TimeScape (гет)

Во времени имеется нечто неделимое, что мы называем «теперь»… во времени ничего нельзя ухватить, помимо «теперь». «Теперь» есть непрерывная связь времени, оно связывает прошедшее время с будущим и вообще является границей времени, будучи началом одного и концом другого… Так как «теперь» есть конец прошедшего и начало будущего, то время всегда начинается и кончается... И оно никогда не прекратится, потому что всегда начинается.

Аристотель

— Невозможно быть в двух местах одновременно!

Раз за разом твердила Гермиона Гарри и Рону, когда они подмечали ее странные и довольно неожиданные появления. Рон закатывал глаза и отворачивался, что-то бурча себе под нос, Гарри задерживал на ней внимательный взгляд, но вопросов не задавал. А она продолжала крутить крошечное колесико Маховика времени, металась между уроками, продлевала ночи, чтобы успеть и сделать домашние задания, и поспать. МакГонагалл однажды, заметив ее одновременно в разных сторонах коридора, предложила прекратить столь бурную деятельность, чтобы не довести все до катастрофы, но Гермиона уговорила ее не забирать маховик, клятвенно пообещав впредь быть в сотни раз осторожнее.

Гермиона вздохнула, горько усмехнувшись, и шагнула назад, прячась в тени широкой каменной колоны. Она уже несколько раз возвращалась к этому моменту — ее разговору с МакГонагалл. Уговорить, убедить себя, четырнадцатилетнюю, вернуть артефакт и больше никогда не брать его в руки было единственным способом предотвратить весь тот кошмар, что случился в ее дальнейшей жизни, но каждый раз Гермиона лишь наблюдала и уходила. Если она изменит прошлое, если она не изучит дополнительные предметы, она не сможет помочь Гарри — просто не будет знать, где искать ответ. И тогда будущее будет совершенно не похоже на то, в котором живет Гермиона. Возможно, они проиграют войну, возможно, она погибнет. Или Гарри. Или Рон.

Почувствовав знакомое покалывание в кончиках пальцев, Гермиона резко вскинула голову и осторожно выглянула из своего укрытия, чтобы еще раз посмотреть на себя. Хоть и уставшую, измученную зубрежкой и недосыпами, но еще счастливую.