Размышления (джен)

Ада Кэкл не могла вспомнить таких моментов в своей жизни, когда ей было сложно засыпать. С того времени, когда она была маленьким ребенком, и до сих пор, женщина засыпала очень легко, практически в тот момент, как голова касалась подушки. Сон был спокойным и крепким до самого утра, пока лучи солнца не проникали через окно. В юности ее мать даже отмечала эту разницу между ней и ее сестрой.

— Почему ты не можешь спать так, как Ада? — спрашивала она сонную Агату, которая за завтраком изо всех сил старалась не зевать и держать глаза открытыми. Ада вспомнила, как в молодости старалась подольше не засыпать, чтобы избежать утренней ссоры между матерью и сестрой.

А вот сегодня не было необходимости бороться со сном. Он просто не приходил. Мисс Кэкл пролежала в кровати, казалось, целую вечность, сложив руки на животе, глядя в потолок и надеясь, что в какой-то момент все же уснет.

Но этого не произошло.

Нехотя, женщина откинула одеяло, села и засунула ноги в тапочки. Поплотнее закутавшись в халат, Ада осторожно оглядела комнату. Ей пришлось напомнить себе, что теперь она является директрисой, а не маленькой девочкой, и ей вполне позволено вставать с постели после наступления темноты. Мисс Кэкл усмехнулась своей собственной глупости и покинула комнату.

Аде всегда было интересно, почему Геката Хардбрум каждый вечер бродит по школе. Она даже думала, что ее заместительница просто не сможет успокоиться, пока не будет абсолютно уверена, что все девочки в положенное время находятся там, где и должны быть.

Однако, сейчас разгуливая по коридорам школы, Ада поняла, насколько это расслабляет. Но она все еще не устала. С каждым новым коридором, в который она сворачивала, в памяти всплывали все новые воспоминания о сестре. О том, как они вырезали свои инициалы на перилах лестницы, и о том, как вдвоем хихикали над учительницей, которая заснула, рассказывая им о истории жаб и позволила сбежать с урока. Планирование шуток и приколов над одноклассницами, воспоминания о том, как они обе прятались от матери, когда кто-то из них поступал неправильно… Соперничество. Размолвки. Исключение Агаты. Каждый раз, как Ада пыталась припомнить что-то хорошее из их с Агатой общего детства, в голове почему-то всплывали плохие воспоминания. Наконец, когда ее ум обратился к тому времени, когда она и Агата пытались управлять школой вместе, мисс Кэкл решила, что пора отвлечься от всего этого. И тут же мозг подкинул воспоминание о двух других сестрах.

Этель и Эсмеральда Хэллоу. Сердце директрисы болело за каждую из них. Да, Эсмеральда преуспевала в каждом деле, за которое бралась, но Ада знала, как сложно ей приходится. Эсмеральда хотела успеть все: хотела стать лучше, угодить своим родителям, любила сестру и своих друзей, хорошо училась, и Ада боялась, что однажды девочка может не выдержать всего этого и просто взорвется.

И бедная Этель. Ада ничем не могла помочь в этой ситуации, но всегда спрашивала себя, вела бы она себя также по отношению к Агате, если бы они выросли, зная истинный порядок своего рождения. Этель подавала большие надежды, у нее был потенциал, но она была так поглощена тем, чтобы добиться совершенства, что просто не понимала этого.

— Вы же не из тех, кого мучит бессонница.

Мисс Кэкл подскочила при звуке голоса своей заместительницы и быстро повернулась к ней лицом. Губы Гекаты слегка изогнулись в сочувствующей улыбке. Она все еще была одета в свое обычное платье, несмотря на поздний час.

— Не из тех, — согласно кивнула Ада, тепло улыбнувшись заместительнице. — Просто за последние несколько дней было слишком много волнений.

— Вам действительно нужно отдохнуть, — попыталась уговорить директрису мисс Хардбрум.

— Я в полном порядке.

— Да, но вы столько времени провели в картине! — Геката выпрямилась и скрестила руки на груди. — Вы просто не понимаете всех возможных побочных эффектов этого!

— Вы тоже были в этой картине, — возразила мисс Кэкл.

— Но не так долго, как вы!

— Давайте не будем спорить, дорогая, — директриса подняла руки в примирительном жесте.

Выражение лица мисс Хардбрум смягчилось.

— Я иду в ту сторону, — сказала она, рукой указывая направление. — Не хотите присоединиться?

— О, компания — это как раз то, что нужно, — улыбнулась Ада, и две ведьмы неспешно направились дальше по коридору.

Несколько минут они шли в полном молчании. Единственным звуком, сопровождающим их был стук каблуков мисс Хардбрум.

— Я перенесла картину, — вдруг неожиданно заявила она.

— Какую картину? — спросила Ада, хотя прекрасно поняла, что ее заместительница имеет в виду.

— Картину, в которой заключены Агата и мисс Галлет, — тихо, будто непослушный ребенок, пояснила Геката. — Я заметила, что она беспокоит вас, когда вы смотрите на нее и решила убрать.

— О!

— Но картина все еще в школе, — быстро добавила она. — Если захотите, я могу вернуть ее.

— В этом нет необходимости, — тепло ответила мисс Кэкл. — Я ценю то, что вы делаете для меня. — Мисс Хардбрум окинула директрису таким взглядом, будто не поверила, в то, что услышала. — Будет намного лучше, если она не будет висеть в моем кабинете, — улыбнувшись, добавила Ада.

Геката не улыбнулась в ответ, хотя директриса и не удивилась. Вызвать улыбку у ее заместительницы было довольно сложно, хотя мисс Кэкл заметила, что в последнее время она улыбается гораздо чаще, чем двадцать лет назад, когда впервые приехала в академию Кэкл на собеседование.

Внешне мисс Хардбрум всегда была жесткой и неприступной, но Ада была полна решимости вытащить Гекату из этого панциря.

«И у меня получилось добиться кое-каких успехов», — подумала мисс Кэкл, отмечая, что ее заместительница уже не столь холодна, как в в те дни, когда она впервые приехала сюда. Для некоторых Геката могла казаться по-прежнему неприступной, но Ада знала, что эта женщина особенная. Просто ей в жизни нужно было постоянное присутствие добра, и мисс Кэкл была решительно настроена стать этим добром.

— У вас есть братья или сестры? — прервав молчание, спросила директриса. Даже после двадцати лет знакомства с мисс Хардбрум, было очень многое, чего Ада о ней не знала. Мисс Кэкл знала, что родители Гекаты умерли, когда та была совсем молодой, и что после ее воспитывала тетя, но не более того.

— Нет, — ответила мисс Хардбрум, после нескольких секунд молчания.

— Хорошо, а ваша тетя? — продолжила расспросы директриса, отметив, что Геката внутренне напряглась. Все, что рассказывала заместительница о своей тетке, это то, что та была доброй женщиной. — У нее были дети? Вы росли с кузенами?

— На самом деле, она не была моей тетей, — ответила мисс Хардбрум. Но потом, видимо, почувствовав смущение начальницы, быстро добавила: — Она была, своего рода, другом семьи. У меня не было никаких родственников, а у нее собственных детей, и она присматривала за мной.

— Какая одинокая жизнь! — сердце Ады сжалось, когда она взглянула на Гекату, которая казалась невозмутимой. Это очень многое говорило о мисс Хардбрум и ее жизненном пути. Мисс Кэкл уважала свою заместительницу и заботилась о ней, но не могла не задаваться вопросом, какой была бы эта женщина, если бы у нее было иное детство. — Разве вам не было одиноко?

Геката пожала плечами.

— Полагаю, что да, — ответила она, и на ее губах появилась едва заметная улыбка. — Хотя после всех волнений последних дней, полагаю, что не завидую тем, у кого есть братья и сестры.