— Ага, может, кто-то еще пришлет мне сверхскоростную метлу?

— Попроси своих новых братьев, — едко ответил Рон.

— Рон! — возмутилась Гермионаа.

— Все залезли? Закрываю, — Фред спрыгнул к ним в темный лаз и зажег палочку. — Эй, а вы здесь как оказались?

Он обращался к Анжелине, Кэти и Алисии, среди других толпившимся внизу.

— Вас же не было с нами!

— О нет! — Парвати закатила глаза. — Последний раз, когда мы собирались в таком составе, случилась катастрофа!

— Даже не напоминайте, — Гарри прошел вперед к Джорджу, и они направились к пункту назначения.

— Катастрофы происходят с нами, если мы собираемся в количестве более трех, — проворчал Невилл себе под нос.

Идти приходилось гуськом, постоянно натыкаясь то на стены, то друг на друга. Первокурсники еще не освоили «Люмос», а потому старались поровну смешаться с теми, кто заклинанием владел. Фред всю дорогу громко удивлялся как Алисия, Кэти и Анджелина оказались в подземном проходе и в конце концов заставил Ли Джордана признаться, что тот рассказал об их походе Кэти, а она уже рассказала подругам.

— Да вы издеваетесь! Что скажут в «Сладком королевстве», когда из подвала вылезет целая орава школьников?

Изначально близнецы планировали взять с собой только Ли Джордана и Гарри, ну еще максимум Рона и Гермиону. Но Симус подслушал их разговор, а его не остановить, если ожидается веселье. А так как Дин его лучший друг, то нельзя было его не взять. А Дин не хотел уходить без Парвати, а та в свою очередь не могла оставить Лаванду. Ну и не бросать же Невилла, естественно. Так они все и собрались.

— Скажут: добро пожаловать, заходите к нам еще.

— Тихо! Вылезаем.

Как ни удивительно, но выбраться из магазина им удалось незамеченными и без приключений. Фред и Джордж шутя заявили, что это благодаря везунчику Поттеру, которого они торжественно провозгласили своим талисманом, заставив Рона дуться еще сильнее.

— Эй, Гарри, а где твои очки? И шрам? — удивилась Кэти, когда впервые взглянула на него при дневном свете. Они шли по Хогсмиду, держа курс на Визжащую хижину.

— Мадам Помфри, — лаконично ответил Гарри. Да и что тут нужно пояснять? Медиковедьма в два счета избавила его от проблем со зрением и жуткой отметины на лбу. Теперь ни один незнакомец не признает в нем знаменитого Гарри Поттера, на которого можно пялиться без зазрения совести. Правда, пока без очков он чувствовал себя странно.

— Ну что, может, еще поэкспериментируем с колдовством? — вдохновенно спросил Симус, когда они вдоволь полюбовались на Визжащую хижину — обычный заколоченный дом.

— Нет.

— Нет.

— Нет, — отрезал Гарри. — Лучше поиграем в плюй-камни, — он извлек из мантии набор, который только что купил в «Зонко». — Помните, я спрашивал, что будет дальше? — обратился он к близнецам. Те кивнули. — Сегодня особый день. Сегодня я сам скажу, что будет дальше. Это день, когда для меня, наконец, начинается нормальная жизнь.

Собравшиеся зааплодировали.

— Не зарекайся, — сказал Фред. — А вдруг в школе все-таки найдут василиска?

Гарри с радостью покидал платформу девять и три четверти. Год в Хогвартсе прошел просто замечательно, но все же школа — это школа, а он одиннадцатилетний мальчишка, а не Гермиона Грейнджер, чтобы скучать по урокам и учебникам. Короче, он был очень рад, что наступили каникулы. После сумасшедшего сентября было еще много приключений, но все они не выходили за рамки обычных школьных происшествий, учителя снимали баллы, назначали отработки, а компания Поттера и его друзей шалили по мелочи. Квиррел в школу так и не вернулся, говорят, он снова отправился путешествовать в одинокие леса Албании. Не вернулся и Драко Малфой, его родители, по слухам, предпочли домашнее обучение. Минерва МакГонагалл стала полноценным директором школы и правила железной рукой.

Гарри еще раз улыбнулся при мысли о каникулах и подхватил чемодан.

— Эй, парень! Ну-ка быстро сюда!

Улыбка Гарри увяла при виде дяди Вернона. За ним у машины жались Петуния и Дадли. Он и забыл, что они вообще существуют. Реальность мгновенно шибанула его по голове. Неужели ему все-таки придется к ним вернуться? Нет. Нет. Нет.

— Оглох, что ли? Залезай в машину быстро!

Гарри беспомощно замер посреди платформы. Его друзья остановились рядом.

— Это и есть Дурсли? — неодобрительно спросила Гермиона.

Гарри кивнул и пришел в себя. Наверное, им просто не рассказали. Не сняли с них заклятие Дамблдора.

— Я с вами не поеду, — смело сказал Гарри.

— Что ты несешь, малявка? — Вернон схватил его за шкирку и вместе с чемоданом потащил к машине.

Друзья покидали свои вещи и только собрались вступиться, но их опередил Сириус Блэк, собственной персоной.

— Как ты смеешь так себя вести с моим крестником? А ну-ка извинись!

Что-то в голосе Сириуса заставило Вернона отпустить Гарри и отойти на шаг. Хотя, может, все дело было в палочке, направленной на Дурсля.

— Сириус, ты же только из тюрьмы. Не рискуй, нападая на маггла, — попытался утихомирить Блэка его друг, волшебник в заношенной мантии.

Петуния прикрыла рот рукой.

— Из тюрьмы? — переспросил Дадли.

Сириус перевел палочку на него и улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Вернон, оставь мальчишку, — прошипела Петуния. — Пусть катится на все четыре стороны. Поехали домой.

Дурсль трусливо отступил к машине и запрыгнул внутрь.

— Пока! — Гарри весело помахал своим лже-родственникам и подошел к Сириусу и Ремусу. — Вы же не против того, что я пригласил на Гриммо погостить парочку друзей?

Сириус взглянул за спину Гарри на целую толпу, терпеливо ожидающих друзей.

— Чем больше народа, тем веселей, да, Лунатик?

Люпин кивнул, хоть и не столь радостно.

— Ладно, Гарри, поехали домой.