И скучал.
Безумно тосковал по Отделу – и когда тоска эта становилась совсем уж невыносимой, шёл ко входу в Министерство и часами сидел там на лавочке и просто смотрел на выходящих оттуда сотрудников, высматривая знакомые лица. И те порой попадались – но, конечно же, делали вид, что не узнают его.
И это было ужасно обидно.
Когда родился их сын, стало совсем скверно: Астория была полностью поглощена мальчиком и почти не слушала больше жалобы мужа, ограничиваясь лишь время от времени дежурно-сочувственным:
- Ну напиши им – вдруг они согласятся.
О – он писал! Каждый день – и иногда даже дважды.
Но так ни разу ответа и не получил.
В конце концов он махнул рукой на дела и просто просиживал дни напролёт на скамейке у министерства – чуть наискось от входа. В любую погоду – никогда не пытаясь защититься ни от дождя, ни от солнца. И шептал иногда – еле слышно:
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
И однажды к нему на плечо опустилась тяжёлая рука, и знакомый до сладкой дрожи внутри голос Крокера произнёс:
- Вы действительно желаете продолжить наше сотрудничество, мистер Малфой?
- Да! – Драко вскочил и нервно вцепился в его руку. – Да, - повторил он, жадно на него глядя.
- В таком случае, я предлагаю вам подписать бессрочный контакт, - слабо улыбнувшись, сказал Крокер – и добавил: - Можете сделать это прямо сейчас.
- Спасибо, - прошептал Драко, чувствуя, как по его щекам текут слёзы и понимая, что он, наконец, по-настоящему счастлив.
Впервые в жизни.