За кулисами истории (гет)

Взрослые говорят, что жизнь — зебра, наполненная черными и белыми полосками. Возможно, так и есть, но не в моем случае. Моя жизнь серая, как домашняя крыса.

Честное слово, едва ли мое существование когда-то примет в себя чистые монохромные расцветки! Как бы ни было все хорошо, всегда найдется какая-то пакость, которая и станет той самой ложкой дегтя. И наоборот — даже в самой беспросветной заднице всегда можно найти свои плюсы.

Спешу представиться, я — выживающий везде и всюду полукровка по имени Питер Петтигрю. Моя мать — странная женщина. Имея под рукой волшебную палочку и прямо-таки безграничную власть над материальным (и не очень) миром, она решила, что магии в ее жизни все-таки маловато и обратилась к уникальному зелью, под воздействием которого все в мире кажется очень необычным и расчудесным. Вероятно, именно поэтому она решила, что выйти замуж за собутыльника, с которым знакома меньше недели — замечательная идея.

Так или иначе, но именно эти два ее выбора стали для меня личностнообразующими. Если есть такое слово. Неважно. Итак, я — идеальный приспособленец, мне десять лет, и я жду письма из Хогвартса (одновременно надеясь, что он действительно существует, а не является порождением белочки, которая периодически приходит к маман).

Я живу в деревне. Очень колоритной деревне надо сказать. И сейчас будет ясно почему.

В пять лет я впервые осознал всю глубину моего фиаско, которое претерпел, когда на небесах шло распределение детских душ по семьям и мне выпала эта. В тот памятный день меня впервые забыли забрать из садика, а я, не имея ни малейшего представления, как дойти до дома с другого конца деревни, почему-то решил, что заявиться на ферму к Веселому Роджеру — хорошая мысль.

Веселым Роджером у нас в деревне прозвали одного очень интересного субъекта из-за черного пиратского флага, развевающегося над его домом. Едва ли кто-то догадывается, как его на самом деле зовут. Говорят, он сидел, причем неоднократно, и, возможно, последний раз сбежал и до сих пор живет с фальшивыми документами, но это все слухи. Или нет, кто его знает. Повторюсь, мне было пять лет, и я в гордом одиночестве ушел из детского сада к бывшему зэку. Я был не очень умным ребенком.

Пастор Дэйв считает, что не смотря на мои не слишком выдающиеся умственные способности, у меня очень талантливый и очень седой Ангел Хранитель. Возможно, такого трудягу мне послали в качестве компенсации за мои ущербные извилины, хотя я предпочитаю называть это нестандартным мышлением. Так или иначе, но то, что я пришел к Веселому Роджеру было лучшим решением за всю мою долгую десятилетнюю жизнь.

Роджер оказался волосатым здоровяком со спутанной бородой, хриплым голосом серийного маньяка, клевой наколкой на пальце в форме перстня. Но он почему-то обычно заклеивает ее лейкопластырем. Не хочет привлекать лишнего внимания, наверное. И вот этому человеку маленький мальчик пришел в восемь вечера жаловаться на свою нелегкую судьбу. Его офонаревший взгляд мне не забыть уже никогда…

Итак, меня накормили, напоили, спать уложили и даже в садик на следующее утро отвели. Пронюхав ситуацию с трехразовым питанием и чистым постельным бельем, я притопал обратно на ферму буквально на следующий день и в таком духе жизнь продолжалась почти неделю, пока маман не вышла из запоя и не забрала меня домой.

Однако на следующий день перед калиткой садика топтался уже сам Веселый Роджер, который, видимо, решил, что со мной что-то случилось и счел за лучшее убедиться, что я не умер и не похищен. Он о чем-то поговорил с моей мамой и после этого меня почти месяц исправно кормили и вовремя забирали из садика, а потом я снова пришел к Роджеру. Так получилось, что пришел я к нему в пятницу, то есть перед выходными, и остался у него на пару дней.

Решив, что больше не желает кормить меня задарма, Роджер определил меня младшим помощником на его ферме. В мои задачи входила кормежка мелкого скота и ежеутренний сбор куриных яиц, с чем я не так уж плохо справлялся. Называл он меня не иначе, как Малой, но мне было фиолетово, дома меня еще не так называли. И жили мы с ним припеваючи… Часов шестнадцать. Потом Роджер выяснил, что я не умею читать и считать. И понеслась нелегкая…

Здоровое чувство самосохранения мне все-таки более, чем присуще, и когда, после недолгих объяснений огромный волосатый мужик приказал мне за два дня выучить алфавит, я даже не спорил. Когда такие кексы отдают распоряжения вообще не стоит права качать. А утром воскресенья Роджер притащил откуда-то новенький букварь и яркую, пахнущей типографской краской книгу «Учимся считать» в картинках. Вечером воскресенья маман снова забрала меня домой, но уже прямо с фермы Роджера; не знаю, как она поняла, что я и в этот раз пошел к нему. Роджер завернул мне с собой два бутерброда и пообещал намылить шею, если я забуду хоть что-то из того, что он мне объяснил, с этой целью отдав книжки. Я проникся. Настолько, что всю неделю утром, перед сном и большую половину времени, проведенного в садике, я всматривался во въевшиеся в память картинки и значки, шепотом проговаривая про себя их значения.

Родители, выяснив, что теперь можно за меня не переживать так сильно, как раньше, в свою очередь как минимум раз в неделю забывали за мной прийти, причем обычно это случалось перед выходными. Благодаря чему через три месяца я уже сносно читал по слогам какую-то дичь про бесполое размножение маленьких человечков посредством посева плодовых растений под названием «Дюймовочка». А еще я научился работать граблями и лопатой, перечитывал поголовье поросят каждое утро, чтобы убедиться, что все живы-здоровы и пару раз даже кормил свиней. А мне за это купили теплую зимнюю одежду, мою первую новенькую курточку, штаны с начесом и теплые сапоги.

Через полгода такой жизни мне стукнуло шесть лет. А с днем рождения мне повезло — я родился 14 февраля, аккурат в День Святого Валентина, так что впоследствии даже в школе меня никто не поздравлял. Кроме Роджера. Мой первый подарок, настоящий кожаный футбольный мяч, которым я уже через час разбил фарфоровый сервиз! Роджер тогда вышел из комнаты, а я так испугался, что, видимо, Бог надо мной сжалился и починил его, склеив осколки воедино. Испуганно поблагодарив, я еще полдня просидел в состоянии душевного коллапса, а в воскресенье попросил слегка удивленного Роджера сводить меня в церковь.

Там я и познакомился с пастором Дэйвом. Мировой дядька, который организовал мне пару неплохих, почти новеньких кроссовок, подарил детскую Библию и припахал в храме на несложную работу вроде чистки подсвечников и мытья полов. Это было не так уж трудно, а в обмен мне давали всякие крутые штуки вроде конфет, шмоток и игрушек, которые сердобольные старушки иногда приносили в церковь. Сам Дэйв угощал ягодами и медом со своей пасеки, а через пару лет даже научил меня работать с пчелами по моей просьбе — никогда не знаешь, что в жизни пригодится.

Роджеру стало легче жить, когда не нужно было круглосуточно присматривать за чужим пацаном, а деревенские быстро заприметили дешевую рабочую силу в церкви, так что к семи годам я спокойно ориентировался во всей деревне и дома почти не появлялся совершенно сознательно, чему мои родители совершенно бессознательно не препятствовали.

Я помогал печь пироги в пекарне Дороти, благодаря чему теперь и сам слегка походил на пончик. Она была первой, кто проявил предпринимательскую жилку и предложил мне после службы помогать у нее в булочной. В процессе работы с Дороти я познакомился с мельником Тэдом и его женой Мэри, у которых впоследствии таскал мешки с мукой, что помогло справиться с излишним разрастанием вширь. И вот, я становился похожим на человека: обзавелся прилично выглядящей одеждой, первыми игрушками, первыми книжками, первым заработанным фунтом.

Наступило лето, в которое Веселый Роджер счел меня достаточно взрослым для того, чтобы самому ходить на речку. Тогда, в процессе купания, я порвал сети дяди Изи, известного рыбака-еврея в нашей деревне и тот, разумеется, заставил меня их чинить. Увидев безотказного помощника и даже почти бесплатного, если не считать платой его рыбацкие истории и обеды мною же и пойманной, пусть и на его снасти, рыбой, запеченной на костре, старый еврей обрадовался и даже свел меня со своей женой, тетей Сарой, местной библиотекаршей. Вообще-то наша деревня так стремительно развивалась, что ей вскоре должны были дать звание поселка. Помогая всем понемножку, я сам зарабатывал себе на хлеб и хотя по-прежнему основная моя работа приходилась на ферму Веселого Роджера, у меня было из чего выбирать.

Я мог прийти в любое время к каждому из моих знакомых и спросить не нужна ли помощь, которая, конечно же, требовалась. Меня научили красить заборы, рыбачить, ухаживать за пчелами, скотом и огородом, я помогал сантехнику и автомеханику, библиотекарю и мяснику. Мать моя волшебница, мне десять лет, а мой трудовой опыт покруче, чем у некоторых взрослых.

Но все же я жду чего-то большего. Если этот Хогвартс все-таки правда, я туда хочу.

* * *

Я никогда не забуду это лето. Мне одиннадцать лет и меня ненавидит сова. А вы чего добились в жизни?

Она напала на меня когда я шел от дяди Изи к родителям — говорят они там серьезно буянят и папу забрали копы. Но ничего, маман протрезвеет и всех победит волшебной палочкой. А пока надо просто разведать обстановку.

Итак, на меня напала сова. С реальной ненавистью, я уверен, что если бы здесь проходил любой другой человек, она бы меня не тронула! За что мне это, я же паинька!?

После пяти минут убеганий от жуткой птицы, я заметил на ее ноге конверт и остановился. Птица, наконец, приземлилась на коновязь неподалеку и с видом глубокого одолжения протянула мне лапу. Я осторожно отвязал послание, стараясь не думать о степени чудаковатости происходящего. Едва я отвязал письмо, сова попыталась улететь, но я ее схватил и не отпускал, для надежности и собственной безопасности накрыв ее голову кофтой. Это ж почтовая сова! Где я еще такую найду?

На конверте было написано мое имя, а адрес зачеркнут и переписан заново раз десять. Я не удивлюсь, если бедная птица летала сперва по всем этим десяти адресам.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)

Дорогой мистер Петтигрю!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!

Очешуеть. Мне написали письмо. Хогвартс реален. Я абсолютно точно волшебник!!!

Оу, отправить сову? Но я же еще не успел ее приручить и она не прилетит обратно! Хотя, это не такая высокая цена для того, чтобы учиться в школе магии, даже если придется расстаться с совой. Хорошо еще, что я догадался ее схватить, а то бы плакал мой Хогвартс.

Преодолевая радостное возбуждение, подстегивающее меня скорее отправить согласие, я спустил с цепи своего внутреннего прагматика и посмотрел на список покупок. Мда, а где это все купить? Но это не самая серьезная проблема. В моем кармане сиротливо покоились пятьдесят фунтов с мелочью. Этого явно не хватит. Черт бы побрал мое желание лопать шоколадки. Ведь знал же, что придет письмо! Можно было бы отложить…

Итак, я пришел домой с совой подмышкой. Маман немного удивилась и снова решила, что у нее белочка. Но я ее успокоил и сказал, что мне пришло письмо из Хогвартса. И вот тут я понял, что такое чудо. Мать протрезвела.

И тут она сказала фразу, которая могла разрушить мою жизнь.

— У меня нет денег, чтобы оплатить твое обучение. Но я за тебя рада. Поздравляю.

Это был удар в спину. Но я решил все же отправить злосчастную сову и написал письмо:

Уважаемая Минерва МакГонагалл, заместитель директора!

Я не очень хорошо умею писать письма, простите. Я рад, что меня приняли в Хогвартс, но у меня нет денег на оплату обучения. Не могли бы Вы написать точную сумму, чтобы я знал сколько мне нужно заработать за этот месяц и реально ли это? Если это какая-то очень нереальная сумма, убедительно прошу отправить мне извещение этой же совой. Она меня чуть не убила и поэтому мне понравилась. К тому же я ее почти сам поймал, и я первый раз в жизни вижу почтовую сову.

Искренне Ваш, Питер Петтигрю.

Получилось коряво, но это мое первое письмо и я, решив, что и так сойдет, попросил Джинджер доставить мое письмо в Хогвартс. Да, я назвал сову Джинджер.

Прикинув, что письмо мне придет не скоро, а у меня весь день еще впереди, я в смешанных чувствах отправился к деревенскому охотнику. Его звали Александр, но почему-то он просил себя называть Саня, а не Алекс, а еще он был русский. Я помогал ему потрошить дичь.

Саня встретил меня добродушно, и я выпотрошил пять кроликов и ощипал восемь гусей в обмен на клетку для совы. Баш на баш, как говорится. Потом я приволок клетку домой, подумав, что даже если мне не разрешат оставить Джинджер или пришлют другую птицу, я все равно ее не отдам и поселю у себя, пока не привыкнет.

Посидев еще минут двадцать, я решил, что какая бы ни была сумма, мне стоит хотя бы попытаться ее собрать и сделать это надо безотлагательно.

Так что весь день я разгребал навоз на ферме Веселого Роджера. Он платил больше всех, да и кормил бесплатно, так что я сообщил ему, что теперь буду у него ошиваться каждый день в течение месяца.

— С чего бы это? — нахмурился здоровяк, расчесывая гриву вороного коня по кличке Коршун. Мечтаю однажды прокатиться на нем, но пока что Роджер не подпускает к лошадям, говорит — малой еще.

— Да тут письмо пришло. Из школы для одаренных. Предлагают к ним перейти. Она далеко правда, но с проживанием, питанием. Однако за такое счастье надо платить. Точную сумму не скажу, но на днях прилетит… в смысле придет письмо, где это точно сказано. Но явно, что не десять фунтов.

— Малой, что-то ты мудришь, — прищурился Роджер. — Какая школа для одаренных, это ты матери своей рассказывай, а я твои оценки знаю. Ты с кем связался?

— Роджер, я тебе отвечаю, школа для одаренных! Она мало известна, в Шотландии находится. Я экзамены прошел, правда!

Роджер некоторое время смотрел на меня с тем же прищуром, а потом вдруг рассмеялся.

— Школа для одаренных? Серьезно?! — тяжелая волосатая рука хлопнула меня по плечу и в глазах внезапно затроилось. — Ох, малой, я знал, что ты не так прост, как кажется! Глядишь и в люди выбьешься!

Я с интересом смотрел на Веселого Роджера, который смеялся своим обычным жутковатым смехом от которого у всех случайных слушателей стыла кровь в жилах и волосы вставали дыбом даже на подмышках. А потом он произнес потрясающую вещь:

— Я, конечно, не миллионер, малой, но думаю, что смогу помочь с оплатой. Сильно не обольщайся, я все-таки простой деревенский фермер и придется тебе тоже придется крутиться. А вообще — предупреди всю твою братию нанимателей. Как говорится — с миру по нитке. Прорвемся.

У меня аж дар речи пропал.

— Роджер, ты это… Вообще… Спасибо! Ты лучший, Роджер!

* * *

Пока не пришло письмо, я жил дома. Тут же была клетка, дожидающаяся Джинджер.

Вообще моя комната представляла достаточно убогое зрелище. Старая скрипучая кровать с торчащими пружинами, рыжие от времени простыни, покрытые редкими маслянистыми пятнами. Простенькие, неряшливо поклеенные обои столетней давности пропитались липким слоем грязи неизвестного происхождения. Возле двери висело большое зеркало, покрытое крупной сеткой трещин в правом верхнем углу, а за ним жил черный паук, размером чуть больше монетки, которого я назвал Джонни. Еще возле кровати находился стул, который тумбочка, куда можно было бы поставить будильник, если бы он у меня был; и стул, который шкаф, где висели немногочисленные вещи.

Вот, собственно, и все, если не считать нескольких книжных стопок, лежащих прямо на полу в углу комнаты, справа от окна с пыльными стеклами. Хотя большую часть книг я все же читал у Роджера или с в библиотеке у тети Сары.

Пахло сегодня на редкость отвратительно. К не выветриваемому запаху алкоголя примешивался запах чьей-то рвоты и, судя по тому, что он долетел аж до моей комнаты, лужу не вытирали несколько часов как минимум. Я открыл окно и прохладный воздух, дунувший мне в лицо, подарил надежду выжить и даже сохранить способность обоняния.

Я постоял так минут десять, рассматривая заросли крапивы, покосившийся забор и чахлую яблоню, а потом закрыл глаза. Скоро, очень скоро я уеду отсюда. Это было страшно — покидать родные места, я ведь никогда не уходил дальше указателя, обозначавшего поворот к нашей деревне. А тут — дальняя поездка и ни одной знакомой морды. Мне будет чертовски не хватать Веселого Роджера, пастора Дэйва, Дороти, дяди Изи и тети Сары, всех их. Даже родителей, несмотря на то, что в последнее время дома я не появляюсь чаще раза в неделю.

Я открыл глаза от резкого хрипловатого крика и тут же мне в лицо врезался верещащий комок перьев, а потом и когтей. Черт возьми!

Джинджер распорола мне щеку. Стоп. Джинджер!

Не обращая внимания на боль в щеке, я снова схватил бедную птицу и запихал в клетку Сани, только после этого отцепив письмо от лапы.

Дорогой мистер Петтигрю!

Для малоимущих семей Попечительский Совет школы предоставляет льготное образование с условием, что студент, обучающийся по программе, будет оказывать посильную помощь в организации учебного процесса. Например, мытье котлов на постоянной основе, подготовка материалов для Зельеварения, Ухода За Магическими Существами, Трансфигурации, и прочее. Для вынесения решения о необходимости предоставления льготного образования к Вам в ближайшее время будет направлен специалист.

К сожалению, сова является собственностью школы, однако вы можете пользоваться школьной совятней во время обучения Также можно купить сову в Косом переулке.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора.

Я не успел даже обрадоваться такому удачному повороту, как раздался стук в дверь.

Вот это я понимаю — в ближайшее время.

Я открыл дверь, надеясь, что мне только выдадут справку, а не отправят в приют, предварительно лишив маман и отца родительских прав.

О, Боже, кто это волшебное создание?

Нет, серьезно, кто? Мужчина или женщина? Как мне обращаться-то к этому?

Уложенные волосы цвета дохлой белой крысы (потом я узнал, что правильно называть их платиновыми), лощеное лицо без малейшего намека на бороду, усы, щетину и половую принадлежность, темно-зеленый, изумрудный плащ с золотистым орнаментом, прям как на фестивале славянских костюмов, куда меня водил Саня. Ухоженные руки и почему-то мужские туфли.

— Лорд Абраксас Малфой, приветствую, — протянуло это явно неземное существо. Откуда ж ты такое вылезло? Еще и лорд.

— Здравствуйте, сэр, — выдавил я, стараясь не смотреть на заколку для волос. ЗАКОЛКУ ДЛЯ ВОЛОС! Мужик, твое счастье, что ты волшебник, иначе с нашим контингентом ты бы сюда не дошел!

С видимой брезгливостью этот субъект вошел в дом и огляделся. А потом я вспомнил, что забыл кое о чем… Сущей мелочи, если честно…

— Питер, ты кого в дом притащил? — послышался сиплый голос маман из комнаты, а уже через секунду ввалилось и само тело.

Ну что же, сегодня мы не расчесывались, а потому волосы напоминали кучу соломы, что особенно импонировало ее светлому оттенку. Мутные сероватые глаза прошлись по пространству комнаты и остановились на Малфое.

— Да чтоб меня дементор засосал! — опа, за два дня маман от шока протрезвела дважды. Бывает же.

Ну и зачем так орать? Я тоже удивился внешнему виду этого… лорда, не побоюсь этого слова. Или побоюсь… Не важно. Но с выражениями-то можно и поаккуратнее, раз у нас тут столь пестрые гости.

— Абраксас! — маман раскинула руки в разные стороны, словно собиралась обнять гостя. Старые знакомые?

— Сколько лет, сколько зим? — продолжала она, пока Малфой слегка испуганно на нее поглядывал. Словно узнал, но боялся, что окажется прав. Что же, его можно понять…

Даже если бы мама в молодые годы слыла королевой и ее портреты были развешаны в каждом кабинете этой страны, сейчас бы ее все равно никто не узнал. Алкоголь лучше любых пластических операций меняет облик, а нищета — неповторимый стилист.

С трудом можно было представить, что забавный халатик серого цвета, похожий на халатик лорда, который пропили, когда мне было девять, когда-то носила эта женщина, что она была опрятной и ухоженной. Сейчас на Абраксаса смотрел лохматый йети с разрезом глаз Чингачкука и трениках Сани с вытянутыми коленками.

— Че, не узнал, сиятельный? — хохотнула маман, показав ряд рыжих зубов, в котором не хватало трех позиций.

Лорд смотрел на женщину с неким ужасом и неверием.

— М… Мариса?.. — все, вольно, лорд, расслабься, мою мать зовут Мэри.

Хотя стоп. Она же все равно его знает откуда-то.

Это становится забавным.

— Теперь просто Мэри, — маман попыталась сделать реверанс и чуть не навернулась.

Абраксас вытаращил глаза, а мне стало интересно, что за Мариса существовала в волшебном мире лет эдак пятнадцать назад.

— Знакомься, сиятельный, мой сынуля. Зовут Питер, полукровка, — челюсть Малфоя спускалась все ниже и ниже, а потом он бросил быстрый брезгливый взгляд на меня. — Таланта ноль, магических способностей, как у грязнокровки, весь в маму пошел.

А вот сейчас обидно было. Ну я вам…

— А мне никто ничего объяснить не хочет? Откуда Вы вообще? Почему Вы сиятельный, а маман стала Марисой? Откуда вы друг друга знаете?

Малфой повернулся к маме:

— Ты ему ничего не сказала?

— А зачем? Он все равно почти грязнокровка, зачем ему мозги парить?

Лорд откинул свои женские волосы назад и манерно всплеснул руками.

— «Мозги парить». Слышали бы родители, как ты стала выражаться, — на этих словах маман закатила глаза. — Но ты права. Твой, с позволения сказать, сын, не имеет никакого отношения ни к одному магическому роду. Но он должен знать, чего его лишила глупость и взбалмошность его матери.

И этот, с позволения сказать, мужчина, обернулся ко мне.

— Позволь представить, урожденная Мариса Малфой, моя бывшая сестра.

Это он сейчас так пошутил? Моя маман — сестра какого-то лорда?

А Малфой тем временем продолжал:

— Эта… За неимением лучшего слова, женщина, имела счастье родиться в одном из самых богатых и влиятельных родов Магической Британии. Моя покойная матушка нанимала лучших педагогов и профессоров для домашнего обучения, однако Мариса в детстве была настолько ленива и бездарна, что не запоминала и десятой части из того, что ей рассказывали. В Хогвартсе отвратительно училась и позорила фамилию легкомысленным поведением, после чего отцу огромных трудов стоило найти ей приличную партию, даже несмотря на фамилию, приданное и выдающиеся на те времена внешние данные. А потом она сбежала прямо из-под венца, чем чуть было не порвала все отношения, которые успели выстроиться у Малфоев с семейством Блэк за последние десятилетия. После чего в пьяном виде заявилась в поместье и устроила такую истерику, что ее выжгли с семейного гобелена и изгнали из рода с полным отсечением всех ветвей. После изгнания у нее не осталось денег, влияния, фамилии, нормального уровня магии, а к роду Малфой она и ее потомки имеют отношение не большее, чем любая грязнокровка. Особенно после того, как она родила от маггла. Еще вопросы?

Я даже не задумывался:

— Да. Почему сиятельный?

Малфой ненадолго завис, а потом пояснил.

— На официальных мероприятиях в детстве меня неизменно представляли как сиятельного наследника рода Малфоев, после чего следовало стандартное представление твоей матери «и его сестра, мисс Малфой».

Итак, я обрабатывал информацию, а Малфой, оглядевшись брезгливо еще разок, медленно произнес:

— Однако здесь и правда более чем неблагополучная семья. Считай, что в Хогвартс тебя приняли. Удачной чистки котлов, мистер Петтигрю.

Я стоял, как громом пораженный. Неужели это правда? Меня приняли в Хогвартс!