Сказка тысяча второй ночи (гет)

— Баб`у, ты тут? — Одиннадцатилетний Иллан, улыбаясь во весь рот, слетел по стертым ступенькам подземной лаборатории. — Вот, персики тебе думал принести, но дурак Махнур торопил, чуть не за руку меня волочь вздумал. Пэхой вообразил себя (1), не иначе, и…

— Садись и выслушай меня, внук, — строго сказал Бахтияр ибн-Лари Бессари. — Сейчас мы с тобой поговорим как мужчины. В месяце Сафар (2) ты отправишься жить в шахский сераль. Навс… надолго.

— Зачем это? Я наш дом люблю. Да не хочу я! — закричал Иллан. — Нет! Слышишь?! Ни за что! — Он покраснел от гнева, и сразу пламя во всех светильниках сначала взвилось, опаляя низкие своды потолка, а затем полыхнуло нестерпимо синим и, зашипев, погасло…

— Да, не хочешь, и я не хочу… — Безбородый чародей встал к мальчику спиной, и, щелкнув тонкими, как каламы (3), пальцами, возвратил огонь в медные чаши высоких шандалов (4). — Ты выслушаешь меня. Я знаю, плоть моей плоти, сын моего сердца, что ты умен и все поймешь. — Он медленно разворачивал белоснежную чалму — ткань молочной струей стекала в большой крутобокий чан темного металла. — Раздевайся, Иллан.

— Что же будет, дедуш… господин мой, что? — голос ребенка дрожал, но приказ старшего родича он выполнил безропотно.

Потупясь, скинул свой жилет малиновый, узорный; бубенчиками, литыми из серебра, тот звякнул мелодично о камни пола, и отразило эхо эти звуки. Порвал короткую рубаху с отделкой тонкой, будто облако воздушной. Распутав пояс, спустил просторные шальвары и, преступив над кучкой шелка, шнурки-повязки на щиколотках тонких разорвал. Всё зло, без вздоха… И встал, расправив плечи.

— Ты смелый. Так и надо. — Бессари подошел к чуть потупившему взор, прекрасному в своей наготе отроку. На кончиках длинных ресниц — алмазы слез.

— Ты еще не муж. И это хорошо. Вот тут и тут, — он дважды тронул пах мальчика зловеще блеснувшим в красноватых отсветах светилен кривым ножом, похожим на небольшой серп, — останутся два безобразных шрама. Но молоко и кровь ягненка, в которое ты окунешься, утешит боль до… самого порога терпению возможного. Ты будешь вслух, как хочешь громко, выкрикивать стихи, что выучил за зиму с учителем Аббасом, и вспоминать отрывки из Авесты, такие же причудливые, как неудобный язык зенд. И на мои вопросы громко отвечать… Ты можешь плакать, только двигаться не смей, предупреждаю. Я ни вязать тебя и ни держать не стану… А бронза луристанская, как только я тебе низ чрева вскрою, откроет тайну рода твоего, и в пароксизме последней боли ты узнаешь имя того, кто, дочь мою сгубив, тебя зачал...

— Я понял, — был ответ.

Маг Бахтияр кивнул и уронил в курильницу кусочки ладана, зерно аниса и локон дочери покойной, который он под такией (6) носил…

— Убит Рустам, и персы отступили.

Умар свой первый воинский поход на Византию вел, — начал речитативом Иллан. — Джахилийская поэзия характерна произведениями большого объема, поэты пользовали однозвучные рифмы. Лирическое вступление называется Насиб, потом следует описание — Васф, третья часть описывает путешествие поэта и зовется — Рахиль, восхваление — Касд, и заключает самовосхваление — Фахр… А-а-а-а! Рудаки-и-и, гуляя по узким ули-и-и-ичкам бедного квартала, увидел, как мальчик, напевая, играл с друзьями в орехи и…

— Ибл… и… — прошипело пламя, сжигая брошенный в светильник нож кривой… кровавый.

-------

* Касыда — твёрдая поэтическая форма народов Ближнего и Среднего Востока, Средней и Южной Азии. Название происходит от арабского корня, означающего «направляться к цели».

Корни касыды уходят в ещё доисламскую «джахилийскую» поэзию. Первоначально, протокасыда отражала ту стадию развития словесности, которая занимает промежуточное положение между фольклором и авторской литературой. Однако это идеальная модель касыды, которая использовалась не так часто и свидетельствовала о профессиональности поэта. Итак, касыда — это форма лирического стихотворения, выработанная арабской поэзией незадолго до Мохаммеда (в 6 век н.э.).

(1) пэха — ассирийский наместник провинции

(2) месяц Сафар — месяц мусульманского календаря, в переводе «быть пустым»; арабы в это время уходили в военные походы, оставляя дома.

(3) косо заточенные тростниковые палочки для письма

(4) шандал, шандала, муж. (от араб. sam — свеча и перс. dan — вместилище). Тяжелый подсвечник.

(5) Как описывал историк Кавказа, «в те времена в Аланских горах правили князья из ромеев (византийцев). Это были волки, а не правители. Они кастрировали красивых мальчиков и продавали их в рабство». Надо отметить, что в те времена, да и в более поздние, на Востоке начинают создаваться два типа евнухов. В первом случае, когда операцию проводили в детстве, удаляли все; оскапливали, при этом в результате жестокой операции погибали сотни красивых рабов. Их обычно покупали для гаремов, когда владельцы боялись, что скучающие жены и наложницы смогут развлекаться и с таким любовником. В зрелом возрасте удаляли только мошонку с яичками. Такой мужчина был способен совершить половой акт, но забеременеть от него женщина господина уже не могла. Этих евнухов часто приобретали для публичных домов, где их заставляли обучать девушек любовным играм.

(6) такия — островерхая шапочка, носимая под тюрбаном