Саламандра (джен)

Эта история написана мной со слов Рика Монтэга, пациента Эвергардена, и дополнена небольшими, уверяю вас, совсем крохотными вкраплениями моей собственной фантазии. Мне пришлось, ведь рассказы господина Монтэга были столь обрывисты, неструктурированны и лишены единой временной линии, что, запиши я только их, на свет бы появилось невиданное ранее литературное чудовище. Вот я и решил внести свою лепту, превратив все нижеизложенное в чистейшей воды вымысел. Ничего страшного, ведь и то, что рассказал мне Рик — скорее всего лишь плод его воображения. Воображения человека из психбольницы — сами понимаете, сколь мала вероятность, что описанное им действительно происходило в нашем мире и в наше же время, причём у меня на глазах. Рик Монтэг мне попросту наврал, а главным доказательством столь громких обвинений я считаю то, что история эта изумительна, не побоюсь этого слова, невероятна. Такие никак не могут быть реальны, место им — на страницах книг. Чем глубже я погружался в его рассказ о всех тех судьбах, что были разрушены неподвластной никому силой, тем нервознее я становился. Навязчивое ощущение присутствия донимало меня по утрам с такой силой, что вызывало приступы удушья. Сейчас, когда регулярно видеться с Риком больше нет нужды, я чувствую себя куда лучше. О тех припадках напоминает лишь стоящий в ванной ингалятор. Должно быть, тогда я просто переутомился. Тем не менее, я зарёкся не верить во все, что услышал, чего и вам настоятельно рекомендую.

Все имена и прочие названия были изменены мной, если они, конечно, не были изменены ещё раньше — Риком. Все, кроме одного. Уж это имя господин Монтэг никак не мог поменять или попросту придумать. Моё имя. Зовут меня... Нет, не хочу называться сейчас, уж простите эту прихоть глупому стареющему мужчине. Со временем вы и так поймёте, какое место в этой истории занимает ваш покорный слуга. А как поймёте — разочаруетесь, ведь я даже не второстепенный персонаж. Оно и к лучшему, потому что я очень скучный человек, просто до невозможности. Да, я писатель, но из написанного мной издали всего пару детских сказок. Самому смешно было. Так смешно, что я начал пить, много пить, куда больше, чем в годы моей юности. Больше, чем следовало бы некогда уважаемому, хоть и не очень успешному человеку. Пил я сётю — японский аналог водки, если хотите. Градус у него ниже, что, несомненно, плюс для моего не такого уж и крепкого организма. Помните, я говорил, что очень скучен? Так вот, регулярное, чуть ли не ежедневное употребление столь экзотичного напитка льстило моему самолюбию. Человек, пьющий сётю, не может быть занудой, да? Каким же я был придурком...

А ещё я уже пять лет как ничего не писал. Завтра будет ровно пять (память у меня, как видите, отличная). Не упрекайте старика, Бога ради, ведь каков был смысл продолжать писать? Меня, и многих других, почти что всех, переплюнули программы. Эти, как их там, настраиваемые книги. Садишься ты перед монитором и начинаешь рассказывать, о чём же книгу хочешь. Все, что в голову придёт, можно говорить, ИИ об этом и напишет. За пару часов — сто страниц, за день — от шестисот до восьмисот страниц, смотря насколько сложен был запрос. Зависимость, как видите, не линейная, но все равно очень быстро выходит. Писатели-люди не могли поддерживать такой бешеный темп. Падение популярности органических книг (меня от этого термина тошнит, но он общепринятый), начавшееся в двадцатых двадцать первого, было неизбежно. Давно было, я тогда только за перо взялся. Есть такое выражение, старое. Когда-то перьями птиц, в основном гусиными, писали. Вы можете в это поверить? Я, само собой, надиктовывал все системе умного дома своих родителей, а та уже переводила услышанное в текстовый формат. Прямо сейчас я делаю все точно так же, только в своём собственном жилище. Развалился в большом старомодном кресле с подставкой для ног и говорю вслух, изредка прерываясь, чтоб отдаться воспоминаниям. Ох и фурор произвели первые настройки (тоже общепринятый термин, и меня от него тоже воротит). Даже наиболее талантливые писатели были задвинуты на задний план. Как так вышло? Что все понаходили в этих... этих книгах?! Хотите себе коротенький рассказ о сироте, продававшим часы, которые всегда спешили — так почитайте «Тяга к будущему» Лэйбла. Хотите себе трёхтомник о приключениях геологов, потерявшихся в глубинах неизведанной (и полной опасностей, скажу я вам по секрету) пещеры — возьмите «Тонгу» Джордана. Хотите эпическую историю о спасении галактики матерью-одиночкой с тремя детьми... Тут на ум ничего не приходит, хотя есть и такое, зуб даю. Но нет, все млеют перед этими программами, думая, что получат нечто уникальное, плод своей собственной! (это самое смешное) фантазии. Наивные, вот что я о таких говорю, а уж я то в настройках разбираюсь. Со многими программами успел поработать за последние пять лет. Я так себе на сётю зарабатывал — формулировщиком был. Формулировщик — это посредник между клиентом и программой, помогающий производить «настройку». Спустя пару месяцев я уже чуть ли не сразу понимал, чего хочет заказчик, правильно формулировал запрос и получал от программы необходимый результат. Лёгкие деньги. А знаете, почему мне было так легко? Да просто все хотят одного и того же. Формулируют по-разному, а суть одна. Главное понять эту истину, и уж тогда — лёгкие деньги, как я и говорил. Ах, вам любопытно, каких же историй все просили? Не могу сказать, никак не могу — врачебная тайна.

Кто бы мог подумать, что я так увлекусь, рассказывая о собственной, совершенно не увлекательной жизни. Я скучный человек со скучным прошлым. Скажу прямо — историю со мной в главной роли никто и ни за что не согласился бы читать. То ли дело Рик Монтэг! Вы бы его видели. Даже несмотря на то плачевное состояние, в котором мужчина находится, хватает пары минут общения с ним чтоб понять — он превосходный главный герой. С ним я уж точно добьюсь признания, или я совсем ни на что не годный писатель. История с таким сильным ключевым персонажем, коим описывает себя господин Монтэг, обязана занять своё место над всем тем мусором, что наплодили программы. А вот чего ей не хватает (уж не знаю — плюсом такой факт считать, или минусом), так это старого доброго злодея. Во всех моих сказках они были — классические плохие парни, а здесь такого попросту нет. Для тех, кто посчитает это недостатком, я вот что скажу: хотите увидеть главного злодея — так взгляните на мир. Мир, в котором с Риком Монтэгом произошли поистине ужасные события, мир, в котором есть все возможности для этого, и является тем, кого вы ищите. Тем, кто нужен каждой истории, даже самой крохотной. Тем, кого приятно ненавидеть. Главным злодеем. Но, и это очень важно, лишь при одном условии — если вы поверите, хоть самую малость, в рассказанное господином Монтэгом. Если вы, как и я, не поверите ни единому слову, то мир не столь уж и плох.

Тихий звуковой сигнал оповестил меня о том, что чай готов. Пару минут назад я дал СУДу команду приготовить его не столько для того, чтобы попить, а в качестве таймера. Эдакий современный вариант песочных часов. Чай заварился, все песчинки просочились вниз — значит пора заканчивать со вступлением. Так я себе условился ещё утром, как только проснулся. Вечно мои вступления длинными получаются, будто бы я их специально затягиваю. Очень надеюсь, что это моя профессиональная особенность, а не слабость.

История эта начинается в мрачное дождливое утро среды. Почему именно среда? Очередная моя прихоть — сейчас, когда я диктую эти самые строки СУДу, как раз среда. Господин Монтэг не возражал. «Да какая уже, черт, разница, когда все началось: в среду, четверг или ещё там когда», — так и сказал, я помню. Подозреваю, что он попросту забыл. Хотя чего тогда не сказать наобум? Выбрал бы вторник, так я бы и написал, что во вторник. Но ему будто действительно не было дела. Это был первый, но далеко не последний раз, когда я заметил в Рике Монтэге полное отсутствие заинтересованности. Он будто бы говорил о совершенно другом и, главное, безразличном ему человеке. Может, так оно и было, но уже я сильно наперёд забегаю. При всём этом очень любопытно, что Монтэг, не определившись со временем, безо всяких проблем выбрал вполне себе конкретное место начала своего повествования. Видимо, такой уж он был человек. «Пускай эта история начнётся там, где множество хороших историй заканчиваются», — его слова, Монтэга. Удивительнейший человек.

Рик Монтэг лежал на кровати. Сегодня он проснулся на пару минут раньше, чем обычно, когда небольшое, встроенное в подушку устройство, именуемое авто-будильником будило его, издавая лёгкие вибрации, резонирующие через подушку. Пробуждаться от такого внешнего раздражителя куда приятнее, чем от давно потерявшего популярность звукового сигнала. К тому же, если каждое утро слышать одну и ту же мелодию, то со временем от неё начнёт коробить, будь это хоть ваша любимая песня. А это ведь плохо, когда от любимой песни начинает коробить, верно? Открыв глаза, Рик скользнул взглядом с потолка на окна напротив кровати. Засыпал и просыпался он всегда на спине, так что каждый раз, открывая утром глаза, первым видел именно потолок — простой, белый. Разглядывать на нем было, откровенно говоря, нечего, зато и не отвлекало ничего. Так что с мыслями Рик собирался быстро и сразу же начинал изучать информацию, проецируемую на окно СУДом. «5:58 значит... Рановато. Дождь идёт — он сначала прочитал такую надпись на инфоблоке окна, а только потом уже заметил тяжёлые, большие капли, медленно ползущие сверху-вниз по стеклу. Ещё через мгновение уши начали различать звуки ливня. — Какие эти звуки приятные и успокаивающие, пока я в кровати. Кап-кап-кап... И как они будут раздражать, стоит мне только выйти из дому. Изумительное утречко, чёрт». Глаза Рика заскользили дальше по инфоблоку. «Кислотность дождя в пределах нормы — 5,6 pH. Вероятность прекращения осадков в ближайшие пол часа — крайне низкая. Прогнозируемое время прекращения — 11:37... Да, придется помокнуть. Зато можно будет в очередной раз погадать на каплях. Застыну перед входной дверью, будто нерадивый ученик, опоздавший на занятие и не решающийся зайти внутрь, где все присутствующие развернут к нему свои головы и будут смотреть — кто насмешливо, а кто с осуждением. Учитель точно будет смотреть с осуждением».

Время не желало стоять на месте, пока Рик Монтэг думал о ближайшем будущем. Как только цифру восемь на часах сменила цифра девять, мужчина снова закрыл глаз. «Раз, два, три... семнадцать... двадцать восемь... тридцать пять... пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять», — закончив отсчёт, он резко поднялся с кровати и снова взглянул на окно, как раз вовремя, чтоб увидеть, как информация о погоде исчезла, а «5:59» сменилось на «6:00». В ту же секунду подушка, на которой всю ночь покоилась его голова, завибрировала — сработал будильник. Тот должен был разбудить спящего в самом конце последней фазы быстрого сна, дав проспать не меньше шести часов. Эти условия ввёл сам Монтэг ещё в день покупки. Ляжешь в 23:00 — так устройство рассчитает, что разбудить тебя надо ровно в 6:00, ни минутой позже, ни минутой раньше. «Прости, дружище, но в этот раз я тебя опередил. Наверное, это из-за дождя». Уже через пару мгновений мужчина стоял посреди ванной. Не то чтобы он куда-то опаздывал, нет. Дело в том, что Монтэг чувствовал себя очень грязным и хотел поскорее от этого чувства избавиться. Оно появлялось абсолютно каждый раз, когда тот вставал с кровати. Будто все отвратное, что ждало его на переполненных беженцами улицах Берлина, было вовсе не там, за стенами дома, а прямо в спальне, под кроватью даже. Это нечто, серое, слизкое и леденяще холодное, сидело в темноте, только и ждало, пока мужчина поставит ногу на пол. Оно тут же стремительно бросится на неё и начнёт быстро-быстро подниматься вверх, двигаясь короткими рывками, и так расползаясь по всему телу, до самой головы. К счастью, Рик Монтэг был высоким, следственно у него было достаточно времени, чтобы попасть под спасительную воду душевой кабинки до того, как нечто таки доберётся до лица, залепит рот, глаза, уши; начнет душить… И всё равно он вечером оставлял дверь ванной открытой, чтоб утром не тратить ни секунды на возню с ней. Когда неясная слизь обволакивала пальцы рук, даже такое простое действие, как открывание двери, становилось мучительно трудным. В самой кровати этот ужас Рика не настигал. В ней он мог лежать сколь угодно долго, не чувствуя на своей коже ничего отвратного. Но затягивать с подъёмом было нельзя, ведь нечто под кроватью никуда не девалось, росло, и чем больше оно становилось, тем дольше приходилось потом отмываться.

Монтэг выключил душ и стал смотреть на капли воды, стекающие по его телу совсем так, как и те дождевые капли по стеклу, только медленнее, задерживаясь на изгибах корпуса. Он немного дрожал. Это давало о себе знать то мерзкое чувство, либо же своеобразный перепад температур. Мылся Рик всегда очень горячей водой. Ему так нравилось — быстро вырывало из объятий липкого холодного ужаса. На кухне Рик смешал в объёмной тарелке, почти что миске, из эмалированного алюминия три порции овсяных хлопьев с двумя стаканами молока. Молоко было искусственным — такое получают из дрожжей, созданных на основе ДНК крупного рогатого скота. Рик Монтэг не относился к тем ханжам, которые брезгливо кривят губы и морщатся от вида продуктов, искусственно созданных в лаборатории. За такими продуктами будущее — каждый здравомыслящий человек должен это понимать. И Рик прекрасно это понимал, увлечённо поглощая внушительную порцию хлопьев с молоком, одновременно слушая сводку утренних новостей.

— Дирк Римель, политолог и эксперт телеканала SSS, прогнозирует, что принятое в прошлый четверг соглашение о прекращении военных действий является лишь фикцией и не сможет положить конец конфликтам на территории...

— Дальше, пожалуйста, — прервал Систему Монтэг, который уже вдоволь наслушался об Индском кризисе от Мэтта Грехта.

— Дождевой циклон накроет всю территорию страны. Желаете ознакомиться с подробным прогнозом метеорологов на ближайшие семь дней?

— Нет, спасибо, — мископодобная тарелка уже была на треть пуста.

— В Пусане, Южная Корея, совершено нападение на центральный офис компании Moonlight, одного из ведущих разработчиков андроидов во всем азиатском регионе. К счастью, сотрудников-людей на тот момент, поздней ночью, в здании не было. А вот все штатные андроиды были уничтожены. Официальное заявление пока не сделано, но в сеть уже успела просочиться информация о радикальных лозунгах, написанных прямо на стенах офиса сверхпроводящей жидкостью — синей «кровью андроидов». Можно предположить, что это ужасное событие, ставшее наиболее массовым уничтожением «андиков» на территории Южной Кореи, было тщательно спланированной акцией протеста против, казалось бы, ни в чём не повинных машин. — Отвратительно, — Рик на секунду представил, что молоко в его тарелке посинело. — Перейди к новостям спорта, пожалуйста. — Джеймс Истбрук во вчерашней игре с Голден Стейт набрал трипл-дабл с 23 очками, 10 передачами и 12 подборами. Для победы этого оказалось недостаточно: с разницей в четыре очка триумфовала команда из Калифорнии.

«Снова трипл» — с деланным удивлением поднял вверх брови Монтэг, вылавливающий из молока остатки хлопьев. — Какой это уже, двадцать первый?"

— Этот трипл-дабл стал для Джеймса двадцать первым в сезоне, а ближайшего преследователя он опережает ровно вдвое, — сообщила СУД, будто прочитав мысли собеседника.

Губы мужчины легонько скривились в улыбке — он то ли радовался тому, что таки выудил последние хлопья, то ли был доволен правильностью своей догадки.

Следующие пол часа Рик просматривал хайлайты вчерашних игр и в очередной раз убеждал себя в том, что Джеймс Истбрук не претендент на титул MVP сезона, а статистика — не показатель. По крайней мере, не единственный.

Короткий гудок, означавший, что с момента пробуждения прошёл ровно час, донёсся будто бы из спальной. Рик даже повернул голову в ту сторону, медленно, не спеша, отдавая таким образом должное своеобразной звуковой иллюзии. На самом деле гудок звучал там же, где и голос, читавший новости об андроидах, политике и баскетболе — в наушниках «Mankind». Они, хоть перекрывали всю ушную раковину, образуя своего рода чехол вокруг ушей, были не особо заметны благодаря элегантному обтекаемому силуэту и телесному цвету. То, что они практически не ощущались при ношении, а так же целый ряд полезных функций обеспечили им огромную популярность. Рик мог носить их целыми днями, не снимая — так вообще очень многие делали. Махнув рукой возле головы, он поставил на паузу просматриваемое видео и сохранил его в плейлист — собирался потом досмотреть. Сейчас на это времени не оставалось, пора было выходить. Надев серые штаны и чёрный однотонный свитер с высоким воротом, Монтэг направился в прихожую. Там он достал из-под пластикового стула свои любимые кожаные туфли. Стоила такая обувь, должно быть, уйму денег, но эта пара досталась Монтэгу бесплатно. Такой щедрый подарок ему сделал большой любитель дорогой обуви Кикути Тогуса, друг и непримиримый соперник по игре в боулинг. Обувшись, а так же сняв с вешалки плащ с плотно облегающим голову капюшоном, Рик Монтэг покинул свою квартиру. На часах было ровно 7:03. Дверь за ним не закрылась автоматически, как сделали бы двери в любой новостройке, где ими управляет программа безопасности, распознающая и пропускающая жильцов. Эту старую дверь приходилось каждый раз закрывать самому. Но Монтэгу даже нравилось проворачивать ключ в замочной скважине и слышать характерный щелчок. От такого сразу появляется чувство, что все в порядке, под контролем.

По пути к месту работы Рику повстречались два полицейских. Один из них так пристально посмотрел на одиноко идущего по улице мужчину, будто хотел заглянуть ему под капюшон. Второй сделал едва заметное движение рукой, и в наушнике Монтэга тот час же прозвучало уведомление: «Ваш электронный паспорт был просканирован офицером Бастианом Койтом».

— Ну привет, Бастиан, — Рик ехидно улыбнулся в сторону полицейских. — Отвратительное утречко, согласен?

Пожалуй, не стоило грубить копам, они просто выполняли свою работу. Но утро действительно было премерзким. Мрак стоял, что ночью, а на покрытых лужами дорогах не было ни души. Все бездомные бродяги спрятались от дождя в норах и ночлежках, известных лишь подобному отребью. Приличный люд, в большинстве своём, ещё только доедал завтраки быстрого приготовления. Напарник Бастиана что-то бросил в ответ, но его слова заглушила пронёсшаяся рядом надземка. Развивать диалог Монтэгу не хотелось, так что он покорно отвёл взгляд и ускорил шаг. Безымянный полицейский ответил взаимностью. Ему надо было следовать за офицером Бастианом, который уже нырнул в соседний переулок. Видимо, заметил там новых подозрительных типов, вроде Монтэга. К тому же, с той стороны донесся приглушенный щенячий лай. Рик удивлённо обернулся, но задерживаться не стал. Дворняг в Берлине истребили много лет назад, значит, у этого пса точно должен быть хозяин. Он пускай и объясняет полицейским, почему собака гуляет на улице, а не в отведённом для этого парке.

Десятки мелких капель стекали по стеклянной двери, напротив которой остановился Рик Монтэг. Светодиодная трубка, делившая дверь пополам, светилась сейчас красным — значит закрыто. Она также служила финишной чертой для двух, выбранных Риком капель. Тот даже нагнулся к двери, чтоб точно увидеть, которая достигнет красной линии раньше. Гонка продлилась всего несколько секунд, а победителем стала та капля, которая текла левее. Монтэг всегда ставил на правую. Поражение предвещало то, что клиентов до обеденного перерыва не будет. Но это, конечно же, не точно. Рик толкнул дверь, та беспрепятственно открылась. Когда он закрыл её за собой, светодиодная трубка уже светилась синим. А над дверью, поливая близлежащие лужи спокойным белым цветом, зажглась вывеска: «Кай и Герда».

Из тени соседнего дома за Риком Монтэгом пристально наблюдали две пары глаз. Одна пара принадлежала человеку в старомодной шляпе, другая — белому шарпею.

— Видишь этого мужчину, Симба? — донеслось из-под потрёпанной восьмиуголки. — Уверен, он поможет нам.

Собака в ответ тявкнула и потрясла своей морщинистой мордой, брызгаясь каплями вперемешку со слюной.

— Не волнуйся ты так. Я понимаю, что это рискованно, но у нас уже нет выбора. Доверься мне, и всё будет хорошо.

Человек, успокаивающий то ли собаку, то ли самого себя, вышел из тени и направился к магазину, в который зашёл Рик. Шарпей послушно засеменил рядом. Вдруг где-то совсем близко угрожающе прогудела полицейская сирена. Испуганная парочка тут же нырнула в свое укрытие. Человек устало опёрся на стену дома и начал тереть глаза сжатыми в кулак руками.

— Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.