Wandering Wonderer - В поисках чуда (гет)

Луна не любит цеплять ярлыки неправоты. Ей повезло быть дочерью человека, который видит больше других и понимает, что некоторые вещи прячутся, требуя повторного взгляда, а иногда их и вовсе нельзя разглядеть.

И всё же Луне трудно понять, зачем миссис Уизли, желая охладить пыл Джинни, отправила её в Румынию, потому что Румыния оказывает на Джинни исключительно горячительный эффект.

Признавать неправоту миссис Уизли особенно трудно. Когда она обнимает Луну, Луна закрывает глаза и представляет на мгновенье, что это руки её мамы, которые не касались её почти десять лет.

Ей кажется, что Гарри чувствует то же самое, ведь у его мамы почти не было времени, чтобы обнять его.

Однако кое в чём Гарри повезло. Например в том, что его не отправили в Румынию за компанию с Джинни, которая должна "выпустить пар". Впрочем, Джинни не понадобилось бы "выпускать пар", если бы аврорская миссия Гарри не затянулась так надолго.

Луна поправляет подушку, сделанную наспех из дорожной мантии и туфель, и переворачивается на спину. Нехорошо осуждать свою подругу, но, к сожалению, сейчас даже Луне, которая в сочинениях об Упрочняющих чарах умудрялась отвлекаться на проблемы размножения морщерого кизляка, трудно мыслить позитивно, потому что жара невыносима.

— Всё, я иду за Чарли, — ворчит Джинни, вскакивая на ноги. — Это глупость. И пытка. Он просто издевается надо мной — а всё потому, что когда-то в школе я рассказала Пегги Макмиллан, что она ему нравится.

Луна удивляется рассудительности Джинни, но её немного смущает тот факт, что Чарли, такой доброжелательный с виду, придумал, будто ему нужны две помощницы для наблюдения за яйцом дракона в ужасно душной комнате, только чтобы отомстить младшей сестре.

В поисках своей палочки Джинни разбрасывает вещи Чарли в разные стороны, ругаясь на все лады. Луна приподнимается на локтях, с вялым любопытством смотрит на причинённый урон и вдруг начинает понимать миссис Уизли — вероятно, она просто хотела пару дней отдохнуть от вспыльчивой дочки.

Луна снова одергивает себя, потому что знает, как жара может портить мысли.

Чарли возвращается через несколько минут, но Джинни уже перевернула всё вверх дном.

— Что за хрень? — говорит он, хватаясь за голову. Это, пожалуй, единственное пропущенное Джинни ругательство, так что теперь у них полный комплект. — Джиневра, если ты сейчас же не вернёшь на место мои ботинки, я за себя…

Но гнев Джинни уже иссяк, она громко фыркает и с лёту бросается на кровать Чарли.

— Если бы ты не забрал мою палочку, мне не пришлось бы этого делать!

— Джинни, не будь ребенком, — усмехается он, — я драконолог, а не нянька.

Теперь, когда опасность быть задетой пролетающим предметом миновала, Луна садится и вытирает пот со лба. Миссис Уизли предложила им съездить в Румынию, чтобы они побольше узнали о драконьем заповеднике. Они обе пока не представляют, чем хотят заниматься в будущем. Джинни шутки ради рассматривает профессиональный квиддич, а Луна, как обычно, пребывает в замешательстве.

Одно она теперь знает наверняка — драконы не для неё. Если для наблюдения за детёнышем нужно сидеть в таком пекле, то ей вряд ли понравится температура возле взрослой особи.

— Так что, ты говоришь, это за порода?

Луна вздрагивает от звука незнакомого голоса и поднимает взгляд.

— Длиннорог, — отвечает Чарли, закрывает дверь и подходит к огню. — Его матери нигде не было, так что я решил сам за ним присмотреть. Надеюсь, к моменту вылупления яйцо перенесут в инкубатор, но сейчас он занят, потому что самка Ядозуба вдруг решила, что хочет съесть яйца вместо того, чтобы встретиться с детёнышами. Девочки, познакомьтесь, это Рольф Ска…

— Рад встрече, — оборвав Чарли на полуслове, Рольф протягивает руку Луне. Его улыбка слишком широкая, и Луне Рольф сразу не нравится — как любой, кто перебивает Уизли. Она жмёт ему руку, а затем быстро приседает и трет ладонь о стопу, чтобы не привлекать читающих мысли Шиц. Папа всегда говорил, что в Румынии они особенно активны. Луна уверена в их доброжелательности, но не хочет открывать свои мысли незнакомцу.

Чарли с пониманием улыбается.

— Познакомься, это Луна, а на кровати — малышка Джинни.

— Очень смешно, Чарли, — ответ звучит приглушенно, потому что Джинни закрыла лицо подушкой. Луне это кажется неразумным — с учетом жары, но она полагает, что для этого есть повод.

Она поправляет обруч на голове — оранжевый, чтобы нарглы не селились в волосах, — и обмахивается рукой, радуясь ничтожному ветерку.

— Джинни обычно так себя не ведёт, — вежливо объясняет Луна Рольфу, — просто она шесть месяцев не виделась со своим парнем, и, кажется, скучает. Мы здесь благодаря её маме, но в Англии было намного прохладней… Вообще-то Джинни не надевает на лицо подушку.

— Спасибо, Луна, — отвечает подушка Чарли.

Отвернувшись от девушек, Рольф подходит к камину, опускается на колени и изучает яйцо.

— Как долго ты его уже греешь?

— Всего ничего, около часа. Длиннороги нескоро вылупляются.

— Прямо как кизляки, — говорит Луна.

— Кизляки? — Рольф поворачивается, щурит свои тёмные глаза и внимательно на неё смотрит. С губ Луны уже готово сорваться предупреждение, что обильный пот привлекает тёмномагические существа, но она прикусывает язык и проводит рукой по влажным волосам. — Это что, такой вид драконов?

Луна качает головой и охотно делится информацией:

— Морщерогий кизляк — это редкое магическое существо, которое можно встретить в Шве…

Её прерывает громкая насмешка Рольфа:

— Ты говоришь точно как тот придурок, редактор «Придиры».

Луна обескуражена.

— Вовсе нет.

— Точно-точно! Морщерогие кизляки, конечно. Он все время пишет моему отцу и пытается доказать существование абсурдных существ. Нелепый человек.

Луна оскорблена до глубины души.

— Я не говорю, как мой отец, — с достоинством отвечает она, выставляя вперёд подбородок, — потому что он мужчина за сорок, а мне ещё нет и двадцати. Я думаю, это ты нелепый, раз не можешь различить наши голоса!

Из-под подушки доносится взрыв смеха, а затем выглядывает совершенно растрепанная Джинни.

— Ты права, Луна, — совершенно серьезно заявляет она. Луна рада видеть подругу в прекрасном расположении духа. — Это действительно нелепо. Кстати, раз нянька вернулась к своим обязанностям, не прогуляться ли нам по заповеднику?

Она вытаскивает Луну наружу прежде, чем Чарли и Рольф успевают сказать хоть слово.

* * *

Нужно отдать должное миссис Уизли — поездка в Румынию произвела на Луну должный эффект. Теперь она точно знает, что хочет посвятить себя поискам доказательств существования морщерогого кизляка, чтобы в следующий раз, столкнувшись с типом вроде Рольфа, услышать похвалу в адрес своего отца, который всё знал заранее. На Джинни, напротив, Румыния почти не повлияла, если не считать, что она больше не сидит сложа руки в ожидании Гарри и записалась в запасной состав Холихедских Гарпий.

* * *

Луна отправляется в Швецию.

Обнаружить там морщерогого кизляка оказалось гораздо сложней, чем она думала, зато её ждала неприятная встреча со злобным шведским короткорылым драконом.

А сейчас Луна сама виновата в том, что стоит по колено в грязи — а всё потому, что она приняла Болотный фонарник за новорожденного кизляка. Луна справилась с ним, как только пришла в себя, но теперь не решается аппарировать, чтобы не распугать чувствительные магические создания. Она боится нарушить их ритуал размножения на год вперёд и ещё больше сократить их популяцию.

— Эй, привет! С тобой все в порядке?

Луна закатывает глаза. Она так старалась ступать тихо и незаметно, а теперь все кизляки перепугались. Игнорируя оклик, Луна пытается выбраться из густой грязи, но по дороге теряет туфель и останавливается, чтобы нащупать его на дне. Это её лучшие туфли, защищающие от чтения мыслей, и ей жаль их терять. Папа любит повторять, что чтение души через подошву — опасное и распространенное искусство, и его удивляет, что студентам Хогвартса до сих пор об этом не рассказывают, хотя Дамблдор однажды с ним согласился.

Незнакомец направляется к ней, уверенно пробираясь через грязь.

— Идти можешь? — кричит он.

Луна с хмурым видом пытается напялить найденный туфель.

— Конечно, могу. Ты полез сюда, чтобы задать этот вопрос? Мог бы спросить, стоя на траве, или подождать, пока я выйду. Я сейчас.

Он замирает и сердито смотрит на неё.

— Вообще-то я шёл тебя спасать.

— Очень мило с твоей стороны, — беззаботно отвечает Луна. — Боюсь, со мной всё в порядке. Но в следующий раз я тебе сообщу, если попаду в беду.

Он усмехается и поворачивает к берегу.

— Спасибо, как-нибудь обойдусь.

Пожав плечами, Луна скользит и карабкается следом за ним на сухую почву. Там она садится на бревно, снимает туфли и, сморщив нос, наблюдает за тем, как грязь начинает подсыхать на жарком августовском солнце. Теперь можно достать палочку — её «спаситель» наверняка распугал всех чувствительных магических созданий — и очищает туфли, решив отмыть ноги и юбку в гостинице.

— Зачем ты вообще туда полезла?

— Я искала кизляков, — отвечает она, надевая туфли. — Ничего страшного, вряд ли ты прогнал их навсегда, но на будущее постарайся вести себя потише.

Он щурится, прикрыв глаза от солнца ладонью.

— Луна Лавгуд?

— Да, — удивленно моргает она. Откуда он знает её имя?

— Подруга младшей сестры Чарли?

Ну конечно! Рольф. Её плечи непроизвольно напрягаются, глаза сужаются.

— Всё верно. Рада встрече.

Её голосу определенно не хватает искренности. Луна никогда не считала себя злопамятной, но, вероятно, дружба с Джинни повлияла на её спокойный нрав.

— Ну как, нашла кизляков? — Рольф улыбается, пытаясь быть дружелюбным, но её губы сжимаются, словно не хотят, чтобы она отвечала тем же. Наконец улыбка сползает с лица Рольфа, и он пытается сменить тему. — Я сам недавно приехал в Швецию и пробуду здесь недолго. Я собираюсь в Албанию. Раз Сам-Знаешь-Кто там больше не появится, в Министерстве попросили, чтобы я проверил албанский магический лес на подозрительные существа.

Окинув Рольфа холодным взглядом, Луна поднимает брови и важно заявляет:

— Гарри считает, что нелепо называть Волдеморта «Сам-Знаешь-Кто», потому что это означает, будто у него до сих пор есть сила. Гарри говорит, что следующее поколение не должно знать «кто», а для этого нам нужно относиться к Волдеморту как к обычному человеку и не бояться произносить его имя.

Рольф с насмешливым видом складывает руки на груди.

— Понятно. Это официальное мнение «Придиры» по данному вопросу?

— Нет, — Луна искренне изумлена. Рольфу не помешало бы прочистить уши. Кажется, она ясно выразилась! Впрочем, это не его вина — вероятно, его мозг заражен мозгошмыгами. Большинство людей не проявляют с ними должной осторожности. — Это мнение Гарри Поттера. Мальчика-Который-Выжил — правда, это имя ему тоже не нравится. Гарри мой друг, — зачем-то добавляет она.

— Наверняка многие хотели бы зваться друзьями Избранного, — говорит Рольф, и даже Луна чувствует в его голосе враждебные нотки, но не поддается на провокацию.

— Возможно, — невозмутимо отвечает она, а затем достает платок и начинает стряхивать с ног грязь, которая уже высохла и хорошо слетает. — Но не думаю, что Гарри это понравится.

— Нашему герою нелегко угодить.

Луна трёт нос и снова хмурится. Нет, Рольф ей определённо не нравится.

* * *

Решив, что для поиска кизляков был неудачный сезон, Луна едет из Швеции во Францию, чтобы снова понаблюдать за крылатыми конями. Записка к Хагриду помогает ей получить пропуск в конюшни Шармбатона, но Рольф уже там. Он якобы следит за приростом поголовья, но Луна начинает подозревать, что на самом деле Рольф хочет помешать ей найти морщерогих кизляков, а их и так очень трудно обнаружить.

Он действительно мешает: за три месяца своего пребывания во Франции Луна не встретила ни одного кизляка. Вероятно, они все вернулись в Швецию.

Составив подробнейший отчет об абраксанских конях, она отправляет его в Министерство с надеждой задобрить Отдел регулирования и контроля магических популяций, чтобы получить средства на новую экспедицию по поиску морщерогих кизляков.

А затем ей ничего не остаётся, как вернуться домой, как раз к Рождеству. Папа счастлив. Он до сих пор вспоминает единственное Рождество, которое они провели порознь, когда Луна была в Малфой-Мэноре. В этот раз он превзошёл сам себя, и дом Лавгудов просто сверкает. По воздуху плывут сливоцеппелины, подвешенные на золотистых веревках, мишура летает из комнаты в комнату, поющие шарики прыгают на ёлке, раздаются хлопки неизвестно откуда взявшихся конфетти.

Накануне Рождества кто-то стучит в дверь, которая начинает громко исполнять хорал «Украсьте зал». Луна спускается в прихожую и заставляет дверь умолкнуть прежде, чем та заявляет гостям, куда те могут засунуть свой падуб.

— Простите, сегодня ей приходится петь в четвертый раз — кажется, этот хорал ей надоел, — говорит Луна, распахивая дверь, и видит перед собой Рольфа. — Ой.

— Счастливого Рождества, Луна, — его дыхание оставляет белое облачко в морозном зимнем воздухе.

Рольф ей, конечно, не нравится, но не может же она оставить его на милость нарглов, повадившихся красть в мороз тепло чужого дыхания.

— Счастливого Рождества. Проходи.

Рольф кивает, и она впускает его в дом.

— Луна, я…

В этот момент папа спускается в холл, чтобы выяснить, кто пришёл. У него на голове красуется диадема Ровены Рейвенкло собственного изготовления, и Луна надеется, что у неё наконец появится возможность доказать Рольфу, как тот был неправ насчет её отца. Она отправляется готовить чай из лирного корня, оставляя мужчин наедине, и радуется, что папа выбрал тему для разговора, которая непременно изменит мнение Рольфа. Папа прекрасно осведомлен о мозгошмыгах.

— … да, Рождество — весьма опасное время года. Чудесное, потому что люди становятся более открытыми новым идеям, но очень опасное. На Рождество особенно важно беречься от нарглов, потому что они любят сидеть в омеле, но могут при случае спрятаться в домашних украшениях! Ах, спасибо, Луна, чай чудесен.

Рольф массирует виски — явный признак того, что он старается все запомнить. Луне немного жаль Рольфа, хоть он ей и не нравится, потому что переварить столько новой информации за раз не так-то просто.

— Я буду начеку, спасибо, мистер Лавгуд, — Рольф смотрит на Луну и явно нервничает, потому что ещё не знает, что Лавгуды обезопасили свой дом от нарглов. Едва Луна открывает рот, чтобы его успокоить, как Рольф заявляет: — Я бы хотел поговорить с Луной наедине, если вы не против.

Ксено предлагает поделиться рецептом чая из лирного корня и вежливо удаляется.

— Луна. Я… я работаю в Отделе регулирования и контроля магических популяций, и… — Рольф надувает щёки и опускает взгляд на ладони. — Их впечатлил твой отчет, поэтому они предлагают тебе сопровождать меня в новой экспедиции.

Луна ойкает и опускается на ближайший стул.

— Как надолго?

Рольф пожимает плечами и садится рядом. Кажется, он приглянулся озорной мишуре, которая ластится к его ногам, как кошка.

— Точно не знаю. Албанский лес оказался намного сложней для изучения, чем я предполагал, так что мне нужен ассистент.

Луна в задумчивости наклоняет голову. Сливоцеппелины призывают её отбросить предрассудки, и она рада, что папа придумал развесить их в гостиной. И мило, и практично.

— Ладно.

— Ладно, ты обдумаешь моё предложение — или ладно, ты согласна?

— И то, и другое, — уверенно заявляет она, допивая чай. — Почему ты ничего не пьешь?

Рольф бросает виноватый взгляд на свою чашку и выпивает всё одним залпом, что весьма глупо, потому что так чай невозможно как следует распробовать.

— Ты не останешься на ужин?

Его лицо на мгновенье сияет. Затем Рольф ставит чашку на стол и качает головой.

— Нет, спасибо, Луна. Мне пора. Меня ждёт дедушка.

* * *

В Албании он никуда не пускает её одну, а сам ходит так громко, что морщерогие кизляки разбегаются, прежде чем Луна успевает их обнаружить. И всё же путешествовать с Рольфом не так уж плохо. Она вдруг понимает, что больше не одинока. Она слишком долго была сама по себе.

Луна не чувствует себя одинокой, потому что может часами лежать на спине и наблюдать сквозь сетку листвы за переменчивым небом, а Рольф вынимает листья у неё из волос или приносит одеяло, если становится холодно.

Чуть позже они вместе склоняются над гнездом хлюпнявок, и Рольф вдруг заявляет, что не может без неё обойтись. Луна улыбается и тихо отвечает, что он ведет себя нелепо.

Изучение опасного Албанского леса заканчивается к апрелю, но его нужно будет повторно исследовать летом. А пока они свободны и могут возвращаться в Британию.

Они сдают свои отчёты в Министерстве; Луна смеётся и заявляет, что ей непривычно ступать по земле, которая не пружинит под ногами, и что ей будет трудно привыкнуть жить в четырех стенах и спать в тишине. На самом деле ей будет трудно без Рольфа, но она не уверена, что Рольф хочет это услышать, потому что он стоит, засунув руки в карманы, и всем своим видом выражает желание остаться в одиночестве.

Луна мешкает, медленно вынимает из-за уха палочку.

— До свидания, Рольф. Ты всегда можешь… навестить меня, если, конечно, захочешь. Я приготовлю суп из пресноводных плимпов. Он удаётся нам на славу.

Рольф кисло улыбается.

— Ну, не знаю.

Луне очень хочется пригрозить ему Гарри Поттером. Это всегда срабатывало у Джинни, если кто-то был невежлив с ней на седьмом курсе. Но Луна сомневается, что это сделает Рольфа более любезным, а ведь большего она и не просит!

Ей хочется попрощаться как следует, и она крепко обнимает его. Рольф напрягается, но обнимает её в ответ.

— Ты сердишься из-за того, что я ухожу? — спрашивает она, задирая голову. — Это нормально. Джинни всегда сердится, когда Гарри уходит.

Рольф качает головой и опускает руки.

— Нет, Луна, я не сержусь. Но я буду скучать.

— Как странно. Обычно люди вежливы с теми, по ком собираются скучать.

Рольф тихо усмехается.

— Ты права. Прости меня, — он снова обнимает её и целует в макушку. — До свидания, девочка Луна. До скорого.

Ксенофилиус Лавгуд — не самая популярная фигура в магическом мире. Невозможно предвидеть, когда он обвинит вашу семью в сокрытии гнезда нюхлеров или решит, что вы собираетесь отвоевать Гринготтс у гоблинов, потому что вам не нравится график их чайных перерывов.

Появиться на страницах «Придиры» — это совсем не то, что появиться на страницах «Пророка», если только… Гарри Поттер не даст всем понять, какую газету он предпочитает.

Как только Ксено объявляет десятую годовщину создания «Придиры», все расхватывают приглашения, надеясь лично пообщаться с Золотым Мальчиком, напрочь забыв, что «Придира» выходит в печать как минимум лет тринадцать или четырнадцать.

Луна надеется, что вечеринка будет прекрасной. Папа купил несколько сотен шариков, каждый из которых без остановки поёт свою песенку — и это замечательно, потому что найдется песня для каждого. Другие шарики взрываются в воздухе и обсыпают гостей конфетти, которые, Луна уверена, без труда можно будет убрать позже.

Кажется, гости уже входят во вкус; некоторые из них притворяются, будто их сбивают с ног летающие ленты серпантина, и даже придумывают об этом шарады. Она уверена, что гости оценят юмор и не расстроятся, когда узнают, что торт состоит полностью из старых номеров «Придиры».

Луна подходит к Джинни и Гарри, который почему-то стал магнитом для поющих шариков — они окружают его, образуя странный, нестройно звучащий ореол.

— Все в порядке, Луна? — спрашивает Гарри, отгоняя один из шариков. Ему не везет: шарик не просто возвращается, но ещё и приводит за собой другой.

Джинни хмурится и прицеливается палочкой. Новоприбывший шарик взрывается с грохотом снаряда и, к счастью, прекращает петь. Остальные сразу разлетаются, и Джинни с довольным видом прячет палочку в карман.

— Спасибо, — говорит Гарри, — у тебя здорово получилось.

— Кажется, я научилась избавляться от любой напасти — особенно с тех пор, как Рон стал работать с Джорджем и постоянно на мне что-нибудь испытывает. Клянусь, ещё немного, и я огрею его неснимаемым Летучемышиным. Я до сих пор этого не сделала только из-за своих будущих племянников и племянниц.

— Может, и зря, — мрачно отвечает Гарри, — я полторы недели не мог отлепить очки от носа.

— У папы есть отличные зелья, я тебе дам, — радостно предлагает Луна. — Люди часто присылают ему в письмах прилипающие вещи. Это очень неприятно. Иногда они по ошибке присылают мусор. Представляю, как неловко людям потом осознавать, что они случайно отправили что-то не то… Обычно им так стыдно, что они стесняются извиниться.

Гарри с Джинни молчат, и Луна замечает, что Джинни пристально смотрит ей за спину, что её глаза расширяются — и это единственное предупреждение, которое Луна получает, прежде чем повернуться и увидеть, что это…

Рольф.

— Привет, Луна!

Луна сжимает зубы, мечтая, чтобы шарики вернулись и она смогла притвориться, что не расслышала его. Или пусть думает, что мозгошмыги засорили ей уши.

Прежде чем тишина становится неловкой, Джинни любезно отвечает:

— Ты, кажется, Рольф Скамандер? А я сестра…

— Сестра Чарли Уизли, — улыбаясь, заканчивает Рольф и складывает руки на груди. — Рад тебя видеть.

— А это Гарри.

Луна много раз видела, как Джинни представляет Гарри. Если она говорит, что это «Гарри Поттер», то возникают тысячи нежелательных вопросов. Но когда она называет его просто по имени, намекая на своё близкое знакомство со спасителем магического мира, это производит большое впечатление.

Рольф едва заметно поводит бровью, но Луна, проведшая с ним наедине несколько месяцев, сразу замечает перемену в его лице. Он протягивает руку.

— Приятно познакомиться, Гарри.

— Когда ты в последний раз видел моего брата? — интересуется Джинни, подозрительно косясь на Луну.

— Давно, — Рольф нервно проводит рукой по волосам. — Послушай, Лу…

— Молодой человек, — вдруг раздается голос у него за спиной, — объясните, пожалуйста, каким образом я оказался на празднике, организованном Ксенофилиусом Лавгудом? Особенно в тот момент, когда мы должны заниматься организацией срочного отъезда?

Рольф краснеет, оборачивается, делает шаг назад и случайно оказывается за спиной у Луны.

Голос принадлежит пожилому волшебнику, который не замечает, что его тон привлек внимание множества гостей — и самого Ксено.

— Ньютон! Ньютон, я не думал, что мои письма до тебя доходят! — кричит Ксено, спешно пробираясь через сияющее зелёное облако, повисшее в комнате. — Если бы ты знал, как я рад…

Не дойдя до Ньютона пяти футов, Ксено вдруг отлетает назад, отброшенный красной вспышкой.

Луна громко вскрикивает — она полагает, что к ним в дом пробрался Скорокатный Кайф-секатор — но Ксено встает на ноги раньше, чем она успевает сделать несколько шагов.

— Не волнуйся, Ньютон, я сам виноват! Только я. Совсем забыл. Не бойся, я не собираюсь нарушать правила. Я знаю границы.

Ньютон выглядит вполне дружелюбно.

— Нет проблем, — сухо отвечает он. — К сожалению, мы спешим. Я как раз говорил своему внуку, что нам нужно срочно ехать в Швецию. Это связано с морщерогими кизляками.

На лице у Ксено появляется блаженное выражение.

— Конечно, Ньютон, конечно. Если хочешь, я могу об этом…

— Совершенно секретная информация, Ксенофилиус. Не хочу, чтобы она попала в газеты. Это может спугнуть спонсоров, если ты понимаешь, о чём я.

Редактор «Придиры» умолкает и решительно кивает. Радуясь тому, что всё обошлось, Ньютон обращается к Рольфу.

— Ну что, идём?

Рольф переминается с ноги на ногу, поглядывая на Луну.

— Знаешь, дедушка, — начинает он, и Луна наконец понимает. Дедушка. Ну конечно. — У меня есть одно дело. Я хотел обсудить один министерский вопрос наедине с мисс Лавгуд.

Ксено и Ньютон одновременно смотрят на Луну, а она готова провалиться сквозь землю.

— Теперь я понимаю, зачем ты пришёл со своими министерскими делами на эту вечеринку, — невозмутимо говорит Ньютон. — Буду ждать тебя дома, Рольф. Не забудь, морщерогий кизляк. Кстати, — он смотрит на Рольфа, затем поворачивается к Ксено, — Ксенофилиус, тебе не кажется, что мой мальчик заразился мозгошныриками? Разве ты не поставил защиту? У него такой рассеянный вид!

Ксено настолько расстроен, что готов расплакаться.

— У меня от них что-то было, — бормочет он, растворяясь в толпе.

— Это было жестоко, — тихо говорит Луна и решительно идёт к писателю, не встречая, в отличие от папы, препятствий на своём пути.

Ньютон и Рольф немного смущены.

— Простите меня, дорогая мисс. Ваш отец так бурно восхищается моими работами, что я тоже решил показать, что слежу за его маленькими открытиями.

— Мой отец не ребёнок, мистер Скамандер, — решительно заявляет Луна, выдвигая вперед подбородок. Она уверена, что Рольф поддержит дедушку, и она потеряет не только его дружбу, но и министерский контракт. — Не нужно смеяться над человеком, если вы не обладаете его широтой мысли.

Развернувшись на каблуках, Луна идёт к выходу и слышит, как Ньютон говорит ей вслед:

— С такой широтой мысли недолго потерять здравый смысл.

Снаружи Луна садится на траву и смотрит на окна гостиной, переливающиеся разноцветными красками. Должно быть, шёл дождь, потому что трава мокрая, но это даже приятно. К счастью, шум от шариков здесь не слышен; Луне хочется побыть в тишине. Она подтягивает колени к груди и плотно обхватывает их руками.

— Можно?

Не оборачиваясь, она узнает Рольфа по голосу и качает головой. Он садится рядом и вытягивает ноги на траве.

— Чудесный вечер. Если и дальше будет так тихо, мы сможем услышать лунных тельцов. Кажется, в Девоне их много.

Луна выдавливает улыбку.

— Может, ты хочешь прямо сейчас пойти собирать их помёт?

— Ну и ну, — весело отвечает Рольф, откидываясь на локти, — я думаю, юная леди, что ничего более жестокого вы в жизни не говорили!

Луна пожимает плечами и выдёргивает пучок травы.

— Возможно. Я редко говорю обидные вещи. Стараюсь этого избегать.

— Я знаю. Эм… прости меня за дедушку. Обычно он не такой. Если бы я знал, что он так себя поведёт, я бы оставил его дома.

— Зачем он пришёл? — неожиданно резко спрашивает Луна. — Зачем ты пришёл?

Рольф избегает её взгляда и смотрит на деревья, растущие по периметру парка.

— Разве я не могу изредка навещать друзей?

После Хогвартса прошло уже три года, а слово «друг» до сих пор заставляет Луну светиться от счастья — как в тот день, когда Джинни впервые назвала её другом. Луна молчит и размышляет о пользе своего нового кулона из сливоцеппелина.

Рольф громко вздыхает.

— Хорошо, ты победила, — Луна смотрит на него, недоумевая, в какую именно игру она играла. — Послушай, я не отвечал на твои письма, потому что… ох, я не знаю. Ты такая юная.

— Я достаточно взрослая для писем, — возмущённо говорит она.

— Очень смешно, девочка Луна, — Рольф морщится и прочищает горло. — Это я попросил, чтобы МакГиллиган взял тебя в стажёры. Думал, если не буду постоянно видеть тебя, то перестану о тебе думать.

Начинается дождь, капли холодят кожу, и Луне приходит в голову, что природа их слушает. Очевидно, новость о том, что Рольф пытается забыть её, тучам тоже не нравится. Луна отводит руки за спину, ставит ладони на мокрую траву и отклоняется назад.

Рольф предлагает пойти под крышу, но Луна качает головой.

— Дождь совсем слабый, — говорит она, чувствуя, что земля под ладонями постепенно намокает. — Он чудесный. Напоминает Албанию.

Рольф ставит вокруг себя невидимый щит от дождя.

— В Албании у нас были сухие палатки.

Луна трясёт волосами, разбрызгивая в стороны капли.

— Если бы тебя сейчас услышал дедушка, он бы остался очень недоволен.

Рольф усмехается, и Луна думает, как ему идёт улыбка.

— Тебе не кажется, что ты его уже сама достаточно впечатлила, за нас двоих?

— Всё зависит от того, познакомился ли он с Гарри Поттером, — невозмутимо отвечает она, рисуя что-то в грязи. — Люди обычно меняют своё мнение обо мне, когда узнают, что Гарри мой друг.

Рольф замолкает ненадолго, а затем весело говорит:

— Ты удивишься, но то же самое может произойти, когда люди узнают, что ты дружишь со мной.

Луна перемещается на колени; её одежда спереди такая же грязная, как и сзади, зато теперь она может смотреть Рольфу прямо в глаза. Границы его щита не видны, и Луна не знает, может ли приблизиться — впрочем, она и не собирается проверять. На сегодня ей хватит щитов, ограждающих Скамандеров от Лавгудов.

Глаза Рольфа широко открыты, взгляд невероятно добрый и прямой; он сидит неподвижно, чем немного напоминает Луне пугливое животное, которое пытается понять, кто она такая и чего от неё можно ожидать. Её губы дрожат, пытаясь сдержать улыбку.

— Думаю, твой дедушка был прав, — серьезно заявляет она.

— В чём же?

— Мозгошмыги. Они тебя заразили. Наверное, нам лучше пойти в дом.

Рольф опускает голову, и Луна видит, как в его волосах блестит бисером дождь. Через минуту он встает на ноги — когда он успел снять щит? — и подает ей руку.

— И что, сработало?

— Что сработало? — сипло спрашивает он, помогая ей подняться.

— Твой план. Ты перестал думать обо мне?

Его взгляд скользит по её фигуре, по грязной одежде и намокшим волосам, и замирает на кулоне-сливоцепеллине.

— Пойдём в дом, — уклончиво отвечает Рольф, обнимая её одной рукой за плечо и направляя в сторону входа. — Твой папа наверняка тебя потерял.

«Лукотрусы, за которыми велось наблюдение, довольствовались…»

Луна широко зевает, стараясь сконцентрироваться на тексте.

— Слишком сухой отчёт? — радостно спрашивает МакГиллиган и ставит перeд ней кружку с чаем.

Толком не понимая, зачем она торчит в офисе, Луна мотает головой и смотрит на чай. Отчёт и правда скучен, но она не хочет жаловаться на порученную ей работу, пока не убедится, что заслужила уважение.

— Я плохо спала прошлой ночью.

Плохо спала, потому что папа разбудил её, чтобы поохотиться на кизляков — впрочем, Луна давно перестала рассказывать коллегам в Министерстве об экспедициях отца. Они не воспринимают его идеи, потому что им, чтобы во что-то поверить, нужно это увидеть. Иногда Луне кажется, что она начинает перенимать их образ мышления. Хотя, вероятней всего, Министерство, чтобы держать в тайне свои планы, специально нанимает влияющих на мысли существ.

— Ну конечно. Неудивительно, прошлой ночью луна была очень яркой. Если бы папа назвал тебя Солнышком, сегодня ты была бы более внимательной?

Луна вежливо улыбается в ответ — за время работы с МакГиллиганом она привыкла к шуткам о своем имени. В любом случае, это лучше, чем быть «лунатичкой».

— Что ж, я нашел для тебя работу поинтересней, если ты не против.

Луна с надеждой кивает, но её радость длится недолго, потому что МакГиллиган по-прежнему считает, что она должна усвоить всю теорию, прежде чем снова отправиться в экспедицию. Он кладет ей на стол журнал наблюдений, исписанный комментариями счастливчика, которому ради науки не приходится сидеть целыми днями в четырёх стенах.

— Рольф Скамандер, — заявляет МакГиллиган, но Луна уже узнала его почерк. — Прочти и перепиши по-человечески, ради Мерлина — уверен, половина репутации этого парня держится на том, что никто не может разобрать его каракули.

Её щёки горят, когда она листает журнал. К счастью, начальник ничего не замечает и с улыбкой удаляется.

Из Рольфа вышел бы неплохой писатель, думает Луна, удобней устраиваясь на стуле. Его наблюдения интересны, а описания так точны, что Каппы словно оживают в её офисе. Было бы неплохо уговорить Рольфа написать что-нибудь для «Придиры», хотя его дедушка наверняка этого не одобрит. Да и сам Рольф тоже, с горечью думает Луна, закусывая губы.

Посередине главы о браконьерах, охотящихся на диких быков Ре-эмов, Луна вздрагивает от шума за спиной и резко поворачивается, ожидая увидеть мысленно перенесенного в офис браконьера — сердце в пятках, палочка в руке — но это всего лишь…

— Гарри!

Гарри улыбается или, что более вероятно, усмехается из-за наставленной на него палочки, которую Луна быстро прячет за ухо. Он выглядит ужасно: волосы торчат во все стороны (впрочем, как всегда), одежда порвана и испачкана.

— Я прямо с задания, — говорит Гарри, проводит рукой по волосам и достаёт из них прутики. — Думал, не справимся вовремя, и мне придётся гнаться за уходящим поездом.

— За каким поездом? — спрашивает Луна, аккуратно помечая страницу, прежде чем закрыть журнал.

Он достает палочку из маггловских джинсов, надетых под мантией.

— Не бери в голову, это просто фигура речи. Ну что, билеты у тебя?

Команда Джинни дошла до финала Британской и Ирландской лиги. Чтобы не расстраивать Джинни своим опозданием, Гарри заранее предупредил её, что будет занят в Аврорате, а сам договорился с Луной о билетах, полагая, что она сохранит секрет лучше, чем любой из братьев Уизли. Если бы он не успел, Луна пригласила бы отца, и Джинни ничего бы не узнала.

Однако в плане Гарри имелся небольшой изъян, потому что перед заданием он ночевал у Рона.

— Конечно, но тебе нужно переодеться. Не беспокойся, я кое-что для тебя приготовила, — радостно говорит Луна.

Гарри явно нервничает — наверно, ещё не отошёл от задания. Но его тревога рассеивается, как только они аппарируют к Луне домой и он видит, что она для него припасла.

— Нет!

— Я знаю, выглядит немного странно, но на стадионе будет самое то, — по-деловому заявляет она, бросая Гарри его наряд. — Так все одеваются.

— Только фанаты, которые ходят на матчи каждую неделю, — уточняет Гарри. — Остальные болельщики носят обычную одежду, а я не хочу отличаться от остальных.

По мнению Луны, это непросто. Она пожимает плечами — у него всё равно нет времени ни на размышления, ни на выбор другой одежды, и ей кажется, что она придумала отличный способ для Гарри не быть белой вороной.

Ну, так она считает. На стадионе их появление сопровождается громким улюлюканьем — наверное, это кричат болельщики соперников, кстати, явившиеся в костюмах Ос, а это не смешнее, чем быть одетыми как Гарпии.

Гарри почему-то невесело — возможно, из-за Дина и Томаса, которые тоже пришли на игру и теперь покатываются со смеху. Луна уже не сомневается, что они смеются над их костюмами, и краем глаза следит, как недовольный Гарри поправляет шляпу из перьев.

Сидеть рядом с ними совсем не так приятно, как казалось поначалу, когда Дин это предложил. Они, конечно, все вместе болеют за Джинни, но в перерывах Дин и Томас подкалывают Гарри по поводу его наряда. Это длится до тех пор, пока Гарри, потеряв терпение, не бросает в них заклинание, добавляя с суровым видом, что последствия проявятся чуть позже.

Заклинание производит мгновенный эффект — вместо того, чтобы язвить над своими, парни переключаются на соперников.

— Ой, Хардинг, мой дедуля бьёт сильнее!

— Сдавайся, Джонсон — ты не заметишь снитч, пока не подавишься им!

Последний комментарий отчего-то очень веселит Гарри — хотя, возможно, он просто хочет показать, что больше не сердится. Луна вскакивает с места, потому что фигура в зелёном приближается к кольцу Ос — и стадион взрывается, когда Джинни забивает.

— Красивый и продуманный удар, дружище, — говорит Дин, обращаясь к Гарри, как будто это Гарри забил гол.

Игра набирает обороты, лидерство несколько раз меняется.

— Теперь всё зависит от снитча, — мудро замечает Симус. — Похоже, Пауэлл сейчас уснёт.

Луна держится, хотя за несколько часов игры её голос осип.

Матч заканчивается внезапно: только что ловец Гарпий увиливала от бладжера, и вот она уже победно вскидывает руки, сжимая в ладони маленький золотой мячик. Стадион замирает на мгновенье, отчего в следующий за тишиной взрыв голосов кажется ещё громче, и Джорджи Пауэлл исчезает в объятиях команды.

— Я знал, что она это сделает! — кричит Симус, и Луна довольно улыбается. Почти как в старые добрые времена, когда играл Гриффиндор — с той лишь разницей, что Гарри сейчас на трибуне.

Они сидят и ждут, пока рассосётся толпа, наблюдая за тем, как Гарпиям вручают заслуженный кубок и как Уимбурнские Осы ругаются между собой на краю поля. Гарри нервно барабанит пальцами по коленям.

— Спасибо за билет, — говорит он, встречаясь взглядом с Луной. — Надеюсь, я успею поймать Джинни до того, как она аппарирует домой.

— Она сразу не уйдёт, — Луна поправляет обшитую перьями мантию, — потому что все Уизли здесь. Молли спросила меня сегодня утром, не хочу ли я взять твой билет, — Гарри чувствует себя виноватым, и она треплет его по колену. — Не волнуйся. Я ей сказала, что нарглы любят строить гнёзда на верхних рядах трибун. И она поверила, хотя все знают, что…

— Нарглы любят тишину, — заканчивает Гарри, с пониманием кивая. — Смотри, толпа схлынула. Давай спустимся и подождём у входа в раздевалки, Уизли наверняка уже там.

Дин и Симус идут следом, чтобы поздравить Джинни, но Луна подозревает, что их больше интересуют другие шесть игроков женской команды.

Конечно же, Уизли уже здесь; увидев выражение их лиц, Луна вспоминает о костюмах Гарпий. Рон спрашивает у Гарри, сколько он за это заплатил, Джордж хочет знать, кому он проиграл пари, а Билл интересуется, видел ли Гарри себя в зеркале. Но они дружно замолкают, как только Гарри, пунцовый от смущения, натягивает пониже шляпу с клювом и косится на Луну.

Дин кладет руку ей на плечо и ободрительно сжимает его. Они отлично ладят с тех пор, как вместе гостили в «Ракушке», и Дин часто помогает ей не уйти с головой в поиски магических существ в ущерб человеческому общению.

— Не обращай внимания, ты классная Гарпия, — улыбается он. — А Гарри давно не выглядел так соблазнительно.

— Томас, я всё слышал, — говорит Гарри, снимая шляпу.

— Ну что, ещё не вышла?

Джордж закатывает глаза и поворачивается к подошедшему Чарли.

— Да, Чарли, вот почему мы стоит здесь, как пеньки. Потому что она уже вышла.

Луна напрягается — она не виделась с Чарли с тех пор, как познакомилась с Рольфом. И вдруг его друг собственной персоной стоит перед ней, словно она призвала его своими мыслями.

Взгляд Рольфа задерживается на руке Дина, лежащей у Луны на плече, но Дин вдруг отстраняется и уходит, чтобы поздравить загонщицу Гарпий — кажется, Герти.

— Я о тебе читала, — говорит Луна, чувствуя, как у неё вдруг пересохло в горле. Она жалеет, что надела кулон из сливоцепеллина — в толпе он привлекает слишком много мыслей, и в этом её проблема: когда вокруг слишком много мыслей, невозможно сконцентрироваться ни на одной.

— МакГиллиган мне всё рассказал, — отвечает Рольф, — я сегодня был в офисе. Луна, что на тебе надето?

Она делает вид, будто ей безразлично, что Рольф был в офисе и даже не зашёл её проведать, но уголки её губ сами опускаются вниз. Она вдруг чувствует себя нелепой; у неё горят щёки, но не от жары.

— Я Гарпия.

— Понятно, — отвечает Рольф, прислоняясь к стене. — Вообще-то я болею за Стрел. Они бы сегодня играли с Гарпиями, если бы Осы не сжульничали в полуфинале. Проклятые паразиты.

— Хорошо, что Стрелы не прошли, — с усмешкой говорит Чарли. — Я бы не дал тебе билет Гарри, если бы знал, что ты собираешься за них болеть.

В этот момент выходит Джинни, и Луна с радостью следит за её реакцией при виде Гарри, замечая, как озаряется её лицо.

— Луна, мы можем отойти и… поговорить?

Луна не против разговора, и всё же она с неохотой отрывает взгляд от Джинни, которая как раз берёт у Гарри из рук шляпу с клювом. Она кивает Рольфу и чувствует, как её куда-то тянут за руку.

Он останавливается в стороне, за закрытым продуктовым киоском, подальше от глаз и ушей Уизли, и её дыхание сбивается — вероятно, от быстрой ходьбы.

Рольф совсем не изменился — только выглядит уставшим чуть больше обычного. Луна забыла, какой он высокий; она выпрямляет спину, чтобы ему не пришлось слишком сгибаться.

— Ну, как дела?

Луна с хмурым видом закатывает рукава покрытой перьями мантии. Ей невыносимо жарко — почему она не догадалась взять с собой сменную одежду?

— Хорошо. Но это можно было не скрывать от Уизли.

Рольф нервно переминается с ноги на ногу; похоже, ему тоже жарко. Или, как начинает подозревать Луна, у него нет особых причин для разговора наедине.

— Значит, ты читала мой журнал?

Она лениво теребит пальцами одну из серёжек в форме птичьего когтя, дополняющих костюм Гарпии. Гарри она такие не предлагала.

— Конечно.

— Луна, как же с тобой сложно…

Она смотрит на него с удивлением, потому что на самом деле искренне пытается всё упростить.

— Что ты хотел мне сказать?

На мгновенье Рольф становится похож на потерянного мальчишку, затем громко выдыхает.

— Ну хорошо. Я уезжаю. Думаю, что надолго, если всё получится. Пробуду в Англии ещё месяц.

Она какое-то время обдумывает услышанное.

— Ты хочешь, чтобы я поскорей закончила переписывать твой журнал?

— Нет — конечно нет, я хотел сказать совсем другое. Я хочу… мне нужно, чтобы ты поехала со мной. Пожалуйста. Я постараюсь многому тебя научить, это будет хороший опыт. Уверен, что МакГиллиган продержит тебя в офисе ещё несколько месяцев, если кто-нибудь не попросит именно тебя в ассистенты. Вот я и прошу. Именно тебя.

— Ты сам отправил меня к МакГиллигану, — медленно говорит Луна. — Хотел, чтобы я постоянно торчала в офисе?

Рольф болезненно морщится.

— И да, и нет. МакГиллиган — опытный инструктор, я знал, что он хорошо тебя обучит.

— Рольф, ты не можешь контролировать мою карьеру, — говорит Луна, возмущённая тем, что ей пришлось всю весну провести в офисе. — Меня взяли на работу за хорошие исследования — которые я, кстати, выбирала сама. Все перестанут принимать меня всерьёз, если ты будешь постоянно вмешиваться, — она делает паузу, чтобы поправить сползшие ниже локтя рукава. — Нечестно так явно злоупотреблять репутацией дедушки.

Рольф словно онемел, и в этот момент из-за угла киоска выглядывает голова Джинни.

— Ага! Так вот вы куда сбежали. Теперь ясно, Луна, почему Дину с тобой ничего не светит!

Не понимая, что это значит, Луна пробирается мимо Джинни и бормочет, что ей пора домой. На полпути она оборачивается и смотрит на Рольфа. У него такой вид, будто его приложили заклинанием.

— Желаю счастливого пути.

— Не ожидал, что ты зайдёшь, — говорит Невилл, не отрываясь от своих растений. Он суетится над цветком, который Луна непременно распознала бы, если бы могла сосредоточиться.

Его ожидания обычно так невысоки, что Луна чувствует укол совести. Они с Невиллом друзья — по крайней мере, она так считает. Он просто замечательный; неуклюжий лягушонок, ставший настоящим героем сопротивления. Если бы не Невилл, неизвестно, что стало бы со школой. В любом случае, Хогвартс был бы совсем другим.

— Я хотела тебя навестить.

Это истинная правда. Луна знала, что Невилл будет работать в Хогвартсе, и ей очень захотелось снова ощутить связь с этим местом. Она до сих пор не чувствует такой связи со своим новым домом, построенным после того, как Пожиратели Смерти разрушили старый. Невилл, как дом, даёт утешение и защиту. И встречает её как сестру, а она так долго скучала по семье.

— Дин сказал, ты ходила к Джинни на финал.

Невилл ступил на территорию, которую Луна хотела бы обойти стороной. Её мысли крутятся вокруг Рольфа, Дина и работы и никак не могут распутаться, вот почему она перестала носить сливоцеппелины — к большому разочарованию отца.

Она лаконично отвечает «да», надеясь, что на этом тема будет закрыта.

— Луна, я знаю, в чём дело, — вдруг заявляет Невилл. Она с силой сжимает подлокотники кресла, гадая, как он догадался о её проблемах и что может предложить для их решения. — Ты выбираешь, какие из моих растений подойдут для твоих ужасных животных. Перестань сейчас же!

Она вздыхает с облегчением и улыбается.

— Ничего подобного.

Но теперь, кода Невилл сам об этом заговорил, Луна и правда думает, не подыскать ли ей чего-нибудь для приманки кизляков. Впрочем, сейчас не время спрашивать об этом. Невилл не любит, когда она говорит о кизляках.

В теплицах воцаряется тишина, вид Невилла за работой очень успокаивает. Удивительно, каким он стал взрослым и искусным в своем деле, у него определённо есть талант, который Луна, в отличие от профессора Спраут, раньше не замечала.

— Как ты думаешь, может ли кто-нибудь тебя изменить? — спрашивает она, откидываясь в кресле.

Он внимательно смотрит поверх блестящих чёрных листьев, и Луна понимает — нет, Невилл изменил себя сам.

— О чём… точнее, о ком ты?

— О Гарри, — говорит она, думая про Рольфа. — Как ты считаешь, Гарри нас изменил?

Невилл упирается ладонями в стол и озадаченно хмурится. Луна не ожидала, что он так серьезно отнесётся к её вопросу.

— Возможно, но иногда мне кажется, что нас изменило отсутствие Гарри — или мы просто повзрослели, — Невилл пожимает плечами. — Сортировочная Шляпа была первым человеком — точнее, предметом — который поверил в мою смелость, так что, наверное, в глубине души я знал, что выстою.

Сортировочная Шляпа сказала Луне, что она склонна изучать всех и вся. Луна вздыхает.

— Кстати, — немного неуверенно продолжает Невилл, — говорят, ты отказала Дину.

Ну вот, опять.

— Дин ничего мне не предлагал, — решительно заявляет Луна, обхватывая себя за плечи. Она всегда считала его просто другом — до тех пор, пока остальные не стали болтать о большем. Что с ней не так, если даже Дин не хочет пригласить её на свидание?

— Ясно, — Невилл явно сожалеет, что сменил тему. — Может, это к лучшему. Вы не очень друг другу подходите, правда? — Луна с интересом ждёт продолжения, и он начинает краснеть. — Я хочу сказать, он такой, как все, а ты… ты необычная.

Ну конечно. В этом вся проблема.

Примерно через час она прощается с Невиллом и идёт в Хогсмид, но прогулка не поднимает настроение; Луна знает, что должна принять решение: Дин, Рольф или никто.

Хм. Рольф — не вариант. И вообще, он уехал. Зато Рольфу нравится её необычность, а Дин, если верить словам Невилла, хотел бы видеть её похожей на себя. С другой стороны, Рольф всё время пытается изменить её жизнь, например, заточив в офисе.

Луна закусывает губы. Наверное, стоит попробовать стать похожей на Дина. Ей понравится. В конце концов, Дин же ей нравится. Если у неё не получится, можно будет уверенно остановиться на варианте «никто».

Она садится в траву и вспоминает Рольфа. Как с ним было весело. Как он привёл своего дедушку на вечеринку в честь «Придиры». Как он пишет наблюдения — она будто видит всё собственными глазами. Она сгибает ноги, подтягивает колени к груди. У Рольфа так быстро меняется настроение, что она не может понять, как он к ней относится. Его никогда нет рядом, но он пытается контролировать её жизнь.

Луна вытирает глаза, немного пугаясь того, что они мокрые.

* * *

— Я удивился, когда получил от тебя сову, — говорит Дин, подвигая ей стул. Луна охотно садится: она решила надеть футбольную форму, чтобы продемонстрировать Дину своё желание быть обычной, но в шиповках ходить нелегко, да и пинать повсюду мяч ей порядком надоело. — Я думал, ты встречаешься с этим… Рольфом, с того матча.

Луна небрежно машет рукой. Она старается не думать о Рольфе, хоть это и нелегко, потому что в офисе она по-прежнему работает с его журналами. И снится он ей тоже наверняка из-за журналов. Она заклеила бумагой его портрет в своей комнате, но это не помогло.

— Я здесь раньше не была, — говорит Луна, добавляя про себя, что на то есть веские причины. Кафе постоянно вращается, каждые полчаса меняя направление; его интерьер ядовито -зелёный, и Луна почти уверена, что здесь полно пикси.

— Мне его посоветовал Симус, — отвечает Дин, с подозрением озираясь по сторонам. — Сказал, что это место… необычное.

Опять это слово. Ради Дина она изо всех сил старается быть обычной, она надела футбольную форму и огромные голкиперские перчатки, в которых так неудобно держать меню. Она устала, и музыка банши давит ей на уши.

— Симус очень внимательный.

Это неправда. Симус никогда ей особо не нравился — возможно, потому что остальные мальчишки из Гриффиндора его возраста кажутся ей замечательными. Хотя поведение Рона не раз доказывало, что в детстве он подвергся воздействию нарглов, но с ним бывает весело. Симус же довольно упрям и груб.

Дин усмехается — вероятно, он в курсе, что Симус не такой уж и внимательный, и Луна рада, что не блокирует его верное восприятие мира.

— Тебе понравился матч?

— Результат был хороший, — неопределённо отвечает она, гоня прочь мысли о Рольфе. Её впечатления об игре так тесно переплелись с воспоминаниями о ссоре, что их невозможно разделить. — Дин, я не уверена, что смогу здесь что-то съесть. Смотри, еда на том столе движется, но не от вращения.

Дин вскакивает с места и бросает на стол горсть монет.

— Эм… Нам правда лучше уйти. Парень за моей спиной рычит уже минут пять.

Луна бросает взгляд на столик за спиной Дина и шепчет:

— Кажется, это тролль.

Дин хватает её за локоть, выводит наружу и заявляет:

— Я убью Симуса.

На этом беседа затухает, и они идут по улице, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами.

Это одновременно самое лучшее и самое худшее свидание в её жизни — по той простой причине, что оно единственное. Ничего у них не выйдет. Она отводит Дина к скамейке и честно ему это заявляет. Кажется, Дин вздыхает с облегчением, и Луна тут же трансфигурирует свои шиповки в нормальную обувь.

Теперь, когда их встреча официально перестала быть свиданием, беседа течёт как обычно. Она рассказывает ему о проблемах на работе, и Дин небрежно кладёт руку на спинку скамейки. Он веселит её историей о том, как Симус решил организовать мальчишник вместе с Невиллом, Роном и Гарри: Гарри, естественно, еле вырвался с работы, а потом умудрился произвести арест прямо в пабе. Луна уверена, что лицо Дина не просто так нарисовано на потолке её спальни — ей гораздо спокойней спать, зная, что он, как и остальные друзья, стережёт её сон.

Беда в том, что Рольф не идёт у неё из головы. Она думает о том, куда бы он повёл её гулять, и стало бы им неловко от осознания, что это их Свидание. С Дином всё сложно, потому что в глубине души Луну всё устраивает в их отношениях — зато она хочет, чтобы их отношения с Рольфом изменились.

Теперь, когда они болтают как два друга, Луна решается задать Дину один вопрос. Они редко остаются наедине, а он из всех друзей мог бы дать лучший совет.

— Дин, как ты думаешь… можно ли любить человека, чтобы он об этом не догадывался?

Луна кусает губы, полагая, что плохо выразилась. Она хотела спросить, как такое возможно, что она испытывает целую бурю эмоций, а Рольф ничего не замечает.

Пальцы Дина, весело барабанящие по спинке скамейки, резко останавливаются; он смотрит на неё с неожиданной грустью.

— Да, — тихо говорит он, а затем крепко обнимает Луну и целует в макушку. — Да, такое бывает.

* * *

После всего случившего Луне сложно думать о работе, но она надевает свой самый яркий наряд, не забыв про сливоцеппелины. Дин сказал, ему нравится её необычность, и Луна уже не видит смысла заставлять себя меняться.

— Луна, — шёпотом окликает её интерн по имени Маколи. — Луна, иди сюда.

Она смотрит с подозрением, но подходит. Коробка на его столе — на самом деле, это стол Рольфа, и поэтому у неё ёкает сердце — движется и… гавкает?

— Щенки крапов*, — радостно заявляет Маколи. Его лицо полностью меняется; Луна никогда раньше не видела, чтобы он улыбался. Наверно, не она одна страдает от заточения в офисе. — Их бросили у входа. МакГиллиган ломает голову, что с ними делать.

Луна заглядывает в коробку с четырьмя маленькими крапами, достает одного, и тот начинает радостно лизать ей руку.

— Кто же мог тебя бросить? — бормочет она, осматривая щенка, а затем с тревогой глядит на Маколи. — Им не отрезали лишний хвост, а этому щенку не меньше десяти недель.

Маколи кивает.

— Наверно, дело рук сквиба. Кто бы это ни был, пусть надеется, что МакГиллиган до него не доберётся.

Усевшись на стол, она берёт щенка на колени; тот сразу начинает крутиться и пытается лизнуть её в лицо.

— Малыш, угомонись, или отправишься назад к братьям и сестрам!

Это пустая угроза. Луна уже много месяцев не чувствовала себя так спокойно, как сейчас, с щенком крапа на руках.

— Как ты думаешь, они останутся у нас? — спрашивает Маколи, снова заглядывая в коробку.

— Крапы плохо пишут, — с невозмутимым видом отвечает Луна, щекоча щенка за ухом. — Думаю, у них почерк ещё хуже, чем у Скамандера.

Произнести вслух его имя — большое облегчение. Она вполне может между делом упоминать Рольфа в офисе. Маколи смеется, хоть никогда с ним не встречался, но почерк Рольфа уже стал расхожей офисной шуткой.

— Кстати, тебе пришла новая порций каракулей для расшифровки. Принесли сегодня утром.

У неё внутри всё дрожит от волнения. Не выпуская щенка из рук, Луна идёт к своему столу и видит новый журнал. Она сразу представляет себе Рольфа, пишущего заметки поздней ночью у походного костра. В Албании она иногда просыпалась среди ночи и видела, как Рольф, вопреки обещаниям лечь спать, всё еще делает какие-то записи. Тогда она могла составить ему компанию, записывая свои наблюдения, или просто понаблюдать за тем, как он работает. Сейчас ей приходится довольствоваться журналом.

Почувствовав перемену в её настроении, щенок начинает извиваться у неё в руках. Усевшись за стол, она кладёт щенка на колени, гладит его и открывает первую страницу.

Все ушли на обед, но Луна продолжает читать журнал. МакГиллиган разрешил ей на время оставить щенка у себя, пока для него не найдется постоянный хозяин. Всем щенкам купировали раздвоенные хвостики, чтобы они не отличались от маггловских рассел-терьеров, но её крапику процедура явно не понравилась.

Вдруг Луна резко выпрямляет спину. В журнале Рольфа есть целая страничка, адресованная лично ей.

Луна,

мысленно я тысячу раз начинал это письмо.

Не могу передать, как я сожалею о нашем последнем разговоре. Я снова и снова переиначиваю его в своей голове, и иногда мне удаётся убедить тебя в своей искренности. Или я представляю, что его вовсе не было. Кажется, я крепок задним умом.

В целом экспедиция проходит успешно, но об этом ты и так узнаешь из журнала. Луна, скоро я приеду домой в отпуск. Я просто хотел, чтобы ты подучилась, как я не раз пытался тебе объяснить, но каждый раз ты устраивала мне головомойку.

Я пойму, если ты не захочешь меня видеть, но всё же надеюсь на встречу.

Рольф.

_______________________________________________________________________

*Крап — магическое животное, собака с двумя хвостами, похожая на рассел-терьера.

— Ну и жара, — ворчит Джинни, водружая на стол кувшин с Пиммсом*. Этот маггловский напиток принёс Дин. Он говорит, что Пиммс — лимонад со вкусом лета, но у Луны создаётся такое впечатление, будто в кувшин зачем-то бросили фруктовый салат. Интересно, какие существа Дин собирается приманить?

— Иди сюда, — говорит Гарри, протягивая Джинни руку, — я знаю, как тебя охладить.

Рон кривится.

— Эй, это моя сестра!

— Вообще-то я имел в виду леденящие чары, — отвечает Гарри, что-то шепчет Джинни на ухо, и она смеётся. Они, конечно, уже нанесли повсюду охлаждающие чары, но солнце постепенно сводит их действие на нет.

Луна лежит на траве в саду Норы и слушает болтовню друзей, радуясь ветерку, который Гермиона создаёт палочкой. У них что-то вроде неофициального сбора Отряда Дамблдора. Они стараются встречаться хотя бы раз в год, но из-за работы это делать всё сложнее. К тому же, теперь из-за Невилла их возможности ограничены школьными каникулами. Луна подозревает, что скоро эти встречи станут невозможными, но пока они просто чудесны.

— Луна, твоя собака снова роется на маминых грядках с овощами.

Почти чудесны.

— Лучик, ко мне, — кричит она, жалея, что не оставила его дома с отцом. Лучик немедленно прибегает и старательно лижет её в лицо. — Молодец.

— Почему ты так его назвала? — спрашивает Симус. Остальным, вероятно, тоже любопытно, но они списывают странную кличку на эксцентричность Луны. Она давно поняла, что быть эксцентричной не так уж плохо, можно избежать множества ненужных вопросов. Луна вовсе не считает себя эксцентричной, но не мешает людям верить в то, во что они хотят.

— Это не я, — Луна садится и в очередной раз наполняет миску Лучика водой. Это правда. Она с удовольствием поменяла бы кличку. Но МакГиллиган, всё ещё пребывающий в восторге от её имени, назвал крапа Лучиком. Тот гавкнул, и кличка прилипла. Ни угощения, ни уговоры не смогли сломить волю щенка. Впрочем, Луна вполне довольна. Он оказался на удивление преданным и не отходит от неё с тех пор, как она впервые взяла его на руки.

Воцаряется приятная тишина, и Луна колдует небольшую тень для Лучика. Она наблюдает за облаками, проплывающими над головой: тестрал, овечка, стайка глотающих плимпов.

— Лучик, гулять!

Луна отрывается от созерцания и с ужасом смотрит на Джинни. Это одна из немногих команд, которую щенок отлично понимает. Он тут же начинает скакать выше головы, повизгивая от радости. Стоны остальных говорят о том, что для таких прыжков сейчас слишком жарко.

— Луна, пойдём гулять, — улыбается Джинни.

Луна садится и трёт лицо. Стараясь не смотреть на щенка (и как он может скакать мячиком в такую погоду?), она собирает волосы в узел и скрепляет их палочкой.

Луна уверена, что Джинни не просто так уводит её от остальных, но пока она просто молча идёт рядом, любуясь своей радостной собакой и ожидая момента, когда Джинни решит заговорить. Сложно сказать, какие существа могут встретиться им в такую погоду. Если спуститься к реке, она, вероятно, увидит дабберблимпов. Папа часто находит в округе их следы, так что встреча с ними — это вопрос времени. Хотя Луна не исключает, что дабберблимпы любят влажность ещё меньше, чем она.

— Ты не рассказала мне, как прошло твоё свидание с Дином.

Луна косится на Джинни, не понимая по тону её голоса, хорошо это или нет.

— Разве? Ты обиделась?

— Нет, дело не в этом. Просто… мы же друзья. Я подумала, если Дин тебе нравится, ты захочешь со мной поделиться.

— Я как-то не сообразила, — честно отвечает Луна. — Я сама пыталась разобраться, нравится он мне или нет.

— И? — Джинни осторожно толкает её локтем.

Луна улыбается и спускается следом за собакой по тропинке, ведущей к реке.

— Нет. И Дин тоже не испытывает ничего такого. Это замечательно, потому что я не хочу, чтобы нам стало неловко друг с другом.

Джинни хмурится.

— Странно. Потому что ты ему давно нравишься.

От этой новости Луне становится тревожно. Дин ничего ей не сказал, не дал понять, что между ними что-то изменилось. Узнать об этом теперь, когда она осознала свои чувства к Рольфу, особенно непросто. Джинни, конечно, может и ошибаться, но Дин её близкий друг.

Словно читая её мысли, Джинни вдруг спрашивает:

— Луна, у тебя есть кто-то другой?

— А как ты поняла, что влюблена в Гарри? — интересуется Луна, пытаясь отвлечь от себя внимание.

Они почти дошли до воды, и она посылает чары, не позволяющие Лучику с разбегу прыгнуть в реку. Джинни отвечает не сразу. Может, она что-то не то спросила? Джинни редко скрывает свои обиды от обидчиков.

— Мне было десять, — насмешливо говорит она, — я увидела его на платформе и сразу всё поняла. Пока я была помладше, братья и близко не подпускали ко мне мальчишек, а потом Гарри пришёл и спас мою жизнь. Я очень старалась забыть о нём, но, к счастью, теперь в этом нет нужды, — она подбирает с земли палку и бросает её Лучику. — Гарри сделал мне предложение. Рон в курсе, но я хочу сначала сообщить всем братьям, а потом заявить об этом публично.

Луна прокашливается, потому что у неё вдруг пересохло во рту. Начало положено. Они становятся взрослыми. Это вовсе не плохо, нет. Она рада за Джинни.

— Поздравляю! — Луна обнимает свою самую первую подружку, и та в ответ сжимает её в объятиях и отстраняется со счастливой улыбкой.

— Спасибо, Луна. Хорошая получилась встреча, правда? Знаешь, я часто вспоминаю нашу поездку в Румынию. Кажется, это было совсем недавно, но я вернулась оттуда другим человеком.

— Я тоже, — признаётся Луна. — Там я поняла, что для некоторых людей очень важны доказательства. Если бы только мне удалось обнаружить кизляков…

— Они очень скрытные, — грустно отвечает Джинни. — Луна, а ты давно виделась с тем парнем, Рольфом?

— В последний раз на финальном матче.

— Может, я ошибаюсь, — продолжает Джинни, и у Луны возникает неприятное предчувствие. Вероятно, это мозгошмыги. Утром она забыла наложить защитные чары и наверняка проглотила одного. — Мне кажется, или это он?

От неожиданности Луна роняет палку для Лучика, и тот начинает прыгать ей на ноги. Она отвлекается всего на секунду — и вдруг видит перед собой Рольфа.

— Хочешь, чтобы я осталась? — шепчет Джинни, но Луна качает головой. Им с Рольфом проще и правильней поговорить вдвоём.

Точнее, втроём. Джинни пытается увести Лучика, но тот при виде постороннего так волнуется за безопасность хозяйки, что в конце концов Джинни его отпускает.

Рольфу и Луне есть на кого отвлечься и сгладить неловкость встречи. Рольф наклоняется к Лучику, чтобы познакомиться, тот думает не больше секунды и бросается облизывать ему лицо.

— Вот какой ты охранник, — с укором говорит Луна, беря щенка на руки. — Страшный, пока тебе не почешут живот?

Рольф усмехается.

— Он не виноват. Я мастер чесать животы.

Луна хмурится, потому что они ещё не полностью помирились, и Рольф снова становится серьёзным.

— Давай присядем, — с надеждой в голосе говорит он, указывая на поросший травой берег. — Ты вовсе не должна… Ты можешь вернуться к друзьям, как только пожелаешь. Я не хотел застать тебя врасплох. Просто зашёл к вам домой, и твой отец указал, как идти в сторону Норы.

Луна молча садится, держа Лучика на руках. Рольф может подумать, что книззл лишил её дара речи (она всегда наносит защитные чары, если Живоглот рядом, хотя Рольф об этом не знает), но сейчас у неё и правда нет слов.

К счастью, они выбрали тенистое место, потому что солнце палит нещадно. Рольф осматривает берег в поисках магглов, трансфигурирует жёлудь в миску для Лучика и наполняет её водой.

— Луна, прости меня за наш прошлый разговор. Я не собирался лезть в твою жизнь — я знаю, каково это. Дедушка постоянно вмешивался в мои дела на работе. Мне понадобились годы, чтобы доказать, что я чего-то стою, но даже сейчас все воспринимают меня в первую очередь как внука Скамандера. МакГиллиган хорош. Он обучал меня.

Слова Рольфа заставляют Луну вспомнить свой нелестный комментарий, и её щёки начинают гореть.

— И ты прости меня за мои слова. Я рассердилась, а когда я злюсь, то говорю, не подумав.

Рольф усмехается.

— Я тоже. Ну что, мир? — он протягивает ей руку, и на мгновенье — возможно, из-за воспоминаний Джинни — Луна словно переносится в жаркий и душный день в Румынии. Она жмёт ему руку, замечая, как вспотела её ладонь.

Рольф задерживает её пальцы, и Луна, впервые с того момента, как они присела на траву, смотрит ему прямо в глаза. Рольф сидит слишком близко. Она нервно сглатывает.

— Луна, я очень скучал. Я… расскажи мне, чем ты занималась?

Она волнуется, потому что Рольф явно чего-то не договаривает. Ей кажется, что-то произошло, потому что он отпускает её ладонь. Вот что бывает, если не наложить чары от мозгошмыгов на прикроватный столик. Папа её предупреждал.

— Я взяла щенка, — отвечает Луна, и Лучик как по команде начинает крутиться и спрыгивает с её колен. Она смеется, чувствуя, как спадает внутреннее напряжение. — Думаю, папа его очень любит, но ему не понравилось, когда Лучик сгрыз все фигурки мозгошмыгов. Прошлой ночью они с папой вместе выли на луну.

Луна улыбается: ночью она смеялась так, что у неё заболели бока. Папа немного обиделся и сказал, что больше не пригласит её повыть вместе с ними.

— Значит, Лучик? — спрашивает Рольф, наклоняется, чтобы почесать у щенка за ухом, и насмешливо поднимает бровь. Луна вдруг замечает, что путешествие пошло Рольфу на пользу. У него отросли кудри, и кожа стала заметно темнее от бразильского солнца. — Только не говори, что кличку придумал МакГиллиган, потому что так он за глаза называет тебя.

— Откуда ты знаешь, как он меня называет? — удивлённо спрашивает Луна. За время работы в офисе она ни разу не видела там Рольфа.

Луна чувствует что-то странное в его взгляде и интонации:

— Я спрашивал о тебе.

Кажется, мозгошмыги добрались до её желудка. Луна не знает, что делать с этой информацией, а потому просто гладит Лучика, который не отпускает неловких комментариев и не собирается через две недели уехать от неё в Бразилию. В возникшей тишине Рольф занимается тем, что обрывает и сплетает между собой растущие в траве ромашки.

— Как тебе мои записи? — он избегает её взгляда и смотрит на растущую полоску из цветов в своих руках.

— Каракули, — шутит Луна, потому что так у них в офисе принято называть заметки Рольфа, но она сразу сожалеет о сказанном. Ей самой не нравится слышать подобные ремарки в ответ на серьёзный вопрос. — По-моему, они чудесные. Мне всё время кажется, что я путешествую вместе с тобой.

Его пальцы ненадолго замирают, а затем быстро соединяют узлом края венка.

— МакГиллиган спросил, не хочу ли я взять тебя с собой до конца экспедиции.

Духота становится невыносимой. Вынув палочку из скрученных на затылке волос, Луна проверяет, нет ли поблизости магглов, а затем, не доверяя своему голосу, посылает невербальное охлаждающее. Она расправляет волосы и тяжело вздыхает. Опять, опять этот разговор. Но на этот раз Луна верит, что Рольф не будет действовать у неё за спиной.

— МакГиллиган считает, что в прошлый раз мы неплохо поработали вместе, и хочет узнать, чему ты научилась. Он говорит, что ты должна писать заметки вместо меня, потому что он не собирается тратить кучу времени на расшифровку моих каракулей, — Рольф проводит рукой по волосам и продолжает: — Луна, я хочу, чтобы ты поехала со мной, но, если ты против, я поговорю с МакГиллиганом. Подумай, кто ещё мог бы тебя взять в напарницы.

У неё перед глазами уже танцуют змеи, курупиры и неизвестные животные Южной Америки. Папа говорит, что ей нужно ездить и набираться впечатлений, и он сможет присмотреть за Лучиком до её возвращения.

— Ладно.

— Ладно — ты хочешь, чтобы я поговорил с МакГиллиганом?

— Ладно, я поеду с тобой, — поясняет она, в шутку толкая его рукой.

Рольф, пользуясь моментом, хватает её ладонь, и его лицо становится очень серьёзным. Луна чувствует, как по руке бегут мурашки, но не собирается отстраняться.

— Хорошо. Но я хотел сказать кое-что ещё, и очень прошу тебя не перебивать, иначе я никогда не доберусь до главного. Если ты не хочешь, чтобы я в будущем затрагивал эту тему, я не буду, но… Луна, ты мне нравишься. Это началось ещё во Франции, когда ты кормила Паломинов. Или даже в Швеции, когда ты появилась перепачканная грязью с головы до ног и заявила, что тебя не нужно спасать.

Даже если бы он не попросил её молчать, Луна вряд ли смогла бы что-то сказать. Она точно знает, что в Швеции и Франции Рольф ей совсем не нравился. Но это было давно. С тех пор всё изменилось. Анализируя свои чувства, она даже не предполагала, что Рольф может ответить взаимностью.

— Я боролся с собой. Чёрт возьми, Луна, когда я был в твоём возрасте, ты только собиралась пойти в Хогвартс! Но я не смог. После нашей ссоры, я даже… ты не представляешь, как для меня было важно, что ты читала мои заметки. Я писал их для тебя, все до единой.

— Ты не очень ясно выражаешь свои мысли, — честно говорит Луна, понимая, что кто-то из них должен быть прямолинейным. — Ты тоже мне нравишься. И совершенно неважно, сколько тебе было лет, когда я пошла в Хогвартс.

Его лицо озаряется улыбкой.

— Хорошо, девочка Луна. Ты, как всегда, разложила всё по полочкам, — он опускается рядом с ней на колени, кладёт ей на голову венок и ласково заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. — Посмотрим, получится ли у меня выразиться яснее.

________________________________________________

*Пиммс — традиционный английский крюшон для лимонадных коктейлей, в который добавляют лимон, огурец, клубнику и мяту.