Правила Игры (джен)

Не в характере Какаши было ставить под вопрос слова старших по званию и опыту товарищей. Обито же был откровенно напуган живущими своей жизнью длинными волосами их временного командира. По всему выходило, Рин была единственным человеком, который может хоть как-то прояснить ситуацию, в которой они с товарищами оказались в этот раз.

Обычно она старалась не лезть вперёд, но нужно было срочно что-то делать — ещё минут пять, и у Обито тахикардия начнётся.

— Джирайя-сама, вы уверены, что это действительно тренировка? — спросила она, обернувшись к взгромоздившемуся на конференц-стол здоровяку. Джирайя поднял глаза от своей записной книжки, встретил три абсолютно идентичных взгляда: «ну-попробуй-это-объяснить» (хоть что-то они переняли от его глупого ученика) и решил в этот раз пойти окольными путями:

— Рин-чан, ты меня удивляешь! Отыщи сокрытое в сокрытом, и ты поймёшь истинный смысл данного упражнения и осознаешь его суть! — принялся увещевать он, честно глядя девушке в глаза и взмахивая кисточкой для пущего драматизма.

В данный момент Рин было не до того, чтобы искать сокрытое в сокрытом — в том-то проблема и заключалась. Покосившись на мальчишек (Обито тоскливо взирал на свой оставшийся носок; Какаши изо всех сил старался выглядеть идеально спокойным и собранным ниндзя, несмотря на обстоятельства), она решила, что лучше выставит себя идиоткой, но вытащит команду из этого.

— У меня не получается понять цель этой… игры, Джирайя-сама, — сказала она, гадая, разрешит ли он им закруглиться, раз смысл тренировки до них не доходит.

Легендарный Ниндзя глубоко вздохнул и махнул рукой в сторону сидящей на полу троицы учеников Минато. Акустика зала для дипломатических приёмов в Башне Хокаге придавала голосу Джирайи величественности, и он был очень собой доволен, что выбрал именно эту комнату местом сбора для этих щенков из команды его глупого ученика.

— Очевидно, цель состоит в том, чтобы показать вам, дети, истинную ценность, — проинформировал он Рин, слушая, как голос его отдаётся эхом в огромном зале.

— Ценность нашего личного пространства? — прорычал Какаши. Видимо, не впечатлился.

— Или нашего достоинства? — уточнила Рин. Она никогда в жизни ещё так не запутывалась в собственных мыслях.

— Может, ценность нашей одежды? — спросил Обито. На его лице крупными буквами было написано желание забиться в какую-нибудь дыру и умереть.

— Не-а! Вы должны осознать ценность покер-фейса! — Джирайя расплылся в своей уже ставшей притчей на языцех противной ухмылке.

Что ж, это объясняло, почему они трое сидели вокруг колоды игральных карт, пребывая при этом в различных степенях раздетости. По крайней мере, Джирайя считал, что объясняло, потому и приказал им продолжать. Rажется, сейчас была очередь Обито тянуть карту, да?

С ясно читаемым ужасом посмотрев на карты в руках, Обито съёжился, потянулся за следующей и застонал в полный голос:

— Восьмёрка. Вшивая восьмёрка! — запричитал он. Бросив карты поверх колоды, Учиха потянулся к оставшемуся носку, но Какаши остановил его, коротким предостерегающим свистом.

— Что?! Я проиграл. Опять .Поэтому я должен снять ещё один предмет одежды, чё те надо ещё? — запыхтел Обито, прожигая бледного мальчишку взглядом.

— Ты проиграл три раза подряд — согласно установленным Джирайей правилам, ты должен снять две детали гардероба, — проинформировал его Какаши, подняв для наглядности руку с двумя разжатыми пальцами. Стало видно, что он бледный и незагорелый практически по всему телу. Может, Обито и проигрывал, но Какаши свою рубашку потерял давным-давно, и был тем страшно раздосадован.

— Ублюдок ты, Какаши! — заорал Обито, швыряя в направлении Хатаке носок (насколько его вообще можно швырнуть). Носок безвольно шлёпнулся на пол, прямо на стопку обитовских карт.

Какаши пожал плечами. Правила есть правила.

Рин шлёпнула себя ладонью по лицу, изо всех сил стараясь не захихикать, глядя, как Обито, извиваясь и ёрзая, стягивает штаны, непрерывно бормоча при этом ругательства, которые обычно только на поле боя и услышишь. Она даже сама удивилась, как сложно было сохранять спокойствие — и стало ещё сложнее, когда глянула сквозь пальцы в сторону Какаши и обнаружила, что тот пытается скрыть под маской кривую хитрую ухмылку. Не удержавшись, она глянула на Обито и против воли сама расплылась в улыбке, при виде труселей-боксеров с рисунком в виде множества маленьких учиховских вееров.

Обито покраснел не только лицом, но и всем остальным телом, и принялся прожигать взглядом Какаши, Джирайю, стены Зала Дипломатических Приёмов — избегая только встречаться глазами с Рин.

Десятью минутами позже Обито потерял также свои очки ("они ещё какая одежда, Какаши — завали!"), сам Хатаке был поставлен перед ужасающим выбором между своими штанами и маской ("ты снимаешь маску? Ух ты, Какаши — у тебя что там, под штанами что-то ещё более страшное, чем… АУЧ, МОЙ НОС!"), а Рин осталась в нижней юбке, юбке и нижнем белье ("да, конечно, Рин, твоя косынка тоже считается одеждой — правда же, Какаши?.. Какаши?!").

Все трое до сих пор не сняли своих хитай-атэ, и Джирайя был одновременно удивлён и раздосадован тем фактом, что это, похоже, будет последней деталью одежды, которую они согласятся снять. С другой стороны, всё шло именно так, как он и планировал, и он с удовольствием записывал свои впечатления, чтобы позднее включить в одну из книг серии «Приди, приди…» Не так уж часто встретишь ситуацию, когда реальная жизнь выглядит более извращённой, чем писательские выдумки, и он был намерен использовать представившуюся возможность на полную катушку. Трое тринадцатилетних эмоционально нестабильных ниндзя нечасто поддавались гормонам, но когда всё же поддавались…

— Двойка? Проклятье, придётся юбку снимать… Обито? Какаши? Что с вашими носами?

…то были, биджу подери, о-очень забавными.

Увы — абсолютно не вовремя, что для развлечения Джирайи, что для его доброго здравия — в зале со вспышкой появился новый человек. С ярко-жёлтыми волосами.

— Простите, что так опоздал, ребят, тут такое де… — неловко начал он, выглядывая из-за сжимаемой в руках горы свитков. И осёкся, остановившимся взглядом взирая на троих почти голых подростков, синхронно поднявших на него глаза. Жёлтая Молния Конохи обнаружил, что наблюдаемая им сценка словно напрямую сошла со страниц одной из книг серии «Приди, приди…» И он точно знал, кто во всём этом виноват:

— О, КАМИ-САМА! Джирайя-сенсей! Я их оставил с вами на двадцать минут! — закричал он, развернувшись к наставнику. Ученики замерли на месте, сконфуженно моргая.

Джирайя молниеносно спрятал блокнот и перешёл к обороне:

— Ты сам меня просил придумать для них какую-нибудь креативную тренировку! Что-нибудь для сплочения команды! — объявил он, одарив бывшего ученика победной ухмылкой.

— Но я не просил их учить играть в покер на раздевание! — взвыл будущий Йондайме. В голосе его ясно слышалась жажда убийства.

Члены команды Минато переглянулись. Посмотрели на Джирайю. И, не сговариваясь, вскочили на ноги, прожигая Легендарного Ниндзя убийственными взглядами. Похоже, от своего сенсея они переняли далеко не одно выражение лица.

Джирайя сделал вид, что не заметил этого, и перешёл к аргументам покрупнее:

— Чепуха! Это всё с образовательными целями!

— Бака-сенсей! — заорал Минато, швыряя в него свиток. — Им по тринадцать лет всего!

Быстро увернувшись, Джирайя улыбнулся ещё шире и нахальней:

— Это куда как солидный возраст для того, чтобы прочувствовать вред азартных игр и познать радости…

— Закончи это предложение, и я поставлю в нём точку Расенганом, Эро-сенсей!

— Ха! Ну, попробуй, наглый щенок!

Желание Джирайи исполнилось мгновенно — в его сторону полетели все, попавшиеся под руку ученику инструменты, угрожая оборвать жизнь старого извращенца. Глядя, как их сенсей душит своего сенсея. Обито, Рин и Какаши переглянулись и взвесили имеющиеся возможности.

Они могли торопливо натянуть одежду обратно. Или же посмотреть, как Минато-сенсей дубасит Джирайю в отместку за них.

Полуобнажённые и не слишком по этому поводу переживающие, они дружно вскочили на конференц-стол, с которого, и правда, наблюдать за происходящим в зале было гораздо удобней.