День бога (джен)

По стеклу паутиной растекались трещины, а облако пыли будто в замедленной съёмке заволакивало противоположную часть комнаты. Но в голове барабанной дробью звучало, перекрикивая крошащийся бетон, простое и неисправимое "Я убил". Брюс неотрывно смотрел в дьявольский вихрь камня и пепла, не находя сил признать, да и зачем, что действовал во благо, что так для всех будет лучше. Ну, почти для всех. Да, Бэтмен всесилен, но разве это он повернул ключ? Разве это не просто псевдоним, за которым стоял вполне живой человек? Но Брюс не чувствовал себя живым. Он будто сам стоял под градом падающих обломков, это его кости были перебиты, а кровь растекалась во всех направлениях... Это было ужасно, осознавать, ЧТО может сделать с человеком другой человек при помощи самых простых вещей, и что это происходило всегда, происходит в этот самый момент, здесь и в любой точке земного шара... И что сделал он — помог избежать будущих жертв или просто внёс своё имя в бесконечный список насилия? Тогда зачем вообще было что-то делать, если в конечном счёте он стал одним из звеньев этой цепи? Он опустился до их уровня... "И не успел умереть героем" — прозвучало в голове голосом Харви Дента.

Брюс ещё всматривался в хаос напротив, до последнего надеясь увидеть копошение и затем руку в фиолетовой перчатке с поднятым вверх большим пальцем. Почему-то ему стало казаться, что это просто отличная инсценировка, такая, какие любит устраивать клоун, что он ушёл через какой-нибудь люк в полу, или очень аккуратно устроил взрыв, и сейчас уже едет вдаль в своей нелепой машине, насмехаясь над недалёкостью Бэтмена. Если это так, Брюс лично сломает ему челюсть перед тем, как вернуть в Аркхэм. И был только один способ всё проверить.

Летающие на свету пылинки говорили о том, что комната находилась на последнем этаже здания, и что от взрыва вместе со стеной обвалилась и крыша. Чтобы найти (или не найти) клоуна, Брюсу стоило выбраться наружу, поэтому он, в сопровождении всё тех же светящихся смайликов, помчался к лестнице. Стоит отметить, что Джокер мастерски проложил маршрут: проходя по нему впервые, да ещё бегом, трудно было определить этаж и расположение комнаты. Но сейчас это, конечно же, никого не волновало.

Брюс почуял неладное, едва ступив на крышу; хотя о чём именно говорило это чувство, он сказать не мог. Он всё шёл вперёд, к зияющему провалу, краем глаза видя, что облако от бомбы на горизонте уже совсем улеглось, и что в небе над городом парит множество вертолётов. Это встревожило бы его, так как взрыв могли заметить с воздуха, да только подойдя к краю, он легко различил внизу, среди обломков, очертания тела. Смешанная с пылью кровь уже успела частично впитаться в крошево бетона, но сомневаться не приходилось — этот человек был мёртв. Сейчас казалось важным, что никто так и не смог узнать его имени — ведь не оставят же надгробие пустым? Хотя вряд ли власти устроят похороны террористу; они тихо заметут следы, списав повреждения этого дома на военные действия или несчастный случай, и, обнимая своих жён и детей мирными готэмскими вечерами, постараются как можно скорее выкинуть этот сюрреализм из головы. Они едва ли станут копать глубже — в столь неспокойное время это мог сделать кто угодно. Того, кто прикончил клоуна, можно лишь поблагодарить.

Брюс продолжал пялиться вниз. Ощущение радости от происходящего было во сто крат хуже, чем сам факт убийства. Он всё пытался сказать себе, что радовался только из-за освобождения города, но голос в глубине шептал: «ты рад, что всё закончилось, правда? Больше не будет изуродованных тел, дурацких карт со смайликами, шуток про крылья и хриплый голос…» Сейчас, именно сейчас, Бэтмену простили бы все прегрешения и даже похлопали на выходе, но, может, стоило хотя бы попробовать сдаться полиции? Наказание успокоило бы совесть Брюса, но даже самое суровое из тех, что ему светило, было несоизмеримо с преступлением. Ведь он должен спасать и защищать невинных людей, должен быть стойким и справедливым, он… Устал, он так устал.

Терпеть на себе маску больше не было сил. Брюс сорвал её с лица и отбросил как можно дальше, будто это был не кевлар, а раскалённый кусок железа. Он во всех красках представлял момент, когда избавляется от костюма в бэт-пещере, но желание стянуть его и разорвать в клочья прямо здесь было нестерпимым; его останавливало лишь то, что части костюма или его гаджеты могут найти какие-нибудь хулиганы, которые только и ошивались, что по подобным заброшенным зданиям. Да и, по легенде, Бэтмен уже пару часов как покоится на дне океана, и эта легенда была одной из немногих, что Брюса абсолютно устраивали.

Он не знал, что делать, был растерян и подавлен; казалось, мир вокруг слипся в один огромный кокон и сдавливает его своей силой. Его бессвязные мысли прервал звонок мобильника — самая обычная мелодия, сотни которых, похожих или нет, заставляют людей инстинктивно шарить по карманам в поисках аппарата. Брюс было тоже хотел это сделать, но потом вспомнил, что в его костюме карманов быть не может; стал оглядываться по сторонам в поисках возможного владельца телефона; увидев, что на крыше по-прежнему один, списал звонок на галлюцинацию от переутомления; и только затем понял, откуда исходил звук — из того самого провала. И адресован он был мёртвому человеку, террористу, возможно заложившему «небольшую» прощальную бомбу и давшему подчинённым инструкцию взорвать её в случае своей смерти. Вряд ли это было правдой, но упустить последний взрыв после всего, что он уже сделал? Нет, Бэтмен задержится в этом мире ещё на часок!

О том, чтобы лезть за телефоном, не могло быть и речи — Брюс не смог бы заставить себя посмотреть на труп, поэтому он только взял один из гаджетов, что были понатыканы на его поясе, и попытался перехватить звонок. На оборудовании Бэтмен не экономил, поэтому уже через минуту у него были координаты места, откуда шёл вызов. Попытавшись найти глазами маску, он понял, что эта маленькая дрянь была заброшена им слишком далеко, и теперь покоилась где-то внизу. Ему бы подумать о конспирации, но Брюс утешил себя тем, что скрутит подручных клоуна, так что те и глазом моргнуть не успеют, а уж от толпы на улицах он умел скрываться превосходно; и неважно, что в Готэме сейчас было яркое снежное утро. Он аккуратно спланировал вниз, залез в первую попавшуюся машину, скинув ненужный плащ на заднее сидение, и на полной скорости помчался выбивать дурь из шизанутой шпаны, которую Джокер обычно брал в свою «свиту».

Дорога заняла никчёмные для мегаполиса двадцать минут, но за это время Брюс успел изрядно накрутить себя. Он каждые несколько секунд оглядывался по сторонам, с опаской ожидая увидеть облако от очередного взрыва или разгорающийся пожар; обычно успокаивающие мысли снежные хлопья, что начали сыпаться с неба, всё больше и больше напоминали пепел… Усталый город смотрел на Брюса сотнями пустых глазниц и будто шептал укоризненно: «Где ты был, когда я все эти месяцы сгорал дотла? Почему ты не смог этого предотвратить? Смотри же на пепел, что укрывает меня, и знай — это твой провал, твоя вина!» Как назло, Уэйну нечего было возразить.

Нужный дом обнаружился довольно быстро. Цепочка следов, ещё не стёртая снегопадом, вела к неприметной двери, судя по всему, служившей чёрным ходом в этом явно нереспектабельном здании. К сожалению, навигатор не мог указать нужную квартиру, но наличие в доме всего четырёх этажей значительно облегчало поиск. Брюс покинул авто и поспешил укрыться от потрепавшего нервы снега, надеясь, что погода улучшится, когда он закончит здесь свою «работу». Снежинки, оседающие в волосах и щекочущие нос, ещё раз напомнили Брюсу о потере важной детали гардероба; но, кажется, уже был потерян всякий смысл фарса с переодеванием — молодчики клоуна и так лягут безо всяких усилий…

Кстати, хорошо они натоптали. Мокрые следы непрерывной цепочкой вели от самого входа, по лестнице, и до ближайшей квартирки на третьем этаже. Конечно, это могла быть очередная прекрасно подготовленная засада, но в столь многоэтажные планы не верилось даже параноику-Бэтмену, который сидел в голове фоновым гулом. «Ничего, скоро я и от тебя избавлюсь!» — думал Брюс, аккуратно вскрыв замок и теперь пробираясь внутрь.

В отличие от остального здания, квартира явно была обжитой, и, судя по количеству коробок от пиццы и банок из-подл газировки, здесь проживала как минимум половина Аркхэма, причём не самая лучшая половина. Брюс даже нашёл нетронутую пачку чипсов; не кормленный с незнамо какого дня желудок потребовал её открыть, но это было бы крайне невежливо по отношению к хозяевам квартиры, не говоря уж о поднятом шуме. Брюс некстати вспомнил тот вечер в ресторане, когда они вчетвером — он, Рэйчел с Харви, и та русская балерина (имя которой было слишком сложным для запоминания) шутя обсуждали личность Бэтмена, и вокруг было так спокойно… Немногие могут похвастаться такой выдержкой, как у Брюса, но сейчас и он явственно захотел сломать челюсть первому попавшемуся на глаза бандиту. Чуткий слух уловил шум в дальней комнате, и Брюс тенью прокрался к двери.

Вначале из помещения доносилось только шуршание и тихие, но весьма выразительные вздохи; время будто замедлило свой ход, и под эти монотонные звуки Брюс даже начал засыпать. Но спустя, кажется, вечность за стеной раздалась неожиданная ругань, а через мгновение дверь, будто выбитая с ноги, громко впечаталась в стену, и из комнаты, не глядя по сторонам, вылетела растрёпанная девчушка. Ещё раз выдав длинное непечатное выражение в прихожей, она всё так же быстро покинула квартиру. За стеной кто-то громко фыркнул.

От этого попахивало иррациональностью, и даже неким подобием уюта — будто в обычном жилом доме была подслушана банальная семейная ссора. Брюсу захотелось отвести глаза от двери, за которой скрылась девушка, и, если бы обстановка так не кричала о наличии здесь преступных элементов, он поспешил бы покинуть эту квартиру. Но Джокеру ведь звонили именно из этого места! Вряд ли кто-то случайно набрал не тот номер. Когда из-за стены донёсся кашель, Брюс наконец-то вспомнил, зачем пришёл сюда. Он протянул руку к замку и осторожно приоткрыл дверь, так, чтобы образовавшаяся щель не была заметна из комнаты, и заглянул внутрь. Хотя в поле зрения оказался только старый облезлый стол, увиденного было достаточно — большой пакет взрывчатки, пара детонаторов и одиноко лежащий в углу пистолет в скором времени явно должны были пойти в дело — «весёлый» прощальный сюрприз от сволочи, которая и с того света хотела потрепать всем нервы. И, только со всей силы толкнув дверь, Брюс заметил на столе ещё кое-что.

Маленькие, яркие, идеально круглые баночки с краской нестройным полукругом расположились вокруг потрёпанного складного зеркала. Подобный натюрморт можно повсеместно увидеть в гримёрных, но только не в логове бандитов, готовящих очередной теракт. Не успев опомниться, Брюс обнаружил себя пристально смотрящим на единственного человека в той комнате, и лишь спустя долгих пять секунд подсознание выдало запоздалый ответ «Это он. Беги».

— Сегодня день разоблачений, Бэтси? На-ашёл меня в этой дыре, молодец, припёрся без маленькой, но очень важной детальки своего гардероба, и теперь пялишься как на… А. А-а-а! Я же мёртвый, точно. Точно-точно, припоминаю, да, ну сейчас на пол прилягу, добавлю себе синю-юшного цвета на лицо и изображу скоропостижную смерть от твоего сомнительного поискового таланта. Да ты присядь, а то сам сейчас грохнешься.

Брюс послушно сел на тумбочку у двери. Ноги почти не держали его, а мысли в голове вдруг разом улетучились, давая вволю почувствовать ужас. Тот, напротив него, был человеком, был немного живым, и определённо был Джокером. Показалось даже странным не распознать подделку, плясавшую для него за стеклом; она как две капли воды была похожа на психа восьмилетней давности, но этот, настоящий, был совершенно другим. Он уже не вызывал своим взглядом мурашки по коже, от страха того, что могло забрести в его больную голову. Светлые волосы потеряли зелёный оттенок и были подстрижены намного короче, чем раньше, на его лице не было не капли грима, и только уродливо прочерченные шрамы не давали забыть, кто был этот человек. Но теперь он казался почти не опасным. Кажется, он даже не мог ходить, потому что сидел, опёршись о стену, из его руки торчало много мелких трубок — из той, которая не была перебинтована и не покоилась безвольно на его бедре, а к ногам были забавно пристроены деревянные палки разной длины и множество жгутов, что напоминало оказание первой помощи при переломах. И то, как Джокер смотрел своими тёмными глазами, было не более чем приказом уйти и забыть всё, что здесь произошло.

— Тебе стул принести? Уж прости, я не могу, так что сходи сам, ты же шарил по квартире, должен был его где-то заметить. Только не бери с кухни, я когда с него ёбнулся, чуть позвоночник не сломал.

— У тебя только один стул на кухне?

От такой фразы Джокер даже забыл нацепить обычную удивлённую мину и только сидел, уставившись на Брюса.

— Над твоим любимым городом нависла огромная жопа, твоё тонкое душевное равновесие жестоко похерено, а ты интересуешься количеством моей мебели? Бэтси, не заставляй меня думать, что теперь все люди выглядят настолько жалко, когда сходят с ума.

Брюс не слышал. Последние минуты ядовитым туманом встали перед глазами, постепенно отравляя мозг. Если эта тварь жива — всё было напрасно, то, что он сделал, всё, что сломал в себе…

— Кто был в той клетке? — вопрос, кажется прервал торжественную речь. Или нет. В любом случае, глаза клоуна сощурились, а уголки губ расползись в ухмылке, заставив шрамы собраться в безобразную гармошку.

— Ты хотел сказать, кого ты убил в той клетке? — утробным голосом промурлыкал он. — Ну же, Бэтси, приободрись! Ни секунды больше не хочу наблюдать эту кислую рожу! Ну прикончил ты одного психа. Он был моей пешкой всего-то, да он был никем, так что не парься. Кстати, я тебе даже благодарен — этот потомок Шекспира начал гнать какую-то ересь, а я же просил его не переигрывать! Вот нихрена они не понимают, эти психи. Как будто на другом языке говорю.

— Ты заставил меня убить невиновного.

— Ты меня не слушал! Это был…

— Это был не ты. И он не заслуживал смерти.

— Если я расскажу его биографию, ты передумаешь. Начнём с…

— Да мне плевать!

Брюс вскочил на ноги, едва не опрокинув тумбу, и в два шага пересёк крохотную комнату. В следующую секунду он впечатал Джокера в стену и стальной хваткой вцепился в его шею.

— Я готов был умереть за этот город! Но сегодня ты показал мне — за него я готов и убить. Тебя — готов.

Джокер пытался что-то сказать, но из его горла вырывался лишь хрип и кашель. Растеряв последние силы, он вскоре замолчал, только глаза его были красноречивыми, как никогда.

— Ты выиграл, — прошипел Брюс, ещё сильнее сжимая пальцы.

Вдруг он почувствовал, что в квартире их трое. Кто-то стоял прямо у него за спиной. Он молниеносно повернул голову, но всего доли секунды ему не хватило, чтобы увидеть лицо. Оглушительный выстрел толкнул его в темноту.

* * *

Джокер свободной рукой потирал шею, пока его спасительница нервными шагами кружила по комнате.

— Херов романтик!

Каждый раз, проходя мимо распластавшегося на полу тела, она немилосердно пинала его в ближайшую конечность.

— Ты мог сбежать! Ты мог убить его прямо там! Ты мог хоть раз дать двойнику свободу действий, но твоя паранойя заставила тебя диктовать ему каждый шаг! Ты бы мог не изобретать целыми днями свой идиотский «идеальный» порох и сейчас бы грел целые кости где-нибудь на Гавайях! Ты мог бы вспомнить, что это крылатое чучело весьма подковано в вопросах железа! Ты бы мог вообще не вылезать из Аркхэма, какого тебе там не сиделось?!

Через пару кругов она затормозила, тяжело дыша, и впилась глазами в его насмешливо искривившееся лицо.

— То есть, это нормально? — она снова пнула тело на полу.

— Дорогуша, конечно, пинать тела ненормально, тебя в детстве манерам не учили? Нужно проявлять уважение к… кх-кх… гостям.

— В следующий раз предложу ему чай перед тем, как выстрелить!

Она гневно уселась на тумбу, всего пятью минутами ранее занимаемую «гостем». Джокер оторвался от экрана мобильника, который незаметно успел выковырять из-под подушки.

— Что значит — в следующий раз?

— Когда оглушённая мышь упорхнёт, чтобы вернуться черед десяток-другой дней.

— Он что, живой?

— Ага.

— И ты его не убила?

— Хм. Кажется, очевидно, нет. А надо было?

— Но меня убивали!

— А как же твоё «у меня всегда всё под контролем»?

— Но я же умира-ал…

Видя, что пострадавший начинает разводить театральщину, она только махнула на него рукой и неспешно достала из карманов ампулы с прозрачной жидкостью.

— Всего две? Ты издеваешься, женщина?

— Там повсюду вояки. Да и персонал косо смотрит на всех, кто приблизится к аптеке — многих наёмников ещё не поймали, и некоторым из них из-за своего идиотизма, — она выразительно посмотрела на собеседника, — тоже нужны обезболивающие. А вообще, сдать бы тебя в госпиталь… — она мечтательно уставилась в окно, не замечая голодного взгляда, направленного на ампулы. Но через пару минут в её голову точным броском полетел телефон.

— Скотина! — она приложила не успевшие нагреться ампулы к пульсирующему болью виску, — если б я сейчас вырубилась, ползал бы по квартире, клюя хлебные крошки.

— Это крошки от чипсов, — назидательно заметил он, — которые кто-то пару дней назад обещал убрать.

— Если не помнишь, пару дней назад я была занята, вытаскивала тебя из кипящего котла со смолой. Хотя, если бы мне там разрешили потыкать в тебя вилами… Ради такого дела я бы даже пустила пулю в висок.

— Своей усыпляющей пукалкой? Выбрось её уже и возьми нормальный ствол! Кстати об этом, — он недовольно перевёл взгляд на пол. — Когда спящая красавица очнётся?

— Да буквально… — она заметила слабое шевеление пальцев, — …уже.

— Ладно, — он аккуратно опёрся о стену и прикрыл глаза.

— Что будем делать?

— Ну, ты будешь молча восхищаться гениальностью моего решения.

— Как всегда… — она вздохнула. — А серьёзно?

— Этому городу нужен геро-ой! — загадочно пропел он и достал ещё один телефон.