#даты #литература #длиннопост
#звери #зверики #зверьё — однозначно-не-моё!
При любых Поворотах Судьбы:
а) займи прочную, надежную позицию и хорошенько укрепись на ней;
б) растаращи вибриссы во все стороны, чтоб держать ситуацию под контролем!
Тяжело дыша, мальчуган остановился и протянул мне веревочку. С конца ее свисало крохотное существо с розовыми лапками, розовым хвостом и красивыми темными глазками, в кремовом меху над которыми прятались вскинутые, как в постоянном удивлении, брови. Это и был долгожданный лунный увари, он же мышиный поссум.
Дж. Даррелл. Три билета до Эдвенчер
Короче, как вы уже поняли, сегодня родился еще один хороший человек.
100 лет Джеральду Дарреллу!
Про свою жизнь он рассказал в собственных книгах. Про животных — тоже. Звери, птицы и родственники описаны Дарреллом так, что соревноваться с ним не стоит.
Разве что показать кое-кого из его героев…
К сочинительству Джеральд приступил по совету своего старшего брата — известного писателя-модерниста Лоренса Даррелла (да, это тот самый «Ларри»). И совет оказался на редкость удачным.
Ангвантибо, он же калабарский потто; его поиск описан в первой книге Даррелла — «Перегруженный ковчег».
На дне корзинки, глядя на меня большими золотистыми глазами, сидел ангвантибо — тот самый ангвантибо, на поиски которого я мобилизовал в свое время всех охотников Эшоби.
В жизни, к сожалению, очень редко встречаются минуты полного, совершенного счастья. Именно такие редкие минуты я пережил при виде пойманного ангвантибо.
Он немного походил своим плотным золотисто-коричневым мехом, сутулой спиной и яркими бусинками глаз на игрушечного плюшевого медвежонка. Величиной он был с месячного котенка; по сравнению с толстым, покрытым густым мехом туловищем ноги его казались длинными и тонкими.
(А глаза и нос — ну прям как с иконы византийского письма...)
Вот еще одна пучеглазая африканская очаровашка с носиком-курносиком — галаго:
Именно такими я рисовал в воображении эльфов: тонкая зеленовато-серая шерстка, длинный, гибкий и пушистый хвост. Розовые руки великоваты не по росту, пальцы необычайно длинные и худые. Уши очень большие и кажутся полупрозрачными, такая на них тонкая кожа, уши эти словно живут своей отдельной жизнью: то складываются веером и тесно прижимаются к голове, то становятся торчком, навостренные, прямые, как бледные водяные лилии. На половину лица — громадные темные глаза, каким позавидовала бы даже самая самонадеянная сова.
Одна из книг Даррелла называется «Поймайте мне колобуса».
Колобусы, или гверецы, или толстотелые обезьяны (по загадочной таксономической причине толстотелые обезьяны — сюрприз! — являются подсемейством тонкотелых обезьян) долгое время истрeблялись из-за роскошного меха, и сейчас им грозит исчезновение. Дарреллу удалось не только поймать этих красавцев, но еще и добиться, чтобы они размножались в неволе.
Мы побежали к клетке. Три самки буквально вырывали друг у друга беленького (у колобусов детеныши всегда белые) малыша: сразу и не поймешь, которая из них мамаша.
Даррелл любит выразительные сравнения.
В светлом круге луча фонарика сидела карликовая сова — птица размером не больше воробья. Она глядела на меня круглыми желтыми глазами с молчаливым негодованием священника, который в середине службы вдруг обнаружил, что органист пьян.
А панголина Даррелл называет — «ожившая сосновая шишка с хвостом», и точнее не скажешь.
Вот маленькое, но приятное недоразумение из серии «потерял рупь — нашел два»:
Вскоре сторож появился, держа панголина за хвост и сияя от удовольствия. Я отнес панголина к ящику, отметив про себя, что панголин как будто значительно вырос. Открыв ящик, я стал перестилать на дне его сухие банановые листья; неожиданно моя рука наткнулась на что-то круглое, твердое и теплое. Свернувшись под банановыми листьями, в ящике лежал панголин. Оказалось, что сторож поймал совершенно другого представителя этой породы.
Панголин может сидеть на задних лапах, опираясь на хвост. При опасности сворачивается в клубок так, что развернуть его под силу только тигру или леопарду… если они вытерпят запах отпугивающей жидкости из анальных желез панголина. (На*** на врага — пусть бежит в смятении и страхе!)
В «Гончих Бафута» описана эпичная охота на карликовую соню-летягу.
Голова у зверька большая, округлая, уши маленькие, остроконечные, как у эльфа. Глаза черные, как смоль, маленькие и довольно выпуклые... Пожалуй, самое любопытное в этом зверьке — летательная перепонка, которая тянется по бокам его тела. Это длинная полоса тонкой кожи, приросшая одним концом к лодыжке задней ноги... Когда зверек не летает, перепонка свернута и прижата к боку, совсем как бывает прижат к стене раздвинутый занавес в театре...
Немало удивительного повидал я на своем веку, но полет летяг не забуду до самой смерти.
Когда ты сам себе ковер-самолет… с хвостом:
Пимпла — цепкохвостый дикобраз, проживает в Южной Америке.
— Господи боже! — сказал Боб, когда животное развернулось мордой к нему. — Это еще что такое?
— Это, — сказал я, все еще прокашливаясь, — это не что иное, как пимпла, самая настоящая, живая пимпла.
Размерами он был со скотч-терьера и сплошь утыкан длинными острыми иглами, черными и белыми. Лапы у него были маленькие и толстенькие, хвост длинный, цепкий и волосатый. Но самое смешное в нем была его морда. Из всей этой массы иголок выглядывала рожа, до того похожая на лицо покойного У.К.Филдса, что просто дух захватывало: тот же большой нос картошкой, шмыгающий во все стороны, а справа и слева от него маленькие, хитрые и в то же время несколько печальные глаза, в которых стоят невыплаканные слезы.
Рассматривая нас со всей зловредной проницательностью великого комика, дикобраз сжал передние лапы в кулаки и закачался на месте, словно нокаутированный боксер, готовый рухнуть на ринг. Затем, забыв о своем кровожадном боксерском ремесле, он сел на свои жирненькие окорока и стал тщательно очесывать себя.
Поймал зверя? Но твои проблемы на этом еще не кончились!
Гигантский муравьед:
Мы направились по саванне напрямик к тому месту, где оставили Боба, и добрались туда немного раньше буйвола. Там творилось что-то невообразимое: муравьед поистине неимоверным усилием высвободил из веревок лапы, вспорол мешок и наполовину вылез из него. К нашему появлению он как сумасшедший скакал по кругу с мешком на задних лапах, словно в спадающих с брюха штанах, а Боб преследовал его по пятам.
— Вот вы приехали, а у меня все вертится в голове, — сказал он.
А вот тоже муравьед, но какая разница! Нередко загораются идеей завести такое чудо-юдо дома, но увы: в неволе они долго не живут…
Животное было дюймов шести в длину, крутобокое, словно котенок, и одето в густую и шелковистую рыжеватую шубу, мягкую, как кротовый мех. Оно держалось на ветке, уцепившись за нее необычной формы когтями и обвив ее своим длинным хвостом. Когда я притронулся к его спине, оно с невероятной быстротой проделало какое-то странное движение: выпустило ветку из передних лап и село торчмя, удерживаясь на ветке хорошим треножником — хвостом и когтями обеих задних лап; передние были вскинуты над головой, как у ныряльщика, готового прыгнуть в воду. С воздетыми к небу лапами он словно взывал к Всемогущему о помощи и защите, и тут мне стало ясно, откуда пошло местное название животного — Слава Богу.
https://vkvideo.ru/video-153690137_456240812?ref_domain=yastatic.net
На самом деле это не «хенде хох», а боевая стойка. И не вводите лучше эти шесть дюймов во искушение. Хоть и шесть дюймов, да все наши! А носик-то, носик зацените!
Если что — на фото лапки у него не ранены: они в натуре такие вот мозолистые, да…
Все, кто читал «Три билета до Эдвенчер», наверняка помнят историю капибары, которая посреди ночи стала буянить в палисадничке перед отелем, звенькая зубом о струны своей клетки, так что отчаявшиеся звероловы решили оттащить ее подале, к музею, под присмотр сторожа. А ведь капибара — это не только водоотталкивающий мех, но и 60 килограммов диетиче — хм, короче, живого веса!
— Заткнись! — прошипел я.
Капибара продолжала солировать.
…Хотя до музея было каких-нибудь полмили, мы трижды останавливались передохнуть, и капибара трижды наигрывала нам свои мелодии. Наконец мы обогнули последний угол, вот уж и ворота музея показались — и тут мы наткнулись на полисмена.
Мы все трое остановились и с подозрением воззрились друг на друга. Полисмен явно недоумевал, с чего бы это двум расхристанным джентльменам волочить по улицам гроб в такой час, когда им полагается быть в постели… Он кашлянул и произнес:
— Добрый вечер. Чем могу быть вам полезен?
Тут только до меня дошло, до чего трудно сколько-нибудь убедительно объяснить полисмену, зачем нам загорелось в час ночи проносить по улицам капибару в гробу.
…И лицо полисмена, когда он открыл «гроб» и увидел ЭТО. Вот эту вот морду кирпичом:
Златокрот африканский описан в книге «Натуралист на мушке», посвященной теме киносъемки животных. (Никакие капризы «человеческих» кинозвезд уже не впечатлят режиссера, который часами крутился, пытаясь добиться от зверька выполнения нужного трюка, и тот наконец выполняет его… когда изнемогший оператор выключил камеру.)
От европейского крота, с которым у него очень большое внешнее сходство, он отличается главным образом необычайно шелковистым мехом, сверкающим, словно золотая канитель.
Пяти дюймов длиной, он походил на снующий в ящике с землей мохнатый слиток золота. Обычно он был золотистым, но стоило солнечному лучу под определенным углом упасть на его блестящую шерстку, как он становился зеленым, лиловым и даже пурпурным!
Южноамериканские обезьянки саймири; местное название — сакивинки:
Это были нежные, хрупкие существа, одетые сплошь в зеленоватый мех, за исключением черных мордочек, отороченных желтым мехом, да больших белых ушей. Глаза у них были светло-янтарные, а их обращенные ко мне мордашки неодолимо напоминали куртинку анютиных глазок. Головы у них были самые необыкновенные, какие-то выпуклые и яйцеобразные, и казались непомерно большими на их хрупких телах.
Тоже южноамериканская птичка — прямо игрушка. А живет она в норках на обрыве и охотится на мелких рыб.
Были здесь и мои любимые карликовые зимородки, предпочитавшие сидеть на самых тоненьких сучках, обхватывая их кораллово-красными лапками…
Ленивцы спят около 20 часов в сутки, и до 2/3 массы их тела может приходиться на еду в желудке (обычно это листья). На землю с деревьев спускаются примерно раз в неделю, чтобы оставить помет. Чем не стиль жизни? То-то у него улыбка такая довольная!
Каждый волосок ленивца имеет шероховатую желобчатую поверхность и на ней есть растительность — какой-то вид водорослей, — придающая волосу зеленоватый оттенок. Это то самое растение, которое можно увидеть на гнилых изгородях в Англии, ну а во влажной, сырой атмосфере тропиков оно пышно разрастается на шерсти и придает ленивцу отличную защитную окраску. Это единственный в своем роде случай симбиоза растения и млекопитающего.
А помните птичку, которую Даррелл прозвал Кутбертом? Она еще отличалась такой отменной общительностью!
Гокко, он же кракс, — тропическая древесная курица. Хорошая такая курица, под 5 кг весом. Так что спотыкаться об нее — себе дороже, знаете ли.
Кутберт решил, что чуточку внимания ему не повредит, и, шумно хлопая крыльями, взлетел на стол. Он медленно прошелся по столу, довольно питпитпиткая, и хотел улечься на дневнике. Я оттолкнул его. С видом оскорбленной невинности он отступил назад и опрокинул чернильницу. Пока я вытирал стол, он скрепил две страницы моего дневника своей личной печатью. Она была велика и весьма липучего свойства, поэтому испорченные страницы пришлось переписать. В конце концов мое терпение лопнуло, и я спихнул его со стола, после чего он с надутым видом удалился в угол.
Немного погодя явился Боб развешивать гамаки, и Кутберт встретил его с восторгом. Пока Боб сосредоточенно выпутывал гамаки из веревок, Кутберт тихонько подобрался к нему со спины и лег у него под ногами. Единоборствуя с гамаком, Боб сделал шаг назад, наткнулся на лежащую под ногами птицу да так и растянулся во весь рост на полу. Кутберт панически заверещал и снова забился в свой угол. Потом, улучив момент, когда Боб, как ему казалось, вновь увлекся делом, Кутберт выполз вперед и улегся у него на ногах. Ну а уже потом я услышал только звук падения тела — это Боб рухнул на пол под тяжестью гамаков. Из-под вороха москитных сеток и веревок выглядывал Кутберт и негодующе питпитпиткал.
Вомбат, наряду с коалой, — одно из самых знаменитых сумчатых Австралии.
Выйдя из кустов, вомбат на секунду остановился и с каким-то грустным видом громко чихнул. Потом встряхнулся и, уныло волоча ноги, зашагал прямо на меня — этакий игрушечный мишка, который знает, что дети его разлюбили. Совершенно убитый, ничего не видя перед собой, он продолжал приближаться ко мне, явно поглощенный какими-то очень мрачными мыслями.
Наружность обманчива: вомбат способен бежать со скоростью 40 км/час, а на коротких дистанциях — 60 км/час.
Еще одна австралийская сумчатая зверушка с замечательным именем:
Зверек брел по опавшей листве и усиленно что-то вынюхивал; время от времени он останавливался, чтобы поскрести землю своей аккуратной лапкой, — видимо, искал насекомых.
— Кто это? — прошептала Джеки.
— Это длинноносый бандикут, — шепнул я в ответ.
— Не остри, — прошипела она. — Ответь толком.
— Я не виноват, что их так называют, — рассердился я.
А длинноносый бандикут, не подозревая, что моя жена не верит в его существование, между тем вспахивал носом кучу листьев, словно бульдозер какой-нибудь диковинной конструкции.
Сумчатые белки (беличий поссум) долго считались вымершими. В 1961 г. удалось найти небольшую популяцию, но этот вид и сейчас имеет статус вымирающего.
Это было так же невероятно и так же волнующе, как если бы мне вдруг преподнесли живых додо или детеныша динозавра. Лежа у меня на ладонях, плюшевые зверушки подергивали носами и ушками и глядели на меня большими темными глазами, еще мутноватыми от столь бесцеремонно нарушенной сладкой дремоты. Животные были ростом с галаго, мех — гладкий и мягкий, как у крота, с красивым узором из пепельных, белых и черных полос, а волоски на беспокойных хвостиках — тонкие, словно нити стеклянной ваты. У них были округлые, добродушные мордочки и крохотные, изящные лапки.
Гаттерия, она же туатара, обитает на малых островах Новой Зеландии.
Для человека непосвященного туатара — попросту крупная, внушительного вида ящерица; на самом же деле — и этим объясняется, почему натуралисты вроде меня не могут равнодушно смотреть на нее, — туатара вовсе не ящерица. Своим строением она настолько отличается от ящериц, что, когда туатару открыли, для нее учредили особый подкласс «клювоголовые». А вскоре выяснилось к тому же, что туатара — настоящее, живое доисторическое чудовище.
Еще один абориген Зеландии — какапо, которого называют также совиным попугаем:
Обитатель ящика смотрел на меня свирепо, точно престарелый полковник, которого разбудил в клубе пьяный младший офицер. Помимо своеобразной внешности у какапо есть еще две особенности. Во-первых, он редко летает, да и то очень неуклюже, чаще же всего совсем не по-попугаячьи бегает по земле; во-вторых, он ведет ночной образ жизни.
Книга «Золотые крыланы и розовые голуби» посвящена экспедиции на Мадагаскар, где сохранились уникальные эндемические виды животных.
Розовый голубь:
Голубь спокойно лежал на моих ладонях и не думал вырываться, только помаргивал, как бы слегка удивленный необычным приключением...
Рассматривая его вблизи, осязая пальцами шелковистое оперение, улавливая ровное дыхание и трепетное биение сердца, я вдруг ощутил глубокую печаль. Передо мной была одна из тридцати трех особей погибающего вида, который, подобно жертвам кораблекрушения, влачил зыбкое существование на криптомериевом плоту.
А это как раз золотой крылан, или мадагаскарская летучая лисица.
Посмотришь в бинокль — в первую минуту кажется, что мангиферы увешаны странными мохнатыми плодами шоколадного и рыжеватого цвета, но когда крыланы зевали и потягивались, становились видны перепончатые, как зонт, кожные крылья… Округлые головы с маленькими аккуратными ушками и короткими притупленными мордочками придавали им сходство с шпицем.
И какая поза эффектная, оцените. Не то мистер Икс при исполнении коронной арии, не то граф Дракула в плаще:
Тенреков называют еще щетинистыми ежами. Однако они, как говорится, не только не родственники, но даже не однофамильцы, т. к. относятся к разным надотрядам.
Тенреки — забавные примитивные зверьки; они двигаются будто покрытые иголками маленькие заводные игрушки. Возьмешь в руки такую «игрушку» — она сердито наморщит мягкую кожу лба. А еще эти зверьки чрезвычайно плодовиты, занимая в этом смысле первое место среди млекопитающих (один из видов тенреков может принести до 31 детеныша в помете).
Крупнейший из ныне живущих лемуров — индри. Его «пение», которое упоминает Даррелл, можно послушать вот тут. Нажмите — и получите незабываемые 17 секунд!
Это пение, звучащее, как правило, между 7 и 11 часами утра, исполняется дуэтом и слышно на расстоянии 2 км. (Отчего первая фраза из нижеследующей цитаты может быть отдельными нервными личностями воспринята как утонченное издевательство.)
Какое счастье делить мир с таким замечательным животным. Но как долго будем мы наслаждаться этим счастьем? Если леса исчезнут — а они исчезают, — то и индри исчезнут вместе с ними. Утром перед отъездом мы с Ли вышли на дорогу, ведущую к лесу, и стояли, слушая пение индри, а небо из зеленого становилось синим. Из леса доносилась трогательная, печальная, невероятно красивая и грустная песня индри. Это лучший голос леса, настоящий голос Мадагаскара.
Ай-ай, или руконожка мадагаскарская.
Он спустился ко мне по веткам из темноты. Его круглые гипнотизирующие глаза сияли. Похожие на ложки уши вертелись туда-сюда независимо друг от друга, как радары. Белые усы подергивались и шевелились, точно антенны. Черные руки с тонкими, пожалуй даже утонченными, пальцами — из которых третий был особенно вытянут, — изящно цеплялись за ветки, подобно тому как изящно бегают по клавиатуре пальцы пианиста, играющего сложную пьесу Шопена. Он был похож на ведьминого Черного Кота из сказки Уолта Диснея; впрочем, вы, возможно, сочли бы его за пришельца с Марса, прибывшего на летающей тарелке — если, конечно, таковая когда-либо оттуда являлась. Короче, вообразите ожившего и выбравшегося из лесной чащобы героя Кэрролловой Страны чудес.
Последний представитель вида (предпоследний вымер 1000 лет назад). В свете этого, пожалуй, надо сказать спасибо суевериям мальгашей, которые считают, будто убивший руконожку умрет не более чем через год. Ее настоящее имя на мальгашском языке до сих пор неизвестно науке, так как его боятся произносить вслух. По этой же причине животное совершенно не упоминается в местном фольклоре.
Итак, перед вами мадагаскарский Тот-Кого-Нельзя-Называть!
Тупайя — зверек тропических лесов Юго-Восточной Азии.
Тупайи, похожие на белок, с длинными острыми мордочками и розовыми носиками, которые непрерывно подрагивают, будто стрелка счетчика Гейгера, — снуют по ветвям и перебегают с дерева на дерево по лианам, опутавшим все стволы своими петлями, словно катаются по американским горкам. С первого взгляда простительно принять тупайю за неудачную помесь белки и крысы, и вы бы, пожалуй, удивились, а возможно, и возмутились, скажи вам кто-нибудь, что перед вами — ваш родич, а ведь тупайя сродни многочисленной группе приматов, объединяющей и лемуров, и человекообразных обезьян, и аборигенов, и членов парламента.
Тупайя знаменита помимо прочего и тем, что хронически пьянствует, попивая нектар бертамовой пальмы, содержащий почти 4% спирта. Ее организм расщепляет алкоголь гораздо эффективнее, чем человеческий, причем без вредных последствий.
В этих же краях обитает толстый лори.
И не обольщайтесь его трогательным видом: это ми-ми-ми страшно ядовито. Завидев врага, лори начинает — в буквальном смысле — кусать себе локти: железы на передних конечностях выделяют яд, который, попадая на зубы лори, способен при укусе вызвать удушье и смерть даже у человека. Это единственный в мире ядовитый примат. Так что официально торговля лори незаконна. Но всё это, разумеется, не причина оставить несчастное животное в покое: лори иногда держат в качестве домашних питомцев, приобретая их на черных рынках. Варвары-продавцы безопасности ради просто вырывают зверькам зубы.
Обычно лори передвигается с живостью и прытью пожилого и весьма тучного священника, страдающего грудной жабой и вросшими ногтями. Подобная медлительность помогает подкрадываться к добыче, но она обманчива: попробуйте-ка поймать лори на дереве — он разовьет поразительную скорость!
И еще некоторые герои Даррелла.
Антилопа геренук, или жирафовая газель.
— А зачем тебе, геренук, такие длинные ноги и шея?
— А затем, чтобы дотянуться до верхних веток!
Листохвостый геккон — гений мимикрии. Мадагаскарский эндемический вид. Длина (без хвоста) — 20–30 см.
Нектарница великолепная, несмотря на сходные пищевые привычки, не сродни колибри: она принадлежит к отряду воробьинообразных. Длина — от 9 до 25 см. Насчитывается 116 видов этого великолепия: нектарница изумрудная, огненная, лимоннобокая, краснокрылая и т. д.
Птицы-носороги очень разнообразны и могут иметь размеры от 30 до 120 см. Тоже тропическая птичка — ну, это и так видно. Насчитывается 59 видов этих красавцев, существование половины из них находится под угрозой.
Как ни странно, до сих пор неизвестно, зачем им нужен такой клюв. Единственное, и то шаткое, предположение — это резонатор для криков. А вопли птиц-носорогов, особенно если они ранены или напуганы, можно услышать за километр.
Императорский тамарин. Почему он «императорский»? А гляньте на его пышные белые усы! Он назван в честь кайзера Вильгельма, вот!
И тем не менее стаю тамаринов всегда возглавляет самка. В стае царит полный феминизм: самцов держат не более двух — самых сильных; они выполняют роль добытчиков и… нянек. Даже не знаю, заслуживает ли такая система наименования «многоженства»…
Так что на фото — не мама, а папа!
Карликовые игру́нки — жители Южной Америки, где, как нам известно, «в лесах много-много диких обезьян». Пробежкой и характерными движениями игрунки походят на белок.
Крот-звездорыл (или звездонос). Он живет в Северной Америке. На кончике рыльца у звездоносов по 11 кожных наростов — осязательных рецепторов, с помощью которых в течение доли секунды обнаруживается и анализируется на съедобность потенциальная добыча. При ускоренной киносъемке (простым глазом за этим не уследить) видно, что звездонос может ими трогать и проверять до 13-ти разных мелких объектов в секунду.
Ламантин, или морская корова, принадлежит к отряду сирен (вот они какие, а Гомер-то нам заливал!). Вес — до тонны.
Вид находится под угрозой в результате человеческой деятельности.
Долгопят. Его глаза светятся в темноте. А еще он умеет корчить рожи и кричать ультразвуком. Так что наткнуться на ЭТО впотьмах…
Индонезийцы думали, что головы долгопятов не прикреплены к телу (потому что могут вращаться почти на 360°), и опасались встреч с ними, так как верили, будто при контакте с этими существами подобная судьба может постичь и человека. По этой причине долгопята считают домашним животным лесных духов.
И вправду напоминает лесные сцены из «Принцессы Мононоке»… А какая улыбочка ехидная!
Бинтуронг из-за внешнего сходства раньше причислялся к семейству енотовых; фактически относится к виверровым, а в обиходе называется «кошачьим медведем». Вот такой он метаморф.
Живет в Юго-Восточной Азии. Обитает большей частью на деревьях, питается фруктами. Доверчив и легко приручается.
А вот и сам сэр Джеральд в СССР, в заповеднике Аскания-Нова (1984–1985 гг.):
Даррелл с женой в поселке Окского заповедника (Рязанская обл.):
Популярное
Включить тёмную тему
VKontakte
WhatsApp
Telegram
