Подошла еще одна, на первый взгляд, вполне обычная, Гермиона. Она преспокойно и без приглашения села за тот же столик, достала из сумочки, украшенной мелкими черепами и бусинами, длинную тонкую трубку и неторопливо принялась ее раскуривать. Не успела она выпустить несколько красивых колечек дыма, как ее облик "поплыл", и вот на том же месте предстала чернокожая девушка со смоляными кудряшками, но с теми же чертами лица. Оценив реакцию присутствующих, она посмотрелась в зеркальце, вынутое из той же сумочки, вздохнула, а затем произнесла:
- Опять маскировка мамы барахлит. Совершеннолетие...
Еще через несколько минут всеобщего молчания и семь колечек, она добавила с видом "ну это же всем известно":
- Что? Я дочь вождя племени Тумба-Юмба.
NAD:
Лихо по земле неслось, ощеренным смерчем сметая.
Где ступал сапог врага, шелохнуться не смела пичуга.
Забрали кормилицу Зорьку, пустая стоит кладовая,
И страх поселился в сердце, и каждый растерян,...>>Лихо по земле неслось, ощеренным смерчем сметая.
Где ступал сапог врага, шелохнуться не смела пичуга.
Забрали кормилицу Зорьку, пустая стоит кладовая,
И страх поселился в сердце, и каждый растерян, испуган.
А гад глумится, куражится, «курка, яйка» ему подавай,
И не сдержит его хлипкой хаты дверочка.
Насыпать ему, сволочу, крысиного яда в каравай!
Да нельзя… Кряхтит на лавочке Верочка,
Славка и Юрка гоняют чумазую бульбу,
И выть хочется, и спазм сжимает горло.
Но упрямится, цветёт на болоте багульник,
И она не сдастся, как бы судьба не припёрла.
Врага - под зад коленом, прогонят метлой поганой,
И не будет стонать земля от проклятой химеры.
И будет детство. Босоногое, голодное, рваное…
И невозможно счастливо-светлое. У солнечной Верочки-Веры.