Первый День Года (Рождественские истории) (гет)

— Ну и чего ты там встал? — строго спросил Дориан, упирая руку в бок. — Иди сюда.

Каарас, у которого почти получилось по стеночке добраться до дверного проема и скрыться с места действия, сокрушенно опустил голову.

Это был официально самый странный день на его памяти.

Начался странно он с самого утра. Под командованием Варрика группа крепких ребят во главе с Быком вперла в залу свежесрубленную ель, а заодно и целую гору снега, объявшую ее разлапистые ветви. Верхушка гулко стукнулась о противоположную стену, и на полу образовался ни больше ни меньше, а компактный Эмприз-дю-Лион.

Забравшись на ящик, гном не уставал руководить, сопрягая свои указы отсылками в андрастианскую историю, в которой Первый День имел наиважнейшее значение. Так Инквизитор, например, узнал, почему его не празднует большинство эльфов, и почему об этом так мало осведомлены гномы из Орзаммара. Каарасу, не придерживающемуся какой-либо религии, и самому известно было немного. Его осведомленность ограничивалась тем, что существовал некий праздник, когда большая часть человечества надиралась до беспамятства, собиралась вместе и пела песни. Впрочем, так можно было охарактеризовать любой людской праздник.

Ель была торжественно установлена в бадью с камнями, отряхнута от остатков снега и обмыта бренди из фляжки.

И с тех пор понеслось. Каждый житель Скайхолда считал своим долгом припереть из самых темных углов-тайников какую-нибудь неведомую штуковину и повесить ее на одну из веток. Так на них появились деревянные поделки одного бородатого мастера из конюшен, угольки, завернутые в фольгу ушастой девицей. Пахли они подгорелым печеньем. Из кузницы подтянулась Кассандра и развесила глиняные шарики на разноцветных лентах. Ближе к верхушке образовались непонятные высушенные овощи — без Коула тут не обошлось. Откуда-то даже проявились розовые трусы. Инквизитор не хотел знать, чьи они.

Все это походило на общее безумие. И Адаар был несказанно доволен, что кто-кто, а его человек не принимает участия в этой вакханалии. Дориан игнорировал в этот день все и вся. Он ни разу не высунулся из библиотеки, а на приглашение на завтрак так громко фыркнул, что с корешков книг поднялась столетняя пыль.

К вечеру, когда посетители ели рассосались, Инквизитор вздохнул с облегчением. Теперь его волновало только то, чтобы эта разноцветная бандура не рухнула посреди ночи. Учитывая, сколько вещей на нее понавесили, это было самым ожидаемым исходом.

Он окинул праздничное дерево взглядом последний раз и уже собрался отчаливать к себе, когда бойкий топот каблуков заставил его обернуться.

— Помоги же, — требовательно воскликнул Дориан, нагруженный какими-то шуршащими стопками бумаги.

Должно быть, все это время в библиотеке он над чем-то работал, а теперь был готов поделиться с Адааром открытием.

Инквизитор послушно принял пергаментную кипу. С некоторым удивлением он заметил, что это вряд ли были страницы из книги или еще каких-то работ. На них не было букв, зато их цвета были… очень необычными для книг.

— Смотри мне, не помни, — Павус погрозил кунари пальцем. — Это неделя работы.

Все-таки работы.

— Что это? — решился Каарас.

Дориан поставил на стол продолговатый кувшин, который также нес с собой, повернулся к нему и прищурился.

— Темный народ, — заключил он, но сдался. — Ладно.

Маг подобрался к Инквизитору и взял одну из маленьких стопочек за первый и последний лист. Разведя руки в стороны, он представил длинную бумажную ленту из маленьких элементов.

— Краска сохла четыре дня, — поделился кудесник. — Сегодня резал с самого утра, днем клеил, пальцы не чувствую.

— Что это?

Дориан недовольно встопорщил усы.

— Гирлянда.

— Гирлянда, — повторил Адаар. — Это что-то значит.

— Это украшение. В отличие от всего остального тут.

Павус скептически обошел ель кругом, на ходу сдирая особенно страшные, по его мнению, детали. Он избавился от всех угольков, спихивая их в бадью с камнями, а вот трусы, придирчиво осмотрев, оставил.

— И ты тоже, — вздохнул Каарас.

— И я тоже, — согласился Дориан, не став уточнять, что именно он имеет в виду. — Вот эта фигурка Андрасте просто варварская, но Кассандре наверняка дорога. Надо ее завесить каким-нибудь бантиком.

Удалив все неугодные элементы ели, маг начал разбираться с оставшимися, составляя их в какой-то ему одному ведомый порядок.

— В Тевинтере празднуют Первый День? — спросил наконец Инквизитор, устав стоять истуканом с какими-то ляндами, которые нужно было не помять.

— Я бы не сказал, что это такой уж значимый праздник, — пожал плечами Павус, ползая вокруг основания ели и обматывая его яркой лентой. — Не такой, как везде тут. Мы больше любим те, которые придумали сами. На деле не помню, чтобы мы отмечали его как-то, помимо чарочек сладкого вина и стандартных посиделок у камина.

— Ты неделю резал… вот это, — кунари осторожно пошуршал гирляндами, напоминая ему.

— Это да, — Дориан выпрямился. — Не могу допустить, чтобы главным символом праздника в Скайхолде была такая ужасная безвкусица, как это.

Он стоял напротив ели довольно долго, что-то прикидывая и приценивая. Каарас успел бесшумно сгрудить бумажные украшения и почти покинуть сцену, когда тот оглянулся.

— Ну и чего ты там встал? Иди сюда.

Кунари поджал хвост и засеменил в его сторону.

— Подсади меня.

Адаар подумал было, что он имеет в виду что-нибудь эдакое, и скромно затеребил крючки на пиджаке, но Павус так на него посмотрел, что он быстро выпрямился по стойке смирно.

Ухватившись за его рога, маг стал на ладони и подтянулся, довольно ловко перебазируясь на плечи.

Как оказалось, усадить Дориана на себя было половиной дела. Теперь Инквизитору приходилось беспрекословно следовать его приказам, перемещаясь то туда, то сюда, пока он подцепит все цветные бумажные ленты. Он не знал, от чего маг получает большее удовольствие — от того, что ель приобретает наконец вид, которого он стремился от нее добиться, или от того, что держится за рога обеими руками, управляя ими как вожжами.

— Тп-пру-у-у, — нога в изящном сапоге на меху застучала Каараса по плечу. — Назад. Мне нужно посмотреть на картину в целом.

Кунари закатил глаза и недовольно зашевелил носом, но послушался.

— О-о-о, это божественно, — ножки довольно заболтали по груди. — Только посмотри.

Руки мага нащупали лицо Инквизитора, будто проверяя, что он стоит с открытыми глазами и оценивает красоту, развернувшуюся перед ним.

— Не молчи, томатик, я знаю, тебе нравится, — Дориан наклонился ниже, гладя его по изогнутому рогу. — Тебе же нравятся красивые вещи.

— Нет.

— Тебе нравлюсь я.

— Да.

— Из чего можно сделать вывод…

— Никаких выводов.

Он помолчал немного, но Каарас больше не издал ни звука.

— Эх, ладно, мой словоохотливый возлюбленный, можешь меня спускать.

Маг соскочил с любезно предоставленных плеч и размял затекшие бедра.

Никого не было, и он наконец мог делать, что хотел.

— Вот с того угла я разгляжу все лучше, — заявил он, шествуя к стене слева и не забыв по ходу подтянуть кувшин, который принес до этого.

Адаар только улыбнулся, глядя, как тот вальяжно растягивается на массивном троне, предназначенном для его собственной задницы.

— Идеально.

Он заложил руки за спину, неспешно идя к нему. Павус постучал по горлышку и вытащил длинную пробку, крепящуюся к ручке на бечевке. Он поводил ладонями по глине, проверяя температуру. Еще не совсем остыло.

— Что это?

— Это мое.

Дориан прижал к себе сравнительно небольшой кувшинчик, зная, сколько жидкости может поглотить Инквизитор за один глоток, но потом подумал и нехотя протянул ему.

— Теплое вино с сиропом и специями, — пояснил он. — Сладкое и терпкое. Как я люблю. Сам настаивал.

Адаар осторожно глотнул и скривился. Напиток был похож на что угодно, только не на вино. Немного напомнило проспиртованное яблоко, которым он однажды был угощен. Или ложку бренди, уроненную в крынку меда. Или стопку крепленого, закушенную стаканом сахара.

Он закашлялся.

— Гадость.

— Много ты понимаешь, — возмущенно воскликнул Дориан, забирая у него свое вино.

— Приторно.

— Как будто это плохо.

Стараясь игнорировать Инквизитора и одновременно не слезать с трона, он перебросил ноги через правый подлокотник и демонстративно начал хлестать из теплого сосуда.

— И как я тебя только терплю? В декорировании ты профан, кухня тебе не доступна…

Каарас лишь вздохнул, опускаясь на коврик рядом. Он положил голову на живот мага, и тот больше не смог вспомнить того, что ему в нем не нравилось. Только наоборот.

Например, то, что он никогда не отказывался от нового.

— Туда можно было бы добавить немного кислого, — поделился мыслью Адаар, подставляя лоб под ласковую руку. — Всегда хорошо, когда есть немного кислого.

— Кислого, — с сомнением протянул Дориан.

— Апельсина, например.

— Хм, — мужчина почесал подбородок, будто нехотя признавая, что тот может быть прав. — Я подумаю над этим. У меня есть еще бутылочка. Оставил ее. Как раз на такой случай. Для революционных свершений в области кулинарии.

— М-м-м.

— Или же ее можно будет использовать для каких-нибудь шалостей.

Кунари задумался, имеет ли он в виду что-нибудь эдакое. С Павусом никогда нельзя было знать точно, говорит он прямо или играет со словами. Адаару, через силу составляющему сложноподчиненные предложения, было с ним трудно иногда. Но он любил трудности. Очень сильно любил, если говорить о Дориане.

Он устроил голову поудобнее и посмотрел на ель. Маг постарался на славу. Она действительно выглядела замечательно. И даже немного волшебно. Как он сам.

— Я вообще-то только что пошло намекал.

— О, — он знал, демон его забери, он знал, что это намек!

— Все, интим ты прошляпил.

Инквизитор насупился.

— Но… момент для поцелуя еще не совсем упущен.

Каарас поднял голову и посмотрел на его губы.

Пожалуй, вкус вина на них был лучше, чем в бутылке. Но апельсины на заметку он все же взял.