Парижская академия (джен)

Драко сидел в студенческой аудитории и ждал преподавателя, у которого была привычка постоянно опаздывать. Впрочем, это не сильно тяготило Драко, что выбрал профессию дипломата из любви к родительскому кошельку. Сам Драко не знал, какая профессия ему больше подходит, поэтому работа дипломатом ему показалась, как минимум, удобной. Плюс ко всему, отец, который хотел удовлетворить свои амбиции с помощью сына, очень обрадовался хорошему выбору и финансировал стремления Драко.

В аудитории было полно студентов. Они постоянно переговаривались между собой, обсуждая последние сплетни или же домашнее задание. Драко особо ни с кем не общался, считая, что большинство студентов явно ниже его уровня и общих интересов у Драко с ними быть не может.

В этом институте Малфой не пытался завести друзей, искренне веря, что ему и одному хорошо, а лишние привязанности только мешают учебному процессу, на который Малфою, впрочем, было наплевать. Драко мог месяцами не появляться на занятиях, но, несмотря на это, он обладал исключительным умением за одну ночь выучить материал и не завалить зачёт. Умственными способностями он был не обделён. Более того — имел прекрасную память. А образный язык и лингвистическое чутьё, доставшиеся Драко от отца, неизменно его выручали.

Главный ботан курса — Гарольд Бертран — частенько пытался уличить Драко в списывании или ношении артефакта, подсказывающего правильные ответы. Гарольд представлял собой серое, невзрачное существо. Одевался он кое-как, во что приходилось. Клетчатая рубашка, старые кроссовки, брюки в пятнах, потёртая мантия — всё шло в ход. За собой не следил. Поэтому в его неотразимом образе присутствовали такие милые мелочи, как прыщи, угри, сальные волосы и грязь под ногтями. Главным для Гарольда было, конечно, его отношение к учёбе. Он готов был сделать всё, ради того, чтобы получить «отлично». Больше в жизни его ничего не интересовало. Всё своё свободное время Гарольд корпел над учебниками и тетрадками. Обучение давалось ему вовсе не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд. Всё приходилось зубрить по три раза. Больше ни на что времени просто не оставалось. Малфой считал, что Бертран просто боялся реальной жизни и прятался от нее за страницами хрестоматии по литературе. Впрочем, на своих однокурсников Драко плевать хотел.

Однажды, когда Малфой приехал на каникулы в мэнор, он не упустил возможности рассказать родителям о чудаковатом ботане, который всё время цеплялся к Драко. На весь содержательный рассказ, наполненный красочными оборотами и подробным описанием внешнего вида этого самого ботана, он услышал невероятный совет от своих родителей.

— Подружись с ним, Драко. Мальчику же совсем одиноко, — сказала Нарцисса, жалея беднягу.

— Послушай мать, дело говорит. Он парень умный и, плюс ко всему, ведомый. Такие люди могут хорошо послужить тебе в будущем. Пора заводить выгодные связи, — поддержал отец, хоть и из других соображений.

— Какие ещё связи? Да с него и взять нечего. Всё время с книжкой торчит и ни на кого не смотрит. Как предлагаешь с ним общаться?

— Так даже лучше. Значит, он не будет составлять тебе конкуренцию.

И хоть Драко очень не хотелось следовать совету родителей, он всё же понимал, какие возможности открывала дружба с заучками, поэтому начал действовать. Малфой знал, что сам по себе Гарольд безопасен и если вдруг что-то пойдёт не так, то особо вредить не станет. Сначала Драко пару раз угостил Бертрана домашними конфетами из мэнора, и несчастный ботан тут же воспылал к нему симпатией. А когда Малфой улыбался ему при встрече, то тот принимал Драко за божество. Малфой пытался быть дружелюбным с ним, ведь бедняге и так нелегко приходилось. Порой всё же очень хотелось сделать выскочке какую-нибудь пакость, но, вспоминая про его гнойные прыщи, Драко глубоко вздыхал и отбрасывал эту идею.

— Дрэйк, придёшь ко мне на «Розовую вечеринку»? — раздался тоненький голосок справа. А вот и самый раздражающий тип людей — фифочка. Настоящую звезду видно издалека, а Драко узнавал фифочку по звуку её каблуков, напоминавших средневековые орудия пыток. Фифа также любила носить мини, пестрящие наряды и массивные украшения, и чтобы всё блестело и сверкало. Когда Драко видел перед собой эту особь, ему всё время хотелось позвать колдомедика, что вылечил бы его от слепоты и ряби в глазах.

— Во-первых, меня зовут Драко. Во-вторых, на глупый девичник я не пойду — мне родословной запрещено, — буркнул Малфой. Фифочка удивлённо заморгала, не веря, что получила отказ.

— Тебе запрещено появляться на вечеринках?

— Мне запрещено позорить свой род, — коротко ответил Драко, даже не пытаясь съязвить. Всё равно не поймёт.

— А как же корона?!

— Какая ещё корона?

— Корона «Принца розовых грёз»! Ты идеально подходишь на эту роль: богатый, да ещё и блондин! Ты когда-нибудь видел принцев-брюнетов? То-то же! Во всех сказках принц — белокурое существо с громадным замком и конём, а у вас в мэноре даже конюшня есть, я уже всё проверила!

Драко даже не знал, чему больше удивляться: глупому званию, осведомлённости фифы о конюшнях мэнора или же тому, что теперь он «белокурое существо»!

— Послушай, эм… мадемуазель. Как бы объяснить… В общем, мне эта вечеринка ну вообще не нужна, а розовая корона со стразами — тем более. Меня же с гобелена выжгут, если я такое чудо надену. Понимаешь?

Фифочка задумалась, а Драко мысленно выдохнул. И как эта одинокая извилина на шпильке смогла поступить сюда? И зачем ей вообще такая профессия, как дипломат? Сначала Драко задавался этим вопросом долгое время, а потом ответ пришёл сам собою в виде забытого в аудитории девичьего журнала, в котором говорилось: «Сейчас в моде серьёзные мужские профессии, а милое личико с золотым дипломом интеллектуальной деятельности притягивает внимание мужчин».

— То есть проблема только в родителях? — смекнула девушка, поправив свой накрученный локон.

— Ну, можно и так сказать. Но ты не переживай, думаю, многие захотят… стоять рядом с красивой королевой… — пробормотал Драко.

Естественно, причина была далеко не в родителях, но почему бы не спихнуть всю вину на третьих лиц, находящихся в другой стране? Драко учился во французском университете, а эта фифочка даже поздороваться по-английски не могла.

Не дожидаясь ответной реакции, Драко отвернулся и сделал вид, что речь старосты — самое увлекательное, что он когда-либо слышал. Перрайн Боннар, староста группы, говорила про создание клуба дебатов, где студенты могли бы дискутировать о важнейших проблемах общества. Драко еле подавил зевок. Создание такого клуба было равносильно занятиям Хагрида — никакого смысла и пользы. От студенческих дебатов правительство не станет менять законы, а бессмысленно сотрясать воздух Драко не привык.

Боннар всегда знала, где, когда и в каком виде ей нужно было появиться, чтобы подняться хотя бы на одну ступеньку выше по общественной лестнице. Главным для неё было признание её значимости вышестоящими лицами и коллективом. Иногда Драко сравнивал Перрайн в деловом костюме с акулой на охоте — она достигала своих целей любыми путями. Однажды, когда Драко невинно подшутил над ней, то был готов поклясться, что чувствовал, как она мысленно вонзает свои зубы в его шею. Чтобы выслужиться перед преподавателями, она постоянно «стучала» на всех студентов и обсуждала поведение своих одногруппников с вышестоящими. Поэтому Драко решил не связываться с ней.

Когда староста закончила свою речь, вошёл не очень-то приятный Малфою профессор Борингар. Он был магглорожденным и преподавал здесь магическое право. Его родная сестра погибла в Британии во время войны с Волдемортом. И, естественно, Драко не был его любимым студентом. После того случая, когда Малфой не увидел стоящего за его спиной Борингара и высказался по поводу его внешности и комплексов, с первого раза он зачёты не сдавал. Профессор до сих пор помнил этот случай на первом курсе…

— Это не учитель, а мучитель какой-то! Сдать зачёт у него нереально! Девчонки как-то сдают, а парней, говорят, он валит. Ну, конечно, сам страшный, как лысина Волдеморта, вот и отыгрывается на других, — высказался Драко, активно жестикулируя. Его оппонент тем временем размахивал руками, а потом и вовсе ретировался. Лишь повернувшись, Драко осознал, в какую ситуацию влип.

— Я всего лишь требую, чтобы студенты учили мой предмет! А вы… вы… Фамилия!

— Б-борингар?

— Не моя! Ваша!

— Малфой.

— А, ну тогда всё понятно. Удачи вам на сессии, мистер Малфой. И учтите, выкрутиться у вас не получится. Мы не на суде — здесь нет Гарри Поттера, который спасёт вас.

С того момента Малфой побил все студенческие рекорды по количеству пересдач магического права. И самым обидным был тот факт, что, сколько ни учи, а всё равно завалит. Более того, профессор Борингар был лучшим другом ректора, то есть к нему вообще невозможно было подступиться. А когда Драко попытался нарыть на него компромат, то узнал, что Борингар — человек самых честных правил. Ничего не нарушал, алкоголь не пил, более того — имел жуткую аллергию на сладкое.

Сам профессор Борингар был образцом консерватизма и всегда появлялся на публике только в скучном сером костюме и в строгой черной мантии. А его начищенные до блеска ботинки всегда были красиво зашнурованы.

— Студент Малфой здесь? — спросил профессор.

— Здесь.

— Значит, в институте праздник, раз сам мистер Малфой решил заглянуть. Знаете, мистер Малфой, я проверил вашу практическую работу, а также бегло просмотрел график посещений и, конечно, оценил ваши знания. В общем, у меня для вас радостная новость — к экзаменам можете не готовиться, — самодовольно заявил профессор перед всей аудиторией. Сердце Драко улетело в пятки со скоростью «Нимбуса».

— В смысле?

— К экзаменам можете не готовиться, вы мне их все равно не сдадите. Поздравляю, с сегодняшнего дня у вас каникулы. А вы, неудачники, записывайте новую тему, — сказал Борингар и, взмахнув палочкой, написал в воздухе тему занятия.

— Вы не имеете права! — воскликнул Малфой.

— Если вас что-то не устраивает, то можете обратиться к ректору, который, кстати, уже подписал приказ. У вас много прогулов, мистер Малфой, а это уже повод для отчисления, несмотря на то, что ваши родители исправно платят за обучение, — выдал профессор, ничуть не сожалея.

Малфой до последнего не хотел верить в это, но когда Борингар показал ему приказ об отчислении, сомневаться не было смысла. И вот тогда Драко сорвался. Сравнив преподавателя с животными Хагрида, Малфой несколько раз прошёлся по его родословной (до пятого колена), способностям к волшебству, расписал его внешний вид во всех деталях, иногда срываясь на английскую ненормативную лексику. Именно в этот момент вся группа поняла, каким Малфой был полиглотом, ибо оскорбить преподавателя на пяти языках не каждый мог.

— Вон отсюда, хам! — воскликнул красный, как цвет Гриффиндора, профессор. Малфой, гордо вскинув голову, прошествовал к выходу.

* * *

— Да чтоб он свою старость на помойке проводил! Да чтоб ему в бане чайной ложкой можно было прикрыться! Да чтоб у него сосед отвратительным скрипачом был! Да чтоб… — проклинал Драко преподавателя.

— Мерлин сохрани! Малфой, кому ж так в жизни не повезёт? А хотя, судя по проклятиям… — сказал Оскар.

Оскар — единственный человек, с которым Драко снисходил до общения на вполне дружеской ноте. Чем-то он напоминал лучшего друга Драко, Забини, да и общаться с ним было приятно. Во всяком случае, нескучно. Оскар учился на другую специальность, но, несмотря на это, общался он с Драко часто.

— Меня отчислили! МЕНЯ! Да я умнее и сообразительнее всех этих идиотов вместе взятых! Я — Малфой, я с тринадцати лет посещал приёмы, дипломатия у меня в крови!

— Приёмы — это, конечно, веский аргумент, — усмехнулся Оскар.

— Да ты не представляешь, что значит, будучи ребёнком, держать лицо и с достоинством обходить этих шакалов, именуемых гостями! А потом ещё постоянно уворачиваться от всяких вопросов, чтобы не опозорить родителей и не посадить в их головах зёрна сомнений!

— Я понял, что ты самодовольный гений. А что делать собираешься? Родителям сказал?

— Чтобы мне отец своей тростью сотрясение устроил? Нет. Есть идея получше.

Драко знал, какой будет реакция отца на новость об отчислении, поэтому не спешил паковать чемоданы. Присев в ближайшее кресло, Драко запрокинул голову назад — может, таким образом, кровь к голове прильёт, и тогда он сможет придумать гениальный план.

— Какая же?

— Попробую задобрить профессора, угощу диетическими блюдами из мэнора, предложу коллекционную безалкогольную лечебную настойку…

— Чего?

— Напою и скомпрометирую.

Несмотря на всю самоуверенность, которую он демонстрировал Оскару, Драко жутко боялся. Новость об исключении, по меньшей мере, поразила его, и он не знал, что делать дальше. Адекватный способ, как справится с таким положением дел, Драко не мог придумать, а план с компроматом и последующим шантажом был простым только на словах. На деле же Драко даже не представлял, каким образом он скомпрометирует Борингара. Он элементарно боялся таких наглых действий со своей стороны, но другого выхода пока не придумал.

Решив отложить составление стратегии на завтра, Драко лихо перевёл тему в другое русло. Оскар громко хохотал над званием «принца чего-то там» и долго философствовал на тему глупых девичьих балов. Драко от Оскара не отставал и тоже всячески вставлял остроты на эту тему и даже рассказывал некоторые забавные случаи, которые происходили на приёмах.

Когда Драко вернулся в поместье во Франции, он приказал эльфам собрать всю утреннюю почту и разложить её на прикроватной тумбочке. В очередной раз поблагодарив мать за отданное в распоряжение поместье, «чтобы сыночек не жил в рассаднике инфекций», Драко расположился в своих покоях. Мягкая и просторная кровать так и манила лечь, забыв обо всех невзгодах. Кое-как раздевшись, Драко плюхнулся на кровать и мгновенно уснул.