Похоронное агентство "Поттер и Сыновья" (гет)

«Джиневра Уизли Поттер

1971-2017»

— Гарри, мне очень жаль.

Когда Тедди Люпина спрашивали о его родителях, мужчина отвечал коротко и честно: очень любили друг друга и умерли в один день. Любопытные сочувственно ахали и прикладывали платочки к глазам. И Гарри не осуждал, ведь Тедди не говорил ни слова лжи. Ремус и Нимфадора Люпин действительно грезили друг другом и действительно умерли в один день. Посторонним не за чем знать, что наркоманка Нимфадора умерла в больнице после множественного отказа органов. А Ремус, на время болезни жены отставивший бутылку, словил галлюцинацию и шагнул в окно. Тедди было несколько месяцев от роду.

Да, любопытствующим совершенно не за чем знать об этом.

— Спасибо, что пришёл, Тедди. Проходи.

Гарри Джеймс Поттер прикрыл за вошедшим крестником входную дверь и задержался возле неё на мгновение. Нужно было собрать поплывшее выражение лица в нечто приличествующее моменту.

В гостиной уже собрались все те, кого он считал семьёй. Его дети: Джеймс, вернувшийся с отдыха на побережье; Альбус, за три недели до этого ставший отцом чудесной девочки по имени Роза; Лили, у которой он на днях нашёл марихуану в бардачке машины. И Тедди, в детстве бывший лишь крестником, а по мере взросления ставший другом. Хотелось бы Гарри собрать всех этих дорогих людей для празднования радостного события — но сегодня не праздничный день.

Нынешним утром в его похоронное агентство «Поттер и Сыновья» поступило для подготовки к похоронам тело Джиневры Уизли Поттер. Сегодня в его дом привезли тело его погибшей жены, почти что бывшей супруги, матери его детей и партнёра по бизнесу.

Джиневра умерла, катаясь на лыжах с новым бойфрендом. Умерла, как и жила, — мгновенно, безболезненно, ярко. Свернула шею. Гарри немного завидовал жене и понимал очередного её парня. Наверное, их «похоронная семейка» в данных обстоятельствах внушила ему непреодолимый ужас, раз парень простился с Джин в аэропорту Женевы, не решаясь проследовать за телом до конца. До порога дома, до прощальной церемонии, до кладбища.

Интересно, что их с Джин дети не понимали, почему Том бросил их мать одну. Джеймс и Лили за это утро неоднократно высказывались очень резко, Альбус просто морщился и просил брата и сестру прекратить обсуждать эту тему. Впрочем, Альбуса нервировало всё, связанное с блудной матерью.

Гарри же считал, что так даже лучше. Их с Джин почти-продолжающийся-брак и так причинил детям достаточно боли. Нечего на похоронах матери разглядывать молодого мужчину — почти ровесника Джеймса, — с которым покойница кувыркалась последний год. Зная аппетиты и воображение супруги, Гарри искренне сомневался, что дело ограничилось кроватью.

В дверь позвонили, и Гарри, недоумённо пересчитав взглядом присутствующих, пошёл открывать. Больше он вроде никого не звал.

На этот раз на пороге маячил человек, которого Гарри не пригласил бы в свой дом, даже разразись на улице зомби-апокалипсис и ядерная зима одновременно. Он замер, вцепившись в ручку двери и приоткрыв рот, разглядывая незваного гостя, третировавшего главу клана Поттер на протяжении более чем двадцати последних лет.

Сосед из дома напротив поначалу казался им с Джин милым чудаком, помешанным на своей психохрени и альтернативной медицине. В первые несколько месяцев после их переезда в пригород они иногда ужинали вместе, втроём, то в одном доме, то в другом. Гарри в такие вечера либо в тысячный раз выслушивал рассказы жены об её спортивной карьере, закончившейся с рождением Джеймса, либо старательно пропускал мимо ушей пассажи из аюрведы, горячо любимой соседом. Ад разверзся, когда к дому Поттеров подъехала машина с рабочими, чтобы установить указатель и вывеску, гласящую, что в этом доме расположено похоронное агентство «Поттер и Сыновья».

Вместо приветствия на следующий день Гарри услышал: «Человек не должен платить безумные деньги, чтобы умереть». Вслед гордо удаляющемуся полоскателю мозгов по имени Северус Снейп полетело: «Как и для того, чтобы сойти с ума».

С этого дня всё и началось. Жесточайшей критике при любой встрече — которая, если вы живёте через дорогу друг от друга, неизбежна — подвергалось всё. Гарри услышал сотни насмешек в адрес закупленных им гробов в стиле рококо, предложение нанять плакальщиц, под дверью оказывался то график, показывающий, что врач-реаниматолог получает в разы меньше гробовщика, то сводка по занятым под кладбища землям, которые так нужны школам, паркам и заповедникам.

В долгу Поттер не оставался. В ход шли проспекты «Как принять неизбежность смерти?», весь Дейл Карнеги, где Гарри старательно подчёркивал особенно не подходящие к Снейпу названия, и статьи, доказывающие, что психологи вообще не имеют права приближаться к людям с реальными проблемами поведения или восприятия, так как без медицинского образования перепутают болезнь и отклонение. В ответ Снейп получил степень по психиатрии и приклеил ксерокопию диплома на дверь Поттеров. Джин пожала плечами и сказала, что Гарри сам виноват и что она не собирается тратить своё время на то, чтобы убрать это безобразие. Сам виноват — сам и оттирай.

Тогда они переживали очередной «кризис отношений», и жена, все эти годы спокойно общавшаяся с тем, кого Гарри называл «ублюдком» и «террористом», в конце концов решила, что надо жить своей жизнью. Развод, который через несколько лет попросил Гарри, она не дала, хотя сыновья уже миновали чувствительный подростковый возраст, а Лили привыкла, что родители почти не проводят время вместе.

Так они и жили. Гарри работал дома; Джеймс ему помогал, готовясь унаследовать дело; Альбус закончил юридический и женился; Лили собиралась поступать в академию изящных искусств. Джин каталась по миру, меняя страны и любовников, работала инструктором на горнолыжных курортах и умерла под фамилией Поттер.

Последнее было упущением, думал застывший в проёме Гарри. Её законный муж — безгласый идиот, не понимающий, что вообще происходит, раз заклятый враг пришёл с букетом лилий и вроде не собирается съездить этим букетом Гарри по лицу.

— Слышал, что Джин мертва. Соболезную.

— Э-э-э. Да.

— Впустишь? — Снейп намекающе качнулся вперёд, и Гарри, всё ещё опасающийся букета, сделал шаг внутрь. Он совершенно не хотел впускать злоязыкого чужака в дом, но тот воспользовался замешательством хозяина и змеёй проскользнул в прихожую. Устраивать скандал на глазах детей и крестника было бы отвратительно, так что Гарри смирился.

Джин мертва, Снейп у него дома. Что там дальше на очереди?

— Виски?

Гость качнулся на носках и отошёл от изумлённого не меньше отца Джеймса. Выражал соболезнования, понял Гарри. Что ж, Снейп всегда понимал Джин лучше, чем он сам, пусть для детей это и стало сюрпризом.

— Бурбон, если позволишь. Я ненадолго. Через полчаса пациент.

Гарри кивнул и направился на кухню, с раздражением отметив, что Снейп не отстаёт, кажется, ни на шаг. Пока Гарри наполнял стаканы, гость перебирал пальцами по столешнице, постукивая по дереву ногтями. Бесило невероятно.

— За Джин, — одним движением сомкнув ладонь на стакане, заявил Снейп. Гарри молча пригубил, думая, что не хотел бы сегодня быть трезвым. Но владелец похоронного бюро и вдовец не может позволить себе загул на похоронах жены. Пусть даже в завещании она приказала проводить её в мир иной с таким размахом, что это вызывало недоумение и у много повидавшего Гарри.

— Когда церемония?

— Завтра. Когда мы закончим с приготовлениями.

— Их так много? — Нет, Гарри не показалось: Снейп изумлён до глубины души.

— Ты даже не представляешь, — мстительно ответил он. А затем продолжил, неожиданно для самого себя: — Церковный хор; минимум сотня человек приглашённых, включая всю её ирландскую родню; служба по католическому обряду; речь: моя и каждого из детей; определённый сорт цветов; определённый гроб; костюм от Шанель — она указала размер! — и туфли от какого-то итальянца (не помню, как его зовут, но у Лили чуть глаза не вывалились из орбит от этого имени). И только попробуй высказаться по этому поводу.

Снейп сделал ещё глоток бурбона, и под тяжёлым взглядом Гарри стало не по себе. Стакан со стуком опустился на стол, и гость негромко проговорил:

— Мне жаль Джин. Ты не возражаешь, если я завтра приду?

— По крайней мере, ты поможешь достигнуть этой безумной сотни, — признал Гарри, тоже опуская стакан. Бурбона в нём было ещё на палец, но, если не преодолеть искушение сейчас, он опустошит всю бутылку. — Спасибо, что зашёл.

— Ты так не считаешь.

— Годы работы не прошли даром, так ведь?

— Глупо спрашивать, в порядке ли ты. — Снейп направился к чёрному ходу, и Гарри не стал препятствовать. Гость прекрасно знал, как открывается садовая калитка. — Я приду на церемонию. Если тебе или кому-то из детей нужна моя консультация — только скажи. Для давних знакомых могу организовать скидку.

— Да пошёл ты, — беззлобно фыркнул Гарри. Дверь распахнулась, Снейп отпрянул, едва не получив ею по лбу, и в кухню протиснулся огромный букет колокольчиков. Гарри обречённо покосился на плескавшийся на дне стакана бурбон и, понимая, что покоя в доме больше не будет, произнёс: — Здравствуй, Луна.