Не было больше той пропитанной влагой, удушливой ямы, в которой вынужден был гнить лурк, не было пугающей Темноты, лишившей его зрения и год за годом растворявшей в себе его бессильные рычания, крики о помощи. Он теперь шёл по земле. Шел, овеваемый свежим ветром, впервые за несколько десятков лет вдыхающий свежий степной воздух, вдыхающий полной грудью дарованную свободу. Но была ли это свобода?