Первый. За гранью выбора (джен)

…и как мне описать все это? Они называли меня гением, светилом медицины, пророчили, как моими руками будет сделан огромный вклад в развитие генной инженерии и говорили еще много всего подобного…

Но я оказался бесполезен.

Просто смотрел, не в силах справиться с шоком. Чувствовал, как по рукам течет еще теплая кровь — ее кровь! — и ничего не мог сделать. Только отнести в машину и гнать что есть духу, позабыв обо всех правилах и условностях, в наивной попытке успеть, надеясь, что она продержится…

Мою младшую сестренку, единственного члена семьи, погубила случайность.

И горько, и смешно.

В наш век, когда прогресс уже далеко шагнул вперед и не собирается останавливаться; когда медики способны справиться фактически с любой из болезней; когда научились отодвигать чуть в сторону даже сам факт старения, человек оказался неспособен справиться с этим простым явлением. Не в силах противостоять случайностям.

Это нечестно.

Мысль о несправедливости с тех пор засела во мне столь глубоко, что я не мог от нее избавиться.

Я закончил обучение с отличием, был переведен в одну из сильнейших лабораторий мира, пусть для этого и пришлось переехать. Начинал, конечно, лаборантом, но быстро заслужил уважение коллег и, буквально год спустя, смог добиться собственной лаборатории.

Тогда я стал работать на себя, ради поставленной некогда цели, что уже давно превратилась в навязчивую идею. Мне в помощь выделили ассистента — паренька младше меня года на три. Должно быть, он точно так же был переведен сюда на практику после окончания учебы. Очень скоро этот человек стал для меня практически младшим братом.

Александр Рэй, или по-домашнему Лекс, очень быстро проникся моей идеей и был готов помогать, несмотря на необходимость работать во внеурочное время. Как я вскоре узнал, он тоже был один. Пусть и по другим причинам.

Нет, мы вовсе не собирались создавать лекарство от всех болезней — я прекрасно знаю, что воплотить в жизнь глупые мечты фантастов невозможно: панацеи просто не существует. Да и моя цель была совершенно иной.

Лекарство от случайностей, каким оно должно быть?

После долгих раздумий мною было принято решение создать средство, ускоряющее регенерацию человеческого тела. В разы. В десятки раз. Чтобы больше никогда не повторилось то, что я пережил несколько лет назад. Ведь малышке не хватило всего нескольких мгновений. Будь ее организм совсем чуть-чуть сильнее — трагедии не произошло бы.

Пять лет практически непрерывной работы — вот цена, которую мы с Лексом заплатили за первый полноценный вариант препарата. Мы зависали в лаборатории порой сутками, питаясь черте как, увлекаясь исследованиями настолько, что иногда забывали даже о сне. А ведь параллельно этому необходимо было выполнять и основные мои задачи. Что я и делал, часто с неохотой, считая их неизбежным отвлекающим фактором. После десятков различных вариаций, проб и ошибок был получен образец, который я признал завершенным. Теперь требовались проверки. Множество проверок сначала на животных, потом, в случае успеха, и на людях. Первыми подопытными стали крысы, и несколько мгновений я был безмерно рад, оно работало.

Минутой спустя мы узнали и о побочных эффектах.

Бешенство.

Все три крысы, будто обезумев, кидались друг на друга, впивались зубами, раздирали плоть противника в клочья, а убив — жадно пожирали. Выжила только одна, но ее я усыпил и сжег.

Препарат требовал доработки.

Но результаты множества попыток разнились лишь одним — временем, необходимым для того, чтобы безумие захватило подопытный организм. Не только крысы, я экспериментировал и на других животных, но на итог это никак не влияло. Однако однажды, случайно забыв в клетке с подопытными крысами кролика, я увидел удивительную вещь — обезумевшие звери не трогали другой вид. Кидались только друг на друга. Мне показалось это странным, но тогда я не придал значения…

Порядка года у нас было на то, чтобы попытаться как-то исправить эту странную ошибку. Но я не успел.

Полчаса назад… Это тоже случайность. Правда, теперь я мог сделать хоть что-то. Произошла какая-то авария, Лекс оттолкнул меня прочь из-под рушащейся конструкции, но сам…

Это проклятие. Мое собственное.

У меня не осталось выбора, кроме как вколоть ему последний вариант созданного нами препарата. И он сработал. Страшные раны затянулись за считанные минуты; цвет лица выровнялся; дыхание, пульс, все показатели — в норме. Сейчас он спит на небольшом диванчике в моей прихожей, а я пишу эти строки. Как закончится эта авантюра, я не могу даже предположить. Везти его в больницу нельзя. Выпускать отсюда — тоже.

Что мне теперь делать — не представляю. На всякий случай я ввел ему дозу успокои…

Всем привет. С неделю назад один человек связался со мной, попросил о встрече и передал эти данные. Заказ был оплачен вперед, хотя условия его сдачи меня удивили: мужик отказался назвать себя и позволил мне опубликовать восстановленный документ на своем ресурсе с условием общей доступности. Что я и сделал.

Теперь персонально для заказчика: дальнейшее восстановление данных невозможно, я сделал все, что мог. Да и что вы хотите: эти ваши файлы, если верить дате создания, почти столетней давности! (конкретный возраст указан в сопроводительном документе) Носитель поврежден. И чем-то заляпан. Я не стал вдаваться в подробности, чем именно.

Кроме опубликованного, в файле был ряд изображений. Я прикреплю те, что мне удалось восстановить, отдельным документом ниже. Но все же мой профиль именно тексты, так что там совсем мало. Не обессудьте.

На этом считаю свою работу выполненной.

Реставратор.