Солнце (гет)

Прозрачно-белый снег плавно опускающимися пушистыми хлопьями неспешно покрывал серый город за окном. Совершив незначительное мысленное усилие, удавалось представить, что это нежные лепестки вишневых деревьев опадают в конце сезона цветения, даруя миру свою хрупкость и уникальность. Что за окном не хмурый декабрь, сырой и тусклый, а яркий звонкий апрель, когда хочется смотреть за горизонт, бежать, размахивая портфелем, сквозь аллею сливовых деревьев и петь от захлёстывающего с головой счастья. С каждым годом таких усилий нужно было прикладывать все больше, а образ, возникающий в сознании, держался все меньше. Теперь вообще приходилось заставлять себя хотя бы просто поверить, что весна наступит вслед за зимой. Что старая сакура с искореженным стволом и раскидистой кроной, растущая во дворике сколько Акари себя помнила, по обыкновению зацветет на четвертой луне года, и что она вновь сможет любоваться бледно-розоватыми цветами, кажущимися невесомыми и прозрачными под лучами робкого апрельского солнца.

Солнце.

В ее жизни раньше тоже было солнце. Теплое и яркое, временами даже обжигающе горячее и слепящее до слез, согревающее в самые темные дни и дарящее надежду на новую весну. В ее жизни было солнце, за которым она, будучи еще малышкой со смешно торчащими неровными хвостиками, тянулась всем своим существом, за которым шла, бежала вприпрыжку, не оглядываясь назад и не смотря под ноги, — потому что оно светило настолько прекрасно и неповторимо, настолько звонко звало за собой, что затмевало весь остальной мир вокруг. На солнце было больно и одновременно сладостно смотреть, глаза слезились от слишком яркого света, а губы растягивала счастливая сияющая улыбка — ведь солнце смотрело на нее в ответ. Даже получая солнечные ожоги, Акари никогда не плакала и уж тем более не злилась и не обижалась на свое солнце, оно же не могло знать, что его огня частенько бывает слишком много. А иногда — невыносимо мало.

Хи-ка-ру.

Даже имя у него было солнечное и яркое. Высветленная, словно опаленная жарким огнем челка, задорный взгляд и широченная улыбка, дарящая радость каждый миг своего существования. Человек, освещающий ее жизненный путь. Именно за Хикару Акари шла всегда и везде: лезла в самые опасные авантюры и запретные места, бежала, силясь догнать, за его удаляющейся спиной в младших классах, смущалась, когда встречалась взглядом с его смеющимися глазами, в средней школе и восхищенно смотрела на то, как он выбирает свой путь и становится великим игроком в го. За ним она отправилась и по этой дороге, как привыкла делать всегда: пришла в школьный го-клуб, начала играть, пытаясь не отставать, не терять путеводный лучик, и осознала значение этой древней как мир игры-битвы.

Акари настолько сроднилась с мыслью, что Хикару будет вести ее за собой всегда, что, споткнувшись в первый раз, списала всё на банальную случайность — право, нужно иногда смотреть и под ноги, а не только лишь в небеса. Продолжая отставать и спотыкаться, ослепленная его сиянием, она корила себя за слабость, считала глупой и недостойной, но не отводила влюбленного взора от солнца — разве возможно хоть на миг оторваться от самого важного в мире? Хикару уходил по своему пути все дальше, а Акари, не желая этого замечать, из последних сил пыталась не то что догнать, хотя бы не потерять из виду сияющую точку на горизонте.

Но однажды Акари совершенно отчетливо поняла, что ее любимое солнышко превратилось в недосягаемую сияющую звезду в далёком ночном небе. Лучистый свет перестал достигать ее протянутых вверх ладоней, растерял свое тепло, пройдя тысячи километров сквозь холод и мрак вселенной. Да, звезда осталась столь же ослепительно яркой и путеводной, но она больше не была ее солнцем. Она не светила задорно и тепло, не приглашала бежать за собой, сбивая мыски новых туфель, не обжигала улыбкой сердце и не звала лезть на затянутый паутиной чердак дедушкиного дома. Ведь звезды находятся так невообразимо далеко, что просто не могут донести свой свет в целости до каждого, кто на них смотрит в ночи. И чтобы звезда вновь стала солнцем, надо суметь подобраться к ней как можно ближе.

Стук упавшего на пол карандаша заставил ее вздрогнуть и очнуться. Акари подошла к окну, силясь поверить, что падающий снег — это лепестки сакур, устилающие землю на ханами. Серый мир никак не желал превращаться в цветной, а солнце так и продолжало прятаться за свинцовыми тучами, полными белесых ледяных хлопьев. Щекам стало холодно, и Акари прижала ладошки к лицу, пытаясь согреться, но вмиг намокшие пальцы не давали тепла. Утерев слезы, она задернула шторы и вернулась в желтоватый круг искусственного света — ее ждала стопка тетрадей с домашним заданием младшеклассников и неразобранная партия между Тойей Акирой и Шиндо Хикару в сегодняшнем выпуске «Еженедельника го».

В жизни Акари когда-то царило яркое задорное солнце, которое превращало зимний тяжелый снег в вишневый невесомый цвет. Оно освещало весь мир вокруг себя, рождая радость и тепло в душе. А теперь, поднимая глаза к небу, она видела далеко-далеко в непроглядной черноте ночи ярчайшую двойную звезду, затмевающую собой все остальные. Акари знала, ее солнечные лучи по-прежнему согревают всех, кому посчастливилось оказаться рядом. И надеялась, что есть кому это ценить.