Отзыв к главам 25-26
Здравствуйте!
Какие контрастные главы! Одна – восточная сказка о любви, другая – жестокая проза ненависти… Пойду по порядку.
Очень люблю лошадей, даже немного занималась верховой ездой, увы, не так долго и усердно, как хотелось бы. После прочтения этой главы поняла, что теперь мечтаю увидеть игру в човган. Спасибо, что не перестаете погружать нас в экзотические реалии, традиции и обычаи загадочного Востока, а конкретно – Турции. Очень нравятся новые слова, которые приятно распробовать на вкус, «пштени», по ощущениям похоже на воздушную турецкую халву!) Развлечения Харуна и Ярен вышли поистине королевскими, я будто вместе с ними отдохнула под нагретым пледом за вкуснейшими закусками и напряженно-увлекательной игрой. Мельчайшие бытовые подробности, яркие детали, разбросанные тут и там меж диалогов героев самоцветами, превращают историю в путешествие по сказочной пещере сокровищ. Уже которую главу я выношу из прочтения не только переживания за героев и любование развитием их отношений, но и новые знания, а также крепнущее очарование турецкой культурой.
Харун и Ярен решили порадовать друг друга – как мало на самом деле нужно, чтобы сотворить что-то прекрасное для того, кого любишь, а когда желание обоюдно, вы оба попадаете в сказку. Зухра восходит на небо, чтобы пролить свет искренности в отношения. Даже когда в моменте все кажется идеально, стоит не полениться и копнуть глубже. Ярен в этой главе превозмогает страхи один за другим. Приглашает Харуна на игру, где участвуют лошади, которых боится. Он, зная о ее страхе, делает все, чтобы она получила удовольствие. Заговаривает с Харуном о своих прошлых ошибках, когда момент, казалось бы, наиболее неподходящий, так просто разрушить все волшебство и рухнуть обратно, в старые склоки, но… это случилось, будь и Ярен, и Харун прежними. Теми, кто мог скандалить, снимать обручальное кольцо, закатывать истерики… Обращаться к прошлому, где осталась рана, пусть зарубцевавшаяся, важно. А то потом может еще ого-го как выстрелить в самый неподходящий момент, предательски. В этой главе благодаря контрасту с флешбэком особенно ярко видна перемена, случившаяся с Ярен. Даже, лучше сказать, прожитая Ярен. Достигнутая. Я очень хорошо понимаю ее поведение во флешбэке, мне и горько за нее, и жаль ее. Ей страшно, горько, обидно, она злится, и весь этот лавовый поток неосознанных, непроговоренных эмоций вырывается из нее сногсшибательным деструктивом. Их брак висит на волоске, но она не думает о Харуне, только о себе, точнее, о своих амбициях, которыми она маскирует страх перед будущим. Ее властолюбие и попытки использовать людей на самом деле исходят из глубокой неуверенности в себе, в своем положении, в непонимании, что на самом деле нужно для счастья и спокойствия. Харун, конечно, охреневает от наполеоновских планов Ярен, и никакого уважения к ее аппетитам не испытывает от слова совсем. Он жестко пытается отрезвить ее. Даже странно подумать, что идея разделять и властвовать, бороться против родственников всерьез, а не в кухонных ссорах, может захватить ум молодой женщины, что в ней разжигается тигриная ярость… А потом, уже повзрослев всего-то за несколько месяцев (но каких! Ведь это переход в другую жизнь), она признает: все, что у нее было, что ее сформировало, это «двадцать лет стен». И это страшно. И Ярен признает и этот страх, и глядит ему в лицо. А Харун снова делает все, чтобы помочь ей устоять в этой борьбе. Выслушивает, принимает, и на этот раз сердце у него болит за нее, ставшую любимой и такой родной.
Финальная сцена близости выглядит психологической кульминацией не только приятно проведенного дня на сказочном турнире, но и преодоления тех давних ссор и тернистого пути до истинного счастья и доверия. Это близость на всех уровнях, где в основе всего – доверие и забота о любимом человеке, любование, желание, игристая страсть, нежность и трепетность, тепло и безопасность. Мне очень нравится мысль, что честный, трезвый и осознанный брак, строящийся (ибо брак – дворец, который постоянно разрастается и вширь, и ввысь, и едва ли уместно употреблять совершенный вид) на доверии и постоянном самосовершенствовании ради общего блага, только углубляет и украшает взаимное притяжение, делая тысячу и одну ночь вместе все сказочней и сказочней.
Следующая глава вернула нас в реалии жизни молодых родителей, и, ей-богу, сердце сжимается теперь еще чаще. За беременную Ярен переживала, а теперь новорожденный Ахмет вот он, на руках, и то время, которое он провел не с мамой и папой, как ножом по сердцу и для персонажей, и для вашего сентиментального читателя)) Для меня впервые оставить ребенка на пять часов с бабушкой и дедушкой было огромным стрессом (я ездила сдавать выпускной экзамен, но волновалась не о нем, а только о том, как там птенец, плачет ли, голодный ли, сумеет ли заснуть…). А тут оба родителя попали в больницу, и моя первая мысль – сохранила ли Ярен грудное вскармливание х) Очень тревожно за них, и сцены, где они с Ахметом, как бальзам на душу. Особенно мерещащийся плач, даже когда ребенок тих)))
Но. Кто бы мог подумать, что ждет нас в финале. Я просто в шоке. Просто в шоке. Стекло. Если вы дойдете в МЗ до главы, где в финале тоже сплошное стекло, то вот там родилась шутка о том, что это уже не символ, это самоирония авторская… Но если серьезно, то это какой-то трындец. Почему-то режет, кхэм, до жути остро, прямо до дрожи. Как будто если бы это были бугаи с пистолетами или поджог, стало бы легче. Наверное, потому что накрошить стекло в капсулы от лекарств, это настолько подло, грязно и жестоко, это гиблое зло так усердно маскируется под целительную силу, что бессильная злость берет, и вот знаете, я там не раз под другими главами писала про возможность раскаяния Фюсун, про хоть какую-то искру надежды, но как-то под этой главой такого писать не хочется. Хочется, чтобы она получила по заслугам – ну и, думаешь, что, чтобы она кофе с битым стеклом выпила, что ли?.. Не знаю. Не знаю, но это просто ужасно, мне бесконечно жаль главных героев и горько за них, плакать хочется за Ахмета, который дважды чуть не остался без родителей, малыш двух недель от роду… Чуть оставив эмоции, скажу, насколько здорово, до мурашек, описано пограничное состояние Харуна, когда ему стало плохо и он бросился к Ярен. А она там лежит с ребенком, почти мертвая… Очень сильная сцена, ярчайший финал.
И немного о новом персонаже.
Юханна… крайне отталкивающая личность – это абстрагируясь от того, что он так или иначе причастен, судя по всему, к отравлению. Мне почему-то напомнил Горбатого из «Места встречи…». Резкий, подвыпивший, агрессивный, фамильярный, бандитская рожа. Харун как всегда восхищает в сцене в ресторане мастерством дипломатии, ну, после схватки с львицей этот шакал ему не страшен, хотя напрячься приходится – и, увы, как оказалось, не всегда львы и шакалы враждуют, если эти объединились для мести, то вышла она жутчайшей.
Несмотря на неприятную личность Юханны, хоть что-то занятное он сказал: о том, как Фюсун, оказывается, первая влюбилась в Эрхана и «таскалась» к нему на раскопки… Возможно, это уже упоминалось, но встретить доказательство того, что и эта свирепая львица могла потерять почву под ногами по такому поводу, как влюбленность… Ей-то покорны не только все возрасты, но и все типы людей. А, может, это крохотное напоминание, что когда-то и у Фюсун сердце могло зайтись не от предвкушения кровавой расправы, а от нежного чувства – уж на какое она была способна.
Огромное спасибо за историю! Я в трепете.

П. С. Не знала, что «Харун» - это Аарон! Спасибо за такую информацию, очень люблю, когда обыгрываются имена, а также прослеживать их трасформацию от культуры к культуре.
П. П. С. Муса очарователен.