Спроси Кассандру (гет)

«Часто простое кажется вздорным. Черное — белым. Белое — черным».

Услышав об этом в первый раз, она просто не поверила. Во второй раз — посмеялась, хотя зернышко сомнения начало прорастать. Но ведь не мог Рон изменять своей Гермионе! Она пропадала в Министерстве днями, а он, как писал журнальчик «Спелла», активно флиртовал с покупательницами, заходящими во «Всевозможные волшебные вредилки». Впрочем, Гермиона это, с позволения сказать, средство массовой информации никогда бы не купила.

Именно об этом она размышляла, глядя, как Рон на традиционной вечеринке в честь окончания войны травит очередную героическую байку военного времени, когда услышала возбужденный голос Парвати:

— И она так права!

— Привет, — Гермиона подошла к бывшим однокурсницам, среди которых, слава Мерлину, стояла еще и Джинни. У нее уже трогательно начал округляться животик, отчего все девчонки приветствовали ее с некоторой завистью. Белой, разумеется. — О чем разговор?

— Да… — Парвати словно бы думала, уразумеет ли мисс Грейнджер тему их беседы. — Новая статья от Кассандры Лавстоун в «Спелле». Ты не читала, наверное.

Гермиона коротко усмехнулась.

— Никогда не покупаю этот журнал.

Парватти и Лаванда переглянулись очень по-женски: ведя немой диалог, который в одну секунду был понятен любому внимательному наблюдателю.

— Короче, она пишет такие интересные статьи, типа рассказы, в то же время советы с привкусом философии, — таки снизошла до объяснения Парватти, а Гермионе пришлось в буквальном смысле прикусить язык, чтобы не прокомментировать способность однокурсниц ощутить «привкус философии». — Последняя — о том, как мужчины жалуются, что девушки предпочитают альфа-самцов, а потом плачутся своим милым парням-друзьям о том, с каким козлом сошлись, но как раз милых парней не замечают. Ну и Кассандра рассуждает на тему того, что сами эти милые парни обращают внимание только на красавиц, а своих хороших, добрых, но не таких блестящих по внешности девушек-подруг в упор не видят.

— Кажется, умная ведьма пишет эту колонку, — с улыбкой заметила Гермиона.

— Скорее, опытная, — задумчиво сказала Парватти. — Уж вряд ли наша ровесница.

— И что? Никто ее до сих пор не раскрыл? Ты разве не работаешь в «Спелле» сама?

— А толку-то? Она всегда присылает статьи с совой. И ей все письма, гонорары и выпуск журнала тоже с совой отправляют, — вздохнула Парватти.

— Хорошо шифруется, — усмехнулась Гермиона. — Но с чего ты взяла, что она… как ты сказала? Опытная? Может, она как раз нашего возраста. Может, мы даже учились с ней. Лаванда, — Гермиона хитро посмотрела на девушку, которая явно не горела желанием вступать с ней в разговор и вообще больше молчала с секунды ее появления, — ты же у нас эксперт по отношениям и сплетням. Ну-ка, сознавайся, ты и есть Кассандра?

Лаванда скривила губы и якобы посмеялась со всеми.

— Пойду, возьму еще выпить, — постаравшись выдавить улыбку, она направилась к бару, хотя ее бокал еще был наполовину полон.

Повисла неловкая тишина.

— Эмм… я, пожалуй, тоже долью себе, — отсалютовала Парватти с куда более искренней улыбкой, чем у подруги.

— Вот уж не думала… что ты такая… змеючка, — нахмурилась Джинни, когда девушки удалились.

— В смысле?!

— «Эксперт по отношениям и сплетням»? Сказала девушка, которая увела у нее Рона. А до этого крутила роман со звездой квиддича.

Щеки Гермионы вспыхнули, она отвернулась, и взгляд тут же упал на яблоко раздора в виде Рональда Уизли.

— Следующий круг за мой счет! — объявил он группке радостных девиц, к которым присоединилась и Лаванда Браун.

— Да уж… отбила, — пробормотала Гермиона. — Прости, Джин, я пойду, тоже возьму еще, — она поболтала пустой бутылкой.

— Ничего, я все равно уже ухожу. Вытащу только своего благоверного, — Джинни кивнула на Гарри, который был рядом с Роном, но и вполовину не наслаждался обильным вниманием.

Гермиона попрощалась с подругой и отправилась к барной стойке, чтобы заказать еще сливочного пива.

— Подождете немного? У нас тут закончилось, но Олли уже пошел в погреб.

— Конечно, — почти с облегчением улыбнулась Гермиона: подойти и дружески поболтать было не к кому — мужская часть Золотого Трио пользовалась куда большей популярностью.

— Та-а-ак, та-а-ак, та-а-ак, — протянул пьяный голос за ее спиной, — кто-о-о тут у нас? Сама-а-а Гермиона Гре-е-ейнджер?

Она снисходительно вздохнула: отбивать ехидные реплики Малфоя она научилась чуть ли не с первого курса.

— Добрый вечер, Драко, — улыбнулась Гермиона, поворачиваясь к нему.

— Драко? — он приподнял бровь и постарался сфокусировать взгляд, словно ожидал, что Грейнджер сейчас превратится в какую-нибудь из его бывших однокурсниц-слизеринок. — С каких это пор ты называешь меня по име… А-а-а… Ну, конечно! Одна из этих психологических штучек? Типа, обратись по имени, сделай беседу более личной, и никто тебе не нагрубит? В какой книжке-то вычитала?

Теперь уже пришла очередь Гермионы поднимать брови.

— Ты знаешь, что такое психология?

— Я знаю не меньше тебя, — чуть по-детски обиделся Малфой.

— Конечно, Драко, — спокойно ответила Гермиона, но, если сарказм в голосе она подавить смогла, то легкую улыбку скрыть не сумела.

— Уж поболе твоего… парня, — Малфой скривил нос и мстительно кивнул на Рона, вокруг которого после ухода Гарри осталось куда меньше девиц, но их упорству можно было только завидовать. — И чего ты только в нем нашла? За тобой же этот… Крам ухлестывал. Богатый и знаменитый. Чего вам, женщинам, еще надо?

— Выходит, надо, — задумчиво сказала Гермиона, разглаживая попавшуюся под руку салфетку.

Малфой явно ждал от нее более развернутого (и куда более колкого) ответа.

— И что же? Чем Узли тебя взял? Измором?

Гермиона усмехнулась. Это скорее она его.

— Он использовал книгу. Называлась «Двенадцать безотказных способов зачаровать волшебницу». Смех еще тот, но мне польстило, что ради меня Рон принялся читать, так что я подыграла.

— Хм, — Драко отхлебнул еще огневиски, — может, и мне стоит ее почитать. Или написать этой… как ее… Кассандре, спросить совета.

— Ты… читаешь «Спеллу»?

— А что? Я, как и все, сиживаю в туалете.

Гермиона искренне рассмеялась, сама не веря, что разговаривает с Малфоем, да еще о стопроцентно девчачьем чтиве. Впрочем, судя по тому, как он пошатывался, наутро он и половины не вспомнит.

— Вообще, что за имя такое идиотское? Кассандра Лавстоун? — продолжил он, видя ее благодушное настроение.

— Почему же идиотское? -непонятливо нахмурилась Гермиона. — Она дает советы. Ну, то есть вроде как предсказывает. «Лав»*… тут все ясно. Она дает советы по любви. Со «стоун»** немного сложнее, но с учетом того, что она как бы помогает влюбленным пробить каменную стену трудностей… Все довольно логично.

— Глубинный анализ, — ухмыльнулся Малфой, внимательно глядя на Гермиону. — Если все так, может, она и впрямь умная ведьма. Я имею в виду, ее рассказы-советы тоже всегда такие… аналитические. Вот только… я просто замечал, что те, кто дает хорошие советы, в своей личной жизни разобраться обычно не могут. Не знаешь, почему это, Грейнджер?

Гермиона снова обернулась на Рона, которого штурмовала особенно упорная девица в удивительно удобно расстегнутой мантии, и настроение окончательно испортилось.

— Ох, простите, что так долго, мисс Грейнджер, — бармен наконец поставил перед ней сливочное пиво.

— Ничего, — она взяла бутылку. — Пока, Малфой, — и уже повернулась в сторону Рона, чтобы остановить царящую там вакханалию.

— Грейнджер, — напоследок окликнул ее Драко, встав со стула и чуть не упав при этом. Он стащил у бармена чернильницу и написал что-то на салфетке замысловатым каллиграфическим почерком. Чернила немного растеклись, но так, пожалуй, выглядело даже лучше — стариннее. — Вот. В Мэнор теперь нужен пароль, — он криво ухмыльнулся и ушел, а она машинально сунула салфетку в сумку.

* * *

Вернувшись домой, оба были не в духе: Рон еще злился, что Гермиона на глазах у всех приказным тоном велела ему уйти с ней, а сама Гермиона думала о том, как же легко втюхать псевдоразумные мысли, если напечатать их в популярном издании.

— Не хочешь извиниться? — первым не выдержал Рон.

— Это за что? За то, что не дала тебе изменить мне публично с одной из этих шлюхастых девок?

— Что?! Да я… да мы просто…

— Ой, прекрати! Твоя девушка была в двух метрах от тебя, пока ты флиртовал с целой толпой девиц.

— Ага, была, в кои-то веки, — буркнул Рон, разумно сочтя, что лучшая защита — нападение.

— Так ты меня обвиняешь? — Гермиона подозрительно посмотрела на него, давая шанс сделать шаг назад.

— Ты постоянно зависаешь в своем Министерстве, до ночи, а потом еще дома свои бумажки разбираешь! Общение со мной? Нет, что вы! А мы, между прочим, уже столько лет встречаемся!

— Вот именно! Сколько лет, Рон? Ты помнишь вообще? А я тебе напомню: семь. У Джинни и Гарри скоро будет ребенок, а мы…

— Да, но это ты продолжаешь снимать свою квартирку, хотя у меня живешь уже вечность!

— Ах, у тебя. У тебя. И за что же мне досталась такая радость?

— Вот и я не знаю. Я, между прочим, совладелец успешного бизнеса. Пальцами щелкну — ко мне целая толпа сбежится! Но я встречаюсь с тобой. Ведь ты же самая умная, просвети меня насчет причины!

— И просвещу! Потому что, когда тебя никто в упор не видел, тебя ценила только я. И когда ты вдруг хлебнул глоток популярности и кинулся на первую девчонку, что дала тебе засунуть руки ей под юбку, я тебя простила. Ты у меня всегда списывал домашки, считая это само собой разумеющимся.

— О, Мерлин! Не верю, что ты про это вспомнила! Ты еще припомни те дурацкие планировщики по подготовке к экзаменам, которые ты нам с Гарри подарила.

— Ах, дурацкие?!

— Да, дурацкие! У тебя все всегда по плану, мы даже сексом занимаемся по расписанию, бесит!

— Какому еще расписанию? — немало удивилась Гермиона, так что даже про обиду за грубые слова о планировщиках забыла.

— А-а-а, ты сама не замечаешь? У тебя же всегда так: тяжелый день в понедельник, со вторника по пятницу слишком занята на работе, в субботу ты дома, и выбора нет, а в воскресенье болит голова, потому как завтра понедельник. Ничего не напоминает? Трелони была права: ты сухая, как книги, которые ты так обожаешь. Последний раз безумства совершала только с подачи Га…

Рон не успел договорить — пощечина эффективно заткнула ему рот.

— Ну, раз я такая ужасная, нам, пожалуй, стоит расстаться.

Голова соображала плохо, да и тонкий голосок сомнения внутри твердил, что она совершает ошибку, но последняя реплика Рона вывела ее из себя.

— Гермиона, ты…

Но когда он добежал до двери, она уже успела схватить сумочку и трансгрессировать к своей квартире.

Сейчас, как и всегда, здесь был порядок: никакой пыли, бумаги лежали аккуратной стопочкой, журналы на столе разложены в хронологическом порядке. Ее офис. Ее маленький мирок, в котором она находила уединение.

Чего в этом безусловно волшебном месте не было, так это салфеток — Гермиона не собиралась приходить сюда до среды, а в магазин они с Роном планировали пойти завтра. Она стала рыться в сумке, но под руку попалась только помятая салфетка с чернильной надписью.

«Безумства не так уж и хороши, Рон», — грустно подумала Гермиона и утерла нос, чем нашла, предварительно скопировав надпись в ежедневник.

* * *

— Ну, ты как? — Джинни с неподдельной жалостью посмотрела на Гермиону, отчего та внезапно почувствовала себя особенно паршиво.

— В порядке! Я в полном порядке! Большую часть времени провожу на работе, нормально сплю, нормально ем. По субботам гуляю в парке. Нормальная жизнь, — заверила подругу Гермиона, но потом все же добавила: — Скучаю по вам с Гарри немного. Жаль, что мы редко видимся, но ты же беременна, я все понимаю, — она махнула рукой и отпила немного кофе.

— Гарри тоже хотел прийти. Но… все эти правила лучших друзей, знаешь. Друганы важнее баб и все такое.

«Естественно, я ж ему не друган», — с обидой подумала Гермиона, но вслух только рассмеялась.

Колокольчик над дверью кафе звякнул, и внутрь ленивой походкой вошел Малфой в дорожной мантии поверх форменного халата лимонного цвета.

— Вот черт! — Гермиона опустила голову и прикрыла лицо.

— Что такое? — Джинни, напротив, обернулась. — А-а… — она кивнула головой в знак приветствия, Драко кивнул ей в ответ и пошел к барной стойке за кофе.

— Это что еще значит?

— В смысле? — отведя взгляд, Джинни принялась за свой чай.

— Вот эти взаимные кивки с Драко Малфоем?

— А, ну… тут такое дело… Мне как-то ночью стало плохо, живот скрутило, Гарри просто с ума сходил, да и я испугалась. Мы помчались к Святому Мунго, а Малфой там был дежурным целителем.

— И Гарри позволил ему осмотреть тебя?

— Так Гарри же, не Рон. Он только сказал: «Не забывай, Малфой, я тебе жизнь спас».

— Погоди-погоди. Ты сказала, дело было ночью? Так… Малфой? Дежурный целитель? Малфой? Этот надменный высокомерный аристократ пожертвовал своим драгоценным сном, чтобы быть дежурным целителем в больнице Святого Мунго?

— В самом деле, — к ним подошел улыбающийся во весь рот Драко со стаканом кофе. — Иногда приходится идти на такие жертвы. День добрый, миссис Поттер, — он снова кивнул Джинни, — все еще мисс Грейнджер, — кивок перепал и Гермионе.

— Здравствуй, Драко, — она спокойно улыбнулась, пытаясь сохранить лицо.

— Как себя чувствуете? — Малфой переключил свое полное внимание на Джинни.

— О, прекрасно, спасибо. Джеймс недавно начал пихаться. Гарри радовался, как ребенок.

— Ну и славно. Что ж, мне пора. Я только за кофе забежал, тот, что в нашем кафетерии, никуда не годится. Увидимся на приеме в пятницу. Всего хорошего. И тебе… Гермиона, — напоследок ухмыльнулся Малфой, прежде чем показать дамам свою спину.

— Он всегда ведет себя профессионально, — заметила Джинни, когда он ушел. — Но Рону мы не говорили, кто наш лечащий целитель. Он после той статьи от одного упоминания Малфоя бесится.

— Какой еще статьи?

— А-а… Ты же «Спеллу» не читаешь… Там недавно была статья «Десять самых завидных холостяков магической Британии». Так вот, Малфой и Рон делят первое место. Малфой мне на приеме сказал, что он еще раньше пароль на ворота поставил, а теперь еще и менять его приходится чуть ли не каждый день — к журналистам поклонницы прибавились. А к нам Рон в день выхода журнала завалился злой как черт, пытался напоить Гарри, напился сам и два часа клялся убить Малфоя собственными руками.

— А когда, говоришь, эта статья вышла? — нахмурилась Гермиона.

— Да недели три назад.

— В понедельник…

— Да, точно. Гарри еще на следующий день на работу пойти из-за этой попойки не смог.

— Ну, все-таки не убил, — нервно усмехнулась Гермиона.

— Ага, не дошел — заснул. Ты… давно с ним разговаривала?

— Да… как раз около трех недель назад. Он… типа сделал мне предложение. Сказал, не хочет больше быть холостяком. Теперь эта фраза обрела больший смысл.

— Смысл? Теперь вся ситуация теряет смысл!

— Джин, я ушла от него не просто так, — Гермиона опустила глаза и начала манипуляции с салфеткой. — Я устала. Мне нужно было отдохнуть от отношений, от…— салфетка была разглажена, — от… — порвана пополам, — отношений и попыток увязать их с работой, — скомкана и брошена в пустую чашку.

— Три месяца прошло с вашего разрыва. Ты еще не отдохнула? Да и брак обычно помогает увязать… отношения с работой — голова больше не занята тем, что нужно кого-то найти. Я, конечно, понимаю, Рон не из твоей лиги, но… тяжело быть одной.

— Но это же не повод! И у меня голова вовсе не занята… Вот, вот скажи мне, сколько дней прошло с того момента, как мы расстались, до момента, когда он нашел себе новую деваху?

— Да ладно тебе. Он просто флиртует. Ты же не читаешь все эти сплетни в «Спелле»? Конечно, мозгом он с тобой не сравнится, но он добрый и верный. Уверена, тебе стоит только сказать ему, что сглупила, и все у вас наладится.

— Раздаешь советы? Может, это тебе стоит писать вместо Кассандры?

— Может, это тебе стоит ей написать? Получишь совет. Ну и остроумную историю с нотками сарказма.

— Уверена, девяносто процентов читающей статью публики сарказм не понимает, — с толикой грусти заметила Гермиона. — Если он там есть, конечно.

— Наверное. Но мне кажется, она таким образом насмехается над наивными дурочками, для которых эта статья — самое интеллектуальное чтиво.

— Да ладно! В смысле, я думаю, это не так. С чего ты взяла?

— Я знаю таких людей, как она.

— Откуда?

— Я с тобой знакома, — лучезарно улыбнулась Джинни. — Ну, и с Малфоем, кстати, тоже.

— Еще скажи, мы с ним похожи, — Гермиона сложила руки на груди и уже совсем недобро посмотрела на подругу.

— Гораздо сильнее, чем ты думаешь, — со вздохом заметила Джинни. — Ладно, мне пора, — она тяжело поднялась, придерживаясь за спину. — Береги себя и не перерабатывай, — она поцеловала поднявшуюся вслед за ней Гермиону.

Трансгрессировав в свою квартирку, она подошла к столу и откопала «Спеллу» трехнедельной давности. Страницы с трудом расклеились, как будто его никогда не открывали. На центральном развороте были колдографии всех десяти холостяков с особенно большими улыбающимися мордахами Рона и Малфоя. Глаза заскользили по немногочисленным строчкам. Может, она и впрямь ошиблась, спалив все мосты?

Писала она всегда быстро — иначе не закончить в срок свиток в два с половиной раза больше запрошенного преподавателем. Впрочем, письмо было коротким: пустая почтовая карточка с двумя буквами внизу: ГГ. Оставалось только ждать.

* * *

— Ты пиши в следующий раз хотя бы «Пароль».

— А то ты не сразу догадался?

— Ну, просто инициалы — слишком туманная подсказка.

— Боялся, что тебе карточку прислал Геллерт Грин-де-Вальд?

— Да, именно его я и испугался, — усмехнулся Драко, наконец возвращаясь в постель с двумя стаканами огневиски. — Просто ты давно не появлялась, я немного удивился.

— А сливочного пива нет?

— В этом «баре» подается только огневиски, Грейнджер, — с удовольствием отхлебывая из своего стакана, заметил Малфой. — Да ты попробуй, попробуй. Мягкий медовый вкус и легкое цитрусовое послевкусие. В барах такой не наливают.

Гермиона чуть пригубила и поморщилась — крепковато для нее.

— Тебе завтра не на работу?

— Смена с двенадцати. Полстакана огневиски — я через час буду трезвый.

— Уверен? Все-таки ты за жизни людей отвечаешь.

— Да, Грейнджер, уже четыре года как. Еще ни разу от полстакана огневиски ничего не было. Хотя, если бахнуть прямо во время смены…

— Ты мне никогда не рассказывал про свою работу, — Гермиона больше не пила, только скользила пальцем по ободку стакана.

— Ты меня никогда не спрашивала. Да и про свою работу никогда не говорила. Конечно, если ты работаешь в Отделе Тайн, я и знать не хочу. Отец говорил, там такие секреты есть, за знание просто о существовании которых можно в Азкабан загреметь.

— Нет!

— Что, не было таких случаев?

— Нет… не знаю. В смысле, я там не работаю. Мы ведь вообще много говорили. Про трансфигурацию, про зелья, заклинания… Просто я думала, что, если начну рассказывать о том, как провела день, что было на работе, это все станет похоже…

— На отношения? — закончил за нее Малфой, допив порцию. — Правильно, кому оно надо? Все эти эмоции, переживания? Сюда ты просто приходишь сбросить стресс. С Подлизли не получалось?

— Это он тебе тот фингал поставил? — быстро сменила тему Гермиона.

— Ну, не нужно было ему рассказывать, с кем ты ему изменяла.

— Я его предложение отвергла. Так он быстрее переживет.

— Зная, какая ты дрянь? Но ты-то о себе так не думаешь на самом деле? А ты и есть такая. Сколько мужиков у тебя было? Сначала Крам, с которым ты поцеловалась и, мило похлопав глазками, предложила остаться друзьями. Потом использовала Маклаггена, чтобы заставить Уизли ревновать. Потом изменяла Уизли со мной в отместку за флирт с другими девицами.Теперь спишь со мной время от времени. Мне просто интересно, кто сейчас второй? Поттер в деле? Конечно, у него сейчас беременная жена, с сексом затруднительно…

— Эй!

— А что? Всех ты соблазняешь невинным личиком и мнимой недоступностью.

— Я вовсе не…

— Как скажешь.

— Зачем ты это все говоришь?

— Не знаю. Может, мне это все больше не нравится.

— Так найди себе девушку.

— Я пытался.

— Да, только, судя по всему, ты на всех званных вечерах как один появляешься, так один и уходишь.

— Судя по чему это — всему? Уж не в «Спелле» ли статейку прочла?

— Я не покупаю «Спеллу».

— Не покупаешь.

Оба замолчали. Вроде и вопросы все были заданы, и давно копившееся — высказано, но оба ощущали, что запутались еще сильнее.

— Тебе, пожалуй, пора, Грейнджер. Мне нужно выспаться.

Гермиона не стала возражать: поднялась с кровати, быстро оделась и ушла, а он не пытался ее останавливать.

* * *

Последний раз, когда Гермиона вроде как посетила церковь на Рождество (по крайней мере, хорал она слышала), запомнился ей плохо. Гораздо живее было воспоминание, как они с Гарри драпали от Волан-де-Морта после. Ровно восемь лет… Впрочем, она всегда чувствовала себя немного неловко среди глубоко верующих — концепция бородатого дядьки, глядящего за всеми с небес, с детства не была ей близка.

Поэтому она изо всех сил притворилась уставшей и отправила родителей одних, засев с книгой у камина. А уже через пятнадцать страниц книга наскучила, и она полезла за фотоальбомом. Там недавно появилось пополнение: с колдографии улыбалась Джинни, укачивавшая маленького Джеймса Сириуса, а в рамку то и дело вбегал до отвращения счастливый Гарри, напутавший что-то с колдоаппаратом. Были там и колдографии всех остальных Уизли. И серия обычных маггловских карточек из фотобудки, где они с Роном миловались. А еще почтовая открытка с каллиграфически выписанной фразой: «Круг не имеет начала» и ее собственной подписью: «ГГ». Капля звонко ударила по картону, буквы стали расползаться. Эта открытка была последней — все последующие карточки с надписью «Пароль» не вернулись, а через пару месяцев Гермиона перестала пытаться.

За четверть часа до полуночи она услышала стук в окно, которого не ожидала в родительском доме.

«Странно, Гарри с Джинни ведь уже прислали подарок. Только если…»

Сова держала в лапке небольшую волшебную карточку. На ней была елка, прямо в лесу украшенная светящимися гирляндами, а снег продолжал укутывать ее пушистыми хлопьями. На обратной стороне открытки витиеватым почерком значилось короткое: «С Рождеством, Грейнджер!». Сова вопросительно глянула на нее, как бы спрашивая: «Ответ писать будете?».

Гермиона кинулась к столу и не нашла не то что красивой волшебной открытки, даже кусочка пергамента. Отправлять Малфою маггловскую карточку было стыдно.

«Пароль?» — написала она на открытке под поздравлением Драко и отдала ее сове, резво взлетевшей с подоконника.

Прошел час. Два. Родители давно вернулись. От них пахло легким церковным вином. А сова так и не прилетела.

* * *

— Гермиона!

— Гарри!

Друзья душевно обнялись. Карусель новогодней вечеринки кружилась вокруг них, заражая весельем.

— Мы так давно с тобой не виделись, — Гарри оглядел ее от струящегося по телу атласного голубовато-серебристого платья до красиво убранных наверх волос. Она напомнила Гарри саму себя во время рождественского бала на четвертом курсе, разве что… кхм… в декольте уже было что прятать.

— Ну, так я тебе не такой большой друган, — не удержалась от подколки Гермиона. — Прости, — быстро добавила она, увидев, как Гарри покраснел. — Мы действительно уже вечность не виделись, и это…

— Дерьмово, — подсказал Гарри правильное слово. — Я знаю, это стремная отмазка, но мы с Джинни просто зашиваемся с Джеймсом. Знала бы ты, какой он непоседа! Ужас какой-то! Я уже и не помню, когда спал больше трех часов. На последнем рейде я летел на метле и подумал: «Только на секунду глаза закрою», а в следующее мгновение уже слышу, как мне орут вслед, открываю глаза и понимаю, что пикирую вниз со скоростью снитча. Мы сегодня сплавили Джеймса к бабушке с дедушкой. Не появиться на вечеринке мы не могли, но, как только пробьет двенадцать, мы отсалютуем всем и сразу трансгрессируем отсюда к черту. И знаешь, что мы будем делать?

— Мне следует про это прямо всеуслышание объявить? — со смешком спросила Гермиона, чувствуя, как от разговора с Гарри по телу катится приятный детский восторг.

— Что бы там ни придумала себе пошлая сторона тебя, это не то. Мы будем СПАТЬ. Спать хоть двое суток, пока Молли и Артур с Джеймсом наперевес (больше от усталости, чем от беспокойства за нас) не ворвутся к нам в дом, разнеся при этом входную дверь.

Гермиона весело рассмеялась.

— Они это могут. Кстати, как сам Джеймс?

— Драко говорит, здоров как бык. Он ему даже зелий почти никаких не выписывает.

Гермиона вся обратилась в слух. Нет, ей правда было интересно, как здоровье у сына ее друзей, но внутри она надеялась, что разговор выйдет и на их целителя, хоть и не ожидала, что так скоро.

— А ты… часто видишься с Малфоем? — чуть надтреснутым голосом спросила она.

— Я? Нет, что ты. Джинни обычно ходит на приемы без меня. Хотя я тут встретил его недавно в кофейне недалеко от больницы. Джинни говорила, он туда часто заскакивает за кофе, но тут явно был по другому делу — выгуливал перед репортерами свою новую пассию.

— П… пассию? — хорошее настроение схлынуло с Гермионы.

— Да, ты не слышала? Он сейчас встречается с Асторией Гринграсс. Мне Джинни все уши прожужжала, «Спелла» об этом чуть ли не каждую неделю пишет, ну а Джин читает, чтобы хоть как-то от Джеймса отвлечься. Вон, в последнем номере писали, что она отмечала Рождество у него в поместье. Рон, когда услышал, что у Драко появилась девушка, напился еще хлеще, чем когда их в одну статью поместили. И эдак весело заявил: «Жизнь справедлива». Видимо решил, что теперь все девчонки, что по Драко сохли, к нему перейдут.

Гарри смеялся над собственной шуткой, и Гермионе пришлось поддержать его, хотя она прекрасно понимала, что на самом деле имел в виду Рон. Ей даже с Гарри больше разговаривать не хотелось — поскорее бы уйти отсюда и разреветься, чтобы никто не видел.

— Ну а ты? В Министерстве только и говорят, что о твоих очередных инициативах в области законодательства. А… другие инициативы? Где счастливый спутник?

— Да… ты же знаешь, я вся такая инициативная, — с лучезарной улыбкой ответила Гермиона. — Во всех сферах. Мой спутник вон там, — она неопределенно кивнула в сторону стола с закусками и выпивкой. — Ты его, наверное, не знаешь, его зовут Джек Смит, — она придумывала имя те две секунды, пока Гарри высматривал мужчин в указанном направлении, потом решила положиться на статистику и назвала, пожалуй, самые распространенные имя и фамилию.

— Я, кажется… нет, не слышал о нем.

— Ну вот. Приятный он парень.

— Что ж, тогда не буду тебя задерживать. Двадцать минут до полуночи, пойду к Джинни, чтобы, упаси Мерлин, не упустить момент, когда мы свалим. Да и твой кавалер тебя, наверное, заждался. Пока, — он чмокнул подругу в щеку.

Как только Гарри повернулся к ней спиной, чтобы отправиться к супруге, Гермиона спрятала лицо в руках и глубоко вздохнула. Так вот оно что выходит: Малфой последовал ее совету и нашел девушку. Ну и ладно! Ну и замечательно! А она-то, дура, четыре часа бегала по всему Лондону в поисках платья, выбирая идеальный вариант, находящийся где-то между сногсшибанием и отчаянием. Она двинулась к столику с выпивкой с твердой решимостью поцеловать кого-нибудь, когда пробьет полночь. А для этого нужно было накатить для пущей храбрости.

Она уже взяла стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью со льдом, когда услышала рядом ленивый голос:

— А я думал, ты не любишь огневиски.

Стакан выпал из рук и разбился вдребезги.

— И тебе добрый вечер, Малфой, — она повернулась к нему с холодной улыбкой.

— Недурно выглядишь… Гермиона.

— Не думала, что тебе можно делать комплименты другим женщинам. Или Астории здесь сегодня нет?

— Знаешь, с кем я встречаюсь? — криво ухмыльнулся Драко. — Ты что, следишь за мной?

— Вот еще! — только когда это сорвалось с губ, Гермиона ощутила, как по-детски это звучало. — Просто такой публичный роман еще поискать. Но знаешь, Драко, дам тебе совет: чем больше выставляешь отношения на публику, тем быстрее они сгорят.

— Ммм… Советы раздаешь? Да ты прямо Кассандра, — он лукаво посмотрел на нее, и она ощутила холодок в животе. — Но мне надоели чужие советы. Может, я хочу, чтобы все горело синим пламенем. Так не уподобляйся моим родителям, которые все твердят о невесте и наследнике.

— Все так серьезно? Вот почему ты пригласил ее на Рождество. Знакомил с родителями? — язвительно спросила Гермиона, прекрасно понимая, что ведет себя как ревнивая девчонка уровня Лаванды Браун, но остановиться не могла.

— Ты и про это знаешь? — усмехнулся Драко. — Нет, ну в самом деле, прекрати следить за мной. Все эти письма… — он приблизился к ней вплотную, так что последнюю фразу почти прошептал на ухо: — Когда ты перестала их слать, я было успокоился, но на Рождество…

— Между прочим, это ты начал, — она повернула голову к нему, и их губы почти соприкоснулись. — Выскользнул из-за рождественского стола, чтобы отправить мне открытку? Как-то это слишком для человека, который успокоился.

— А ты показала, что не выдержишь еще шесть месяцев без моих прикосновений.

— Выдержу.

— Уверена? — он с силой и немалым наслаждением схватил ее за ягодицу.

— Да, — выдохнула она, но платье, не предполагавшее бюстгальтер, мигом выдало, что этот ее ответ относится скорее к вопросу «Сделаем это прямо сейчас?».

Драко долго испытующе смотрел на нее.

— Пойдем-ка проверим, — он резко схватил ее за руку и рванул из банкетного зала.

Новогодняя вечеринка проходила в замке одного министерского вельможи, а в таких местах много темных закоулков, которые Драко были прекрасно известны — чай не первый прием здесь.

Эхо гулко отдавалось от холодных каменных стен, и Гермиона изо всех сил закусывала губы, стараясь стонать только в ухо Малфоя, отчего он еще сильнее сжимал тонкую ткань ее платья.

В зале толпа громкими криками обозначила полночь, заглушив даже удары часов.

— С новым годом, Гермиона, — пробормотал он ей в губы, поправил брюки и мантию и ушел.

— С новым годом, Малфой, — в пустоту сказала она, тупо глядя на разорванный подол платья.

Хорошо, что ткань можно скрепить при помощи магии. Жаль, что с сердцем так не выходит.

* * *

— Нам обязательно встречаться здесь? — Гермиона нервно огляделась, садясь за столик.

— А чем тебе не нравится это кафе? — удивилась Джинни, отрываясь от Джеймса и забирая у подруги розовый пакетик, вид и размеры которого явно намекали на что-то тонкое и ажурное.

Дверной колокольчик звякнул, и в кафе ленивой походкой вошел Малфой.

— Вот этим, — пробормотала Гермиона.

Она прекрасно знала, что именно это кафе облюбовал Малфой, видимо, из-за близости к больнице, да и кофе здесь варили неплохой. А Джинни, вечно занятая с Джеймсом, как раз шла с приема в больнице и выкроила минутку, чтобы поговорить с лучшей подругой, а заодно перехватить у нее особый наряд для Дня Святого Валентина. Гермиона любезно согласилась помочь и пройтись по магазинам вместо Джинни. Однако, услышав место встречи, она долго пыталась откосить от нее, но адекватной причины так и не придумала. Гермиону разрывали противоречия. С одной стороны, она держалась уже тридцать шесть дней с их последней встречи — не писала, не появлялась там, где мог появиться он, хотя рука несколько раз дергалась в сторону чистого пергамента. С другой стороны, удобство случая соблазнило ее настолько, что она сегодня встала пораньше, уложила волосы и аккуратно нанесла макияж, а в течение рабочего дня не раз поглядывала в зеркало и сорвалась, как только часы показали пять тридцать.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросил Малфой и сел, не дождавшись ответа.

— Да, конечно, — радушно ответила Джинни, не заметив, как он в упор глядел на Гермиону, и как она старательно прятала взгляд. — Ой… Джееееймс… ну как же так? Теперь придется пеленки менять.

Джеймс известил все кафе о своих грязных делишках пронзительным криком.

— Наверное, увидел своего целителя и испугался, — едко заметила Гермиона.

— Да нет, во время приема все было в порядке, — проигнорировал шутку Драко.

— Тебе помочь с ним? — участливо поинтересовалась Гермиона.

— А ты умеешь пеленать? — в голосе Джинни звучало явное сомнение.

Гермиона стояла перед жестоким выбором: сказать правду и показать Малфою, что среди миллиона вещей, в которых она хороша, забота о детях не значится, или солгать и выставить себя дурой перед Джинни потом. Подруга, конечно, прикроет, но…

— Знакома с теорией, но мало практиковалась, — выбрала почти этически безупречную фразу Гермиона.

— Да ладно, не надо, напрактикуешься еще со своими, я и так тебя сорвала с работы.

— Рабочий день у министерских вроде как закончился, нет? — Драко взглянул на часы.

— Только не у Гермионы! Она готова работать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— Да я как раз… не хотела сегодня задерживаться.

— Ну… спасибо тебе еще раз. Я лучше домой пойду с этим недоразумением, — Джинни чмокнула подругу в щеку и поторопилась удалиться.

— Передавай привет Гарри! — крикнула ей вслед Гермиона, в очередной раз замечая, как они похожи и, наверное, оттого так счастливы.

Они с Малфоем остались вдвоем в неловкой тишине.

— Знаешь… у меня тоже смена закончилась, — он смотрел на удаляющуюся спину миссис Поттер.

— Какие мы оба везучие.

Она посидела еще несколько невыносимых секунд, злясь на себя, что пришла сюда, что осталась, когда ушла Джинни. Малфой молча смотрел на свою чашку, от которой завитками поднимался пар.

— Я пойду, пожалуй. А то вряд ли тут есть такие же темные закутки, как в том замке, — не удержалась от неуместного замечания Гермиона, поднимаясь. — Да и Астория будет ревновать, если увидит в «Спелле» статью о том, как ты пьешь кофе с другой, — добавила она, подливая масла в огонь.

— Гермио-о-она, — криво ухмыльнулся Малфой. — Пошлячка. Кофе — это просто кофе. Да и Астории наплевать после того, как я бросил ее одну в новогоднюю ночь. Останься. Пожалуйста.

— Просто кофе?

— Просто кофе.

Они помолчали еще немного.

— Так… какая-нибудь другая особа может быть против? — не выдержала Гермиона.

— Ты не писала мне.

— Ты мне тоже.

— Зачем мы это делаем?

— Мы? Это ты к нам подсел.

— Я не о кофе. Я вообще.

— Мы больше месяца уже ничего не делаем, так что…

— Ты перестала мне писать, и я закрутил с Асторией, но одна словесная перепалка с тобой — и девушка, с которой я встречался четыре месяца, забыта. Как так? Что в тебе все находят? Крам, Маклагген… я?

— Знаешь, в этом мире не так много вещей, которые могут привести меня в замешательство, но, поздравляю, тебе удалось. Чего ты хочешь от меня? — у Гермионы горели щеки, голос дрожал. — Сначала не отвечаешь, потом набрасываешься, потом уходишь без слов. Что ты там говорил? Я тебя использую? Еще кто кого. Вообще не понимаю, как это все началось.

— С моего точного замечания о виде твоей задницы в тех маггловских тряпках, что зовутся джинсы, — ухмыльнулся Драко. — Кажется, ты была права: чем более публичные отношения, тем быстрее они сгорают. О нас покуда знает только Подлизли, и своего позора — проиграть Малфою — он не раскроет никому и никогда. Так сколько мы уже держимся? Года три?

— Ты это называешь держимся? Может, еще и отношениями окрестишь?

— А как бы ты это окрестила?

— Это была ошибка, — она уже собиралась встать, потому как комедия начала превращаться в фарс, но Драко удержал ее за руку.

— Ты… странная. Странная и удивительная. Неприступная завоевательница. И я не знаю, как к тебе подступиться. И не хочу знать. И хочу одновременно. Ты на вечеринке раздавала советы. Как насчет еще одного?

— У меня они кончились. Может, спросишь Кассандру?

— А она ответит? — с улыбкой спросил Драко.

— Я почти уверена, — Гермиона улыбнулась в ответ и мягко вытащила руку из его. — Она всегда помогает разобраться, даже если в своей жизни ни черта не понимает.

* * *

— Да, теперь с ним все в порядке, — Драко убрал инструменты, снял тонкие перчатки и кинул их в корзину.

— Фууух, слава Мерлину, — облегченно вздохнула Джинни. — Завтра День Святого Валентина, мы с Гарри собирались отдать Джеймса маме с папой, но я бы ни о чем другом не смогла думать, если бы он был болен.

— Теперь можете праздновать по полной, — улыбнулся Драко с завистью.

— Спасибо тебе, — Джинни встала с кушетки для посетителей, подняла Джеймса на руки и, неловко развернувшись, уронила сумку, из которой выпал свежий номер «Спеллы».

— Читаешь эту муть? — Драко поднял с пола журнал, обещавший тест, со стопроцентной вероятностью способный определить, «подходит ли он тебе».

— А… на самом деле, покупала его из-за колонки Кассандры, но потом как-то втянулась — прилипучее чтиво. Кстати, колонка на этой неделе жуть какая непонятная. Знаешь, она… про Дракона. Странное такое письмо, от парня. Туда обычно девушки за советом обращаются. Но мне кажется, она его, бедного, больше запутала, чем совет дала. У меня почему-то про тебя сразу мысль возникла, когда я заголовок прочла, но по письму поняла, что ошиблась. Там парень пишет, как девушка крутит с ним и еще с несколькими. Ну, использует его всячески. Вряд ли есть девушка, способная использовать Драко Малфоя.

Он усмехнулся.

— Да, среди волшебников такая еще не родилась. Ну, хорошего тебе праздника, — он положил журнал в сумку и отдал ее Джинни.

После того, как она ушла, он вызвал домового эльфа.

— К вечеру купи мне свежий номер «Спеллы», — приказал Драко.

Дотерпеть до конца смены было непросто.

Едва он трансгрессировал домой, тут же кликнул эльфа, который без слов отдал ему журнал. Драко быстро нашел статью под названием «О не принцессах и драконах». Она начиналась с его собственного письма:

«Кассандра,

я редко спрашивал советов и всегда вел себя так, как мне хотелось: думал, как хотел, поступал, как хотел. По крайней мере, мне так казалось. Она была самой непримечательной зубрилой, за тем лишь исключением, что во всем была лучше меня. Но пока я не увидел, как она спускается под ручку с другим, великолепная, невероятная, я и не думал о ее существовании. Она все время что-то искала, но отчего-то питала особую слабость к спортсменам, коим я, при всех моих стремлениях, был посредственным. Один, другой, третий… Клянусь, я не следил, как у нее сменялись мужчины, просто это никогда от меня не укрывалось. И вот однажды она дошла и до меня. Опустилась, я бы сказал. Между нами не было ничего личного: только секс и разговоры о великом. Она не была красавицей, но от остроумия в ее глазах всегда горел такой неистовый огонь, что меня при каждой встрече с ней сжигало дотла. И мне нравилось гореть. Нравится до сих пор. Одновременно — я это ненавижу. Потому как она уходит каждый раз, и ей не интересно, что я опять сгорел. Ведь она сжигала так не одного. Мы спорили, тягаясь, у кого язык острее, непременно оканчивая ссору разгоряченным безумием.

Но я устал. Я не понимаю, что она. Я не понимаю, как быть с ней. Я не понимаю, как не ревновать ее к каждому, потому как она легко сносит голову с плеч любому, потому как потрясение основ (моих основ!) для нее ничего не значит. Я не прошу сказать, что мне делать — это для бесхребетных идиотов. Я только прошу объяснить мне — как?»

Ниже напечатали историю, увитую ко Дню Святого Валентина уймой ленточек и сердечек:

«Сегодня я расскажу сказку. Жил был Дракон. Но это был не простой Дракон, а самый волшебный, ведь он умел превращаться в человека. А может, это был человек, который научился превращаться в Дракона. Словом, совсем не важно, откуда он получил свою силу. В юности Дракон был глуп, самонадеян и немного жесток, что бывает со всеми молодыми Драконами. Но Дракон рос и становился умнее. Он научился отличать врагов от друзей, добро от зла.

В той же деревушке, где жил Дракон, жила девочка. Она не была принцессой, но всегда хотела ей стать, и ее не волновало, что принцессы рождаются только в королевских семьях.

— Принцессами становятся, когда открывают сердце принцев и выходят за них замуж, — услышала она как-то от подружек.

Тогда она стала искать Принца. Это было совсем непросто: никто не хотел просто так открывать свое сердце — взамен нужно было отдать ключ от своего. Девочка боялась: а ну какой-нибудь нехороший Принц возьмет, да и выбросит ее ключик. Но девочка была хитрая. Она тренировалась и собрала целую связку отмычек, чтобы найти того единственного. Все отмычки хорошо работали, но в одном Принце ей не нравился суровый взгляд, в другом — надменное самолюбование, а в третьем — глупость.

Они нашли друг друга, как цветок в пустыне, уже готовый сдаться и сгореть под палящим солнцем, глубоко в земле находит корнями влагу. Девочка и не собиралась открывать сердце Дракона. А он, видевший столько смертей и боли, не собирался дать ей войти.

Долго ли, коротко ли, но Дракон понял, что девочка открыла его сердце, но все стояла на пороге. Дракон разозлился и пришел к девочке отобрать все ее отмычки, чтобы она не могла больше открывать ничьи сердца. Только сначала он хотел узнать, как же ей удалось открыть его сердце? Ведь Дракон оберегал его ревностно, как не стерег даже свою сокровищницу.

— Ну? — спросил Дракон. — Какой отмычкой ты открыла мое сердце?

— Отмычкой? — удивилась девочка. — Я их давно все выбросила. А твое сердце я открыла ключом от своего».

Драко с удовлетворением схлопнул глянцевые страницы. Его всего распирало ликование, предвкушение… счастье. Добиться ровного почерка на пергаменте удалось далеко не с первой попытки, но когда получилось, надпись казалась произведением искусства:

«Открыла твое сердце ключом от своего, Грейнджер? Это из-за Дня Святого Валентина все так слащаво?»

Сделав плавный круг над поместьем, сова с пергаментом, привязанным к лапке, стала удаляться за горизонт.