* подбрасывает дровей

"— «Не совсем» — уже что‑то. Ладно, попробую объяснить на пальцах. Как… ну, понимаете, если ведете себя так, то не удивляйтесь, что с вами так и разговаривают. Вы не первый, который заявляет, что хочет «поделиться своими мыслями» и очень возмущается, что его произведение отвергается еще на стадии рецензирования. Увы, наверняка и не последний, всех разом сделать… ну, можно даже маршалами, но не… Словом, никому ваши мысли на хрен не нужны.
Он в великой обиде отшатнулся, словно я смачно плюнул прямо в душу. Я хладнокровно продолжал:
— Не нужны на хрен. Даже если считаете их замечательными. Даже гениальными. Способными спасти мир и цивилизацию. Даже если вы чемпион мира по армреслингу. В лучшем случае вас спросят, какого цвета у вас трусики спереди и какого — сзади, но мысли… на фиг ваши мысли? У каждого читателя их своих вагон и две тележки. Замечательных, гениальных, небывалых. Каждый грузчик у пивной скажет вам, как спасти мир, цивилизацию, поднять курс рубля и вылечить СПИД. Понятно, свои идеи и мысли он считает заведомо интереснее. Почему? Да потому, что свои!!! А не какого‑то Хэмихуэя. Теперь на его лице отразились горечь, ненависть, отчаяние, в самом деле — чувствительная натура, может в самом деле стать поэтом. А там, глядишь, если дорастет, то и писателем.
— Эту горькую истину, — закончил я, — надо запомнить накрепко. Иначе бросайте такое дело, как литература, сразу. А запомнив, ищите другие пути к такому читателю. Раз он любит больше себя, чем вас, что естественно, то и говорите не о себе, хотя прекрасно понимаю, хочется, а о нем — Единственном и Неповторимом! Расскажите ему про вкус темного пива, упомяните про толстых баб на жаре, затем сворачивайте на свою идею, как спасти мир… И если все сделаете с литературной точки зрения тонко, то есть правильно расставите черненькие значки по бумаге, то этот слесарь примет ваши идеи как свои, перестанет блудить, а пойдет спасать пингвинов, и вообще кинется под тот танк, на который укажете. " (с)