TimeScape (гет)

Во времени имеется нечто неделимое, что мы называем «теперь»… во времени ничего нельзя ухватить, помимо «теперь». «Теперь» есть непрерывная связь времени, оно связывает прошедшее время с будущим и вообще является границей времени, будучи началом одного и концом другого… Так как «теперь» есть конец прошедшего и начало будущего, то время всегда начинается и кончается... И оно никогда не прекратится, потому что всегда начинается.

Аристотель

— Невозможно быть в двух местах одновременно!

Раз за разом твердила Гермиона Гарри и Рону, когда они подмечали ее странные и довольно неожиданные появления. Рон закатывал глаза и отворачивался, что-то бурча себе под нос, Гарри задерживал на ней внимательный взгляд, но вопросов не задавал. А она продолжала крутить крошечное колесико Маховика времени, металась между уроками, продлевала ночи, чтобы успеть и сделать домашние задания, и поспать. МакГонагалл однажды, заметив ее одновременно в разных сторонах коридора, предложила прекратить столь бурную деятельность, чтобы не довести все до катастрофы, но Гермиона уговорила ее не забирать маховик, клятвенно пообещав впредь быть в сотни раз осторожнее.

Гермиона вздохнула, горько усмехнувшись, и шагнула назад, прячась в тени широкой каменной колоны. Она уже несколько раз возвращалась к этому моменту — ее разговору с МакГонагалл. Уговорить, убедить себя, четырнадцатилетнюю, вернуть артефакт и больше никогда не брать его в руки было единственным способом предотвратить весь тот кошмар, что случился в ее дальнейшей жизни, но каждый раз Гермиона лишь наблюдала и уходила. Если она изменит прошлое, если она не изучит дополнительные предметы, она не сможет помочь Гарри — просто не будет знать, где искать ответ. И тогда будущее будет совершенно не похоже на то, в котором живет Гермиона. Возможно, они проиграют войну, возможно, она погибнет. Или Гарри. Или Рон.

Почувствовав знакомое покалывание в кончиках пальцев, Гермиона резко вскинула голову и осторожно выглянула из своего укрытия, чтобы еще раз посмотреть на себя. Хоть и уставшую, измученную зубрежкой и недосыпами, но еще счастливую.

Третий раз уронив стопку бумаг, Гарри утробно рыкнул и, схватив с пола злосчастные документы, с грохотом водрузил их на стол и замер, прожигая их взглядом. Он и представить себе не мог, что в Аврорате будет столько бумажной работы, особенно когда разбираться с ней мешают придурковатые коллеги, помешанные на различного рода подколках. Например, сегодня они заколдовали стопку дел, которые должен быть изучить Гарри, таким образом, что как только он отводил от них взгляд, бумага тут же спрыгивала на пол. Что было самым отвратительным в этих на первый взгляд безобидных шутках — действие заклинаний нельзя было снять обычным Фините.

Не отворачиваясь, Гарри на ощупь нашел на столе перо и раскрыл первую папку. Чуть позже он придумает ответную издевку тем шутникам, но сначала займется работой. Спустя пару минут кто-то громко забарабанил в дверь, и в кабинет заскочил Рон. Машинально вскинув голову, Гарри обреченно слушал, как бумага звонко шлепнулась на пол.

— В чем дело, Рон? — проворчал он, нагибаясь под стол.

— Ты Гермиону не видел?

— Видел, конечно, — Гарри прижал к груди документы и посмотрел на Рона. — Утром. Потерял ее?

— Ну... — Рон почесал за ухом. — Мы договаривались, что она поможет мне кое с чем после обеда.

— Мерлин, Рон, ты опять?! — Гарри чуть ослабил хватку, и кипа бумаг тут же сиганула на пол. — Даже в хронологии преступлений сам разобраться не можешь?

— Ай, Гарри, — Рон отмахнулся. — Там столько всего, я запутаюсь и в итоге потрачу на это уйму времени.

— Ну конечно, — протянул Гарри, — тратить время Гермионы куда легче.

— Вам надо меньше общаться, ты становишься таким же занудой, — хохотнул Рон.

— Мы не можем меньше общаться, — ответил Гарри, вновь со вздохом наклоняясь. — Мы живем вместе.

Рон, уже поднявшийся со стула, удивленно плюхнулся обратно.

— Ну вы даете! И давно у вас это?..

— Что «это»? — Гарри бросил на него короткий взгляд исподлобья, с силой сжав при этом бумаги.

Рон многозначительно поднял брови.

— Давно ты ухитрился залезть под юбку нашей умнице?

Гарри медленно выпрямил спину, мрачно глядя на Рона.

— Спятил?

— Ты же сам сказал, что вы вместе живете.

— Живем, а не спим. Ты забыл, что у нее пару недель назад родился брат? Дома теперь очень шумно, и она не может там спокойно заниматься. А у меня, если помнишь, четыре этажа пустуют. Мы порой за вечер с Гермионой и не встречаемся.

— Ей лишь бы заниматься, — Рон закатил глаза.

— Тебе бы это тоже не помешало. Уже через две недели у нас экзамены, забыл? Ты вообще собираешься становиться аврором или так и будешь в стажерах ходить?

— Да ну вас, — махнул рукой Рон и направился к выходу. — Обработала тебя уже. В общем, увидишь ее, скажи мне.

Гарри молча кивнул и вновь сосредоточился на документах, напоследок подумав о том, что Гермиона, наверное, специально где-то спряталась.

* * *

Утро у Гермионы началось как обычно. Поднявшись раньше Гарри, она приготовила кофе и засунула ломтики хлеба в тостер. Нельзя сказать, что переезд к Гарри на Гриммо дался ей легко — родители, не знавшие и половины всех тех «приключений», что пришлось пережить Гермионе с Гарри, были несколько обескуражены ее решением жить в доме друга, но и отговаривать долго не стали. Как бы Гермионе ни хотелось этого не замечать, но после возвращения родителей из Австралии ее отношения с ними были уже не такими, как прежде. Вздохнув, она отпила из чашки и повернула голову в сторону двери, услышав тихие шаги.

— Что я буду делать, когда ты вернешься домой? — входя на кухню, спросил Гарри, сдерживая зевок. — Я уже привык к тому, что меня будит запах кофе.

— Будешь вставать и готовить себе кофе сам, — улыбнулась Гермиона.

Быстро позавтракав, она чмокнула Гарри в щеку и аппарировала в Министерство. Ей нравилось приходить на работу раньше всех, когда коридор четвертого уровня еще был пустынен и темен. Зайдя в кабинет, Гермиона бросила взгляд на лежащую с края стола высокую стопку бумаг, что вчера притащил Рон, и тихо выдохнула. Пора было уже перестать все за него делать и заставить наконец этого лентяя заняться своим образованием самому. Отодвинув в сторону стопку, Гермиона села за стол и прижала ладонь ко лбу, неожиданно почувствовав неприятную тупую боль.

К полудню боль стала усиливаться, Гермиона приняла и зелье, и маггловскую таблетку, но ничто не помогало. Позже к боли в голове добавилось странное покалывание в пальцах рук. Гермиона посмотрела на ладони и, сложив руки на столе, опустила на них голову и закрыла глаза, решив, что она просто переработала и что надо немного вздремнуть.

Сон ей снился очень странный — намного повзрослевший Гарри, заметно изменившийся дом на площади Гриммо, какой-то зеленоглазый мальчик, так похожий на Гарри, и кареглазая девочка с зажатой под мышкой книгой...

Пробуждение оказалось тяжелым. Распахнув глаза, Гермиона поняла, что лежит на твердом полу, ей холодно, но головной боли нет. Медленно сев, Гермиона вскрикнула, зажав рот ладонью, — она была совершенно голая. Испуганно оглядевшись, она узнала лестничный пролет дома Гарри. И почти сразу услышала его голос.

— Гермиона?

Гарри был где-то внизу, но по скрипнувшей половице Гермиона поняла, что он направляется к ней. Подскочив, она на что-то наступила и, поморщившись от боли, опустила взгляд. Возле ноги лежала ее палочка. Схватив ее, Гермиона заскочила в ванную и быстро трансфигурировала из полотенца длинный халат. Завязав пояс, она нервно рывком поправила волосы и взглянула в зеркало, чтобы уже через секунду снова вскрикнуть и отшатнуться. Гермиона не верила своим глазам и, подняв руку, коснулась своей щеки. Ее отражение сделало то же самое. Но из зеркала на нее смотрела не двадцатилетняя девушка, а женщина лет тридцати пяти. «Тридцать восемь», — пронеслось в голове у Гермионы, и она вздрогнула.

— Гермиона!

Резко обернувшись, она выскочила из ванной и бросилась дальше по коридору. Судя по звуку, Гарри по лестнице уже бежал, но Гермиона не могла показаться ему в таком виде. Заскочив в библиотеку, она прижалась спиной к одному из стеллажей в самом дальнем темном углу и попыталась унять бешено бьющееся сердце.

Она надеялась, что это больше никогда не повторится. Что неконтролируемых скачков во времени больше не будет. Когда в конце третьего курса она вдруг обнаружила себя шестилетней, лежащей в своей комнате и листающей книгу, она подумала, что это всего лишь сон. Но в течение следующей недели она таких «снов» увидела еще с десяток. То ей было десять, и после школы мама завела ее в книжный магазин; то ей два года, и папа играет с ней «в лошадку»; то ей одиннадцать, и она встречает в купе поезда Гарри Поттера... А однажды Гермиона и вовсе увидела своих родителей, прогуливающихся по парку, и, судя по животу мамы, Гермиона вообще еще не родилась.

Испугавшись, Гермиона обратилась к МакГонагалл. Та вызвала целителя из Мунго, и под видом дополнительного занятия по Трансфигурации Гермиону обследовали. Тогда-то и был поставлен страшный диагноз. Из-за частого использования Маховика времени у нее развилась очень редкая, но очень опасная болезнь — время больше не подчинялось Гермионе, наоборот, оно в любой момент могло смениться прошлым или будущим, оно меняло местами Гермиону разных возрастов, забрасывало ее в самые неожиданные временные промежутки и в не менее неожиданные места. Однажды Гермиона очнулась в центральной городской библиотеке, а в другой раз — в глухом лесу. И всегда полностью обнаженная. Радовало только одно — палочка путешествовала вместе с ней, и Гермиона каждый раз могла быстро трансфигурировать себе одежду.

Целитель сказал немедленно прекратить использование Маховика, но это не исцелило Гермиону. Жуткие путешествия во времени стали происходить реже, даже удавалось их успешно скрывать от Гарри и Рона, но в Мунго Гермиону предупредили, что полностью они не исчезнут. Но начиная с шестого курса они прекратились, и Гермиона уже было обрадовалась, что никогда больше не испытает того ужаса, что ей приходилось переживать, появляясь в неизвестном для нее времени. Что послужило причиной рецидива, она не знала и, прячась за стеллажом и слыша приближающиеся шаги Гарри, мечтала только о том, что с минуты на минуту все вернется на свои места. Или хотя бы что Гарри не найдет ее и она сумеет отсидеться до тех пор, пока не вернется в свое время. Но Гарри шагнул в библиотеку.

— Гермиона? — негромко позвал он. — Я знаю, что ты здесь. Что происходит?

Она прикрыла глаза и тихо вздохнула. Конечно, Гарри использовал заклинание поиска. Осторожно выглянув, она увидела, как он медленно приближается к ней по проходу, и на цыпочках двинулась в противоположную сторону в надежде обойти его и выбежать из библиотеки. Но то ли она недооценила аврорскую подготовку, курсы которой прошел Гарри, то ли он просто заметил ее, когда она выглянула, но шагнув из своего укрытия с противоположной стороны, Гермиона нос к носу столкнулась с ним.

— Гермиона, что ты... — тут же заговорил Гарри и осекся. А она обреченно наблюдала, как тревога на его лице сменяется шоком. — Что с тобой?

Она опустила голову.

— Длинная история, — выдохнула она. — Прости.

— Объяснишь? — напряженно спросил он. Гермиона заметила, как Гарри медленно достает палочку из заднего кармана джинсов. — Мы тебя обыскались! Никаких следов — ни от палочек, ни от артефактов или порталов. Только валяющаяся одежда на полу в кабинете.

Гермиона машинально плотнее запахнула халат и села на стоящий неподалеку маленький диванчик. Гарри опустился рядом, не отрывая от нее пристального взгляда. Гермиона мысленно улыбнулась — какой он еще молодой!

— В кабинете? — тихо переспросила она. — Когда я еще работала в Отделе контроля за магическими популяциями?

Гарри нахмурился.

— Еще?

— Да... В две тысячи восемнадцатом году я уже несколько лет как работаю в твоем Отделе. Отделе магического правопорядка.

— Это не мой Отдел, — напряженно проговорил Гарри. — Я еще даже не аврор. Только через две недели буду сдавать экзамены.

— Я помню, — улыбнулась Гермиона. — Ты их сдашь.

— Ничего не понимаю, — Гарри взъерошил волосы и шумно выдохнул. — И мне чертовски не хочется задавать тебе вопрос «Кто ты?».

— Я Гермиона... — она замолчала, остановив себя, чтобы не озвучить фамилию. Гарри совершенно не нужно сейчас знать о том, что в будущем они женаты. — И мне тридцать восемь.

— Но почему? — Гарри едва не воскликнул. — Сегодня утром тебе было двадцать один. Что это значит вообще? Ты побывала в Отделе Тайн и вляпалась в какой-нибудь артефакт?

— Нет. Помнишь третий курс? У тебя он был не так давно, — она грустно улыбнулась. — Я тогда постоянно пользовалась Маховиком времени. И... перестаралась.

Гарри внимательно смотрел на нее, изредка моргая, и Гермиона вздохнула.

— Я думала, что это сны. Все эти видения. Но они стали настолько частыми, и я видела такие странные вещи... Это были не воспоминания. Я видела своих родителей до своего рождения. Это меня напугало, и я все рассказала МакГонагалл. А буквально на следующий день целители сказали мне, что из-за всех тех частых перемещений я заработала серьезное магическое заболевание. Я стала путешествовать во времени, сама того не желая.

— Почему раньше я этого не замечал? — пораженно прошептал Гарри.

— Это было редко, и я чувствовала приближение «приступа» и успевала где-нибудь спрятаться.

— Зачем? Надо было рассказать нам...

— Но я ведь и про Маховик не рассказала. Хоть МакГонагалл и добилась, чтобы мне разрешили им пользоваться, но это не подлежало огласке. А уж подобная редкая болезнь — тем более.

— Все равно, — Гарри качнул головой.

— Теперь ты знаешь. И я приятно удивлена, что ты сразу поверил мне. Я думала, как минимум свяжешь меня.

— Я, конечно, с трудом верю в происходящее, — Гарри нервно усмехнулся, — но связать тебя? — он чуть поморщился. — Этот дом защищен, и если ты здесь, значит, ты настоящая. Да и нельзя превратиться в человека из будущего, — он замолчал, постукивая палочкой по колену. — На сколько ты здесь?

— Не знаю, я не контролирую ничего.

— То есть, — Гарри нахмурился, — ты можешь пробыть здесь и год, и два?

— Нет, — она улыбнулась. — Разве я хоть раз пропадала на год? Обычно все длится от нескольких минут до нескольких часов.

Гарри задумчиво покивал и обвел ее взглядом с головы до ног.

— А ты почти не изменилась, — тихо произнес он, улыбаясь.

Гермиона закусила губу, сдерживая широкую улыбку.

— Зато ты изменился, — она все же тихо засмеялась. — За несколько минут помолодел почти на двадцать лет, — не удержавшись, она коснулась пальцами его щеки, чуть сдвинув оправу очков. — И нет шрама, — прошептала она.

— Какого шрама? — тут же мрачно спросил Гарри.

Гермиона отдернула руку и покачала головой.

— А что там, в будущем? — негромко добавил он.

— Я не могу тебе сказать. Ты должен строить свою жизнь сам, а если ты будешь знать будущее, у тебя не будет выбора.

— Или зная, я захочу его изменить? А прошлое менять нельзя.

— Нельзя, — грустно согласилась Гермиона.

Гарри вдруг выпрямился, вопросительно взглянув на нее.

— А ты хочешь изменить? Может, я могу для тебя что-то сделать? Пусть что-то незначительное, но...

Гермиона улыбнулась, чувствуя, как в кончиках пальцев опять началось покалывание.

— Ты и так делаешь для меня очень многое, Гарри.

— А где... — он неопределенно повел рукой.

— Где твоя Гермиона? — улыбнулась она. — Я не знаю. Она может быть сейчас где угодно.

— А ты не моя Гермиона? — Гарри коротко засмеялся.

— Твоя, — тихо ответила она. — Ты даже не представляешь, насколько.

Она коснулась его руки, и он тут же сжал ее ладонь в своей, а через мгновение испуганно вскинул взгляд, заметив и почувствовав, как рука Гермионы начинает исчезать.

— Все хорошо, — успокоила его Гермиона, медленно проваливаясь в нечто наподобие сна.

* * *

Едва удержавшись на ногах, Гермиона схватилась за стул и перевела дыхание. Палочка с глухим стуком упала рядом. Бегло осмотревшись, Гермиона тихо простонала и быстро кинулась к шкафу, доставая запасную мантию. Накинув ее, Гермиона схватила палочку и выскочила из кабинета, бегом направляясь к Атриуму. Шагнув из камина в гостиной дома на Гриммо, она огляделась и облегченно выдохнула.

— Гермиона? — наверху лестницы показался Гарри. Он медленно спускался и смотрел очень пристально, настолько, что у Гермионы сразу закрались подозрения.

— Привет, — тихо ответила она.

Он глянул на ее мантию и слабо улыбнулся.

— Ты вернулась.

— Откуда? — прошептала Гермиона, затаив дыхание.

— Думал, ты мне скажешь.

— Ты знаешь? — Гермиона смотрела на него широко распахнутыми глазами. Неужели это случилось? Неужели она «будущая» появилась в этом доме, и Гарри увидел ее?

— О том, что ты пострадала от Маховика времени? Знаю, — он шагнул ближе и сгреб Гермиону в охапку. — О чем ты только думала, скрывая это от нас? А если с тобой что-то случится в другом времени? Если ты не вернешься?

— Всегда возвращалась. Это не исправить, Гарри. И то, что об этом заболевании будут знать другие, мою участь не облегчит.

— Твою участь? — Гарри отстранился, держа ее за плечи. — Что ты знаешь, Гермиона?

— Меньше, чем ты думаешь.

— Но... постой. Ты не помнишь, что только что была у меня?

— Нет, эти воспоминания не связаны между собой. На данный момент я не знаю, что через несколько лет вернусь назад и буду разговаривать с тобой.

— С ума сойти, — пробормотал Гарри.

— Иногда я думаю, что уже сошла. А ты так спокоен...

— Второй раз за сегодня слышу это от тебя, — улыбнулся Гарри. — Но я не столько спокоен, сколько пока еще не могу поверить в то, что увидел и узнал. И я понятия не имею, что теперь делать.

— Ничего, Гарри, — Гермиона сжала его руку. — Жить дальше.

Она надеялась, что следующее путешествие будет нескоро, но уже через два дня, сидя вечером на кровати в своей комнате, она опять почувствовала приближение исчезновения. Отбросив книгу, Гермиона соскочила с кровати и бросилась вниз.

— Гарри!

Он сидел на полу в гостиной, обложившись стопками пергамента, готовясь к экзаменам, но услышав крик Гермионы, подскочил на ноги.

— Гарри, — она сбежала с лестницы. — Опять.

— Возвращайся скорее, — мрачно сказал Гарри, обнимая ее.

Распахнув глаза, Гермиона поморщилась от боли — что-то впивалось под лопатку. Пошевелившись, Гермиона вытащила из-под спины сухую ветку и испуганно осмотрелась. Схватив первый попавший лист, она превратила его в мантию, завернулась в нее и, услышав знакомый голос, осторожно выглянула из-за куста, за которым появилась. Она оказалась в маленьком парке, расположенном рядом с площадью Гриммо. На небольшой поляне она увидела себя — сидящей на пушистом красном пледе и держащей на руках грудного ребенка. Рядом кто-то лежал, она не видела его лица, а вокруг бегал маленький мальчик, гоняясь за яркими, явно волшебными, бабочками. Гермиона замерла, затаив дыхание, наблюдая за этой семейной идиллией. Она почти всегда отправлялась в прошлое, редко когда отрывочно видя будущее, и сейчас широко раскрытыми глазами смотрела на свою будущую семью. Повернув голову, взглянув на видневшийся вдалеке двенадцатый дом, Гермиона медленно перевела взгляд обратно, как раз в тот момент, когда на возмущенный детский вопль «Папа» лежащий парень поднялся. Гермиона резко дернулась назад, прячась за кустом, и прижала ладони к лицу.

Вернувшись в гостиную, Гермиона улыбнулась, увидев свою одежду, сложенную на диване. Гарри в комнате не было, и она, одевшись, села на диван, поджав под себя ноги. Целитель Мэврик однажды сказал ей, что эту болезнь она может рассматривать как дар — не каждому дано быть оторванным от времени, знать все, видеть наперед, не бояться будущего. Но Гермиона была с ним не согласна. Она наоборот считала это проклятием. Она не была оторвана от времени, она была зависима от него, она не могла поступать так, как хотела, потому что уже знала, как должна поступить, и не могла иначе. Теперь она знала, что ее будущее завязано на Гарри, и ей оставалось только ждать, когда этот выбор сделает он.

* * *

Дверь в спальню была открыта, и солнечный свет из окна заливал коридор третьего этажа. Черноволосый мужчина копошился в ящике стола, дергаными движениями выбрасывая из него какие-то конверты. Гермиона замерла в дверном проеме, она не боялась, что Гарри может обернуться и увидеть ее, зная, что он сразу поймет, что случилось. Ведь он помнит свое прошлое.

— Да где же это гребаное письмо? — тихо рявкнул Гарри. Обернулся он резко, Гермиона даже вздрогнуть не успела. Он хотел что-то сказать, но увидев ее, молча вздохнул. Гермиона думала, что, конечно же, было бы лучше, если бы она спряталась где-нибудь в доме, дожидаясь возвращения в свое время, но когда она оказалась так близко от этого незнакомого взрослого Гарри, соблазн рассмотреть его оказался слишком велик.

— Опять началось, — негромко сказал Гарри.

— Были перерывы? — спросила она, всматриваясь в него. Под левым глазом, едва ниже очков, был жуткий, явно свежий шрам.

— Были, — кивнул Гарри. Подойдя к ней, он аккуратно взял ее за локоть и завел в комнату, прикрыв дверь и наложив заглушающие чары. — Дети дома, — ответил он на ее вопросительный взгляд. — Думаю, им не следует все это знать.

— Сколько их у... нас?

Он усмехнулся и покачал головой.

— В двухтысячном ты не рассказала мне, откуда у меня появится это, — он постучал подушечкой пальца по щеке чуть ниже шрама. — И я не расскажу тебе о твоем будущем. Но знаешь, я совсем не против, если ты скажешь мне, — он ткнул большим пальцем себе за спину, — чтобы в феврале две тысячи восемнадцатого я почаще прикрывался щитом. Особенно на заброшенной стройке под Бристолем, — он подмигнул, и Гермиона засмеялась.

— Ты жульничаешь, так нельзя.

— Разве я меняю что-то глобальное? — он улыбнулся. — Откуда ты?

Гермиона улыбнулась в ответ.

— Как раз из двухтысячного.

— А месяц?

— Октябрь. А что такое?

— Ничего, — Гарри покачал головой, но вид у него был настолько загадочный, что Гермиона тут же схватила его за руку.

— Скажи мне.

— Ну уж нет, — он откровенно веселился. — Я не могу так с собой поступить.

— Гарри, не пугай меня. Что должно произойти?

— Ничего страшного, — он немного наклонился к ней. Гермиона жадно всматривалась в его черты. Она видела календарь на стене — Гарри тридцать семь, но его глаза все так же блестят, волосы такие же непослушные. Лишь тонкая сеточка морщинок у уголков глаз и губ говорила о его возрасте. — Показать?

— Да, — удивленно отозвалась Гермиона и замерла, когда Гарри, скользнув кончиками пальцев по ее шее, прижал ладонь к ее щеке.

Она впервые поцеловалась с Гарри, когда ей было двадцать один, а ему — тридцать семь, и Гермиона еще не знала, что это будет далеко не самым странным ее воспоминанием.

* * *

Пятого декабря, сонно потирая глаза, Гермиона спустилась на кухню и едва сдержала крик, увидев себя. Она помнила первое правило использования Маховика — нельзя в другом временном отрезке встречаться с собой же — сойдешь с ума. Она уже попятилась назад, как ее старшая копия заговорила:

— Ты не сойдешь с ума. Ты же видела свое будущее, видела свою семью.

— Это ненормально, — прошептала Гермиона.

— Но это твоя жизнь. Моя жизнь. Мы навсегда вырваны из временной цепочки.

— Когда это прекратится?

— Будет период, когда ты даже успеешь забыть об этих перемещениях. Лет десять. А потом, как видишь, — она указала на себя, — все вернется.

— Сколько тебе?

— Тридцать восемь.

— Значит, это тебя Гарри впервые увидел?

— Да, — она улыбнулась, а Гермиона пристально осматривала ее с головы до ног. — Он у нас молодец, правда? Многое пережил, помогал, поддерживал.

— Почему ты говоришь о нем, как о ком-то из прошлого?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Почему перемещения прекратились на десять лет? — продолжила допрос Гермиона. — Ты смогла найти причину?

— Нет. Ни я, ни целители.

— А дети? Я видела двоих.

Она помрачнела и села за стол, сцепила руки в замок и поставила на них подбородок.

— Это будет сложным периодом для тебя и Гарри. Вы едва сохраните семью.

Гермиона судорожно выдохнула и тоже медленно опустилась на стул.

— Ты же не должна рассказывать будущее, — тихо проговорила она.

— Не должна, но об этом я хочу рассказать, чтобы ты знала. Не поддавайся эмоциям. Гарри будет очень злиться из-за того, что ты откажешься в очередной раз пройти полное обследование, он даже неделю не будет появляться дома. Тебе шепнут, что видели его с какой-то молодой ведьмой, но это не так, Гарри не изменял тебе. Уж поверь мне, я знаю.

— Зачем ты говоришь мне это?

— После той новости ты примчишься к нему в Аврорат и устроишь дикий скандал, который будет прерван срочным вызовом Гарри — кто-то убьет Авадой магглов. Гарри, взвинченный от твоих обвинений, не сумеет толком сосредоточиться и чуть не погибнет.

Гермиона наклонила голову, запуская пальцы в волосы.

— Не надо устраивать этот скандал. Запомни это.

— Нельзя менять прошлое, — прошептала Гермиона.

— Иногда можно. Позже ты узнаешь, что прошлое и будущее не единственно. И еще что помимо того прошлого, что ты знаешь, есть совершенно другие. Я их уже видела, и ты увидишь. В одном из них Гарри погиб в девяносто восьмом, в другом — женат на какой-то маггле. Мы с тобой изгои не только во времени... Мне пора.

Гермиона увидела, как она начала медленно растворяться в воздухе.

— Ах да, — снова улыбнулась ее старшая копия. — Это Рождество тебе понравится.

Гермиона опустила голову на стол, закрывая глаза, впервые думая о том, что порой незнание лучше.

Второй раз Гермиона поцеловалась с Гарри, когда ей было двадцать один, ему — двадцать. Рождество действительно было волшебным, и пусть она за всеми этими перемещениями и прятками от коллег и друзей не заметила, когда Гарри перестал быть для нее просто другом, она не пыталась в этом разбираться. Она слепо шла навстречу своему будущему.

— Какого хрена?! — завопил Рон, увидев, как Гермиона исчезла.

— Тише, Рон, — вздохнул Гарри. — Все нормально.

— Нормально? Нормально?! — он подскочил с дивана, тыча пальцем в лежащую на полу одежду. — Гермиона только что просто растворилась в воздухе, а ты даже не пошевелился!

— Это не первый раз.

Рон долго отказывался верить объяснениям Гарри, и ему пришлось чуть ли не силой вывести того из гостиной, чтобы он не увидел вернувшуюся Гермиону до того, как она оденется. Потом Рон стал требовать рассказать ему о его будущем — каким он стал, какую должность занял, на ком женился. Гарри лишь качал головой. Но не потому, что рассказывать это было нельзя, а потому, что Рону явно не понравится, что из Аврората его выгонят через год; что, попытавшись поработать в магазине брата, он попадется на том, что с продажи товара половину денег воровал; что он переспит по пьяни с какой-то магглой и она будет шантажировать его беременностью...

— Зато про себя вы все знаете, — обиженно ворчал Рон.

— Нет, — усмехнулся Гарри. — Гермиона не рассказывает мне. Да и сама она знает далеко не все, а только некоторые отрывки.

— Чаще всего я возвращаюсь в прошлое, — послышался голос от двери. Гермиона поправила блузку и села рядом с Гарри. — И держи это в тайне, — обратилась она к Рону.

* * *

Спустя год небольшой садик на заднем дворе двенадцатого дома был изменен до неузнаваемости. Увеличен в размерах, всячески украшен, заставлен множеством небольших столиков, каждый из которых венчал пышный букет из белых роз. От возможного дождя спасал невидимый навес, а от любознательных магглов — сильные антимаггловские чары.

Единственной из подруг Гермионы, знающей о ее болезни, была Луна. И именно она за несколько минут до начала свадебной церемонии подбежала к Гарри. Луна до сих пор казалась всем более чем странной, и на ее перешептывания с женихом никто не обратил внимания. Кроме Рона. Он сразу подскочил к ним, взволнованно переводя взгляд с Гарри на Луну и обратно.

— В чем дело? — шепнул он, когда Гарри быстро направился в дом, и поспешил следом.

Забежав за Луной в комнату, Гарри увидел лежащее на полу перед зеркалом белое платье.

— Это плохо, — заключил Рон.

— В самом деле? — хмыкнул Гарри, поднимая платье и глядя в окно. Как объяснить гостям, куда пропала невеста?

Неожиданно в соседней комнате что-то стукнуло. Бросившись туда, Гарри в последний момент успел выставить руку, чтобы остановить Рона.

Гарри женился на Гермионе, когда ему было двадцать один, а ей — двадцать девять.

— Уже семь часов прошло, — взволнованно произнес Гарри, взглянув на часы.

— Не волнуйся, она вернется, — тихо ответила Гермиона и улыбнулась. — Я помню этот день.

Гарри устало опустился на кровать и вздохнул.

— Да, я, конечно, представлял нашу свадьбу по-другому.

— Главное, что она состоялась, — Гермиона сняла кольцо и положила его на тумбочку.

— Но ты ее не вспомнишь до своих двадцати девяти.

— Ты покажешь мне ее в Омуте.

— Посмотреть свадьбу в Омуте и побывать на ней — не одно тоже, — фыркнул Гарри.

— Знаю. Но я в этом не виновата.

Гарри поднял на нее взгляд, и Гермиона немного нахмурилась.

— Да, ты можешь сказать, что виновата, что не надо было мне так усердствовать с Маховиком, и ты будешь прав, но Гарри, этого уже не изменить.

— Я не собираюсь тебя упрекать, — он скинул пиджак. — Я просто хочу, чтобы ты проживала жизнь в одном времени, настоящем. Не прошлом и не будущем.

Гермиона присела рядом и положила руку Гарри на колено.

— В любом времени рядом со мной ты. Это важнее всего, — она расстегнула две пуговицы на его рубашке. — Но ты не должен страдать из-за моей болезни.

— Что ты делаешь? — удивился Гарри.

— Хочу, чтобы для тебя эта свадьба была полноценной, — она скользнула ладонью по его груди и поцеловала.

— Это очень странно, — пробормотал Гарри.

— Для меня тоже, — улыбнулась Гермиона. — А ты знаешь, что мы с тобой впервые поцеловались не в то Рождество, когда ты признался мне?

— Нет? — Гарри слегка отпрянул. — А когда же?

— За два месяца до Рождества. Тебе было тридцать семь.

— Что? Ты переместилась в будущее, и я тебя поцеловал? Вот гад!

Гермиона засмеялась, обнимая его за плечи.

— Но это же все равно ты, а не кто-то другой.

— Да, это утешает, — усмехнулся Гарри.

Гермиона погладила его по щеке и снова поцеловала. Гарри обхватил ее за талию и посадил себе на колени. Неважно, сколько лет Гермионе, она все равно остается его Гермионой.

Проснулся Гарри от прикосновения к плечу. Но открыв глаза, он лишь увидел медленно опадающее рядом одеяло и вздохнул. Поднявшись, он взял с тумбочки кольцо Гермионы, но не успел подумать, что просыпаться одному на следующий день после свадьбы — не самое приятное, как услышал за спиной шорох.

— Я все пропустила, — тихо сказала Гермиона.

Гарри улыбнулся и, подойдя к ней, надел кольцо на ее палец и поцеловал.

— Я покажу тебе.

Гермиона обняла его, но тут же немного отстранилась.

— От тебя странно пахнет. Это женские духи? — она глянула на смятую кровать.

— Твои.

— У меня нет таких, Гарри, — хмуро сказала она.

— Будут.

— Ты... ты что... провел ночь?..

— С тобой, — кивнул Гарри. — Это же не считается изменой?

Гермиона несколько раз вдохнула, выдохнула, но так и не нашлась, что сказать, и засмеялась.

— Если бы я не видела наше будущее, я бы решила, что в итоге мы все-таки свихнулись.

— Время над нами не властно, — Гарри наклонил голову и поцеловал Гермиону в шею.

* * *

Гермионы не было уже две недели, и Гарри не находил себе места. Поисковые чары не могли ее обнаружить, казалось, она исчезла навсегда. К концу второй недели Гарри уже начал впадать в панику. Вспомнив фамилию целителя, который осматривал Гермиону, он направился в Мунго. Найти Мэврика не составило труда, и Гарри ворвался в его кабинет без стука, заставив того подпрыгнуть на стуле.

— Мистер Поттер? Вы что себе?..

— Вы проводили обследование Гермионы Грейнджер? — выпалил Гарри, резко останавливаясь возле стола и опираясь о него руками.

Целитель задумчиво нахмурился.

— Грейнджер?

— Болезнь из-за Маховика времени.

Целитель вскинул вверх брови и, сняв очки, бросил их на стол.

— Да, очень редкое заболевание, — проговорил он.

— Как ей можно помочь?

— Боюсь, что никак. Это заболевание не поддается лечению. По сути, это даже не заболевание, а некий сбой во временной цепи.

— Сбой? — Гарри опустился на стул. — Так может, ее можно выдернуть из этой испорченной временной петли?

— К сожалению, нет, мистер Поттер, это невозможно.

Гарри провел ладонью по лицу и глянул на маленькие песочные часы, стоящие на столе.

— А если использовать Маховик времени?

— Вы хотите еще больше усугубить ситуацию? — хмуро спросил целитель. — С Маховика все и началось, нельзя его использовать, этим вы сделаете только хуже.

— Куда уже хуже, — пробормотал Гарри.

Гермиона вернулась субботним вечером, и Гарри почти сутки не выпускал ее из рук, словно этим он мог прекратить эти перемещения.

— Я тоже думала насчет Маховика, — сказала она, когда Гарри поделился с ней своими мыслями. — Но Мэврик прав, это может быть опасно. Неизвестно, что случится со временем, если мое перемещение столкнется с действием Маховика. Я могу застрять в определенном временном отрезке или и вовсе попасть не в свой мир.

— Не в свой мир? — эхом повторил Гарри. — Как такое может быть?

— Я пока еще не видела, но я «будущая» рассказала, что оказывалась там. В одной версии ты погиб во время битвы за Хогвартс, в другой — ты жив и связал свою жизнь с девушкой-магглой. Гарри, — Гермиона прижала ладони к его щекам, — мне тоже тяжело, но по крайней мере мы живы и мы вместе. Тем более я уже не первый раз оказываюсь в одном и том же месте. Вдруг я все-таки смогу предугадывать эти перемещения или контролировать.

— В каком месте? — сразу спросил Гарри.

— На свадьбе Невилла и Луны.

— И ты постоянно оказываешься там?

— Последние раза три точно.

— Третье июня, — задумчиво произнес Гарри. — А где ты была сейчас так долго?

— В две тысячи четвертом году. И я беременна.

Гарри моргнул.

— Сейчас?

Гермиона улыбнулась и покачала головой.

— В две тысячи четвертом, Гарри.

* * *

Дождавшись, когда Гарри заснет, Гермиона тихо вышла из комнаты и отправилась на кухню. Она волновалась за него и уже жалела, что судьба свела их вместе. Он не должен был страдать из-за того, что она не послушала МакГонагалл и использовала Маховик чаще двух раз в сутки. Но она видела будущее, видела, что они счастливы вместе, и не решалась уничтожить все это. Да и Гарри не позволил бы.

После двухнедельного пребывания в будущем Гермиона получила месяц передышки. Каждый вечер она забегала в кабинет к Гарри и крепко его обнимала, радуясь тому, что она все еще здесь и ее жизнь течет медленно и ровно. Но спустя месяц, стоя в душе, она поняла, что отдых окончен. И совершенно не удивилась, вновь увидев Луну в свадебном платье. Почему перемещение повторялось в одно и то же время, она никак не могла понять, но ее пугала эта закономерность. Гермиона боялась, что в один страшный день она застрянет в этом времени.

Гарри разговаривал о чем-то с Роном, и Гермиона привычно спряталась за шатер, чтобы ни с кем не столкнуться. Но вскоре совсем рядом послышались шаги, и, подняв голову, она резко вскочила.

— Гарри? Ты...

Но он остановил ее, покачав головой.

— Не тот Гарри.

— Что? — Гермиона развернулась и выглянула — Гарри по-прежнему стоял рядом с Роном. — Ты как здесь оказался?!

Он поднял руку, и в свете плавающих бумажных фонариков Гермиона увидела блеснувшую цепочку Маховика времени.

— Где ты его взял?

— Кингсли долго убеждал меня, что после той битвы в Отделе Тайн, когда все Маховики были уничтожены, их не стали создавать вновь, но мне-то не впервой проникать в Отдел Тайн, — он усмехнулся. — Так вот Маховиков там уже немало. А ты сказала, что перемещаешься на свадьбу Луны уже несколько раз подряд, и когда ты исчезла, я решил проверить, не здесь ли ты снова.

Он шагнул к ней, и Гермиона отпрянула.

— Нет, Гарри, не надо. Мы не знаем, что случится.

Но Гарри уже обхватил ее за талию и накинул на шею цепочку.

— Разве может быть что-то хуже, чем постоянно наблюдать, как ты исчезаешь? — тихо произнес он.

Гермиона закрыла глаза и уткнулась лбом ему в плечо, чувствуя, как земля отталкивает ее, и надеясь, что ее опасения не сбудутся.

Открыв глаза, Гермиона сразу вскинула голову — Гарри не изменился, все также крепко прижимал ее к себе и настороженно оглядывался.

— Где мы? — шепнула Гермиона, снимая с шеи цепь Маховика.

Гарри пожал плечами.

— Это Нора?

— Гарри!!!

Они вздрогнули всем телом, резко поворачиваясь. Гермиона прикрыла ладонью глаза от яркого солнца — от Норы к ним быстрым шагом направлялась Джинни. Гермиона взглянула на Гарри — с каждой секундой его глаза все больше округлялись.

— Где тебя черти носят?! — продолжала вопить Джинни. — Додумался оставить беременную жену одну дома на целый день!

Гермиона вздрогнула еще раз, взглянув на огромный живот Джинни, и почувствовала, как Гарри медленно отходит назад. Но сзади из резко затормозившего Фордика выскочил Рон.

— Так и знал, что найду тебя здесь, — сказал он Гермионе.

Она перевела ошарашенный взгляд на Гарри.

— Другой мир, помнишь? — одними губами произнесла она.

Хотелось расплакаться. Упасть на землю и взвыть в голос. Маховик не вернул их домой — закинул еще дальше, туда, откуда, казалось, выхода нет.

Гарри пошатнулся и, ткнувшись спиной в дерево, медленно сполз вниз, опуская голову и зарываясь пальцами в волосы.

— Идиот, — шептал он. — Идиот.

Гермиона видела, как подрагивают его руки.

— Гарри, тебе плохо? — поинтересовалась Джинни.

Гермиона присела перед ним и положила руку на плечо.

— Гарри...

— Прости, — он посмотрел на нее. — Я не хотел этого. Прости.

Гермиона шмыгнула носом и с силой закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Что вы там бормочете? — недовольно спросил Рон.

— Подожди, Гарри, — Гермиона пыталась придать голосу хоть немного бодрости. — Мы найдем способ все вернуть. Я перемещусь в прошлое и сделаю так, чтобы ты не применял Маховик. Ты будешь все помнить и послушаешь меня. Мы выберемся, Гарри.

Он посмотрел на лежащий рядом Маховик и сжал его в руке.

— Нет, — Гермиона вырвала его из руки Гарри. — Нельзя использовать его еще раз. Вдруг он перекинет нас в девяносто восьмой? Девяносто восьмой, в котором ты погиб. Я не вынесу этого.

Следующие дни оказались для Гермионы настоящим адом. Она всячески находила причины, чтобы не ложиться с Роном в одну постель, и надеялась, что Гарри поступает так же.

Но прошел месяц, другой, а Гермиона так никуда и не перемещалась. Джинни родила мальчика, и Гермиона уже начала думать о том, чтобы смириться с этой новой жизнью, но Гарри, в отличие от нее, не сидел тихо. Он вдрызг ругался с Джинни, уходил из дома и отказывался трогать ребенка.

— Гарри, — не выдержала Гермиона, когда он в очередной раз отвернулся от захныкавшего младенца. — Это твой ребенок.

— Не мой, — он энергично мотнул головой. — Его, но не мой. Почему ты больше не перемещаешься, Гермиона? Я не могу так больше. Я готов убить себя.

— Даже не вздумай! — она схватила его за руку. — Думаешь, мне легко? Мы должны держаться.

— Меня просто наизнанку выворачивает, когда она касается меня, — Гарри передернуло.

— Ты... ты спал с ней? — с трудом выговорила Гермиона.

— Что? Конечно нет! — он коснулся щеки Гермионы. — Я скучаю по тебе.

— Я тоже, — она быстро оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не видит, и обвила руками шею Гарри, с силой прижимаясь к его губам. — Постарайся взять себя в руки, — прошептала она, осыпая поцелуями его лицо. — Все и так относятся к нам с подозрением, не понимая причину перемен в нашем поведении.

Следующие два месяца также протекли медленно, и Гермиона отчаялась. Гарри она видела очень редко, Рон все чаще лез к ней, пытаясь затащить в постель, и ей стало все труднее придумывать отговорки. В конце концов, думала она, он затащит ее силой. Гарри она не винила, он хотел как лучше, он мечтал избавить ее от этого проклятия. Но время оказалось коварнее и непредсказуемей, чем они думали. Они стали его пленниками, уничтожив свое будущее.

Полугодовалый Джеймс ползал по ковру, периодически пробуя на зуб все попадающиеся под руку предметы. Гарри сидел в кресле и хмуро наблюдал за ним. Ребенок был очень похож на него, но Гарри никак не мог заставить себя хотя бы улыбнуться «сыну». Он ненавидел себя за то, что не послушал Гермиону и использовал Маховик. Теперь они, скорее всего, навсегда останутся в этой версии их жизни. Оторванные друг от друга, несчастливые в своих браках, чужие в жизнях так знакомых им людей.

— Эй! — по скрипучей лестнице спустился Рон. — Кто-нибудь видел Гермиону?

Гарри машинально мотнул головой, но потом резко вскинул взгляд на Рона. Неужели?!

— Где ты видел ее последний раз? — быстро спросил Гарри.

— В комнате Джинни, а что?

Подскочив, Гарри перешагнул через Джеймса и бегом кинулся на третий этаж Норы. Распахнув дверь, он замер, обводя комнату внимательным взглядом.

— Что ты хочешь здесь найти? — недовольно проворчал Рон, поспешивший следом.

Гарри не ответил, он уже нашел, что искал. На полу у противоположной стены лежали джинсы и футболка.

— Почему ты улыбаешься? — уже раздраженно воскликнул Рон. — Что смешного, Гарри?!