Сотый

Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет — один против всех.

Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.

И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.

Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встаёт за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдёт за тобой
На виселицу — и в ад!

The Thousandth Man

One man in a thousand, Solomon says.
Will stick more close than a brother.
And it's worth while seeking him half your days
If you find him before the other.
Nine hundred and ninety-nine depend
On what the world sees in you,
But the Thousandth Man will stand your friend
With the whole round world agin you.

'Tis neither promise nor prayer nor show
Will settle the finding for 'ee.
Nine hundred and ninety-nine of 'em go
By your looks, or your acts, or your glory.

But if he finds you and you find him,
The rest of the world don't matter;
For the Thousandth Man will sink or swim
With you in any water.

You can use his purse with no more talk
Than he uses yours for his spendings,
And laugh and meet in your daily walk
As though there had been no lendings.

Nine hundred and ninety-nine of 'em call
For silver and gold in their dealings;
But the Thousandth Man he's worth 'em all
Because you can show him your feelings.

His wrong's your wrong, and his right's your right,
In season or out of season.
Stand up and back it in all men's sight
With that for your only reason!

Nine hundred and ninety-nine can't bide
The shame or mocking or laughter,
But the Thousandth Man will stand by your side
To the gallows-foot—and after!

Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета

THE LOVERS' LITANY
Eyes of gray—the sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer heads to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high.
None so true as you and I—
Sing the Lovers' Litany:—
"Love like ours can never die!"

Eyes of black—the throbbing keel
Milky foam to left and right;
Little whispers near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky,
Stars that sweep, and wheel, and fly,
Hear the Lovers' Litany:—
"Love like ours can never die!"

Eyes of brown—the dusty plain
Split and parched with heat of June.
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers' Litany:—
"Love like ours can never die!"

Eyes of blue—the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
"Mabel," "Officers," "Good-bye,"
Glamour, wine, and witchery—
On my soul's sincerity,
"Love like ours can never die!"

Maidens, of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cupid's debtor I—
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers' Litany:—
"Love like ours can never die!"