Поиск среди звёзд (гет)

Подростком взошла Она на борт своего корабля-капсулы.

Сквозь его стеклянный купол Она могла видеть всё-превсё вокруг Неё — целый мир, прекрасный мир. И солнце, что сияло в небесной синеве, и зелень деревьев, что плескались в море ветра, и могла Она слышать пенье птиц, и шум волн, и людей вокруг Неё.

Люди много шумели, толкали Её корабль вперёд, каждый давал наставление перед отправкой вдаль. Мать вытирала глаза платком, отец хмуро поучал, прочие хотели что-то продать Ей перед путешествием. Они кричали: «Купи! Купи! Купи!» — не видя в Ней ничего, кроме мешка с деньгами.

Но вот их руки вытолкнули Её корабль на нужный путь. Она огляделась по сторонам, но нигде не увидела Его. И поняла, что путь в конечном итоге должен привести Её к Нему, и отважно пустилась в путешествие.

Она указала пункт назначения в системе координат корабля, и корабль ответил Её голосом: «Маршрут построен». Он бесшумно набрал скорость, и лица людей, толкавших Её, размылись, а потом остались где-то позади, далеко-далеко.

Сначала Она оказалась в море, совсем одна, не понимая, правильные ли Она ввела координаты. Вокруг стоял невообразимый шум, волны пенились и вздымались, схлёстываясь, поднимая к небу свои языки, с которых слетали сотни брызг.

Приглядевшись, Она поняла, что снова перепутала людей и море — Она оказалась в море людей, и каждый говорил на своём языке и спорил до хрипоты, и нигде среди них Она не смогла бы отыскать Его. Тогда Она уточнила координаты, и Её корабль устремился ввысь, к чужим звёздам, к другим планетам.

Первая планета, которую она посетила, была черна, как ночь. Всю её окутывала чёрная дымка, обещающая понимание, в отличие от моря людей, в котором Она едва не потерялась. Тьма обещала покой, тишину и умиротворение, предлагала оставить людей позади и всегда быть с ней. Пускай и с трудом, но Она отвернула нос корабля от этой планеты, не стала приземляться на неё после долгих раздумий, а устремилась дальше. В конце концов, во тьме Она бы никогда не нашла Его.

Следующая планета оказалась полной противоположностью предыдущей. Всюду были разноцветные вспышки, блеск, что-то грохотало, текли шумные потоки — люди, говорившие на одном языке, который, правда, Она с трудом понимала. Она осталась здесь на какое-то время, пытаясь найти Его в тех местах планеты, до которых не дотягивался свет, но нашла лишь разочарование. В конце концов, во всей этой безумной вакханалии света и тени Она бы никогда не нашла Его.

Третья планета была бархатистой, розовой и нежной. Здесь благоухали поля самых разнообразных, причудливых цветков. Она гуляла здесь, вдыхала ароматы, от которых кружилась голова, и даже подумывала остаться здесь навсегда. Но здесь не было Его, а как только она подумала — даже не произнесла вслух — о Нём, планета стала красной, яростной, кричащей. Цветы пропали, а вместо них появились острые когти, поэтому Она поспешно вернулась на корабль и отправилась дальше.

Она сама не заметила, как за время путешествия превратилась из девушки в женщину, и как представление о Нём — Его образ — сменился, перетёк из одного в другой. Она вновь уточнила координаты, и корабль понёс Её дальше.

Она проплыла, не задерживаясь, мимо планеты, на которой совсем не было людей. Механические руки роботов тянулись к ней, обещая неземное наслаждение, если Она останется с ними. Она увидела множество брошенных раскрытых капсул на этой планете, и Её передёрнуло, по спине пробежал холодок, когда Она представила, как неживые руки прикасаются к Ней. Здесь Она ни за что бы не нашла Его.

Корабль ускорялся. Путь между планетами становился всё длиннее. Чужие, холодные звёзды мелькали за бортом корабля, сливаясь в единую цепь, чёрные дыры тянули к ней свои пасти, но Она ускользала от них. Порой Она в отчаянии кричала, боясь, что никогда не найдёт Его, била кулаком в стеклянный купол над головой, безразличная к тому, что он может треснуть.

Порой Она пролетала мимо планет, даже не спускаясь на них, лишь думая про себя: «Не то, не то, не то». Она с печалью и тоской смотрела, как эти планеты проплывают мимо, а на них приземляются другие корабли, чтобы остаться на них навсегда (хотя кто знает — навсегда ли?), и сомневалась в своих решениях, переживала: «Может, зря я пролетала мимо, не задерживаясь нигде?» «Но нет, — успокаивала Она себя, когда трезвость мысли возвращалась к Ней, — на самом деле нигде на этих планетах никогда не было Его».

Однажды Она решила отдохнуть на одной из планет. Она не искала на этой планете Его, а решила, что просто устала, и захотела выйти из капсулы на сушу и прогуляться. На планету уже опустился вечер. Она выбрала спокойное, тихое место на этой планете — на берегу озера, подёрнутого туманом. Лёгкий ветерок шелестел в камышах, плакала какая-то птица, луна давала лишь тусклый свет, оставляя искрящуюся серебром дорожку на водах озера, возле которого Она ступала босыми ногами по траве. Вдруг Она увидела невдалеке огонёк и с любопытством пошла к нему.

Эта планета оказалась не такой, как прочие: вокруг не царила непроглядная тьма — ведь вдали мерцал огонёк; вокруг не сияли вспышки — огонёк был всего один, а всё остальное покрывали медленно сгущающиеся сумерки. Не было видно опасных когтей, не было слышно ни криков, ни обольстительных слов — лишь тишина, да шорох камыша, да мягкая трава под ногами.

Она подошла к дому, под крышей которого висела лампа, источающая свет, и поняла, что свет льётся и из окон дома. Она немного постояла во дворе, рассматривая окрестности. К озеру вела узкая тропинка, переходящая в небольшую деревянную пристань, подле которой тихо покачивалась лодочка. Дом был сложен из крепких массивных брёвен и был похож на деревенский домик, в котором Она когда-то проводила лето с бабушкой. Над лампой кружились, приманенные — как и Она сама — светом, мотыльки. Под окнами был разбит небольшой палисадник, дверь казалась слегка покосившейся, но всё вместе… Всё вместе создавало чувство уюта. «Дома», — подумала Она.

Она постучалась в дверь и услышала отрывистое «войдите». С замиранием сердца Она переступила порог, и мягкий тёплый жёлтый свет окутал её. Она поморгала, привыкая к свету после уличного полумрака, а когда глаза привыкли, Она разглядела то, что искала. Его. Он сидел за столом вполоборота к ней и поначалу даже не глядел на Неё. Он писал что-то на листе, а рядом на столе лежала стопка исписанной бумаги. Она стояла и смотрела на Него во все глаза, и, почувствовав Её взгляд, Он удивлённо повернулся к Ней. А увидев Её, тоже замер, и то, что Он хотел сказать, замерло на Его губах — Он не знал, что ещё вымолвить. Ведь это была Она — та, которую Он искал, о которой написал не один трактат, пытаясь найти Её в странствиях и философских рассуждениях. А теперь Она стояла всего в нескольких шагах от Него, в Его доме.

Он подошёл к Ней, и увидел, что по Её щекам текут слёзы. Она провела ладонью по Его лицу, и Он понял, что Его щёки тоже мокрые, хотя сам Он не заметил своих слёз. Потому что людям свойственно не замечать слёз счастья, а зачастую — не замечать и сами эти драгоценные мгновения радости и умиротворения.

И тогда они поняли, что отныне они — не Он и Она, а Они. И Они обнялись, и отныне всегда были вместе.