Моя двоюродная бабушка (гет)

— Боже мой… Как… пикантно. И мне действительно придется принять эту… вещицу?

— Да, миссис Малфой, вы действительно должны принять эту семейную реликвию, чтобы полностью получить наследство своей знаменитой двоюродной бабушки, которую до сих пор многие помнят как Великую Мелисанду, — в голосе мистера Солсбери (британского представителя семейных адвокатов немецкого чистокровного рода фон Грейндж) слышалась категоричность. Граничащая, однако, с чем-то, очень похожим на благоговение.

— Понятия о ней не имела… Так же, как, впрочем, и не имею понятия, каким образом объяснить все моему мужу. Хорошо, так или иначе, я заберу эту вещичку и найду подходящий момент, чтобы показать ему. Спасибо, мистер Солсбери, что потрудились поставить в известность о… моем неожиданном наследстве.

Домой Гермиона направилась будучи определенно обеспокоенной. Она и впрямь не предполагала, как объяснить Люциусу необходимость постоянного хранения в доме этой чудовищной, на ее взгляд, даже уродливой статуэтки. Вещица была сделана из бронзы и изображала парочку любовников, слившихся в страстных объятиях.

«Что?! Какого черта? Откуда у мужской фигурки вдруг появился пенис? Да еще и в состоянии эрекции!»

Откровенно недоумевая, Гермиона торопливо аппарировала в Малфой-мэнор, все еще мучительно пытаясь придумать для мужа объяснения происходящего.

— О, ты уже вернулась, дорогая… Как прошла встреча? — Люциус встретил ее в гостиной.

— Помнишь, я говорила, что сестра моего дедушки, жившая в Германии, неожиданно оставила мне большое наследство? Так вот… одним из условий его получения является постоянное нахождение в нашем доме… — она глубоко вздохнула, — этого вот… эм-м… «произведения искусства».

Какое-то время Малфой пристально всматривался в статуэтку.

— Гермиона… Но ты никогда не говорила, что твоя двоюродная бабушка… ведьма.

— Я же не знала! Люциус, я и ее-то не знала, правда.

— Как ее звали, дорогая?

— Мелисанда фон Грейндж. Мне сказали, что она всегда категорически отказывалась от англоязычной переделки фамилии и настаивала на чисто немецком варианте.

— Так значит… ты — фон Грейндж?

— Ну… исторически — да. Моим прадедом был Генрих фон Грейндж, но дедушка, переехав в Англию, сменил фамилию на Грейнджер. Помню, папа даже подумывал вернуть ее обратно, но все же уважил решение своего отца. Подожди, Люциус, а почему это имеет значение? И почему эта пошлая вещичка породила столько вопросов?

— Потому что эта пошлая, как ты утверждаешь, вещичка является подлинником знаменитого произведения эротического волшебного искусства. Это одна из двенадцати уникальных скульптурных миниатюр, сделанных самим Германом Шпигелем.

— Это тот, которого называли Герман Зеркало?..

— Да, дорогая. Его миниатюры славятся тем, что чары, наложенные на них, настолько сложны, что до сих пор никто не может разгадать, как именно они работают. Говорили, что великий творец продал одиннадцать своих шедевров, подарив двенадцатый любовнице — молоденькой красавице-ведьме, в которую он был отчаянно влюблен в самом почтенном возрасте. И о которой было известно лишь то, что звали ее Мелисанда. Так что, любовь моя, твои сегодняшние новости просто сногсшибательны!

Люциус потянулся, чтобы взять у нее эту интересную реликвию, но как только до скульптурной композиции дотронулись две ладони одновременно, произошло нечто удивительное! Фигурки начали двигаться и изменяться прямо на глазах. Постепенно они все больше и больше становились похожи на Люциуса и Гермиону. А когда миниатюру наконец поставили на каминную полку, мужская фигурка вдруг приподняла женскую и с силой насадила ее на себя, заставив обхватить талию ногами. Лица бронзовых любовников исказились в выражении чувственного восторга.

Гермиона резко повернулась к мужу.

— Позволь мне угадать! Это как раз то, что ты хочешь сделать со мной?

Слегка смущенный Малфой кивнул.

— Да… Думаю, магия миниатюры может зеркалить наши мысли.

С негромким хлопком в комнате вдруг возник небольшой саквояж с прикрепленной к нему запиской, гласившей:

Дорогая моя Гермиона,

Я следила за твоей жизнью с самого первого дня, как только информация о тебе появилась в «Ежедневном пророке». Знала, что (из-за идиотского закона, принятого британским Министерством магии) не так давно ты вынужденно вышла замуж за Люциуса Малфоя. И знала, что брак твой оказался счастливей, чем можно было ожидать. Я не удивлена! Ведь женщины рода фон Грейндж всегда умели управляться с мужчинами. Не сомневаюсь, что твой красавчик-муж подтвердит правоту моих слов. Прости, что не рассказала правды о твоем происхождении. Поверь, для тебя было намного безопасней оставаться в неведении. Если бы о тебе узнали, то, боюсь, твоя юность могла стать еще более сложной и мрачной, чем можешь себе представить. Но все хорошо, что хорошо заканчивается! Теперь же я оставила сей бренный мир, и все, что было моим, я передаю тебе. Проследи, чтобы твой муж не свалился в обморок от радости, когда вдобавок к сегодняшним новостям он найдет в саквояже знаменитейшие сапфиры Малфоев, пропавшие из семьи много лет назад. Да-да… Их подарили мне. Я любила эту жизнь, моя девочка, любила мужчин, а они… обожали меня. Но первой моей любовью, конечно же, был Герман, именно поэтому ты как зеницу ока должна будешь беречь его подарок. И помни: пока вы с мужем счастливы, фигуры будут выглядеть похожими на вас.

С любовью, твоя двоюродная бабушка, Мелисанда фон Грейндж.

P. S. И гордись своими неукротимыми кудрями, моя дорогая девочка. Ах… какой же могущественной ведьмой ты должна стать со своими густыми волосами. С нашими фамильными волосами.

— Что ж… Ее письмо многое объясняет… — задумчиво пробормотал Люциус.

— Объясняет «что»? Прекрати, наконец, говорить загадками!

— Ну, во-первых, за последние тысячу двести лет любая сторона, в числе сторонников которой находилась ведьма из рода фон Грейндж, никогда не проигрывала войну. Так что удачливость и сила твоего дружка Поттера зависела не только от него самого. Во-вторых, твои волосы. Помнится, один из твоих предков смог увязать магический потенциал волшебниц своего рода именно с густыми кудрями, передающимися из поколения в поколение. Соответственно, чем кудрявей рождалась девочка фон Грейндж, тем более мощной ведьмой она в итоге вырастала. И наконец, Мелисанде, благосклонности которой добивались многие волшебники (как видишь, в том числе и мой дед), удалось собрать невероятную коллекцию магических артефактов. Которую она, по всей видимости, завещала, дорогая, именно тебе…

— И что теперь, Люциус? Ведь согласно британскому законодательству, я все равно маглорожденная. Мои родители оба не являются волшебниками.

— Да, милая, но это лишь подтверждает теорию Северуса о том, что нет такого понятия, как истинный маглорожденный, и что у каждого из вас есть свой предок-волшебник.

— Я, конечно, счастлива подтвердить его теорию, но хотелось бы знать: с чего вдруг в твоих глазах светится такое безудержное ликование? Неужели так рад, что женился не на грязнокровке?

— Какие глупости… — отмахнулся Люциус. — О, боги! Я ликую оттого, что наши дети родятся не только сильными, но и невероятно удачливыми! С кровью-то фон Грейндж и Малфоев.

— Люциус, если б я знала тебя чуточку хуже, то поклялась бы, что от радости ты готов пуститься в пляс…

— Чего изволишь, любимая: лендлер или польку?

— Да неважно!

Примечание: Полька и лендлер — старинные танцы, распространенные на территории Германии.