День за днём (джен)

«— Наконец мы закончили создание персонажей, длившееся четыре часа. Можем начинать игру…

— Парни, извините, что опоздал! Я ничего важного не пропустил?»

Парни просыпаются несколько минут спустя, видя меня в поганом настроении. Не хочется отвечать на вопросы и говорить что-то, лишь огрызаться. Но затем, по взгляду, Гаррет понимает, что к чему. То, что изначально мне не хотелось признавать. Ник решает поискать ещё немного съестного, давая нам возможность перекинуться парой слов.

— Ты в порядке, Том? — спрашивает он, садясь на другой табурет рядом.

— Будешь тут в порядке, — я продолжаю огрызаться, хоть это уже и не имеет смысла. Видя лёгкое непонимание на лице друга, я кладу на стол монету.

— Это же… — он берёт её и начинает рассматривать.

— Когда я её увидел, до меня дошло, — в какой-то мере было стыдно признать, что процесс осознания и принятия занял столько времени. — Скажи, Ник знает? Ты говорил ему что-нибудь?

— Пока нет. Сказать по правде, я и сам не до конца верил во всё это, — а монетка блестит в свете солнца за окном, словно смеётся над нами. — Сомневаюсь, что он такой дурак, но я поговорю с ним. Теперь можно.

В этот момент к нам возвращается Ник. В руках у него буханка хлеба, ещё немного овощей и узкая закупоренная бутыль. Под тёмным стеклом, активно переливаясь от каждого движения, булькает неизвестная жидкость. Этикеток и наименований на стекле не приклеено. Размещая уже наш завтрак на столе, он вопросительно смотрит на Гаррета. Наступает неловкое молчание. Он нас услышал и обиделся? Прерывает молчание сопение здоровяка, которого мы огрели по голове ещё вчера. И теперь придётся думать, что делать с этой огромной тушей, поскольку она может проснуться в любой момент.

— Ну, что делать с ним будем? — негромко спрашивает Ник.

— А нам нужно что-то с ним делать? — отвечаю я. На лице друга тут же возникает лёгкое недовольство.

— Вот он сейчас встанет и опять за что-нибудь схватится. Оно тебе надо?

— Твои предложения? — тут же вмешивается Гаррет.

— Может, свяжем его? — предлагает Ник.

— Чем? К тому же, ты не подумал, что это как-то не по-людски?

— Не по-людски плевать в лицо и кидаться на других с топором, — усмехается он в ответ и начинает медленно расхаживать по комнате, видимо, в поисках того, чем можно связать такого здорового лба.

— А, по-моему, мы и так взяли с него слишком много. Нет, я не против, что мы позаимствуем у него немного еды, но это лишнее, — Ник выглядит уже куда более недовольным и, кажется, собирается высказать пару ласковых.

— Ник, не стоит, правда. Давай заберём эту еду и пойдём дальше. У нас есть пара вопросов поважнее, чем какой-то забулдыга, — теперь уже предлагает Гаррет, пытаясь словом остудить горячую голову.

— Я-то думал, что ты меня поддержишь, мужик. Ладно, хрен с ним, ваша взяла, — он нехотя отмахивается и вынимает из-за пазухи мешок. Видимо, вчера из замка прихватил.

Продукты летят в сумку как попало. Гаррет отлучается в это время наружу, по делу. Я же решаю проследить за лежащим трактирщиком, чтобы он всё-таки не учудил ничего, пока мы не ушли, но это занятие быстро наскучивает. Поняв, какой бардак был вчера нами устроен, стал переворачивать столы и табуреты обратно на свои места. «Да брось ты это», — говорил мне Ник, затягивая мешок, но я уже всё равно почти закончил. В зале стало довольно холодно: очаг уже давно потух. Пока не вернулся Гаррет, стоит развести огонь. Да и немного жалко оставлять этого мужика замерзать посреди леса. Закинув дровишек, я стал искать спички.

Но рядом их не оказывается. Стоп, а они здесь вообще-то существуют? Чёрт, кажется, затея провалилась. Да и будь у меня они, что ими поджигать? Древесину? Нет, немного стружки тут, конечно, есть, и её назначение не вызывает вопросов. Времени бы это заняло порядочно. Тут уже возвращается Гаррет, и вид у него не очень. Зато теперь мы все точно в одной лодке.

Не дожидаясь, пока проснётся трактирщик (а он уже начинает ворочиться и что-то бормотать), мы выдвигаемся. Неподалёку от входа в снегу лежит топор, который мне вчера довелось выкинуть. Не долго думая, решаю взять его с собой. Если так и дальше пойдёт, то в нынешних реалиях он нам очень сильно пригодится. Впрочем, ни рубить деревья, ни колоть дрова никто из нас не умеет.

Через несколько минут ходьбы по дороге мы заговариваем вновь.

— Так о чём вы там шушукались? — в шутку спрашивает Ник.

— Мы-то? О судьбах мира и человека… — протяжно отвечает Гаррет так же в шутку. Мне почему-то не до смеха: я чувствую себя в растерянности и совсем не понимаю, что же будет дальше.

— И как же оценит мировую ситуацию мистер Карр? — лучше промолчать, наверное. — Ну же, кандидат Карр, избиратели требуют от вас вашего видения.

— Не знаю, — отмахиваюсь я после нескольких настойчивых тычков в плечо. — И перестань меня тыкать! — гавкает за меня раздражённость. Особенно сердит обращение по фамилии, как ни странно.

— Ну-ну, полегче, Том. Выше нос! — и зачем он пытается? Ах да…

— Ник, Гаррет не делился с тобой своими соображениями, я прав? — и тут он останавливается. То же делаем и мы. Улыбок на лице больше ни у кого нет.

— А я-то всё думал, когда же этот момент настанет, — он помялся немного. — Ну, давайте, рассказывайте. А то моя сказка про Майка совсем никого не заинтересовала, похоже…

Я пересказываю ему всё, что мне ещё тогда, в замке, поведал Гаррет. С небольшими правками от себя и фактами, которые удалось обнаружить невооружённым глазом. Ник слушает внимательно, не меняя выражение лица. В довершение я рассказываю про монету, найденную на полу таверны. Гаррет, оказывается, забрал её с собой. Наш друг без всякого интереса рассматривает её: он уже, похоже, составил своё мнение обо всём. Но мне кажется просто необходимым предъявить такое доказательство. Хоть оно теперь и выглядит менее убедительным, чем казалось часом ранее.

Ник теперь тоже выглядит растерянным. Он хочет что-то сказать, но не решается. Пытается пойти дальше по дороге и останавливается, не пройдя и трёх шагов. А после только вздыхает и глядит перед собой без всякой эмоции.

— Это не шутка? — спрашивает он. Тон меняется: становится каким-то подавленным и грустным.

— Нет, — отвечает Гаррет. — Иначе бы она была слишком затянутой.

— Я почти сразу догадался, — он снова вздыхает. — Чёрт. Не стоило вам заводить этот разговор. Дали бы мне немного времени, а там… — договаривать Ник не стал.

Словно по инерции мы двинулись дальше, но уже гораздо медленнее. Все подавлены. Гаррет выглядит получше нас, но это мало что меняет. Через некоторое время Ник начинает что-то жевать, похоже, какой-то фрукт. Мне не особо интересно, но он неожиданно начинает говорить.

— А есть идеи? Ну, куда именно мы попали?

— Да какие тут идеи…

— Вообще-то, есть одна мысль, — заявляет Гаррет. Ник слегка оживает волею любопытства. Интересно становится и мне. — Вспомните, что мы делали в квартире у Майка?

— Играли в… Чёрт! — меня осеняет. Неужели мы попали в ту самую игру, которую он нам вёл?

— У меня нет предположений, почему именно сюда, но это последнее что мы делали перед тем как попасть сюда. Ну, последнее значимое дело, по крайней мере... — да, звучит так себе, но сравнивать не с чем. Поэтому вариант кажется довольно правдоподобным.

— А где же тогда он сам? — вполне закономерно спрашивает Ник, продолжая что-то есть.

— Он же был ведущим. Может он… Эй, прекрати жевать! У нас еды не так много.

— С голоду теперь подыхать? Найдём ещё где-нибудь, — слегка обиженно отвечает Ник, но всё же доедает фрукт.

— Он может быть где угодно. Включая квартиру… — рассуждает Гаррет. И ведь действительно, что ещё могло с ним произойти?

— Я вот что думаю. Надо найти какое-нибудь поселение и выяснить там, — предлагает Ник, — Хоть кто-нибудь же должен знать… что-нибудь.

— Нет, ты прав. Если Майк где-то здесь, то он тоже попытается выйти к людям. А учитывая, что мы выглядим не как местные, то его много кто может заметить, — рассуждаю уже я.

Наш разговор неожиданно прерывает грохот где-то в лесу. Вообще, это похоже на взрыв. В небо сразу взмывает множество птиц, заглушая всё вокруг своими криками. Надо ли говорить, что мы чуть не обделались со страху? В той стороне раздаются и другие звуки, вроде бы голоса или что-то похожее.

— И что это, мать его, было?! — сердце у меня, честно говоря, ушло в пятки. Не каждый день что-то взрывается в паре десятков метров от тебя.

— Насилие, кровь и убийство? — неуверенно предполагает Ник. — Я бы глянул.

— Совсем мозгов нет?!

— А вдруг это Майк? Хотя, судя по звуку, от него там мало бы что осталось… — шутка явно не удалась.

— Ты так не шути. Хотя, чёрт с тобой, пойдём, а то ты не успокоишься, — я вынимаю топор из-под плаща, улавливая слегка удивлённые взгляды друзей. — Ну… Так получилось. Не важно, — они лишь пожимают плечами, и мы сходим с дороги.

И снова сугробы, ветки и отмороженные ноги. Хочется надеяться, что этого всего однажды станет меньше. Простудиться здесь совсем не улыбается. Хоть это и фэнтезийное, но средневековье, а значит, антибиотиков и жаропонижающих здесь точно нет. Стоило либо найти одежду потеплее, либо… Впрочем, вариантов у нас не так много. Чёрт, во вселенной Майка не было столько снега. Может, это какая-то другая локация или… Да, локация. В некоторой степени это звучит забавно.

Мы пробираемся минут двадцать. Мешающие ветки запросто рубятся топором, словно мачете. Не зря же он взят, в конце концов. Да и согреваться помогает, что тоже неплохо. Вообще, он мне нравится. Острый, увесистый — ветки летят только так. Значит, возможно, с костром на ночь всё будет не так худо, как казалось изначально. Только вот спичек или зажигалки у нас до сих пор нет. А ведь, скорее всего, дойти до какого-нибудь поселения до темноты не удастся. Возвращаться же обратно к тому дядьке тоже не хочется по понятным причинам.

Вскоре мы приходим к предполагаемому месту, где прогремел этот «взрыв». Поначалу не видно воронок или развороченных деревьев. Однако, буквально метрах в пяти-семи в сторону пейзаж меняется, сначала немного, а затем и более серьёзно. Пока мы идём в ту сторону, я замечаю, что снега не деревьях тем меньше, чем ближе мы подходим к месту. И это при этом, что весь лес буквально им завален. Под ногами начинают попадаться камушки, отнесённые ударной волной в разные стороны от эпицентра, видно каменную крошку, пыль, оседающую на снег... Неожиданно мы упираемся в какое-то старое каменное сооружение, а оглянувшись вокруг понимаем, что взрыв прогремел именно здесь. В подтверждение тому — немаленькая снежная воронка, сажа и обломки камней. Кроме этого вокруг валяется несколько сломанных старых досок. Некоторые из них обуглены и ещё даже тлеют.

Само сооружение мало пострадало. Куча каменной крошки и камней побольше валялось тут и там, но не более того. Похоже оно на небольшой сарай, но сделанный, опять же из камня, что странно. Вдвойне странен и тот факт, что оно стоит посреди этой глуши, сокрытое от посторонних. И тут мы нашли вход. Тут явно была дверь, как мне кажется... И если сложить всё произошедшее вместе, то становится ясно, что здесь произошло. Я заглядываю внутрь прохода, который ведёт куда-то вниз. Внутри темно, а вот чуть ниже чуть ниже заметен какой-то свет. Там определённо кто-то есть.

— Что скажете? Те, кто здесь побывал, явно знают толк в насилии… — мы усмехаемся. А вообще, это попахивает чем-то нехорошим.

— Ну, можно попробовать… — сомневается Ник. Ему явно не хочется спускаться туда, даже учитывая, что именно он настаивал на том, чтобы посмотреть.

— Ты же понимаешь, что это абсолютно глупая затея? — Гаррет, очевидно, не сомневается, что мы откажемся. И я бы отказался.

— А вдруг там есть деньги?

— Тебя сейчас только деньги волнуют? — Гаррет даже интонации не меняет, но начинает удивляться.

— Ну, мне бы не хотелось снова столкнуться с непониманием… — шутка действительно в тему. Но спуск оттого не выгладит более безопасно.

— Ну, у нас есть вариант уйти, — надеяться на такой исход, наверное, напрасно, поскольку Ник уже всё решил для себя.

— Том дело говорит. Там как минимум есть те люди, что взорвали проход. И я не думаю, что они обрадуются нам — это тебе к вопросу о непонимании, — теперь уже Гаррет более серьёзен.

Аргумент железный, нечего сказать. Те, кто вошли туда, явно подготовленные. А что есть у нас? Немного еды да топор. И это при том, что подземелье, если вспоминать игру, в которую мы играли, должно быть очень опасным. Причем любое. Ловушки, враги, лабиринты… Не хочется сгинуть ради сомнительной выгоды. Да и что мы можем там найти? Золото? А оно того вообще стоит? И почему Ник так настаивает? Чёрт, он точно псих. С другой же стороны, враги не могут броситься на нас сразу при спуске. Тем более, что те, кто пришли раньше, уже, похоже, успели спуститься достаточно глубоко и убить там всех.

Но какие есть варианты? Мы можем вернуться обратно на дорогу и продолжить путь. Впрочем, никто не сказал нам, как далеко до ближайшего поселения, а спросить у хозяина таверны не получилось бы. Еды мы взяли не очень много, и даже если разделить на маленькие порции, то надолго не хватит. Особенно, если идти пешком. Что ещё. Холод, дикие звери, хоть и не факт, что они здесь водятся. Так же у нас нет света и каких-то средств защиты. Один топор на троих, думаю, не в счёт. Если рассуждать и дальше, то можно навыдумывать ещё много чего.

Как парадоксально ни звучит, но внизу нас может поджидать меньше опасностей. Даже с теми людьми мы, при желании, сможем договориться. Ну, а что касается ловушек да всяких тварей… Что ж, с ними ничего особо не сделаешь.

— Знаешь, прозвучит глупо…

— И ты туда же? — удивлённо восклицает Гаррет. — Какого чёрта, Том?

— Послушай. Я тут прикинул, и мне кажется, что там нас ждёт гораздо меньше неприятностей, нежели в окрестных лесах, — да уж, поставь я себя на его место, сам бы не поверил, в то, что говорю.

— Вы… Я даже не знаю, как теперь на это реагировать, — говорит он обречённо после короткой паузы.

— Так мы идём? — неуверенно, но с еле заметной улыбкой спрашивает Ник. Гаррет не отвечает.

Далее Ник отходит немного назад. Удивляться не стоит: он всего лишь достаёт из снега какой-то увесистый камень. Он лишь пожимает плечами и говорит, что просто на всякий случай и что так ему будет поспокойнее. Хм… Так или иначе, мы всё же решились спуститься. Первым идет Ник: на этом настояли и я, и Гаррет. Как никак, это по его просьбе пришлось тащиться сюда.

* * *

Спускаться приходится по крутым, немного обледеневшим ступенькам. Они, как и стены, состоят из массивных, местами покрывшихся плесенью и мхом, каменных блоков. Почти все они совсем раскрошились и едва ли не выпадают из своих пазов. Кое-где мы замечаем полуистлевшие деревянные подпорки, полуобвалившиеся потолки с проросшими насквозь корнями и ещё много чего такого. Впрочем, не обваливается это всё, по виду, уже давно. К слову, на некоторых камнях мы замечаем истёршийся, но пока ещё различимый орнамент. Толком не понять, что он изображает, но, наверное что-то красивое.

Воздух тут внизу очень влажный. Мне жутко хочется пить — я вспоминаю, что уже почти два дня не полоскал рот вообще ничем. Как так получается, что жажда просыпается лишь сейчас — загадка. Но факт есть факт. Где-то вдалеке капает вода… Наверняка тут есть какие-нибудь подземные воды. Стоит поискать да набрать немного, только вот во что? У Ника есть бутылка с чем-то. Что бы там ни было, выливать уже заранее жалко, но вода, в любом случае, должна оказаться ценнее.

Вскоре мы оказываемся возле освещённого места. В расщелину между блоками стены воткнут факел. К счастью для нас, поскольку дальше начиналась кромешная темнота.

— Чёрт, нормальный фонарь пригодился бы больше.

— Зато огонь, — подмечает Гаррет. — Сможем развести костёр при случае.

— Твоя правда. Не желаешь? — я протягиваю ему источник света. Он лишь с улыбкой принимает его.

С факелом светлеет, что логично. Но отчего-то мрачнее… Тени делаются какими-то неестественными, словно живыми. Мрак вдалеке становится более густыми и непроглядным. И оно вроде бы и понятно: рядом источник света, но мне все равно тревожно. Словно кто-то закрывает за тобой дверь, когда ты заходишь в незнакомое место. Успокаивает только относительная тишина и отсутствие каких бы то ни было необъяснимых звуков. Хотя, думается мне, они ещё повстречаются.

Идем не торопясь. Где-то вдалеке слышится шум, неразборчивый и непонятный. Но он, впрочем, настолько далеко, что мы не обращаем на него внимания. Наконец мы доходим до какой-то развилки, а точнее, в одной из стен показывается проход. И там так же абсолютно темно. Интересно, как же те предшественники ориентируются в этой темноте? «И куда?» — доносится голос Гаррета. Мы смотрим на Ника: он напряжён уже гораздо сильнее, чем в начале пути. Неожиданно он идет прямо в этот проём, не говоря ни слова. Мы следуем за ним, особо не рассчитывая на его интуицию. Я пытаюсь мысленно запомнить пройденный путь, благо пока это был сплошной длинный коридор.

Внезапно мы останавливаемся.

— В чем дело?

— Что-то тут не так… — Ник зачем-то опускается на колени и начинает вглядываться в пол. — Гар, поднеси-ка свет.

Тот повинуется, поднося факел почти к лицу нашего друга. Некоторое время Ник разглядывает плиту, что была перед нами. Затем он неожиданно встает и начинает глазами искать что-то по полу. Мы пока молчим. Наконец, найдя увесистый булыжник, окромя своего, он берет его и кладет на плиту, которую разглядывал. «Назад!» — вдруг кричит он. Мы послушно отступаем на несколько шагов. Раздается лёгкий скрип, и я замечаю, что плита будто прогнулась и осела. Прежде чем мы успеваем что-либо сделать, прямо перед нашим носом из земли с дикими скрежетом и огромной скоростью вырастают огромные острые шипы.

От неожиданности все мы падаем на спину, грохоча вещами и пытаясь перевести дух. Откуда-то сыпется пыль и каменная крошка.

— Какого чёрта?!

— Ловушка… — заключает Ник. Он встает первым и начинает осматривать орудие убийства с безопасного расстояния.

— Откуда?.. — мне всё ещё нужно отдышаться, но возмущение и удивление берут верх.

— Без понятия, — растерянно бурчит он. — Словно в голову что-то ударило. Откровение свыше? — посмеявшись, завершает свою фразу.

— А я, кажется, догадываюсь, — Гаррет поднимается на ноги, протягивая мне руку и так же помогая встать.

— Я заранее тебе верю, — усмехаюсь я. — Уж больно часто ты оказываешься прав.

— Помнишь про то, что весь этот мир — игра, которую Майк нам подсунул? — мы с Ником киваем. — Так вот. Ещё один факт — я понимаю язык тех эльфов.

— А это тут при чем?

— А при том. Наши персонажи, — Гаррет дает нам паузу, чтобы осмыслить.

— Ты хочешь сказать, то, что умеют наши персонажи, теперь умеем и мы? — Ник, похоже, хоть и удивлён этому факту, но уже догадывался о чём-то подобном.

— Знание языка. Эльфийский. Чтение карт. Основы магии… — Гаррет перечисляет способности своего персонажа. На магии он немного запинается.

— В таком случае… Чтение следов, поиск ловушек и запугивание. Лёгкое оружие, кажется, ещё.

— У меня было ношение доспехов взято. Тяжёлое и лёгкое оружие. А ещё знание… Дварфийского? — мне удивителен такой набор. Сам не верю, что взял знание дварфийского языка.

— Меня больше удивило запугивание. Была бы это игра, то в таверне тебе бы явно выпала единица.

Нда… Постоянно какие-то откровения. Интересно, сколько сейчас времени? По прикидкам мы плутаем здесь около получаса. Но верно говорил один человек, что под землёй время как будто пропадает. Может, мы провели здесь уже несколько часов. Опять есть охота… И пить жуть как хочется, а жажду подавлять становится всё тяжелее. Раньше хоть можно было подумать о всякой ерунде, но теперь уже не слишком получается. Нет, надо будет всё-таки позаимствовать у Ника бутылку и хотя бы глянуть, что туда налили.

Пройти мимо шипов не представляется возможным, слишком уж плотно они натыканы. А если мы решимся пойти напрямик, то они превратят нас в решето. Тем более, что тянутся они по большей части коридора — пробежать тоже не удастся. Остаётся только повернуть назад, что мы и делаем.

— Слушай, Гар. Ты же, вроде как, магией владеешь? — спрашивает Ник. Мне почему-то кажется, что теперь все наши разговоры будут начинаться именно с этого.

— Владею. На бумаге. Я даже не знаю, как она должна работать или какие заклинания можно прочитать, — недоуменно, словно это что-то самой собой разумеющееся, говорит Гаррет.

— Ну, это то понятно… — досадничает Ник, но потом возвращается в бодрое расположение духа. — Но вдруг! Может, когда научишься ей управлять, попробуешь телепортировать нас обратно?

— Я не думаю, что будет так просто.

— Так я же говорю: а вдруг! Будет на что рассчитывать, при случае…

— Нет, Ник. Том, прав, наверное… Вряд ли получится так просто перенести нас обратно. Но! Я не думаю, что во всём этом мире не найдётся человека, способного это сделать.

— А чем не вариант? Нужно тогда найти такого человека. Если брать местную специфику, то это будет какой-то очень мощный маг, — рассуждает Ник.

— Слушай, а ведь это мысль, — меня вдруг осеняет. — Если мы сюда попали, то это ведь было кому-то нужно, разве нет? — друзья внимательно слушают. — Этот человек определённо должен быть здесь, и именно он нас сюда телепортировал!

Наконец у нас обрисовывается план действий. Теперь есть хоть какая-то цель! Понятно, что она призрачна и почти невыполнима, но шанс есть! Похоже, это осознаю не только я. И Ник, и Гаррет находятся в немного приподнятом настроении. Мы шагаем быстрее, и большинство тревог сразу куда-то исчезает. Впрочем, давящие вокруг стены и осыпавшийся камень спускают с небес на землю. Точнее, под землю. Мы всё ещё не пойми где и пытаемся найти неизвестно что. Ник продолжает вести нас, но теперь всё немного по-другому. Не так страшно и тоскливо, как раньше.

Мы выходим в зал. Именно им и заканчивается длинный коридор, в который мы вернулись. Где-то наверху через крышу проникает свет, освещающий центр зала. В остальной же его части главенствует темнота. Над нами высятся четыре колонны, поддерживающие свод зала. Сам «пейзаж» никак не меняется. Всё те же блоки, из которых всё построено, разве что их стало как-то больше и сами они уменьшились. Очень слабо, но просматривается в них что-то эдакое, особенное, правда, я не понимаю, что именно. Скорее всего, декор, а, возможно, что-то иное. Надеюсь, дальше станет понятнее.

Капанье воды раздаётся именно в этом зале. В центре его находится небольшая лужица, а капли падают откуда-то сверху. «Видимо, проём выходит наружу», — говорю я зачем-то вслух. И так понятно, что туда… Мы проходим чуть дальше. Друзья решают немного передохнуть, а я в свою очередь подхожу ближе к лужице. Сама она не ахти какая чистая, но зато капли, падающие сверху, вполне можно было пить. По крайней мере, хочется так думать. Ловить их тяжело, да и вода холодная.

— Том, ты выглядишь по-идиотски, — говорит Ник с легкой усмешкой.

— Да помолчи лучше! — приходится бегать туда-сюда, чтобы ловить капли, которым по какой-то причине хотелось падать в разные места.

— Да у меня тут есть выпить, — слышится звон бутылки. — Я, правда, не знаю, что там, но вряд ли отрава ведь.

— Моча тоже не отрава.

— Ну ты и гад. Вот зачем?

— Чтоб не мешал… Оп! Ещё поймал. Полные ладони, между прочим, — после этих слов я осторожно пью собранную воду. О-о-о… Словно небесная благодать. Прохладная, приятная на вкус. Ради этого стоило попотеть, даже несмотря на то, что этим напиться сложно. Впрочем, жажда немного отпускает.

— Ну как? — спрашивает уже Гаррет.

— Беготни много. Да и она холодная — руки уже занемели, — далее я присоединяюсь к ним, усевшимся под одной из колонн. Парни решают перекусить.

Немного хлеба и вяленки каждому. Вдобавок мы съедаем по фрукту. Хлеб оказывается чёрствым, хотя мякиш вполне съедобен. А вот от вяленого мяса уже начинает немного мутить. По крайней мере, мне кажется, что от него. Это вполне логично, при том, что мы до сих пор не знаем, из какого животного его извлекли. Как бы не отравиться. Фрукт мне достался не самый любимый — груша. Да ещё и какая-то жёсткая. Местный сорт, наверное, но чёрт, такая гадость. Но ладно уж, не пропадать же добру.

Ник решает всё-таки откупорить пойло, которое нёс с собой и сложностей это, благо, не вызывает. Он принюхался, поднеся горлышко к носу. Не поморщившись сразу, наш друг решается глотнуть из бутыли. Мы не останавливаем его и внимательно следим за происходящим. «На вкус как мёд», — заключает он. И уже после этого он немного морщится, возвращает пробку на место и ставит бутыль в сторону. Что уж и говорить, мёд он действительно не любит. Прибирая по итогу бутылку себе, внутри я обнаруживаю ничто иное, как медовуху. Очень-очень давно я пробовал нечто подобное, только там действительно было больше мёда и походило оно, скорее, на какой-то сок. Здесь же хмель присутствует в гораздо большей пропорции, а мёд добавлен лишь постольку-поскольку. Наверное, у меня немного специфическое восприятие…

За таким небольшим обедом мы не замечаем и не слышим, как в зале появляются посторонние. Первым бьет тревогу Гаррет. Он прячется за колонну и тянет нас за рукава. Вот только я не сразу соображаю, в чём дело, и меня замечают. «Эй! Глянь! Там кто-то есть!» — раздается незнакомый голос по центру зала. Он низкий, от него отдает какой-то стариковостью, правда, не знаю почему. «Выходи, кто бы ты ни был. Злодей али герой!» — да уж, вот она, средневековая манера речи. «А коль не выйдешь — готовься к встрече с моим молотом!» — этот звучит моложе и более задиристо.

— Придётся выходить, — говорю я. — А то ещё по голове настучат.

— Они сказали выходить? — Ник немного удивляется. — Я подумал, они между собой говорят.

— Вы не понимаете их речь?

— Нет. Больше на тарабарщину какую-то похоже.

— Как интересно… — заключаю я и сразу же начинаю вылезать из-за колонны.

— Стой! Идиот! О, чёрт… — Ник в сердцах хватается за голову.

В центре зала стоят двое широкоплечих коротышек. Один из них действительно с молотом на длинной ручке, а второй, похоже, держит в руках арбалет. Нацеленный на меня. Вот мы попали… Следом медленно вылезает Гаррет, а потом и Ник. «Кто вы будете? Бандиты? Или нищие?» — мне странно, что я понимаю их речь. По сути, она отдалённо напоминает какую-то скандинавскую, но сильно искажённую. Слова, которые они произносят, будто кто-то переводит и сразу вкладывает мне в голову. Ведь я действительно не понимаю, что они говорят. Чёрт, Гаррет, наверное, так же ломал себе голову, поначалу.

Но как отвечать? Я же ни слова не понимаю. Могу перевести, но смысл как будто обходит меня стороной. Но затем слова точно сами начинают вылетать изо рта, стоит только подумать о том, что хочу сказать. Очень странное чувство. Как будто где-то в мозгу стоит переводчик, который выдёргивает из моих извилин слова, пересобирает их и заталкивает обратно. Причём в моём представлении это происходит против воли, но я понимаю, что это я говорю все эти слова. Я хочу их сказать и говорю. Если не захочу — не скажу или запнусь на полуслове, как если бы это был мой родной английский. Честно… Это довольно жутко, если задуматься.

— Мы всего лишь ищем укрытие от холода, — кое-как выговариваю я на этом северном наречии. Звучит похоже…

— Вот оно как… Понимаешь Нез’Мидрин? — с этими словами он опускает арбалет и приближается. Второй дворф двигается следом.

— Послушайте, мы просто заблудились в лесу и пытаемся выйти к людям…

— Не спеши, человек. Твои спутники понимают нас?

— Нет. Они не понимают вашего языка.

Дворф приблизился достаточно, чтобы я смог его разглядеть. Ростом он выше пояса, но очень широкий и коренастый. Большую часть его тела скрывает густая борода, в которую вплетены какие-то металлические кольца и браслеты. Сама борода седая — видимо, это очень старое создание. Интересно, сколько ему лет? Огромный нос, так же как и борода, занимает большую часть его лица. Глаза этого старика почти не разглядеть, но они живенько поблёскивают под густыми бровями. Остальные части его тела закрыты кожаными одеждами. Из увиденного — большие чёрные перчатки с орнаментом. Вооружён он, как и предполагал я ранее, арбалетом. Правда, не таким, что я видел. Этот тяжелее и толще, как и болты, в него вкладываемые. Чуть ли не мини-баллиста, чтоб её…

Другой выглядит явно моложе. У него меньше морщин на лице и лбу, борода гораздо короче, чем у первого, и имеет светло-коричневый оттенок. В остальном он, по-моему, мало отличается от своего собрата. Разве что в руках вместо арбалета — внушительных размеров молот. Очевидно, что боевой. Он украшен какими-то рунами и вообще… Разбирайся бы я в таком оружии побольше, то, быть может, сказал бы какую-нибудь умную фразу, расписывающую его более ярко.

— Тогда закономерный вопрос, — продолжает седобородый. — Откуда ты знаешь Нез’Мидрин? Да ещё и так хорошо?

— Я… Ну… — я, пожалуй, был готов ко всему, но такого вопроса в моей голове, наверное, никогда даже не всплыло бы.

— И это при том, что ему перестали обучать кого попало ещё восемьдесят лет назад, — на минутку у меня создалось впечатление, что этот дедок меня просто отчитывает за какую-то оплошность. Дежавю?

— Как бы вам сказать… — Гаррет нервничает, слушая меня. Ник же внимательно наблюдает за собеседниками. Чёрт, даже не думай.

— Изволь что-нибудь сказать, человек. Мне и моему товарищу очень интересна история, которую ты можешь поведать, — на их лицах видна усмешка.

— Это… Долгая история.

— Ты говорил, что вы пытались выйти к своим, — наконец, он убирает арбалет и достает из-за пазухи какой-то свёрток. — Будешь?

— Нет, спасибо, — честно сказать, даже непонятно, что это такое он достал. Сказал бы, что некое курево, только не понимаю, как он собрался…

— Так они от нас отстанут или нет? — раздражённо спрашивает Ник.

— Не знаю. Такое ощущение, что они просто решили поиздеваться над нами.

— А чего хотят то вообще?

— Сам не понимаю. Спрашивают, откуда я знаю их язык. Не рассказывать же нашу версию… — вокруг распространяется специфический запах. По ощущениям как горелая трава, вонючая, но отдающая чем-то более тяжёлым.

— О чем ведёте разговор? — спокойно спрашивает старик. В руках его тлеет всё тот же свёрток. Очень он похож на сигарету, только чересчур толстую и сделанную, прямо скажем, кое-как.

— Послушайте, может я попробую объяснить вам ситуацию, а вы нас отпустите? — неожиданно сам для себя умоляю я.

— Да ты не торопись, — он выдыхает немного дыма. — Люди…

— Дядя, мы здесь уже порядком задержались. Нам не пора? — вдруг говорит второй дворф.

— Ты прав, Тори. Время не ждёт, а я совсем позабыл о нашем маленьком дельце.

— А что будем делать с этими людьми? — старик вновь оборачивается к нам.

— Мы выведем их отсюда и отправим восвояси. Надеюсь, вы больше не станете лезть туда, куда вас не просят? — приходится кивнуть. — Добро. А теперь, пойдёмте, да побыстрее.

Благосклонность старика быстро куда-то улетучивается, и он вновь берется за арбалет. Устроившись в конце нашей импровизированной колонны, они лишь подгоняют вперёд, ни о чём больше не разговаривая. Видимо, здесь действительно есть нечто ценное. Наверняка какие-то богатства или древние забытые города. Впрочем, теперь нам не доведётся это узнать. Довольно быстро мы добираемся до выхода, поскольку путь теперь был уже хоть немного, но знаком. Да и подгоняемый оружием, человек может идти гораздо быстрее, как оказалось. Подъем обратно по крутой лестнице выдается куда более утомительным, чем ожидалось, но вскоре мы снова морозили свои ноги в здоровенных сугробах.

Бородачи велят нам возвращаться к дороге и грозят, что проследят за этим. Но один положительный момент в этом всем есть: перед тем, как отпустить нас, старик говорит, что в нескольких милях отсюда есть небольшая деревенька. Правда, он просит по возможности никому не рассказывать о том, что мы видели. Уж не знаю, кому это станет интересно в маленькой деревне, но я рискую согласиться от имени, и Ника и Гаррета.

— Нда… Вот так погуляли, — Ник был расстроен произошедшим. — Надо было дать одному из них по черепу, да и дело с концом. Со вторым бы справились как-нибудь.

— Не хватало ещё начать резать всех подряд. — удивляюсь я.

— Да шутка же. Время только зря потратили. Можно было бы убедить их…

— А что же ты тогда не посоветовал мне, что сказать? — а это уже забавно. Там, под землёй, он выглядел куда мрачнее и настороженнее.

— Ах, если бы, Томас. Задним умом переднюю строчку видно! Знаешь же! — восклицает он. Гаррет и я усмехаемся.

— Но время мы потратили не зря. Теперь точно знаем, что впереди есть поселение.

— Ага… Сколько он сказал до него миль топать? — с сарказмом переспрашивает Ник.

— Да сколько бы ни было. Мы же не будем там задерживаться, спросим где большой город, — отвечает Гаррет. — Ну и переночуем, естественно.

— Хорошо бы. Если нам придётся идти ещё столько же, то мои ноги не выдержат, — вполне серьёзно отмечаю я. И действительно, постоянно преодолевать такие расстояния пешком мы не сможем. Нужен хоть какой-то транспорт.

* * *

По дороге мы с Гарретом разговорились. Естественно, обсуждаем два языка, которыми и владеем. Ему, похоже, чуть проще — он даже не обратил внимания, что начал тараторить на чужом наречии. Он и осознал то это лишь спустя несколько минут, там, в замке. Да уж. Видимо, у меня одного голову клинит при всяком неестественном течении событий. Потому что я не знаю, за счёт чего держится, например, Ник. Он стал говорить куда меньше, да и уверенности в себе у него изрядно поубавилось. Даже этот наш небольшой разговорчик после выхода из подземелья он выдержал с трудом, хоть и пытался показать, что это не так. Надо будет с ним поговорить. Как бы он не замкнулся в себе и не стал чудить — нам только этого сейчас не хватало. Да и неспроста же он эту бутылку взял.

Странно было бы, если бы нам удалось дойти без происшествий. Собственно, одна неприятность с нами всё-таки приключается. Мы всё так же идем сквозь этот чёртов одинаковый лес. Дорога лениво виляет из стороны в сторону, не давая разглядеть своего конца. Такое ощущение, что весь этот мир состоит из деревьев, без конца и края. Я снова начинаю замерзать, да и чувствовать себя нехорошо. Только бы не заболеть… Но не о том речь. Гаррет всё это время, по выходу из подземелья, пытается как-то активировать свою магию: делает пассы руками, говорит какую-то белиберду, развлекая нас таким образом. И так бы оно продолжалось…

Но после очередной сказанной им тарабарщины воздух вдруг начинает сильно гудеть. Такое ощущение, что дрожит земля вокруг него. Гаррет словно цепенеет и лишь оглядывается по сторонам. Внезапно из его рук вырывается что-то яркое и дико жгучее! Возникая с со всё нарастающим свистом, этот сгусток преодолевает расстояние до Ника за какие-то доли секунды, не давая даже времени на реакцию…

Плащ нашего друга вспыхивает, словно облитый бензином, а пламя вздымается едва ли не до крон деревьев. Ник орет благим матом на весь лес, пытаясь отстегнуть плащ. Мы кидаемся к нему без задней мысли, но даже догнать не успеваем: настолько быстро он подбегает к ближайшему сугробу и падает в него. После этого огонь, к счастью, довольно быстро угасает.

— Ник! Ты жив?! Ты как?! — я подбегаю и пытаюсь перевернуть его на спину. Он лишь говорит что-то невнятное. Подоспевший Гаррет помогает.

— Ааа!.. Что это было?.. — жертве "огненного шара", похоже, очень больно, что очевидно... Волосы опалены, но кожа вроде цела. Где ожоги, что с ним делать?

— Спокойно, парень. Мы сейчас тебя вытащим.

— Снимите с меня это дерьмо!.. — кричит он.

Кожа плаща, который мы с него стаскиваем, прожглась в одном месте. Она ещё и оплавилась во многих местах, но уже, вроде, застыла. Запах стоит тот ещё, да и дым, смешанный с паром, поднимается над всем этим безобразием. Под плащом всё оказывается более-менее в порядке: свитер, в который одет Ник, не пострадал, хоть и тоже слегка опалился. А вот рукава не хило прогорели, хоть серьёзных ожогов и нет. Приходится снять и свитер, оставляя на теле только какую-то тоненькую футболку. Наконец наш друг более-менее приходит в себя и может сам стоять на ногах.

— Всё в норме… Я сам, — он усиленно вдыхает холодный воздух, пока немного не закашливается.

— Ни черта не в норме. Тебе помощь нужна, — но в ответ мне прилетает лишь короткая отмашка.

— Лучше объясните, что это было! — вопит он то ли с ужасом, то ли со злостью. Гаррет не может даже слова сказать. Не похоже, что собирается скрыть то, что это его рук дело. Скорее, он шокирован и настолько не ожидал такого результата, что до сих пор осмысливает произошедшее.

— Слушай, не важно, что это было! Надо валить отсюда, пока ещё чего не случилось, — не знаю, зачем я выгораживал Гаррета. Ник не дурак — он сразу понял, что к чему и очень нехорошо смотрел на поджигателя.

— Не стоит утруждать себя, Том, — звучит очень мрачно и угрожающе. Как бы он чего не натворил… Чёрт, он же должен понять, что это была случайность! Надеюсь, что поймёт, когда поостынет.

Нам приходится ускориться. Ник соглашается надеть свитер и плащ, чтобы не замёрзнуть. Впрочем, с такими повреждениями с этой задачей его одежда теперь справляется куда хуже. Но его трясет. То ли от злости, то ли от холода, который так некстати всё усиливался. Я и сам стал мёрзнуть, и ноги вновь дали о себе знать: силы на исходе, и лучше бы этой деревне наконец появиться на горизонте. Но куда уж там. Опять хочется есть и пить… Слишком нервный день. И чувствую себя плохо, как назло. Идти совсем не могу и не хочу. Надо немного полежать или хоть посидеть. У-у-у… Проклятое средневековье!

Солнце начинает клониться к закату. От усталости мы замедляемся, и даже холод не в силах ускорить нас. Решаем доесть остатки еды, которые у нас ещё есть. Гаррет берет горбушку хлеба, но не ест её.

— Гар, ты как? — он выглядит подавленным, но в то же время очень взволнованным. Надо его как-то разговорить и приободрить.

— Никак, — он слишком, слишком спокоен. — Откуда такая сила? — он продолжает говорить об этом, как о чём-то само собой разумеющемся. Это странно…

— Мы все знаем, что ты не хотел так вот…

— Погоди, — он оборачивается ко мне. — Эта штука. Я совсем ничего не чувствую, Том. Как будто из меня выдернули все эмоции. Радость, злость, беспокойство и тревожность. И дали какую-то отрешённость, — голос его словно излучает ауру какой-то безысходности. От этого становится совсем не по себе.

— Я не понимаю…

— Это заклинание. Нет, эта магия. Она какая-то не такая, как должна быть… — он впадает в какое-то уныние, пока говорит. — Из меня словно все силы вытянули. Я вот иду и сам не понимаю, как мои ноги передвигаются. Они как ватные. Голова и руки — то же самое.

— Ну… Оно должно тратить какие-то силы, разве нет? Мана там, или энергия…

— Том. Я не буду делать этого больше, — он вдруг останавливает меня и разворачивает к себе. — Это страшно. Ты не представляешь… — шепчет он, придвинувшись вплотную.

— Чего встали?! Мы так никогда не дойдём! — орет Ник, ушедший уже довольно далеко.

Я отстраняюсь от Гаррета и спешу по дороге дальше. А он лишь опускает глаза и продолжает идти, хоть и немного быстрее, чем раньше. Чёрт, возьми… У него что-то помутилось в голове. Хоть бы это было временно и просто оказалось усталостью, боже. Он так посмотрел на меня… Будто сейчас душу выпьет. И если оно действительно так будет влиять, да ещё и на него, то ну его к чёрту. Больше за всю дорогу я к нему подойти не решился. Пусть отдохнёт немного да оклемается, может, получше станет.

Нет, что-то мне совсем нехорошо. Кишки крутит как там, в замке, и даже хуже. Чем-то я так неплохо потравился, а самое поганое — даже просраться не выйдет. И не только потому, что вокруг сплошной снег… Ой, надо поскорее куда-нибудь добраться, иначе…

Лес наконец начинает редеть. Между веток и стволов начинает просматриваться иной пейзаж, хоть всё ещё и заснеженный. Ник уже ушёл далеко вперёд и ждал нас на окраине этой чащи. Нужно подождать Гаррета: слишком уж медленно он ковыляет последний отрезок пути. Да и мало ли, что он может учудить в своём то состоянии. На окраине нас ждал вид укрытых снегом холмов и полей, расстилающихся на несколько миль вдаль. Солнце заходит за горизонт, оставляя напоследок краснеющие небеса и немного облаков, гонимых ветром куда-то на запад. И всё это выглядело бы крайне приятно для глаза, если бы не свалилось на нашу голову столько проблем. Ник все ещё зол и то и дело бубнил себе что-то под нос, а Гаррет, хоть и не выглядит теперь таким отрешённым, явно подавлен. Да и со мной всё не так гладко. Дурацкое вяленое мясо…

— Ну и где эта чёртова деревня? — возмущается Ник.

— Надо дальше идти. Скоро появится.

— Проклятые коротышки. Обманули небось ещё.

— Ну, других вариантов у нас всё равно не было…

— Том, вот не надо. Я итак сейчас на взводе, — с ним уже тоже не поговоришь. Нам всем определённо нужен отдых.

В полях гуляет сильный ветер, и от этого становится только холоднее, но даже в этом есть небольшой плюс: дует он в спину и слегка ускоряет. Впрочем, Нику с его дырявым плащом это скорее было в минус. Дорогу почти замело сдуваемым с небольших снежных дюн снегом. Час от часу не легче. Пока идти ещё, хоть и с трудом, но можно, и мы поднимаемся на ближайший холм, чтобы осмотреться. Нам везет: неподалёку обнаруживаются какие-то строения, в которых явно кто-то есть. Домиков там стоит штук семь, но все небольшие, почти полностью утопленные в снегах. Скоро уже совсем стемнеет… Мы трогаемся быстрее, слегка окрылённые ожиданием ночлега и тёплого места.

К деревеньке мы подходим уже тогда, когда почти стемнело. Ник сразу же направляется к тому дому, что побольше, а мы — осторожно за ним. На стук в дверь открывает женщина лет эдак тридцати. Одета вполне прилично (для здешних), как мне показалось. Увидев нас, она ахает.

— Святые небеса! Кто вы и что с вами случилось? — неужто мы настолько плохо выглядим…

— Простите, мэм, у нас беда. Вы должны нам помочь, — Ник говорит осторожно. Всё ещё цел в его памяти тот казус с трактирщиком. Хорошо, что он уже успокоился хотя бы…

— Заходите в дом! — она распахивает дверь. Странно… Неужто добрая душа попалась? — Ульм! Скорее сюда! — из глубины дома к двери неспешно подходит мужчина.

— Что такое? Кто это? — этот мужик, слава богу, нам не препятствует и пускает в хибару.

— С этими путниками случилось что-то ужасное. Они бледны как смерть, замёрзли и, похоже, побиты! — ну… я бы не сказал, что всё настолько плохо, но это в любом случае нам на руку.

Нас приютили. Из вежливости, настаивать на том, что нас побили, мы не стали. Во всяком случае, Ник и я. Гаррет, вроде, тоже приободрился, но всё ещё выглядит неважно. Дом внутри оказался очень даже ничего. Более того, он на вид показался больше, чем многие современные квартиры. В доме, кроме встретившей нас женщины, ещё трое людей. Из них двое — дети: мальчик и девочка. Третий — взрослый мужик, лет эдак на двадцать старше нас, на вид.

Я сразу же излагаю хозяевам свою «проблему». Они лишь указывают на дверь наружу, примерно объясняя, где находится нужное место. Даже в потёмках найти небольшую, типичную деревянную будочку не составляет труда. Признаться, там гораздо приятнее, нежели в тех каменных казематах. Объясняется ли это свежим воздухом вокруг или чистоплотностью местных — не знаю. Впрочем, моим кишкам всё равно. Приходится просидеть на морозе несколько минут, прежде чем хоть немного легчает, хотя даже после этого ощущения остаются… Не самые приятные, скажем так. Да и вытереться опять же нечем. И если поначалу это даже немного забавно, то сейчас уже начинает серьёзно напрягать.

«Долго ты. Всё в норме?» — встречает меня Ник по возвращении. Мой короткий кивок и болезненное выражение лица дают полную картину. Дом, несмотря на размер, довольно скудно обставлен, как я теперь вижу. Грубый деревянный стол с лавками по центру занимает большую часть свободного пространства. На нём же возвышается здоровенный глиняный горшок, и пахнет из него… О, чёрт, опять. Как бы не стошнило. Нет, ужин сегодня заказан, придётся ждать до утра. Хотя Ник ест то, что ему дали, и не жалуется. Широкий очаг, занимающий большую часть дальней стены, дает и свет и тепло. Есть ещё свечки по углам, но мало. У меня очень большое подозрение, что все здания здесь похожи друг на друга… Это не удивительно, но как-то непривычно. Голые бревенчатые стены, увешанные какими-то высушенными травами, вениками и прочей чепухой. Посуды тоже немного, да и та лежит стопкой тарелок возле очага. Там же находится куча дров.

— А где Гаррет? — я усаживаюсь рядом с Ником. Никого из обитателей дома в комнате нет.

— Отрубился. Эти отнесли его куда-то на кровать. Потом глянем, как оклемается.

— Ничего не спрашивали про нас?

— Пока нет. Но тот мужик косо смотрит, — Ник доедает похлёбку, которую ему дали, и отставляет тарелку в сторону. — Впрочем, я уже придумал нам неплохую историю.

— Расскажи-ка.

— Она вполне правдива, к слову. Смотри: мы приехали из-за моря, из соседнего… царства. Но по дороге попали в передрягу — не будем уточнять, в какую. С тех пор скитаемся и хотим вернуться домой.

— Вполне неплохо, — действительно, по крайней мере, эти люди смогут в это поверить. — Думаешь всем её рассказывать?

— А почему нет? Суть ведь та же, так? Я просто её адаптировал под местные реалии, и всё, — он усмехается. Наконец узнаю друга…

— Я не о том, — приходится наклониться к нему, чтобы не услышали ненароком. — Эти-то деревенские на вид, небось, не смыслят ни черта. А если попадём на кого-нибудь знающего?

— Резонно, но чего забегать так далеко вперёд? Выясним побольше — тогда и будем думать, — и то верно. Чтобы что-то придумывать, нужно знать, о чём придумывать. Не поверят, да ещё и подумают, что мы шпионы или ещё чего хуже.

— Естественно, будем. Просто тут ещё и такой момент… Если что вдруг не так, нас ведь могут и на куски порубить.

— Я не думаю, что мы настолько опасны, — Ник смеется. — Наш огнемётчик, разве что.

— Да куда уж ещё опаснее, — улыбаюсь и я. — Ты хоть зла на него не держишь? — нависает небольшая пауза…

— А за что? Понятно же, что он не собирался сжигать меня, — он снова замолчал. — Да и я тоже: наколдуй да наколдуй. Ладно, забыли. Если ты переживал на этот счёт, то брось. Пока мы рядом и друг за друга — всё ерунда.

Только мы заканчиваем говорить, как в комнату заходят хозяева дома. Обозвав нас милостивыми господами, они начинают расспрашивать, что же всё-таки произошло и нужна ли нам ещё какая-нибудь помощь. Спрашивает в основном женщина, а вот мужик немного подозрительно глядит в нашу сторону. Поумнее будет, видать… Остается лишь надеяться, что он не подслушивал, пока мы разговаривали, но что-то подсказывает обратное. Наконец, после утомительной беседы с этой сердобольной мадам, её муж вдруг прогоняет её. Не слишком грубо, но намёк она понимает и уходит за дверь. Ожидаемый нами допрос наконец начинается…

Мужичок оказывается под стать своему положению — деревенщина. Простой, прямолинейный, но всё же с подвохом. После вопросов вроде «кто вы, да откуда?» он начинает спрашивать какие-то небылицы, о которых мы и знать-то ничего не знаем. Как вам, например, такое: «А это правда, что у вас там, в вашей Нортии, каждый может, коль захочет с единорогом…» Глаза наши округляются сообразно вопросам. На всё мы пытаемся отвечать серьёзно, почему-то решив, что мужик оказался какой-то непростой. Отвечаем, правда, наугад и как-то криво, но он лишь внимательно слушает. И кажется, он просто напридумывал себе чего-то непонятного, а в лице нас, заезжих, решает поискать подтверждения своих слов. Ну мы же явно умнее и образованнее, да и немало поведали на своём коротком веку. С его слов так точно.

— А драконы у вас тоже водятся? — всё не унимается мужик.

— Ну, раз у вас они водятся, то и к нам залетают… Не много, правда… — Ник словно идет по лезвию ножа. И чего он так переживает до сих пор?

— Дела. Мне мой дед говорил, что вы их оттуда выгнали, да они все к нам и переправились.

— Так они же множатся! Размножились, да и обратно вернулись… Так ведь, Том?

— Да так, так, — мне уже начинает надоедать эта беседа и я всё думаю, как бы спровадить этого болвана спать или ещё куда-нибудь. Уже ночь на дворе, и нам самим неплохо было бы отдохонуть.

— Интересно. Вы и правда много знаете, господа, — не перестает удивляться он.

— Да знаем, знаем. Слушай, дядь, ты бы шёл спать, а? У тебя наверняка завтра дел полно, нет? — уже не выдержав, говорю я.

— Да какие дела зимой, почтенный сударь, — он немного пугается, но явно не желает оставить нас в покое. — Мне вон и детки помогают, да и жена неплохо справляется.

— А ты, стало быть, бездельничаешь?

— Что вы! Как можно! Дел невпроворот, да и…

— Ясно всё с тобой, — я встаю со скамьи и тяну за собой Ника. — Мы спать. Нам завтра предстоит долгая дорога. Где можно прилечь?

— О, я сейчас покажу! Пойдёмте за мной, — он поспешно вскакивает со свой табуретки и быстро идет к одной из дверей. — Мы туда положили вашего товарища. Вам там будет очень удобно!

— Не сомневаюсь, — усмехается Ник, видимо, представляя, что может предложить этот человек.

Мы проходим в комнату. Тут горит одна свечка — на небольшой тумбе в углу комнаты —и потому довольно темно, хоть разглядеть всё возможно. «Спасибо», — кидаю я мужичку, и тот поспешно закрывает за нами дверь. На полу лежат большие тюки соломы, на одном из которых спит Гаррет. Приходится разбросать солому, чтобы хватило на двоих. Сняв с себя большую часть вещей, мы укладываемся. Свечу пока задувать не стали.

— Вот же зараза, — тихо говорит Ник. — Сам поди на тёплой кроватке лежит.

— Ты это брось! Это его дом. Скажи спасибо, что вообще пустили и не заставили платить, — возмущаюсь я так же шёпотом.

— Да я так. Надо же о чём-то поговорить…

— Ты не хочешь спать?

— Не знаю. Вроде и не устал особо. Просто ещё не остыл, наверное…

— Ну это не удивительно. Не день, а чёрт знает что, — я закрываю глаза. Спать хочется, но с ног не валюсь.

В комнате за дверью слышатся шаги и тихие голоса обитателей. Говорят, кажется, этот мужик с женой. Наверняка нас обсуждают, только зачем в той комнате? И нам спать не дают, и сами не спят, поутру ещё и претензии предъявят, я прямо чую. Ладно уж, утро вечера мудренее, а там мы что-нибудь и придумаем. Да и Гаррет будет с нами — дополнительная голова. А ведь его не покормили, наверное. Утром надо будет уточнить и исправить этот момент.

* * *

Сон не идет. Ник уже давно уснул, несмотря на свои слова. Видать, успокоился. Гаррет ворочается и тяжеловато дышит. Я решаю встать и посмотреть, что с ним. Доски пола тихонько скрипят под ногами, а где-то за стеной трещит огонь очага. Кто бы мог подумать, что я буду радоваться тому, что где-то за стеной горит огонь. Мой ворочающийся друг, похоже, видит беспокойный сон, пусть отдыхает. Придётся его мозгам самим справляться с этими дрязгами, какими бы они ни были. Пойти бы сейчас дальше! Сердце ноет из-за всего этого. Когда никуда не идёшь, а лишь отдыхаешь и ждёшь, становится хуже. Сразу возникают всякие мысли, да и не самые приятные, что еще хуже. Идти и делать что-то намного проще, чем думать о том, что будет завтра.

Не могу! Осторожно открыв дверь, выхожу из комнаты. Пусть парни спят, а я воздухом подышу, может, хоть полегче станет на душе. Впрочем, голова всё так же забита всяким, и деваться оно никуда не хотело. На улице свежо, но холодно. Огни не горят уже ни в одном доме, хотя дым из труб валит как надо. Небо чистое, как и всегда. Красота… Звёзд — тысячи, если не миллионы, и всех их до единой видно, как на ладони. А на фоне виднеются туманности, галактики и прочие космические объекты, которые в обычном ночном городе не доведётся увидеть никогда. Вижу я и местную луну. Она гораздо крупнее нашей, земной, и имеет зеленоватый оттенок. Чёрт его знает, почему так, но мне становится радостно и легко на душе. А радуюсь тому, что ничто из того, что я вижу вокруг, меня уже не удивляет и не пугает. Хотя кого я обманываю? Пугает и удивляет, да ещё как… Просто воспринимается всё это уже проще. Воистину, человек привыкает ко всему рано или поздно. Да даже без всего этого впереди нас ждёт ещё много всякого, к чему придётся привыкать.

Наконец, голова пустеет. Наблюдая за звёздным небом, я и сам не замечаю, как это происходит, но так даже лучше. Я захожу обратно в дом и зачем-то подбрасываю пару дровишек в костёр — не помешает. Остаётся надеяться, что хозяева следят за огнём, в любом случае. А вообще интересно: это не расточительно ли, жечь дрова ещё и ночью? Наверное, им виднее, ибо я в этом ничего не понимаю. возвращаюсь в комнату. Там не изменилось ничего, и свечка всё ещё горит, тускло освещая всё вокруг. «Мы совсем забыли спросить, есть ли неподалёку большой город…» — с этими мыслями я укладываюсь на импровизированный спальник из своего плаща, шкуры и соломы. Ладно, завтра у нас будет полно времени, чтобы выяснить все интересующие нас вещи.

А пока… Пока нам остаётся просто идти и надеяться на что-нибудь.