Колыбельная для крысы (джен)

В крошечной сырой комнатке, куда практически не проникал лунный свет, из-за щелей в окне было привычно холодно. Снаружи завывал ветер, и даже барабанная дробь дождя не могла заглушить эти протяжные стоны. Тонкое рваное одеяло пахло плесенью, но он старался не обращать внимания на запах, кутаясь поплотнее. Кровать скрипела от каждого легчайшего движения, и от этого чувство неуютности росло с каждой минутой, но сил встать не было. Он закрыл глаза и в очередной раз повторил про себя: "Все будет хорошо. Все будет хорошо".

В детстве он часто слышал от мамы эту фразу: когда падал и расшибал коленки или когда его дразнили соседские мальчишки. Она всегда так крепко обнимала его, и он зарывался носом в её длинные пушистые волосы, пахнущие то цветами, то фруктами, чувствуя, как по телу разливается спокойствие. Она гладила его по голове и тихонько напевала:

Тили-тили-бом-бом,

Спи скорее, милый мальчик,

Солнце село за окном,

Спи скорее, сладкий зайчик.

Что бы она сказала теперь? Питер старался не думать о том, кем стал. Предатель — слишком грязное слово. Он всего лишь хотел остаться в живых. Джеймс бы понял. Наверняка он простил бы его.

Мысли прервало тревожное ощущение, что на него кто-то смотрит. Питер настороженно приподнялся на кровати и огляделся по сторонам. Взгляд замер на окне. Ему кажется, или темная фигура действительно виднеется сквозь штору? Он моргнул — и тень тут же исчезла. Наверное, померещилось. Питер выдохнул и снова лег, стараясь подавить неприятное чувство. Дождь, по-прежнему упрямо стучавший по крыше, не давал расслабиться полностью. Кроме Темного Лорда, никто не знает, где его новое укрытие, размышлял Питер. Хозяин еще наверняка не справился с делом, так что здесь никого не должно быть. Гулко бьющееся сердце постепенно возвращалось в прежний спокойный ритм. Ни Сириус, ни Ремус никогда не найдут его. Глупо бояться, глупо. Темный Лорд намного сильнее, он защитит его.

— Тук-тук-тук!

Питер напрягся. Стучали не капли дождя, кажется, кто-то подошел к входной двери — через комнату от него.

Питер медленно спустил ноги с кровати, одновременно нащупывая на тумбочке волшебную палочку, и уставился на межкомнатную дверь, пытаясь понять, мог ли Темный Лорд отправить кого-нибудь за ним. На улице раздался грохот — Питер вздрогнул, но тут же понял, что это яростно борются тучи: дождь перерос в настоящую грозу.

Чувство тревоги нарастало. Наверное, стук ему почудился? Здесь никого не может быть. Никто не знает, где новое укрытие Питера. И все же…

Сириус мог заглянуть в его прежнее убежище, чтобы проверить, все ли у него в порядке. Особенно после того, как тот не ответил на последнее послание. А увидев, что друга нет на месте… Питер сглотнул. Если Сириус поймет, что он — тот самый предатель, который затесался среди друзей, наверняка сразу бросится его разыскивать. Сириус захочет отомстить. Он не такой великодушный, как Джеймс.

При мысли о Джеймсе привычно засвербело где-то под ложечкой, и Питер поспешил отвлечься на что-нибудь другое. Так все же: стучался кто-то или нет? Вдруг он снова почувствовал обжигающий взгляд на затылке, обернулся и увидел за окном сразу несколько теней, которые тут же исчезли. Питер едва не заскулил, начиная понимать: его догадки — вовсе не догадки.

Вдруг Сириус действительно разоблачил его и успел предупредить Поттеров? Вдруг Орден Феникса успел их спасти? Тогда Тёмный Лорд потерпел неудачу? Получается, это кто-то из них пришел вершить суд — друзья, которых он предал, или Хозяин, которого он отправил на гибель? Нужно поскорее убраться подальше от окна, пока в него не ударили заклинанием! Он вскочил с кровати и кинулся в сторону, к противоположной стене. Очень вовремя: сверкнула ослепительная молния, свет от нее проник в комнату сквозь щель между шторами и показался ему летящим проклятием, но не успел он разобраться в этой мысли до конца, как снова услышал стук в дверь. И тут же раздался еще один зловещий звук.

— Ка-ар! Ка-ар!

Питер почувствовал, как паника накрывает его с головой. Здесь никого не должно было быть, но тем не менее, кто-то ходит за окном и стучится в дверь. Нужно бежать! Нужно немедленно бежать отсюда! Но куда? Он вжался в стену, боясь пошевелиться. Этот дом, предоставленный Темным Лордом и еще недавно представлявшийся таким безопасным, теперь казался самым ненадежным местом на свете.

— Тук! Тук! Тук!

Неужели все кончено? Неужели это смерть пришла за ним — в обличии лучших друзей, а может, и в компании годовалого малыша, которого он обрек на гибель? Наверняка это кто-то из них стоит там, за дверью, и уже готовит волшебную палочку, чтобы пытать его, а затем убить!

Промокшие от пота волосы на голове зашевелились, когда он внезапно услышал детский смех. Он узнал его, так смеялся крошка Гарри, когда Питер позволял ему дергать его за нос и волосы. Иногда малыш пытался засунуть пальцы ему в ноздри, и Питеру тогда это казалось очень забавным. Но теперь хохот ничуть не напоминал прежний. И откуда он исходил? Может, его усилили магией? Значит, Джеймс жив и пришел мстить?

Питер затравленно огляделся по сторонам.

— Бах! Бах! — Стук становился громче и как будто ближе.

По лицу Питера потекли, обжигая щеки, горячие слезы. Ах, зачем он во все это ввязался! Как хорошо ему жилось раньше, как спокойно! Всегда были рядом люди, готовые защитить его, а теперь… Не стоило предавать их, не стоило...

Питер прислушивался изо всех сил. Ветер за окном продолжал бушевать, стук капель не давал расслышать другие звуки, и он отчаянно боялся, что пропустит тот момент, когда он или они подойдут к двери в его комнату.

Если бы только кровать снова стала уютной и теплой, если бы можно было лечь, закрыть глаза на несколько часов, а открыв их, узнать, что это всего лишь навязчивый кошмар! Питер на секунду позволил себе заслонить лицо руками и в это же мгновение подпрыгнул. Опять кто-то смотрел на него! Кто-то стоял за окном и подглядывал в маленькую щель между штор. Он это чувствовал — нельзя было не ощутить этот пропитанный ненавистью и злобой взгляд! Из груди Питера вырвалось нечто, похожее на жалобный стон. И едва он издал этот звук, как услышал стук в дверь совсем рядом.

Ноги больше не держали Питера, они тряслись так отчаянно, что он упал на пол и сжался в тугой комочек.

— Ка-ар! Ка-ар!

Где-то на улице ворон тоже чувствовал неладное, и его зловещее карканье пронзало душу Питера насквозь. Он больше не владел собой, чувство собственной беспомощности пропитало каждую клеточку, отключая возможность размышлять здраво. Питер зажмурился и закрыл уши руками, но звуки продолжали заполнять комнатушку.

— БАХ! БАХ! БАХ!

Теперь кто-то, ломившийся в дверь, сопровождал каждый удар смехом. Заливистым, жутким хохотом — таким знакомым и таким новым одновременно. Здравый смысл пытался шепнуть Питеру, что малыш Гарри не может здесь оказаться, но он столько раз слышал этот детский смех, что перепутать его было невозможно, хоть сейчас он и звучал исключительно пугающе. Скоро, совсем скоро Питера поймают! Ворон за окном продолжал свою жуткую песню.

— Ка-ар! Ка-ар!

Стук не прекращался, и Питер уже почти потерял сознание от ужаса, когда вдруг снова почувствовал пронзающий насквозь взгляд с улицы.

Их много, много! Они окружили его со всех сторон, чтобы расправиться с предателем! Он подвел Орден Феникса, они все жаждут его смерти! Никогда больше ни Ремус, ни Сириус не придут ему на помощь! Они присоединятся к тем, кто хочет прикончить его, они вместе с Гарри будут смеяться, произнося Убивающее заклинание! Это они наверняка здесь… Так близко… Вот-вот они схватят его! Нельзя этого допустить, нельзя!

— Ха-ха-ха! — Заливистый детский смех сопровождал Питера, когда он забирался под кровать, надеясь, что там его не увидят, не найдут, что кто-то, разгуливающий за окном, решит, что Питер сбежал, и уберется обратно в адскую дыру, из которой пришел.

— БАХ! БАХ! БАХ!

Стук в дверь стал еще яростнее, и она, наконец, слетела с петель. Питер заверещал, как ненормальный, но это был уже не он — маленькая толстая крыса со всех лап бросилась из комнаты, пока никто не заметил её в темноте. Два человека в черных плащах уже зажигали свет на кончиках палочек. Осветив ими пол в поисках каких-либо следов Питера, они увидели лишь длинную полоску маленьких коричневых комочков.

Хвост бежал к выходу со скоростью, никогда прежде ему не свойственной, и злобный смех малыша Гарри до сих пор стоял у него в ушах.