Улыбка Мироздания (джен)

В холодной тьме иллюминатора показался голубоватый шар планеты К-234. Корабль вышел из гиперпространства и стал приближаться к орбите. Асока сдержанно улыбнулась в предвкушении — в кои-то веки совет джедаев поручил ей мирную миссию — обнаружить и вывезти выживших после катаклизма обитателей отдалённого мира. Что произошло там, на лазурных просторах К-234, никто точно не знал, но сигнал бедствия, переданный каким-то дедовским способом, был однозначен — ситуация сложилась критическая. Учитывая удалённость этой системы, вероятность обнаружить живых существ стремилась к нулю, но всё же была. Асока уверяла себя, что обязательно приложит все силы, чтобы найти хоть кого-нибудь. Это лучше, чем вечно крушить дроидов, на место которых тут же встают всё новые и новые орды тупых жестянок. Война казалась бесконечной и бессмысленной. Выматывала и выжимала все соки, в основном, из-за осознания собственной беспомощности. Да, Асока помогла многим, но польза от её действий тут же превращалась в ничто под натиском всеобщей обречённости. Наблюдая за происходящим в галактике, Асока не раз ловила себя на мысли, что всё меньше народу верит в правоту их дела, а многие открыто встают на сторону сепаратистов. Даже среди джедаев есть предатели!

Всё потому, что джедаи забыли, кто они на самом деле — миротворцы, а не воители. Но Асока помнила. Именно поэтому она так обрадовалась возможности проявить себя с другой стороны — не как бесстрашного истребителя врагов, а как спасителя тех, кто потерял всякую надежду. Тех, кто даже не имеет понятия, что на свете есть сепаратисты и республиканцы.

— Командир, мы входим в атмосферу, — отрапортовал Пятерня — правая рука Асоки в этой миссии, сообразительный клон, на которого всегда можно положиться.

— Проведи анализ воздуха и сканирование на предмет биологических форм.

Гостеприимное голубоватое свечение атмосферы оказалось обманчивым — воздух был отравлен радиацией настолько, что находиться на поверхности — значит заработать лучевую болезнь. Неприятную, но не смертельную — несколько часов в медицинской капсуле — и снова как новенькая. Только при условии, что воздействие радиации продлится недолго. Сутки, не больше. Всего сутки, чтобы найти выживших на планете, умирающей от распада.

— Есть! — обрадовался Пятерня. — В этом секторе небольшое скопление биологических форм.

— Давай туда, — скомандовала Асока.

* * *

Книги закончились ещё на прошлой неделе, читать стало нечего. Нечем заглушить бесконечное голодное нытьё в животе. Ёжик снова лениво полистал любимые «Координаты чудес»; перечитывать по третьему разу — значит убить всё очарование. Раздались медленные, усталые шаги — наконец-то! Дверь с томительным скрипом распахнулась, и вошёл Медведь.

Он сильно сдал за последние недели: в глазах — голодный лихорадочный блеск; отощал, облез раньше времени, хотя до весны ещё далеко. Впрочем, времен года уже давно не различить в этой унылой полутьме.

— Привет, — с неуверенной улыбкой поздоровался Ёжик. — Где ты был? Я волновался.

— Она сожрала всю траву на левом берегу, — хмуро отозвался Медведь.

Они по-прежнему называли берега правым и левым, хотя река почти пересохла, превратившись в тонкий ручеёк вонючей жидкости. Пить воду можно было, только пропустив через несколько фильтров.

— Ей тоже нужно есть, — пожал худыми плечиками Ёжик.

Много говорить — значит тратить драгоценные силы, необходимые, чтобы копать червей — единственное, что составляло их с Медведем скудный рацион. Да и нет смысла продолжать набивший оскомину разговор.

— Слушай, от этой… ведь никакой пользы! — не унимался Медведь. — А когда не будет травы — не будет ни червей, ни воды. Мы умрём.

— Да, — кивнул Ёжик. — Конечно, умрём.

— Что?

— Все умирают. Становятся всем и ничем. Встречаются с Мирозданием.

— Ты снова о своей философии, — возмутился Медведь. — Зачем умирать, когда можно прожить ещё несколько недель? Несколько недель без голода!

— И ты сможешь?

— Что?

— Жить потом? Она ведь часть нашего мира!

— Я тоже часть нашего мира! — проревел Медведь. — Мы с тобой столько пережили, а она… даже не разговаривает!

— Не надо, прошу тебя, — Ёжик горестно сник. — Пусть останется.

— Ы-ы-х! — Медведь разочарованно махнул лапой и вышел.

* * *

Город выглядел заброшенным и пустынным. Некогда шумные улицы покрыты толстым слоем серого пепла, засыпавшего нижние этажи полуразрушенных зданий, зиявших чёрными окнами.

Где жители?

Сканер показывал биологическую активность, но визуально никого нельзя было заметить.

Асока застыла, прикрыв глаза. Сила подскажет, где искать.

— Надо посмотреть под землёй, — скомандовала она. — Ищите вход.

Р-5 провёл сквозное обследование и показал на голограмме путь к потенциальным выжившим.

— Это недалеко, — сказал Пятерня. — Я заметил люк, когда мы проводили разведку.

— За мной, — приказала Асока и двинулась первой.

Люк не открывался, видимо, его приварили. Интересно, это сделали сами жители подземелья или кто-то ещё? Пришлось воспользоваться световым мечом. Толстый слой металла долго сопротивлялся, но всё же сдался. Когда крышку отбросили в сторону, в ноздри ударила отвратительная вонь.

* * *

Сквозь оконное стекло было видно, что Медведь стоит на крыльце и что-то бормочет. Наверное, ругается. На Ёжика, на червей, которых с каждым днём становилось все меньше, на опостылевшую полутьму и… на неё. Ёжик тяжело вздохнул. Трудно наблюдать за тем, как мучается лучший и единственный друг. Медведь потоптался на крыльце и вернулся. Ёжик обрадовано кинулся навстречу. Но взглянув в ледяные глаза, остановился: разговор предстоял неприятный.

— Если ты не хочешь, я сделаю это сам! — заявил Медведь.

— Нет, — мотнул головой Ёжик.

— Да! И прямо сейчас! — Медведь развернулся к двери.

— Подожди! — в отчаянии воскликнул Ёжик. — У меня есть…

Он стал лихорадочно соображать, что предложить Медведю, лишь бы тот не выполнил свою угрозу. В прошлый раз помогла так внезапно и вовремя найденная баночка с остатками варенья на донышке. Медведь с жадным урчанием его вылизал, а потом они весь вечер предавались воспоминаниям о том, как вдвоём собирали ежевику. В позапрошлый — древесный гриб, замеченный на старой осине. Медведь, оскальзываясь и бурча ругательства, взобрался на неё, и они схрумкали гриб прямо под деревом.

— У меня есть… можжевеловые ветки.

— И что?

— Они вкусные, — пробормотал Ёжик, понимая, что друга не прельстить старым хворостом. — Их приятно сосать.

Медведь, нахмурившись, навис над щуплым Ёжиком и холодно произнёс:

— Я — хищник. Я не хочу сосать ветки, я хочу мяса, — и снова направился к выходу.

— Постой! — в отчаянии крикнул Ёжик. — Ради нашей дружбы не делай этого!

— Да как ты не понимаешь! Я хочу спасти нас с тобой. Взгляни на себя — ты уже еле ходишь, — взвился Медведь, — ещё день-два и начнёшь умирать. А я не хочу видеть, как умирает мой друг.

— Но она тоже наш друг. Эта красота, сила, мощь, разве можно представить нашу жизнь без неё? И как мы будем жить без красоты?

— Хорошо будем жить. Сыто. И хватит цепляться за прошлое, Ёжик. Оно давно исчезло, с тех пор как мы перестали видеть небо и пить нормальную воду. С тех пор как жрём только этих поганых…

— Давай уйдём.

— Что?

— Мы уйдём отсюда, — воодушевился Ёжик. — Найдём другое место. Не может быть, чтобы небо исчезло повсюду. Пойдём вниз по ручью, пока не достигнем устья.

— Ты же знаешь, что это глупая затея. Многие пытались. Зайцы, птицы, белки. Никто не вернулся, — обречённо парировал Медведь.

— Возможно, они нашли хорошее место и не захотели обратно.

— Но они обещали дать знать! — со злостью произнёс Медведь.

— Может, не смогли?

— Или не захотели. Или сдохли.

— Нет. Я верю, что с ними всё хорошо, — твёрдо сказал Ёжик.

— Ты вечно веришь во всякую муть. В спасительную красоту, в доброту мироздания, в инопланетян, которые нам помогут. Никто не поможет, Ёжик.

— Мы ведь даже не пытались пойти вслед за другими. Давай рискнём!

— Без запасов всё равно далеко не уйти.

— Ничего. Накопаем червей впрок, — предложил Ёжик. — Я воды нафильтрую побольше.

— Ладно, — согласился Медведь. — Но если у нас ничего не выйдет, я сделаю это.

Ёжик в ответ лишь коротко кивнул.

* * *

В подземелье явно ощущалось присутствие множества живых существ. Но было что-то ещё — пока непонятное и… опасное. Асока двигалась вниз по узкому люку, подсвечивая путь мечом.

Вдруг из темноты раздался шорох и невнятное лопотание, словно в скопище пожирателей плоти. Приходилось видеть этих тварей однажды — зрелище не из приятных. Лестница кончилась, Асока спрыгнула вниз. Сила подсказала, когда сгруппироваться для приземления. Световой меч озарил тесную канализационную пещеру. И вдруг со всех сторон стали вылезать аборигены. Но что это были за существа! Внешне похожие на расу людей, но совершенно голые, одичавшие, с озлобленными лицами, они надвигались на Асоку с явным намерением растерзать. Один свалился на пол, на него тут же накинулись и стали рвать на куски.

— Что там, командир? — раздался встревоженный голос Пятерни из устройства связи.

— Ничего хорошего. Похоже, здесь нет разумных существ, — передала Асока и подпрыгнула к лестнице.

Проржавевшие металлические перекладины вдруг с треском обломились и рухнули вниз, туда, где уже собралась толпа злобных тварей. Из их пастей раздавались гавкающие крики; тощие, обезображенные гниением, руки потянулись к Асоке. Она с трудом вырвалась, взмыла вверх, упёршись ногами в стену люка. Обитатели подземелья начали подниматься следом, залезая друг другу на головы. Ещё чуть-чуть и они дотянутся до неё!

— Командир, ловите!

В проёме люка показалась голова Пятерни, через миг с высоты свесился канат. Асока пристегнула его к поясу, и в одно мгновение её вытянули наверх.

— Кто там, в подземелье? — спросил Пятерня, помогая ей выбраться на поверхность.

— Деградирующий вид.

— Мы будем их вывозить?

— Мне надо посовещаться, — произнесла она с тяжёлым сердцем.

Совет вряд ли одобрит спасение одичавших жителей отдалённой планеты. Скажут, что это нецелесообразно. Выходит, её миссия провалилась, и спасать здесь некого. Пятерня, будто прочитав её мысли, вдруг сказал:

— Может, есть другие выжившие?

— Да, проведи подробное сканирование поверхности, пока я свяжусь с советом.

* * *

— Оставаться на этой планете опасно дольше, падаван Тано. Если кроме одичавших обитателей там не осталось никого, скорей покиньте её.

— Магистр Йода, возможно, их ещё можно вернуть в нормальное состояние, если перевести на другую, более комфортную планету, — предложила Асока. — И потом, разве совету неинтересно, что здесь произошло?

— Поступили сведения, что планета не подвергалась интервенции. Скорее всего, жители истребили себя сами. И то, что ты наблюдала, — повышенная радиация и разрушенная цивилизация — лишь результат их деятельности, — сказал магистр Винду.

— Эта система самоуничтожения на генетическом уровне сохраняется. Не заинтересована республика в сохранении рас, к взаимному диалогу не способных. И без того мы в собственной войне увязли.

— Да, магистр Йода, — разочарованно ответила Асока.

— Если нет других выживших, то не задерживайтесь, — заключил Винду.

— Да, магистр.

Сеанс связи с советом закончился, а с ним пропала надежда на успех миссии.

— Командир, сканирование показало, что на поверхности больше никого нет.

— Понятно, — Асока опустошённо вздохнула.

— Можем отчаливать? — с надеждой поинтересовался Пятерня.

— Торопишься? — с внезапной неприязнью спросила Асока.

— Простите, командир. Мой отряд на Ивере, мочит жестянок, а я здесь. Неуютное место, да и радиация эта. Если разумных выживших нет — нам тут делать нечего.

— Да. Ты прав.

* * *

Ежик неверной походкой плёлся позади. Надежда на спасение придала сил, но их всё равно было очень мало, он поминутно отставал от широко шагающего Медведя. Друг отобрал у него банку с червями и бутылку с водой и понёс сам, каждый раз терпеливо дожидаясь, когда Ёжик догонит. Всю дорогу шли молча: говорить было не о чем, болтать о легкомысленных вещах, как в былые времена, когда они совершали пешие походы, не хотелось.

Вдруг тропа оборвалась, дальше путь лежал через какие-то странные белые осколки, острые, как бритва. Ежик оцарапал себе лапки.

— Что это? — спросил он друга, идущего напролом и не замечавшего ничего.

Тот не сразу остановился и обернулся.

— На земле, — уточнил Ёжик.

Медведь посмотрел вниз и вдруг пошатнулся на месте.

— Что это, Миша? — ещё тише спросил Ёжик, хотя уже сам догадался, на чём они стоят.

— Это кости.

— Чьи кости?

— Тех, кто ушёл раньше. И не вернулся, — обречённо ответил Медведь.

— Они что, все погибли?

— Да.

— Но отчего?

— Не знаю. Нам лучше уйти отсюда поскорей. Давай, Ёжик, поднажми.

По мере того как они двигались, костей становилось всё больше. Вскоре ими был усыпана вся земля под ногами. Вдруг Медведь остановился и замер как вкопанный. Ёжик уткнулся ему в заднюю лапу.

— Ты чего? — недоуменно спросил он.

— Я не могу идти.

— Почему?

— Не знаю. Дальше не пускает.

— Кто не пускает?

— Чёрт знает кто! — разозлился Медведь.

— Что ты несёшь! — Ёжик протиснулся между медвежьих лап и шагнул вперёд.

Внезапно он почувствовал твёрдый холод. Абсолютно прозрачный, гладкий и неумолимый. По ту сторону холода тоже был лес, правда, совсем другой — зимний, с чёрными обрубками деревьев и совершенно безжизненный. Кроваво-серые сумерки нависали над ним зловещей мантией.

Ежик двинулся в сторону — не может быть, чтобы этот прозрачный холод был повсюду. Где-то должна найтись лазейка.

— Не трудись, — горестно сказал Медведь. — Это бесполезно.

— А вдруг…

— Перестань, ты же понимаешь, что все эти звери погибли не просто так.

— Нет, — ещё не веря в происходящее, упрямо шепнул Ёжик.

— Да! Они сдохли здесь от голода или просто сожрали друг друга. А главное, потеряли всякую надежду, понимаешь? Потому что идти больше некуда, да и незачем! Ты ведь не хочешь туда? — спросил он, указывая когтистой лапой на сумеречный чёрный лес.

— Нет, — жалобно пискнул Ёжик.

— Тогда у нас только один путь — вернуться и убить её.

— Нет, Миша, пожалуйста, только не её. Убей меня, если хочешь. Во мне мало мяса, но на несколько дней растянуть можно. Только не трогай её!

— Как же меня достал твой вечный альтруизм!

— Пусть, Миша, пусть достал! — в истерике крикнул Ёжик. — Но она ведь наша единственная драгоценность, причина, по которой мы ещё не опустились, не стали теми, кто готов уничтожить красоту, лишь бы набить себе брюхо. Не стали дикарями!

— Где ты понабрался этой чепухи? Из книг? Пора выкинуть их к чёрту и начать выживать.

— Ты же любил книги, — опешил Ёжик.

— Это было давно. Теперь я люблю жрать. В общем, так. Мы возвращаемся, и я задираю её… на мясо.

— Нет, — слёзы полились из глаз, Ёжик в бессилии опустился на землю.

* * *

Корабль был готов к взлёту, когда крышка люка внезапно отодвинулась, и подземные твари стали вылезать на поверхность. Злобно щурясь на сумеречное небо, они выползали, как извивающиеся ящерицы, и тут же начали неистово кидаться друг на друга, кусаясь и хватаясь за длинные грязные патлы.

— Дикари, — с отвращением заметил наблюдавший за этой сценой Пятерня. — Может, пальнуть по ним?

— Отставить, — строго приказала Асока. — Мы никого здесь не убьём, капрал. У нас спасательная миссия.

— Есть, командир. Летим?

— Поехали, — со вздохом ответила она.

Твари на миг перестали мутузить друг друга, когда корабль покинул площадку.

— Наконец-то, — с облегчением сказал Пятерня.

* * *

Ёжик безвольно опустил лапки. Медведя давно след простыл, а он всё сидел спиной к прозрачному холоду, иголки с тонким звуком скребли по поверхности. Возвращаться домой не хотелось: видеть, как друг превращается в убийцу, — нет, уж лучше остаться здесь и спокойно закончить свои дни, глядя на мрачный пейзаж по ту сторону. Голод уже не терзал исхудавшее тело, навалилась апатия. Ёжик посмотрел вверх и тяжело вздохнул. Когда-то он мечтал о путешествиях по новым мирам и галактикам. Как хорошо было бы глядеть на огромное небо, усеянное мириадами сияющих звёзд, и представлять, что он — одна из них, а вторая — Миша. Летят в далёкой бескрайней тьме, впереди лишь приключения и новые открытия. А потом к этим мечтам присоединились грёзы о Лошади, о том, какие тайны она — такая удивительная и неземная — может поведать маленькому скромному Ёжику. Лошадь ведь наверняка общается с космосом, когда стоит одна в ночи, и серебряная грива лоснится в лунном свете. Лоснилась. Всё это в прошлом. Медведь, наверное, уже добрался до неё. Было бы побольше сил, Ёжик не допустил бы этого кошмара. Ох, уж эта отвратительная слабость! Почему он не может спасти Лошадь?! Хоть бы кто-нибудь помог…

* * *

— Разворачивайся! — приказала Асока.

— Что случилось, командир? — удивился Пятерня.

— Разворачивайся! Там ещё кто-то есть. Я чувствую.

Корабль резко поменял курс.

— И куда дальше?

— Я сяду за штурвал. Сила укажет.

* * *

Ёжик полз по усеянной острыми костями земле. «Всё, не могу больше, — подумал он, в изнеможении подгибая дрожащие лапки. — Мироздание, услышь меня, дай сил успеть спасти друзей!»

Как же долог этот путь домой. Как невыносимо долог…

Он слишком ослаб и не сможет никого спасти. Лошадь погибнет без него. Миша умрёт в печальном, хоть и сытом одиночестве. Ёжик свернулся клубочком и устало прикрыл глаза.

«Мироздание, прошу тебя…»

* * *

Корабль опустился перед странным сооружением, похожим на громадную стеклянную капсулу, почти невидимую под толстым слоем пепла и снега.

— Видимо, это парк с закрытым циклом функционирования. Там могут быть живые, — предположила Асока.

Световой меч с трудом разрезал толстенное стекло. Пахнуло высохшей травой и затхлостью.

— Ищи! — приказала Асока дроиду.

Робот проверещал и выдал голограмму.

— Есть двое! У одного сигнал едва различим, — сказал Пятерня.

— Быстрей, надо успеть.

Разделившись, они рванули каждый в своём направлении. Через несколько минут беготни по увядающему парку, где уже чувствовалось дыхание смерти, Асока наткнулась на маленькую хижину. Самую обыкновенную, удивили лишь несколько странных предметов: испещрённые знаками, хрупкие и громоздкие носители информации да непонятный агрегат с усилителем звука.

— Командир, я нашёл дом, — послышался голос Пятерни из устройства связи. — Там труп. Похоже, смерть наступила совсем недавно, тело ещё не остыло.

— Больше никого нет?

— Я пока не весь сектор осмотрел.

— Найдёшь — доложишь.

Где же ты? Где? Сканер показывал, что существо совсем рядом, да и сила вибрировала, хоть и очень слабо. Вдруг она услышала еле различимый писк, доносившийся из угла. Там оказался шевелящийся колючий комочек, крохотный, но живой!

— Командир, я нашёл! — вновь отозвался Пятерня. Только этот зверь такой…

* * *

Ёжик открыл глаза и обомлел, увидев золотую голову неведомого существа, которое смотрело на него. «Мироздание, вечно ты меня удивляешь», — подумал он.

— Здравствуйте, я С-3РО, протокольный дроид, — заговорило вдруг существо. — Владею шестью миллионами способов общения. Скажите что-нибудь, чтобы я мог начать с вами беседовать.

— Где я?

— Вы на республиканском космическом корабле.

— А где Миша?

— Миша? Кто это?

— Мой друг. Мы живём вдвоём в лесу.

— Вы имеете в виду существо белого цвета, не владеющее речью?

— Это Лошадь!

— Лошадь? А, конечно, именно так называется этот вид.

— Она жива?

— Да. С ней всё в порядке, она на борту.

— А Миша?

— Других выживших обнаружить не удалось.

— Как не удалось? Мы с ним только что разговаривали!

— Сожалею.

— Как он? — поинтересовалась подошедшая Асока.

— Твердит об умершем друге, с которым только что разговаривал.

— Видимо, бредит? Такое бывает в его состоянии.

— В бреду он называл друга Мишей. На местном наречии это — ласковое название крупного опасного хищника с бурой шерстью. Сомневаюсь, что это мелкое существо дружило с подобным представителем фауны, — заметил С-3РО.

— Пятерня говорит, там был один такой.

— Вы видели Мишу? — с надеждой спросил Ёжик и приподнялся на кровати.

— Да, он умер от истощения как раз перед нашим прибытием. Удивительно, крупный хищник погиб от голода, в то время как рядом находилась потенциальная еда, — заметила Асока.

— Я хочу к нему, — заявил Ёжик и с трудом встал.

— Это невозможно, — сказал С-3РО. — Мы уже покинули орбиту.

— Мне всё равно. Я не оставлю Мишу одного, — Ёжик решительно навострил иголки. — Где тут выход?

— О нет, — замахал руками робот. — Какая глупость. Вы погибнете.

— Мне всё равно, — Ёжик посмотрел на своих спасителей самым твёрдым взглядом, на который был способен.

— Подождите. У меня есть идея, — сказала Асока.

* * *

На ласковых зелёных просторах планеты Набу шумит густой лес. В самом его сердце живут существа, не вписывающиеся в местную фауну, но вполне мирно и комфортно в ней обитающие. Иногда их навещает падаван Асока, если бывает на планете с какой-нибудь миссией. Вот и сегодня она забежала проведать старых друзей в перерыве от важных дел.

— Здравствуй, Ёжик!

— Трям! — обрадовался он. — Это по-нашему «здравствуй». Мы придумали новый язык.

— Здорово. Как дела?

— Лошадке здесь очень нравится. Она мне сама вчера сказала.

— А ему?

— Тоже. Правда, проблемы с памятью остались, — огорчился Ёжик. — Но, все равно, он очень счастлив.

— Ну а ты?

— И я, конечно, тоже. Со мной ведь друзья. Будешь чай с вареньем?

Попивая чай с душистым сладким лакомством из местных ягод, Асока наслаждалась покоем, которого нет ни в одном уголке галактики. Потом пришёл Медведь с охапкой хвороста и присоединился к ним. Ёжик засуетился, наливая чай и подкладывая другу лучшие куски пирога. Медведь с удовольствием втянул в себя аромат дымка и расслабленно заулыбался. Асока украдкой наблюдала за ним и вспоминала, как забирала уже остывшее тело с умирающей планеты. Потом перевезла на Камино, и пришлось обмануть руководство, убеждая, что клонирование этого существа чрезвычайно важно для республики. Каким-то чудом ей удалось скрыть свои действия от совета джедаев, который точно не одобрил бы лишние затраты. Ничего, в кои-то веки пусть республика заплатит не за создание очередного солдата, который, скорее всего, погибнет в бессмысленной войне, а за возрождение обычного жителя бесконечной галактики, носителя прекрасных генов и чьего-то друга.

* * *

Асока умчалась на спидере. Медведь и Ёжик помахали ей на прощание.

Ежик думал, что ему несказанно повезло. Вспоминал, как вчера вдвоём с Мишей резвились в облаках, беседуя на придуманном языке, как сегодня разговаривали с Лошадью. Возможно, завтра полетят к далёким мирам. И никогда не расстанутся друг с другом.

Потом, очень не скоро, Ёжик встретится с Мирозданием, озаряющим его путь своей ласковой улыбкой. И улыбнётся в ответ.