— Папа? – спрашивает Люк спустя, как ему кажется, разумное количество времени (около двух с половиной секунд). Из вокодера доносится тяжелый вздох, а затем Вейдер произносит одно-единственное слово:
— Отец.

Люк моргает, глядя на него. Может быть, Лорд Вейдер получил травму головы во время последней миссии?

— Нет, папа! Это ты – мой отец, – медленно и ласково произносит он. — Тебя недавно ударили по голове? Я не могу быть твоим отцом. Я слишком молод для этого!

Вокодер издает звук, подозрительно похожий на набор хаттских ругательств. Люк прищуривается и получает в ответ настоящее предложение из нескольких слов.

— Ты будешь называть меня отцом, мальчик. Не... – Вейдер, похоже, не в состоянии произнести это слово. Люк помогает ему. — Не папой? – спрашивает он. — Но это тот, кто ты есть. Ты – мой папа. Ты мне сам сказал, что раньше тебя звали Энакин Скайуокер... – Из респиратора Вейдера послышалось тихое зловещее рычание, которое Люк предпочел проигнорировать: — Но теперь ты Дарт Вейдер… О-о-о!

Тут ему в голову пришла неожиданная мысль:
— На Татуине люди иногда меняют свои имена, если становятся другого пола. – Люк снова прищуривается, разглядывая отцовский шлем. Он не выглядит женским, но, опять же, не выглядит и особенно мужским. Он вообще больше походит на жука. — Ты теперь леди? Поэтому ты сменила имя? Хочешь, чтобы я называл тебя мамой?

Опять рычание из респиратора. Странно! Люк думал, что Вейдер будет гораздо разговорчивее. Пока они летели с Татуина в Имперский центр, он успел многое рассказать сыну о лордах ситхов и о том, что называется Темной стороной Силы.

— Я не против называть тебя так, – искренне говорит Люк. — Мама или папа – неважно! Мы же семья, верно?