«Я никогда не...» (джен)

Правило № 3: Мой благородный сводный брат, чей трон я узурпировал, будет казнен вместо того, чтобы томиться в тайном заключении в забытой камере моей темницы.

Правило №26: Неважно, насколько привлекательны отдельные мятежники, наверняка есть некто настолько же привлекательный, кто не хочет меня убить. Поэтому я хорошо подумаю, прежде чем отдавать приказ привести узника ко мне в спальню.

* * *

Долина Ида. Подземелья под Белым Городом.

— Это замкнутый круг.

Мариэлис зябко поёжилась, пытаясь прикрыть плечи паутиной кружевных рукавов. Кожа под ладонями пошла мурашками. Провести остаток жизни — почти целую вечность! — под землёй, в темноте и холоде, разряженной в едва не лучшее своё платье? Дурной расклад.

— Почему тебе меня не убить? — улыбнулась Мариэлис с тем легкомысленным лукавством, которое всегда нравилось Энриксу. — Я бы убила. Получись всё так, как мы хотели, и я б уже пинала твою отсечённую голову по покоям твоей матушки.

Энрикс рассмеялся, по привычке протянув руку, но натолкнулся на частые прутья решётки. Женщина улыбнулась шире, вздёрнув верхнюю губу.

— Мы никогда не стали бы держать слишком опасного врага живым. А ты... Когда я выберусь, — подобрав юбки, пересела Мари ближе, — то первым делом зарежу тебя во сне.

— Именно во сне?

— Разумеется. Я достаточно умна, чтобы не дать шанса ни тебе, ни твоему начальнику стражи, ни верховному бальзамировщику. Никому. Когда я выберусь, — повторила она, смакуя звучание слов и осторожное прикосновение к щеке, — то расправлюсь со всеми, способными мне помешать. Не заводи бастардов, милый мой кузен, потому что их удавят в колыбелях. Держись подальше от женщин. И не ищи друзей. Мне не хочется вырезать весь город, но если ты заставишь меня, я это сделаю.

Смех лорда звучал музыкой, последней, которую она услышит в этом месте. Что ж, попытаться стоило.

— Думаешь, что я лгу?

— Думаю, что слепая ревность — не о тебе, а бойня ради власти требует слишком больших усилий. Ты ленива, Мари.

— Предпочитаю называть это взвешенным распределением сил. Отпусти меня.

— Нет, — покачал он головой.

— Убей.

— Только после того, как ты перестанешь этого хотеть.

— Я выберусь, — пообещала женщина, прекратив кривиться в оскале. Игры в бесстрашие начинали утомлять. — Когда-нибудь.

— К тому времени у тебя не останется ни магических сил, ни прав наследования. Я поднимусь наверх, — наклонился Энрикс к её уху, — отмоюсь и отосплюсь, пока другие приберут всё, что вы натворили. А после займусь обеспечением сохранности династии. Если потребуется — сделаю наследником дядюшку Люциуса или даже отца, и пусть аристократия хоть локти себе сгрызёт от недонекромантов на троне. Я скреплю эти законы магией, создам новые союзы и свяжу совет такими обязательствами, что твоё появление станет для Аркс проклятьем.

Мариэлис накрыла глаза ладонью. Свет свечи отчего-то стал резать глаза и отдаваться спазмом в виске. Сухой прохладный воздух царапал покрывшуюся испариной кожу.

— Пожалуйста.

Щеки коснулись растрескавшиеся губы. От мысли, что холеному книжнику и зануде Энриксу пришлось ради этого потереться о старые прутья, Мариэлис вздрогнула, сдавленно хохотнув.

— Я буду навещать тебя, — пообещал лорд, поднимаясь. — Принесу одежду. Одеяла. Книги, возможно, если твоё презрение к имперским романам о добронравных девицах пересилит скука. Ты не останешься в одиночестве.

— Потому что тебе понравится смотреть, как я схожу с ума?

Энрикс отвёл взгляд, выдыхая смешок, и покачал головой:

— Мне просто нравится смотреть на тебя. Нет, — не дал он начать, — я никогда не зайду за эту решётку и не позволю выйти тебе. Даже если захочу: Стражу отдан приказ отволочь меня в тот же миг, как только попытаюсь, и больше не позволять спускаться к тебе. Поэтому дважды подумай, Мари, прежде чем раздеваться. Ты замёрзнешь.

Он развернулся и ушёл, непривычно сутулясь. Мариэлис смотрела ему вслед, а когда Энрикс затерялся в сумраке, перевела взгляд на забытую им свечу. Поправила спущенный с плеча край кружева, проклиная себя за такое постыдное падение, и закрыла глаза.

Она проживёт в этой тьме столь долго, насколько хватит жестокости Энрикса и её собственных сил. Тьма пожрёт её заживо, превращая в нелепый остов, колдунью без магии, высушит и похоронит. И дрянное утро позавчерашнего дня, слякотное и серое, останется последним воспоминанием о небе и солнце. О дожде, который не успел начаться.

Мариэлис прижалась лбом к прутьям так, что стало больно.

Много может измениться. Что угодно. Энрикс не всесилен, он не способен и подавить мятеж, и схватить всех сразу. Он что-то упустил. И всё изменится.

В любой момент.

Когда угодн...