Аромат памяти (джен)

* * *

Воспоминания Петуньи Дурсль (в девичестве Эванс) непременно начинались с запаха. Каждый момент её жизни пах совершенно по особенному. Вот только за этими незабвенными ароматами окружающего мира далеко не всегда следовали воспоминания. Потерянные, или, скорее, запертые воспоминания Петуньи объединяло нечто общее: в них всех была весёлая рыжеволосая девочка, её младшая сестрёнка Лили.

В одном воспоминании маленькая Петунья бежит за сестрой по цветущей поляне, вдыхая медовый аромат полевых цветов. И вдруг испуганно провожает взглядом воспарившую над цветами младшую сестру. Лили смеётся, а в груди Петуньи отчаянно колотится сердце.

В другом Петунье говорят, что в ней нет ни капли магии, и она не поедет учиться вместе с сестрой. Все мягкие слова и объяснения Петунья слышит по-своему: сестре она больше не нужна, ведь родилась обычной маглой. Ей не дано понять тот магический мир, которому теперь принадлежит Лили. В тот день дома пахло любимым тыквенным пудингом. Больше Петунья не прикасалась к этому лакомству, а его запах вызывал ощущение необъяснимой утраты.

Следующим воспоминанием можно было бы объяснить, почему она с тех пор ненавидела запах старого дерева и пыли. Всего через неделю после того, как Петунья узнала значение слова маггл, вся семья Эвансов отправилась за вещами для новой школы Лили.

Они бодро шли по извилистой суматошной улице и рассматривали всевозможные товары в витринах магазинов. И покупали странные книги, котлы и карты звёздного неба.

В общей суматохе родители умудрились забыть старшую дочь в одной из лавок, где девочка с любопытной брезгливостью разглядывала склянки со странными заспиртованными существами.

— Чего желает юная мисс? — поинтересовался полноватый волшебник за прилавком.

— Забыть их всех, как страшный сон! — обиженным голосом отозвалась Петунья.

Она уже потянулась рукой к массивной дверной ручке, когда услышала оклик.

— У меня несомненно есть то, что вам нужно. Два совершенно удивительных зелья. Одно зелье заберёт выбранные вами воспоминания, другое — вернёт их обратно.

— Фунты возьмёте?

Тогда Петунья купила странные зелья, даже не дав себе толком ответ зачем. Купила, но использовала их много позже.

* * *

Когда погибли их с Лили родители, Петунье было больно. И много больнее от того, что сестра так и не появилась ни на скромной церемонии, ни после. С тех самых пор, как Лили вышла замуж за мага, она полностью разорвала последние связи с магловским миром.

Вечером после похорон Петунья предавалась подобным раздумьям, позволив себе упиваться обидой на сестру. И очень скоро Петунье захотелось разрушить эту, такую горькую теперь, привязанность. К тому же, рецепт у неё был: странное тёмно-синее зелье в старой деревянной шкатулке.

Когда Петунья взяла дрожащими пальцами хрупкий стеклянный флакон, рядом молчаливо сидел Вернон. По его хмуро насупленным светлым бровям и скованной позе можно было легко догадаться, что он с женой не согласен. Однако, с самого первого дня их знакомства Вернон Дурсль не позволял себе вмешиваться в семейные дела Петуньи.

А она для себя всё решила и быстрым глотком осушила флакон, сосредоточившись на образе сестры.

Зелье оказалось безвкусным и ужасно холодным, аж зубы пронзило болью. Петунья содрогнулась, когда перед глазами промелькнули и поблёкли самые счастливые детские воспоминания. Она вырвала из сердца и памяти свою любовь к сестре, остались лишь безликие факты и непреодолимая ненависть к магии.

Петунья очнулась от воспоминаний, крепко обнимая Вернона и вдыхая запах его любимого лосьона после бритья.

После этого дня для Петуньи Дурсль центром мира стали её муж Вернон и сын Дадли, который родился меньше, чем через год.

Спокойствие чуть было не поколебал внезапно оставленный на их пороге племянник. А, прочитав письмо старого директора той школы, которая отобрала у неё сестру, Петунья не на шутку разозлилась. Читая сообщение, что Лили с мужем убиты, она впервые подумала о том, чтобы вернуть свои воспоминания. Но так и не решилась тогда столкнуться с ещё большей болью.

* * *

Тем временем, жизнь шла своим чередом. Жители магической Британии задавались вопросом о том, где и как живёт сейчас Гарри Поттер через пять лет после исчезновения Волдеморта. Однако, быстро забывали о своём интересе и неизменно вновь возвращались к повседневным размышлениям.

Но не Рита Скитер, которая привыкла всегда удовлетворять своё любопытство.

Однако искать Гарри Поттера в волшебном мире было не только значительно сложнее, чем в магловском, но и намного опаснее.

Поэтому единственное, что она узнала до того, как отправиться в магловский Лондон, был старый адрес Лили Эванс. В Коукворте.

Взяв на работе небольшой отпуск, она полностью сосредоточилась на своих поисках.

Здание справочной службы было совершенно непримечательным и располагалось немного в стороне от оживлённой улицы, будто прислонившись к большому офисному центру.

Зайдя в небольшой бежевый коридор с несколькими окошками, Рита решительным вихрем направилась к нужному и с ходу заговорила:

— Здравствуйте! Мне чрезвычайно необходима помощь в поиске семьи моей подруги. Вот имя и старый адрес.

Служащая, миловидная девушка с собранными в пучок кудрявыми волосами, удивилась, когда имя оказалось написанным на клочке пергамента, но вид яркой посетительницы не располагал к расспросам.

— Поиск займёт некоторое время. До полутора часов.

— Я вернусь через час, — согласилась Скитер.

Так получилось, что узнать удалось только то, что единственная сестра Лили, Петунья, вышла замуж и сменила фамилию на Дурсль. И теперь живёт где-то в Литл-Уингинге. Поблагодарив за информацию, Рита умчалась вихрем. Она уже предвкушала очередное перевоплощение. И на этот раз без всяких крыльев.

Всю следующую неделю она провела в окрестностях Литл-Уингинга, посещая все встречи домохозяек и клубы по интересам. И, наконец, в сообществе садоводов ей улыбнулась удача.

Прислушиваясь к беседе двух новых "подруг", Рита услышала про некую Петунью, которая в тот день задерживалась.

— Наверняка вновь что-то не так с тем мальчишкой, — предположила одна из собеседниц.

На лице Риты застыло заинтересованное выражение, а сама она отчаянно сожалела, что не может сейчас достать прытко-пишущее перо, чтоб записать все подробности услышанной сплетни.

"Но ведь можно после использовать Омут памяти" — успокоила она себя.

В тот день Петунья так и не появилась, но на следующей неделе им наконец удалось-таки познакомиться. Каким же сюрпризом для Риты стал тот факт, что уже за полчаса беседы её перестала занимать изначальная причина этих поисков. Ей оказалось не менее интересно разговаривать с самой Петуньей.

Собирая крупицы информации о мальчике, она с искренним любопытством слушала красочные рассказы о жизни городка и всего квартала.

Рита Скитер собиралась не просто написать статью о Гарри Поттере. И даже не целую серию статей. Её целью было найти по-настоящему надёжный источник информации для будущей книги. А в том, что она напишет об этом мальчике книгу, Скитер не сомневалась.

А то, что сама Петунья Дурсль оказалась интересным рассказчиком, только поддержало уверенность в правильности этой идеи.

— А чем вы занимаетесь? — полюбопытствовала Петунья.

— Я журналистка, — решительно призналась Рита, рассматривая буклет новейшей оросительной системы.

— Здорово. В Литл-Уингинге?

— Нет. В Лондоне.

На этом разговор прервался лекцией про уход за гортензиями.

А вечером Рита попыталась проследить за Петуньей до дома. Однако, никакая маскировка не позволила ей приблизиться достаточно близко. Дом Дурслей скрывали мощные чары.

И на следующий день, даже точно зная адрес и несколько раз перепроверив себя по карте, Рита не могла увидеть даже его очертаний.

Поэтому всю информацию ей приходилось собирать со слов новой подруги. Но перспектива продолжить общение совсем не расстроила Риту.

Напротив, ей было любопытно поддерживать дружбу с Петуньей и интересно общаться с тем, кто видел в ней не акулу прытко-пишущего пера, а умную и интересную собеседницу. Хотя она и представить не могла, что эта дружба растянется на годы.

* * *

Вернон почти не удивился, когда Петунья рассказала ему о новой подруге, но с интересом слушал, как меняются интонации и блестят глаза супруги при упоминании журналистики.

— Я буду удивлён, если ты не увлечёшься написанием статей для местной газеты, — улыбнулся он, точно зная, что задумала его жена.

Петунья хитро улыбнулась и продолжила свой рассказ.

* * *

Примерно раз в месяц Петунья Дурсль и Рита Скитер встречались в кафе, где очень скоро стали обсуждать самые острые новости и сплетни.

Петунья даже и не заметила, как сама увлеклась журналистикой и стала писать для небольшого издания.

Рита в тот день долго и с интересом слушала рассказ взволнованной Петуньи о первой статье. А когда прочитала, то раскритиковала её в пух и прах. После чего с преувеличенно серьёзным выражением лица предложила тост за несомненный успех подруги.

* * *

Петунья Дурсль вылетела из магазина, так ничего и не купив. Крепко держа детей за руки, она прошла до поворота и только там смогла, наконец, преодолеть чувство, которое сама не осмелилась назвать паникой.

Уже не в первый раз она замечала, как совершенно странные личности обращали внимание на её племянника. И если раньше этих незнакомцев удавалось легко игнорировать, теперь всё изменилось. С недавних пор Поттер и сам стал их замечать, на что Петунья всегда сильно досадовала.

Петунья старалась успокоить себя тем, что эти незнакомцы встречались не так часто и почти всегда исчезали сразу же, стоило им поймать на себе настороженный взгляд Петуньи. Но такие размышления только ещё больше подстегнули её паранойю.

Заставив себя мысленно сосредоточиться на повседневных заботах, она слегка успокоилась. Но уже вечером достала старое письмо и внимательно его перечитала. Так и есть! Гарри Поттеру грозит смертельная опасность за пределами её дома. И, хотя мысль эта была вычитана Петуньей между строк, менее очевидной от того не становилась.

Как и то, что не меньшая опасность может грозить и тем, кто будет в тот момент рядом. Эта мысль не раз приходила Петунье в голову, но она ни разу даже не подумала о том, чтобы отказаться от племянника.

И дело было вовсе не в благородстве или осознании того, что он единственный сын её сестры. Просто Петунья была матерью и никогда не позволила бы себе отказаться от ребёнка. Пусть даже и такого раздражающего и магического.

Поэтому единственным, что ей оставалось, было твёрдое решение внимательно следить за подобными странностями вокруг ребёнка.

Но Петунья и не подозревала, что искать странности стоило бы не только в окружении Гарри Поттера.

* * *

Прошло уже несколько лет с момента начала дружбы между Петуньей Дурсль и Ритой Скитер.

Однажды Петунья задала вопрос, который не давал ей покоя почти с самого начала их общения:

— Я так и не отыскала ни одной твоей статьи...

Рита на мгновение задумалась, а потом, с едва уловимой усмешкой на губах, ответила:

— Их в Пророке печатают.

— Магической газете? — переспросила Петунья.

Её голос вдруг дрогнул, но она быстро вернула самообладание. А Рита неожиданно поняла, что из этой затеи может и ничего не получиться, ведь подруга отреагировала несколько иначе...

— Я не люблю магию. И волшебников не люблю тоже.

— А многих волшебников ты знаешь? — хмыкнула Рита, заказывая кофе.

Петунья молчала, с неожиданной злостью поглядывая на свой кофе.

— Всё из-за Поттера, верно? — поинтересовалась она.

— Сначала да, — не стала отрицать Скитер. — Но, как оказалось, я встретила коллегу.

— Никакая я тебе не коллега! — окончательно разозлилась Петунья. — Зачем тебе понадобился мой племянник?

— Теперь племянник? Тебе же плевать на мальчишку.

Рита с любопытством наблюдала, как лицо подруги будто теряет все краски.

— Может, он мне и не нравится, но это абсолютно не важно, — отозвалась Петунья. — Ответь на мой вопрос.

— Не думала, что ты так разозлишься. Я — журналистка. Ответь сама на свой вопрос.

Петунья собиралась уже уйти, но вдруг передумала.

— Зачем ты мне рассказала?

— Во-первых, я не ожидала, что ты так разозлишься. Тебе ведь известно, о нашем мире. А во-вторых, ну невозможно же так общаться всё время! Мне, оказывается, и правда интересно с тобой дружить.

— Что, с маглой? — недоверчиво отозвалась Петунья.

— С журналисткой! Ты и представить себе не можешь, какой меня воспринимают волшебники.

Петунья неожиданно для себя рассмеялась. Ведь это немыслимо: волшебница ищет её дружбы. Пусть и с заведомой целью подобраться к её племяннику.

— Не горю желанием продолжать нашу дружбу, — отметила Петунья.

— Понимаю, — согласилась Рита. — Но мы могли бы быть друг другу полезны.

— Едва ли. Я не позволю тебе и дальше выведывать что-то о моих детях!

Петунья и сама не заметила, как эти слова сорвались с губ. И на секунду замолкла.

"Неужели я и правда не разделяю детей, когда дело касается их безопасности?" — пронеслась в голове мысль.

— И всё же, оставь этот блокнот у себя. Вдруг ты изменишь своё мнение, — Рита придвинула к ней невзрачный ежедневник. — Просто напиши в нём, и текст появится в моём.

Петунья спрятала блокнот в сумку, и покинула кафе, попрощавшись с Ритой.

Она шла по улице медленнее обычного и продолжала размышлять над самым главным открытием этого дня. Открытием, перед которым меркло признание подруги.

"Мои дети!" — всё ещё звучало в голове, а ехидная совесть насмехалась над всеми годами безразличия к ребёнку её сестры. Сестры, которую даже зелье не способно стереть из памяти.

Но тогда Петунья и не думала про то, чтобы вернуть утраченные воспоминания. Просто она вдруг поняла, что не сможет прожить жизнь так и не вспомнив. И единственным, что её останавливало, был страх.

* * *

Тем летом было особенно тяжело. Мальчики постоянно ссорились, а мысль, что реальность стремительно теряет смысл, не давала покоя ни днём, ни ночью.

Вернон беспокоился о Петунье и всё чаще замечал, как она с опаской поглядывала на верхнюю дверцу шкафа. Там, в пыли и относительном покое, лежала частичка её самой. И с каждым новым днём колебания Петуньи становились сильнее.

— Да верни ты те воспоминания! — предложил однажды Вернон. — Если они тебя так волнуют...

— Ты же читал письмо. Помнить слишком больно. К тому же, сестра мертва.

— Но мальчишка жив, — пожал плечами Вернон. — И в нём уже просыпается магия.

— И что ты предлагаешь? Вспомнить всё? И полюбить её сына? А потом он, как и его мать, поедет в эту школу и ввяжется в неприятности... И даже не додумается обратиться к семье за помощью!

— А чем ты поможешь? Мы же эти... Как их?

— Магглы, — презрительно фыркнула Петунья.

Она принялась расставлять приборы на обеденном столе, так и оставив разговор без ответа.

* * *

Всю последующую неделю Петунья мысленно возвращалась к разговору с Верноном. Иногда она сама себе удивлялась, как решилась отказаться от части своих воспоминаний. Абсолютно сознательно стереть часть собственных эмоций и чувств.

В ту субботу Петунья осталась дома одна. Дети поехали на экскурсию, а Вернон — на специализированную выставку дрелей.

Выйдя утром в сад, она ощутила ни с чем не сравнимый медовый аромат полевых цветов. Однако никакие усилия не помогли ей найти причину внезапно возникших в уголках глаз слёз.

"Она давно мертва, и никакие воспоминания не смогут ничего исправить".

— Но жив её сын. Ребёнок, живущий в моём доме, — шепнула она себе, старательно обкапывая большой оранжевый лилейник.

И будто нежданным землетрясением пронеслась в голове мысль: "Сын Лили, которого я все эти восемь лет едва не ненавидела!"

Желание всё исправить захватило Петунью быстрее, чем стремление восстановить чистоту в столовой после обеда. Не дожидаясь новых сомнений, она кинулась к задвинутой в угол шкафа шкатулке и вытащила её на свет.

Откинув крышку, Петунья сжала в руке оставшееся зелье. И нетерпеливо выпила флакон до дна. И с удивлением поняла, что ничего не происходит.

Уже собираясь по привычке разозлиться на волшебников и их некачественные зелья, Петунья вдруг заметила старую мамину вазу. Перед глазами промелькнуло внезапно яркое воспоминание.

Лили было десять, когда она разбила эту вазу, ветка ароматных полевых гвоздик упала на пол, а по плетеному ковру разлетелись осколки и брызги. Но испуганная Петунья не успела даже вскрикнуть, как ваза вернулась на своё место. Они тогда вместе вернули всё на места и сушили коврик до самого прихода родителей. Лили смеялась и благодарила сестру за помощь.

Дальше воспоминания сменялись с большой скоростью, заполняя пустоты за самыми разнообразными ароматами памяти.

Вечером Вернон приехал домой незадолго до возвращения мальчиков. И застал Петунью совершенно бледной и сидящей с ногами на диване в гостиной. Она зябко ёжилась, обнимая собственные колени, хотя день был тёплый.

— Ты не заболела? — обеспокоено склонился над ней Вернон.

— Я совершила нечто ужасное, — дрожащим голосом призналась Петунья. — И совершенно не представляю, как всё исправить.

— Для начала, расскажи, что случилось, — предложил он.

За ужином семье Дурсль предстоял серьёзный разговор, который решительно и в одночасье перевернул весь их привычный мир.

К большому удивлению Вернона и Петуньи ни Дадли, ни Гарри не настаивали на привычном образе жизни. Напротив, уже к десерту они вполне мирно обсуждали новую картинку мира.

Дадли в глубине души даже обрадовался, будто получив разрешение на дружбу с кузеном. Всё-таки иметь брата ему, скорее, нравилось.

— А что такого плохого в этой магии? — задал Дадли вопрос, который не давал ему покоя весь разговор. — Как мне кажется, удобное умение...

— Только для тех, кто может им воспользоваться, — отозвался Вернон. — Глупо было надеяться, что Гарри вырастет приличным человеком.

Он хмыкнул в усы и поймал задумчивый взгляд Петуньи.

— Я просто затаила обиду на твою мать, Гарри, — призналась она. — Ведь она нас всех тогда бросила. И уехала...

— Учиться магии, — тихо сказал Гарри.

Ему было странно. Будто во сне или в какой-нибудь сказке. И Гарри казалось, что сегодня он способен поверить во что угодно. Даже в то, что жизнь на Тисовой улице вот-вот изменится. Более того, Гарри Поттер хотел в это верить.

* * *

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как в доме Дурслей воцарился мир. И Петунья была счастлива.

Но не сегодня.

Сегодня Петунья была в ужасе. Дети потерялись в Лондоне. Когда первая злость на школьного экскурсовода отступила, мозг начал лихорадочно перебирать варианты.

Она едва не пропустила мимо ушей рассказ о месте исчезновения мальчиков. Но вдруг что-то привлекло её внимание.

— Что вы только что сказали? Повторите!

— И мы шли по оживлённой торговой улице... Я уверена, что тогда видела мистера Поттера, но уже в конце улицы ни его, ни вашего сына не было среди детей.

— Улица. Назовите улицу!

Когда же женщина произнесла название, в глазах Петуньи всё поплыло. А перед затуманенным взором вдруг вырисовался старый обшарпанный бар со странной вывеской.

Петунья знала, что без помощи волшебника попасть туда не сможет. Поэтому вылетела из кабинета директора, точно зная, с чего следует начать.

— Спасибо за информацию, — бросил Вернон, стараясь не отставать от Петуньи, стремительно несущейся к машине.

— Домой! — скомандовала Петунья. — А после — в Лондон.

Как только машина подъехала к дому, Петунья кинулась к своему шкафу и дрожащими руками отворила замок. Распахнув дверцы, схватила неприметный блокнот, на ходу откинула твёрдый переплёт и, запрыгнув в машину, написала в нём такое:

"Через час у "Дырявого котла". Петунья".

Секунды до ответа отсчитывались в висках болезненным пульсом. Наконец, на странице возникло всего одно слово:

"Буду".

Удовлетворённо выдохнув, Петунья сосредоточилась на предстоящих поисках.

Припарковав машину в нескольких метрах от оживлённой улицы, Дурсли бросились сквозь толпу ко входу в невидимый бар.

Проскочив нужное место, Петунья обернулась на оклик. Рита была уже там, ярким пятном выделяясь на фоне прохожих.

— Привет, Петунья!

— Здравствуй, Рита. Мне нужна твоя помощь.

Петунья не стала тратить время на объяснения. Ей хотелось за руку тащить волшебницу в тот бар.

— Проведи нас в Косой переулок.

— Ну пойдём, — согласилась Рита. — А зачем?

— Дадли... Дадли и Гарри потерялись на этой улице. Они там уже несколько часов.

— Плохо.

Рита быстрым шагом прошла вперёд, протянув Дурслям руки. При тусклом свете внутри неожиданно возникшего перед ними здания Вернон и Петунья разглядывали группы беседующих магов. А Рита тем временем перекинулась несколькими фразами с барменом.

— Том говорит, что здесь и правда прошли двое мальчиков, — сообщила Рита, открывая проход на волшебную улицу.

— Куда же они могли пойти? — в отчаянии воскликнула Петунья.

Вернон лишь крепче сжал её за руку, оглядывая яркие витрины.

— Проверим Фортескью, — предложила Рита. — Мимо его мороженного не так просто пройти.

Так получилось, что владелец кафе мороженного рассказал Рите и Дурслям, что двое ребят совсем недавно доели своё лакомство и пошли дальше по улице. Повезло, что он точно запомнил направление.

— В той стороне — Лютный, — предупредила Рита. — Держи блокнот на виду, а я попробую догнать их своим способом.

И Скитер убежала куда-то в сторону.

Петунья и Вернон мчались по улице, вглядываясь в лица прохожих. Витрины не слишком походили на те, которые могли привлечь двух мальчишек. Петунья начинала чувствовать вновь приближающуюся панику.

Вдруг блокнот стал теплее, а на странице появилась надпись:

"Они в лавке магических сувениров. Рита".

Оказалось, что дети наивно думали, что никто не заметит их отсутствия. И они смогут вернуться домой к окончанию экскурсии. А в лавку зашли, чтобы купить подарки к Рождеству.

Ни Вернон, ни Петунья так и не нашлись, что сказать, кроме того, что Дадли и Гарри наказаны. Петунья обнимала детей, а Вернон положил ей руку на плечо, ощущая, как она содрогается от беззвучных рыданий.

— Никогда так больше не делайте! — сказал Вернон и повёл свою семью к машине.

А вечером, прежде, чем вернуть блокнот в шкаф, Петунья в нём написала:

"Спасибо. Я у тебя в долгу. Петунья".

Ответ возник почти сразу:

"Ловлю на слове".

* * *

В доме Петуньи Дурсль всегда пахло чистотой и немного фиалками. Она искренне любила уют своего дома, но ещё больше она любила свою семью. Мужа, сына и племянника.

Но так было не всегда. Ещё несколько месяцев назад одно лишь упоминание о Гарри Поттере приводило её в состояние нервной злобы.

Но теперь всё было иначе. Теперь Петунья помнила всё, саму себя выдернула из бездны забвения.

Всё было хорошо. В духовке выпекался ароматнейший яблочный пирог, дети в саду укрывали клумбу, а на столе в причудливом беспорядке лежали заметки для новой статьи в газету.

До Рождества оставалось всего несколько дней.