Амальгамация (джен)

На стене висел старомодный ковер, а напротив, за прозрачными дверцами серванта, поблескивал изукрашенный позолотой хрусталь.

Ковер покрывали густые аляповатые узоры в бордовых тонах, а сервант некогда был жутко модным — лет этак сорок назад. Но Марина не обращала внимания на мнение знакомых, которым случалось — очень редко — очутиться в ее квартире. Она пропускала мимо ушей пассажи о совковой обстановке вместе с рассказами о евроремонте и дизайнерах интерьера.

Отчасти потому, что интерьер не имел значения. Самое интересное происходило независимо от новизны обоев, стенных украшений и моделей мебели.

Отчасти же — потому, что ей было страшновато снимать ковер. Если бы она его сняла, неизбежно пришлось бы заглянуть под него. И увидеть…

Она боялась того, что может там увидеть.

Она посмотрела в зеркало, поправила прическу, подкрасила губы и одернула кофточку. Удовлетворенно усмехнулась, сказала себе «Выглядишь отвратительно, как всегда», обулась, процокала каблуками к серванту, открыла узкие дверцы и шагнула внутрь.

Для этого пришлось крепче ухватиться руками за хрустальные рюмки и подпрыгнуть, но она привыкла.

* * *

Странно, как она могла привыкнуть к Дворцу Собраний, если ни ее родители, ни немногочисленные друзья не были магами и не проводили вечера, носясь туда-сюда через потайные ходы, а потом — по ступенчатым коридорам, многоярусным этажам и похожим на лабиринты залам? Кое-какие знакомые, она слышала, магами были. Или по крайней мере пытались стать. На первый этаж Дворца пускали всех, для этого даже не требовалось открывать специальный ход. Это была зона экскурсий. Библиотека с замершими, но живыми экспонатами — готовыми чарами, предназначенными для любого желающего. Простые люди обычно видели на первом этаже картинную галерею или выставочный зал с абстрактным искусством. Иногда — музей восковых фигур или просто исторический музей, если кто-то из магов, которых заставали экскурсии, увлекался изменениями истории. А иногда — библиотеку. И изредка кто-то оказывался во Дворце Собраний, видя на месте первого этажа подворотню, опостылевший офис с глупым начальником или собственный семейный очаг с мужем-пьяницей и тремя детьми.

Или, наоборот, обнаружив на месте подворотни, офиса или семейного очага Дворец.

Так или иначе, почти каждый, в ком таились магические силы, рано или поздно открывал Дворец для себя.

Кто-то уходил сразу же. Кто-то оставался и начинал постигать волшебство, продвигаясь все выше по этажам. Очень скоро следовала инициация. А после нее от магии было уже не избавиться.

Но никто из настоящих магов и не хотел.

Марина не сразу поняла, что первый коридор во Дворец, открывшийся ей, был черным ходом. Распахнуть дверцу тумбочки в столе, где она в детстве держала школьные тетради вперемешку с плоскими, яркими и нереалистичными магическими макетами, даже не понимая, что это магия; перевернуть страницу тетради, меж которыми хранились эти поделки — и она попадала в полутемное место, похожее на пещеру. Но иллюзия пещеры была недолгой.

Через пару секунд, когда глаза привыкали к не такой уж и полной тьме, явственно проступали стены, сделанные из фасадов обычных городских многоэтажек — и дикого камня, тускло поблескивающих самоцветов — и зарослей тропических лесов совсем рядом, перетекающих в глухие кирпичные стены с таинственными дверьми на уровне пятого этажа, к которым вели дороги, сложенные из школьных досок и учебных плакатов, слепых и безжизненных телеэкранов, подвешенные на фантасмагорически длинных витых шнурах, на каких крепятся телефонные трубки. Из фрагментарных, но неприступных этих стен выступало еще много чего, если присмотреться. То кресла, точно выдернутые из трибун стадиона и вмонтированные в неровный камень, из которого торчали кости, высоко над головой; то чашки, ручки которых были намертво вплавлены в спекшиеся стены обгоревших троллейбусов; то массивы лунного камня, по которым струилась вода, несла из ниоткуда в никуда обрывки бумаги в клеточку и исчезала, оставляя пол совершенно сухим. А пол… Марина так и не выяснила, был ли он каменным, деревянным или земляным. Его покрывал толстый шуршащий слой бумаги — белоснежной и разных оттенков желтого, в школьную линию и клеточку, и миллиметровой, и мелованной, и полупрозрачной кальки, и затертой до серости копирки. Там были отдельные листки, тетради, сшивки и свитки, и даже целые книги, исписанные и изрисованные буквами, значками, схемами — карандашами, чернилами, типографской краской, шариковыми ручками… Но Марина не решалась поднять хоть один клочок и вчитаться в слова.

Заглянуть под ковер.

Прочесть письмена на шуршащем полу.

Может быть, срок не пришел. Может быть, там таилось зло.

Она карабкалась к двери в стене по хлипким веревочным лестницам из телефонных проводов и картонных плакатов. Иногда влезала по лианам тропического леса и раздвигала листву, чтобы ступить на широкие шершавые ветки, похожие на слоновьи хоботы. За дверью каждый раз оказывалась новая комната — порой таинственный зал, скупо освещенный ажурными люстрами из свечей, порой захламленная и пыльная каморка, порой нечто округло-серебристо-слепящее, похожее на рубку космического корабля или на отсек орбитальной станции, такое сияющее и яркое, что она жмурилась и спешила проскочить мимо, дальше, дальше, туда, где исчезало время и пространство, и оставалась чистая магия…

Но, как бы прекрасна ни была магия, макеты чар не отражали и сотой доли того, что скрывалось в глубинах дворца.

Людей там тоже не было — до поры. Лишь изредка из-за стен доносились смутные голоса.

Марина надолго запомнила день — хотя, может быть, неделю или месяц — когда встретила во Дворце первого мага и увидела первый живой макет. Гладкий и блестящий, как слюда, обволакивающий и одновременно слегка покалывающий пузырьками, как лимонад, он должен был изменить мир того, кто к нему прикоснется.

Маг был скучающей девушкой в джинсах и майке. Марина не рассмотрела ее лица.

А дальше ждали другие маги, другие залы, паутина коридоров и галерей, новые макеты, прикосновения, заставляющие их работать, изменения мира — золотые пылинки в лучах солнца — и наконец инициация.

…Нога коснулась стеклянной полки серванта. Рюмки стремительно вырастали, превращаясь в хрустальные колонны. Растрескавшиеся от старости деревянные стенки расширялись, уплывали далеко-далеко, становясь стенами зала, отделанными благородным розовым деревом. Щербатая стеклянная полка превращалась в полупрозрачный блестящий пол, гладкий и полированный, из льдистого камня, похожего на кварц.

Постепенно в стенах прорезались проемы арки, ведущие в другие залы. Сегодня, как всегда, во Дворце было людно. Инициацию каждый проходил, когда хотел и как хотел. Не было ни установленного времени, ни установленной процедуры.

Жаждущий подвигов получал их. Довольствующийся бюрократической процедурой ставил подпись в толстой регистрационной книге. Любитель спецэффектов видел масштабные взрывы фейерверков и сполохи, сопровождавшие его присягу. Педанту выдавали специальное удостоверение. Если педант достаточно долго смотрел в спину уходящему чиновнику, из рук которого принял удостоверение, то мог заметить, как чиновник на ходу превращается в колонну, змею или бокал на подносе у официанта.

Никто не удивлялся официантам, как и солдатам, водопроводчикам, секретарям, орущим в трубку начальникам, водолазам, космонавтам, шеф-поварам и какой угодно еще разношерстной публике. Кто-то из них мог оказаться магическим макетом, а кто-то — самим магом. Но на макетах обычно виднелись ярлычки со свойствами. Лишь очень качественные макеты, сделанные магом-виртуозом, казались такими настоящими, что ярлычки не бросались в глаза.

Марина ненавидела бессмысленные действия. В книгах ей встречались описания инициации как некоего бесполезного испытания. Закапывание в песок по пояс на сутки. Выбивание передних зубов у мальчика в знак того, что он стал мужчиной.

Поэтому ее собственная инициация оказалась простой и логичной. Кварцевый зал вильнул изгибом закоулка и бросил ее в подобие небольшого лабиринта.

— Назовите ваше имя, — прозвучал мелодичный бесполый голос.

— Марина…

— Маг с таким именем уже есть. Пожалуйста, выберите другое.

— Но это мое имя! Какое другое? Или здесь можно назваться как угодно?..

Она запнулась на полуслове. После всех этих дверей в стенах над головой, после струящейся в никуда воды, после черного хода в собственном серванте — она что, думала, здесь будет паспортный контроль?

— Эрин, — брякнула она первое, что пришло в голову.

— Замечательно. Не забудьте это имя. Впрочем, вы и не сможете.

Голос издал негромкий смешок, и стены лабиринта раскатались в короткую карикатурную красную дорожку.

Эрин ступила в мир магов.

— Смотри! Смотри!

Мимо пробежала стайка девочек лет десяти на вид. Одна из них размахивала руками, а под пальцами на глазах ткался магический макет. Такой гладкий на вид… Что же эта юная колдунья хотела изменить?

Эрин не позволили коснуться и проверить.

— Не трожь! Это мое! Ты ничего не понимаешь! — завопила девочка. — Это мой день, мой макет! Вот закончу — и изменю свои дни! Буду вставать не в семь, а в одиннадцать! Есть мороженое на завтрак, а вместо обеда ходить по магазинам! У меня не будет никакой школы, я буду взрослая, и у меня будет куча денег!

Эрин еще раз посмотрела на ее магический макет. Теперь он казался даже не слишком похожим на волшебство. Какая-то неуклюжая фигура, слепленная из картонных обрезков, как поделка второклассника на уроке труда. Когда-то клеили в школе бумажные цепочки и фонарики…

И все же это была магия. Кто знает, что за реальность получила бы девчонка, сумев запустить свой макет и внедрить его в нужную сферу жизни, но даже кривая, косая и нелепая — магия оставалась магией… Кто сказал, что все макеты одинаковы?

И Эрин впервые задумалась о том, как выглядят со стороны ее собственные макеты.

Хороши или плохи? Будут ли они работать? Даже не так, работать-то будут, но… Смогут ли они стать настоящей заменой реальности? Встроиться в ее ткань хотя бы на время, создать полноценную иллюзию, переходящую в истину? Выполнить, в конце концов, предназначение каждого магического макета — скорректировать кусок настоящего мира?

Разные маги творили разные чары. Чьи-то исправляли мельчайшие движения души того, кто их касался — и больше ничего. Чьи-то разворачивали перед простецом полномерную вселенную, которая на день, неделю, на несколько лет становилась реальной, да и после того, как развеивались чары, продолжала влиять на мысли, характер и даже судьбу. И то и другое ценилось одинаково высоко, если было выполнено на должном уровне. Правда, должный уровень каждый определял по-своему. Кому-то хватало собственного восторга от собственного же макета. Кто-то верил, что достиг совершенства, лишь после того как Суд Чародеев с почетом отбирал его макет для верхнего этажа Дворца — для бесконечной Паутины Миров.

Но Эрин не задумывалась о Паутине. Ей бы для начала научиться делать макеты похожими на макеты, а не на огрызки фанеры и бумаги…

«Этому должны учить, — подумала она. — Никто не рождается с готовыми умениями. Где-то должны быть мастерские, в которых можно понаблюдать за мастерами и за тем, как они ткут свои макеты. Нужно только их найти…»

Она побрела по третьему этажу Дворца — отчего-то было ясно, что это именно третий этаж, хотя из окон открывался вид на верхушки несуществующих башен высоко над землей. Беспорядочная суета магов на глазах обретала стройность и цельность. Обретала, да… и они определенно занимались чем-то важным, чем-то нужным, занимались целеустремленно и осмысленно… но суть все еще ускользала. Зачем они разбиваются на группы? Почему то проводят долгие часы в ленивых беседах, то и вовсе покидают дворец, то вдруг начинают лихорадочно колдовать? И что прекрасного находят другие маги вон в том черно-зеленом макете, созданном для того, чтобы оживить похороненный труп и проделать с ним некое непотребство?

О непотребстве обсуждавшие его маги со смешками умалчивали, а Эрин не умела заводить разговоры. Она молча отвернулась и пошла дальше.

У макета, отдаленно похожего то ли на две переплетенных колонны, то ли на два сплетенных силуэта, собралась толпа. Каждый стремился коснуться — и тут же исчезал, а на его место уже рвался следующий.

«Что это такое?»

Эрин ступила к толпе, чтобы дождаться очереди и узнать, как вдруг за спиной раздался смешок.

— Бедные мальчики!

— Какие мальчики? — Она оглянулась. Смешок принадлежал молодой колдунье. Та стояла чуть в отдалении, с пренебрежительной ухмылкой наблюдая за толпой.

— А вы что, не знаете? Давайте на «ты» лучше, кстати… Я думала, ты тоже из этих. Нет?

— Не знаю. Я здесь недавно, — призналась Эрин. — А кто такие «эти»?

— Любители, — фыркнула колдунья, тряхнув длинными черными волосами. — Вот создают они такие макеты. Крутые, в общем-то, макеты. Гладкие, без огрехов, и зачем? Чтобы издеваться над какими-то чужими мальчиками или девочками! Прикинь, наблюдают, как они дергаются, потому что это, видите ли, умилительно. Вот зачем люди тратят на такое свой талант?! Остановите Землю, я сойду!

— Что значит… издеваться? — Эрин оглянулась на восторженную толпу. — Макет пыток?

— Ну не только для пыток. Чего они только не творят! Когда я только инициировалась, я тоже к ним побежала посмотреть. Думала, там реально продолжение мира, что-то такое, что я упустила! А оказалось, тут почти весь этаж Дворца занят тем, что лепит одинаковые чары, чтобы делать из людей марионеточных уродцев. И со стороны наблюдают, и эффект попадания в их тела наколдовывают. Особенно тащатся, когда эти уродцы трахаются. Да я охренела, когда увидела!

Первоначальный ступор миновал, но Эрин ничего не понимала. Поиздеваться, уродцы… «Надо будет посмотреть своими глазами, — решила она. Что ж там такого, в тех макетах… Чужие мальчики и девочки… Что значит чужие? Дело ясное, что дело темное. Да еще порнуха какая-то…»

— Тебя как зовут? — спросила она у черноволосой.

— Как меня только не зовут… Здесь я назвалась Рика.

— Давно колдуешь? У тебя какие макеты?

— Не люблю я этого — макетами чары называть. В каждом макете свой мир. Даже если это модель нашего, в которой отличается всего одна деталь, она может считаться отдельным миром. Знаешь, параллельные вселенные, в которых мы не маги, а музыканты, меня зовут Андрей и я парень-трансгендер, а ты — говорящий кот. — Рика перестала размахивать руками и неспешно зашагала вперед, где было поменьше людей. — Так вот, я делаю миры, не похожие на наш. Так интереснее. А ты?

— Да я только недавно инициировалась…

— Что-то же ты делаешь? Иначе не попала бы во Дворец. Небось тоже берешь чужих людей и измываешься? — хитро прищурилась Рика. — Да ладно, так многие делают. Меняют, кому что не нравится. Маги-новички часто этим грешат. Показывай!

«Сейчас окажется, что мои макеты вообще на магию не тянут!» — панически подумала Эрин, отправляя новой знакомой мыслеобраз. За ним в воздухе развернулся подрагивающий макет. Он мерцал, приглашая войти. Он был кривоват, шероховат и отнюдь не идеален. Но все же пока что это был лучший макет Эрин. Она помнила, с каким удовольствием проектировала его…

— Очень даже ничего! — оценила Рика, выныривая из иллюзии. — Доделывать будешь? А вот мой!

Перед ней развернулась розовато-оранжевая пелена, и Эрин осторожно шагнула внутрь.

Да. Этот мир действительно отличался от привычного. Чем-то — может, красками — он неуловимо напоминал то, что виднелось из некоторых окон Дворца. Там были красно-серые пустыни и рукотворное солнце, и огромные здания, не существующие нигде, кроме воображения мага, и купола, и искусственные птицы, порхающие над футуристичными отелями. Там можно было провести хоть несколько лет — особенно если следить, чем занимаются жители этого мира. Такая редкость! Эрин немного повидала макетов, но успела понять, что маги обычно подгоняют под себя или людей, или окружающий мир. В чьей-то иллюзии можно с комфортом жить, но хочется сразу сбежать, потому что не с кем переброситься словом. У кого-то подбирается отличная компания, особенно если маг поднаторел в создании иллюзорных друзей. Но для жизни в такой иллюзии не хватает самого необходимого. И когда заканчивается воздух, ты пробкой выскакиваешь обратно. А у кого-то красивы люди, красивы и вещи — но красота оказывается бесполезной ширмой…

— А знаешь что, — сказала Эрин, выныривая из иллюзии, — все очень круто, но кривовато. Края кривые. Люди кое-где ненатуральные. Вроде и попадаешь в другой мир, но все время помнишь, что это макет. Углы торчат.

— Да? — чуть помрачнела Рика. — А поможешь исправить?

— Я? — разговор, состоящий из сплошных вопросов, начинал веселить. — Да я только сегодня пришла! И вообще я толком ничего не умею. Ну как я могу исправлять чужую магию, я и своей-то еще не научилась!

— Ну видишь же, что кривые углы торчат? Значит, умеешь. Да ты попробуй! Ну попробуй!

В голосе Рики возникли заискивающие нотки. Она даже подпрыгнула на месте пару раз. Потом, прищелкнув пальцами, быстро сотворила простенькую иллюзию, и рядом возник официант, протягивающий поднос, на котором стояли бокалы и лежали обручальные кольца. Рика сцапала одно и опустилась на колени. Эрин разобрал смех.

— Ладно, ладно, я попробую! — сказала она. — Только учти, я сама ничего не умею, могу сделать еще хуже и вообще…

— Не переживай, — ответила Рика. — Мы все здесь учимся.

И она с завистью посмотрела в сторону хрустальной лестницы, ведущей наверх, на этажи, где собирались опытные маги.

— Когда-нибудь и я поднимусь по ней…

* * *

Как выяснилось, могущественные маги прекрасно ладили с Интернетом.

Они не только сидели в соцсетях и моментально находили все, что нужно, в гугле, но и научились пользоваться всемирной паутиной для колдовства. Например, сохраняли там электронные копии своих макетов, чтобы не бояться их испортить или потерять. Или заколдовывали целые сайты, превращая ссылки в порталы, а сайты — в новые комнаты Дворца собраний. От комнат оставалось одно название, зайдя на сайт, можно было очутиться и на берегу реки, и на острове посреди моря, и на террасе над большим городом. Хотя, может быть, это оттого, что не сайты превращались в комнаты, а комнаты — в сайты? В таких делах никогда не знаешь наверняка…

А еще, что удобно, туда не требовалось идти через весь Дворец. И идти вообще было не обязательно — без заклинания сайт оставался просто буквами и картинками на экране.

Рика была завсегдатаем сразу нескольких сайтов-комнат. «Раньше ещё больше в них толклась, — объяснила она. — Мне лень колдовать, а вот поболтать — всегда пожалуйста…»

И все же она колдовала. То и дело, отправляя ей сообщение, Эрин получала ответ: «Магичу потихоньку». Макет Рики — главный, ведь было ещё множество мелких, создаваемых за вечер под настроение, — рос и ширился, обретал глубину и размах.

— Раньше я могла и месяц не подходить к нему, — говорила Рика. — А теперь у меня норма — не меньше двух слоёв за день…

Макеты, если абстрагироваться от волшебства, строились очень похоже на картинки в фотошопе: слой за слоем. Обычно отдельные миры требовали сотен слоёв, а для мелких изменений реальности хватало одного-двух.

Наконец Рика завершила макет. Эрин, как умела, подпилила его торчащие края, цветовые сбои и несоответствия. Получилось не слишком впечатляюще, но Рика осталась довольна.

— А можешь и остальные исправлять? — попросила она.

Эрин согласилась. Ей было нетрудно. Она не уставала удивляться фантазии Рики. Каждый крохотный макет у той получался ярким и необычным — порой во много крат лучше, чем у признанных виртуозов из Паутины Миров. Если верить Рике, у самой Эрин изделия были не хуже, но верилось слабо.

— Нам надо показывать их людям! — вдохновенно вещала новая знакомая. — Надо отнести во Дворец и выставить во Всеобщем Зале. И еще мыслеобразы по разным сайтам раскидать.

Из монитора высунулась рука, и спустя мгновение Эрин выдернули в этот самый Всеобщий Зал. Она с любопытством огляделась. В глазах рябило от всевозможных макетов. Одни напоминали большие картины, в которые требовалось войти, для проникновения в другие приходилось долго вглядываться в микроскоп, третьи парили, подобно облакам, под бездонным потолком. Самые коварные и одновременно качественные, четвертые, вообще невозможно было заметить, пока они не наплывали на тебя и не заставляли видеть мир в том ракурсе, какой задавал их создатель.

— Зачем? — насторожилась Эрин. Макеты Рики уже стояли в дальнем углу: один главный и парочка поменьше.

— Чтоб люди заглядывали, естественно, — удивилась Рика. — Зачем вообще нужна магия? Менять жизнь! Делать ее лучше… В моем случае это значит заставлять думать. Я хочу, чтобы мои макеты помогали что-то понять, что-то переосмыслить.

«Это твои, — подумала Эрин. — А от моих какой прок?»

— И потом, те, кто был в моих макетах, могут дать совет, как и что улучшить! — продолжала Рика. — Ты хочешь стать крутым магом или нет? Зачем тратить время и делать ошибки, если можно просто попросить совета?

Крутым магом Эрин стать хотелось. Вот только зачем? Цель путешествия терялась в густом тумане.

То ли для того, чтобы менять свою жизнь своими же макетами…

То ли для того, чтобы хоть в чем-нибудь преуспеть…

То ли для того, чтобы не было стыдно перед зрителями, которые могут увидеть результаты ее трудов…

То ли и вправду для того, чтобы менять жизни сотен людей… Заставлять их переосмысливать свои убеждения, разбавлять скуку строго выверенными пропорциями радости и грусти, как тесто для хорошего пирога — сахаром и солью. Но здесь в тумане вырастала стена.

Нужно ли это хоть кому-нибудь? Кому нужен такой маг? Нуждающийся в советах, толком не знающий жизнь?

Ответа не было. И Эрин просто сделала так, как ей говорили. Она принесла макеты во Всеобщий Зал, снабдила яркими ярлычками и стала ждать. Люди начали заходить. И к ней, и к Рике. Ныряли в ненастоящие мирки, примеряли изменения на себя, улыбались, радовались, хвалили…

— Ты талант, — не уставала повторять Рика. — Ты потенциально великий маг. Видишь, как хорошо, что я уговорила тебя показать чары зрителю!

Эрин видела. И, что страшнее, начинала верить.

* * *

— Держи, новый сварила! — Звякнул сигнал сообщения, и новый макет Рики развернулся у Эрин над ноутбуком. Мыслеобраз, конечно, зато можно не тащиться во Дворец, чтобы получить оригинал. Эрин ещё подивилась про себя — надо же, Дворец больше не кажется восхитительным и волшебным местом, а визит туда стал чем— то вроде похода в магазин… И нырнула в присланный Рикой мыслеобраз.

На сей раз та создала модель мира будущего. Не редкость, в общем-то: многие маги создавали альтернативное будущее, хотя их модели ничем не хуже меняли и настоящее. У самых сильных их макеты воплощались в реальность. У Рики будущее было населено роботами и инопланетянами. Иногда — очень изменившимися людьми или вовсе невиданными существами, разумными и не очень. Иногда… впрочем, перечислять было бесполезно, оставалось лишь гадать, что новенького придумает знакомая.

И Эрин нырнула в магическую модель.

Пальмы покачивали нежно-синими листьями. Розовело утреннее небо. Люди летели по делам.

Что-то кололось. Что-то мешало. Что-то стягивало ткань мироздания в неудобные складки, щелкало по носу, едва пользователь начинал верить, что все происходит взаправду.

Эрин понаблюдала за девушкой, которая вдруг начала слышать чужие мысли, и… выскочила из макета. Тот вдруг сделался скользким, как мокрая пластмасса. И таким же неудобным.

«Скомканный он у тебя какой-то, — написала она Рике. — Больше похоже на набросок или план, а не готовую модель. Ты бы переделала…»

«План, — ответила Рика после длительной паузы. — В чем именно? Что сделать, чтобы был не план?»

«Не знаю… Может, добавить деталей или расширить объем…»

Рика надолго замолчала. Потом напечатала:

«В следующий раз обязательно говори, если у меня где-то получится план. Это ведь та самая проблема, которая была в первом макете. Скомканность, а в результате ненатуральность. Или, может, у меня везде он, план этот клятый? Почему молчишь?».

Она расстраивалась. Обижалась. Хотела учиться. А Эрин…

Эрин разглядывала макет и не знала, как его исправить. И уже готова была усомниться в собственных словах.

* * *

Рика расстраивалась долго. В следующие дни, о чем бы ни заходил разговор, он неизбежно скатывался к злосчастному макету («розовый макет», как окрестила его про себя Эрин) и его злосчастной скомканности. Рика задала десятки вопросов, рассмотрела макет под десятком разных углов, пролила немало слез и изрядно утомила Эрин. Та сама была не рада, что так опрометчиво высказалась. Не стоило вообще начинать. Не стоило влезать в критику еще тогда, с самым первым макетом. Не стоило судить так однозначно. Она могла ошибаться, потому что сама толком не разбиралась в магии; макеты могли подойти одним и не понравиться другим. Эрин обещала себе прикусить язык — и снова и снова отвечала на вопросы Рики. В каких линиях видна схематичность? Каких красок добавить, чтобы убрать ненатуральность? Как создать настоящий воздух искусственного мира? Почему ей это не удалось?

«Хромой везет горбатого», — думала Эрин.

— Вот посмотри — вроде бы модель, похожая на мою, — говорила Рика, таща ее по Всеобщему Залу. Ночью там было полутемно — вместо люстр горели только отдельные лампы или факелы возле некоторых макетов. — Моя хуже? Или лучше?

Чужая модель сверкнула эффектной россыпью красок.

— Эта как-то ярче, — сказала Эрин, прикрывая глаза. — Твоя какая-то розовая с голубым, а тут…

— Ладно, — нахмурившись, подруга уже тащила ее дальше. — А эта? Видишь, какие кривые углы?

— Нормальные, — заявила Эрин, в которой взыграло чувство противоречия.

— Ну а эта? Вот почему возле нее столько народу? Ко мне и за неделю такое количество не заходит! — Рика показала на макет, ютившийся у самой стены. Несмотря на то, что он был задвинут подальше с глаз, его даже ночью окружали люди. Им не терпелось попасть внутрь.

— Какая-то скучная пакость, — вынесла вердикт Эрин. — Твоя точно лучше.

— Отлично, — мрачно констатировала Рика. — Я колдую чуть лучше, чем средний неумеха.

Макет, который Эрин признала негодным, еле держался вместе. Казалось, хлипкие чары вот-вот развеются. Макет был кривой, косой, линялый. Макет явно и в подметки не годился изделиям Рики… как и кого бы то ни было еще. А собравшаяся вокруг компания была занята тем, что смеялась над неумелым магом.

«Мда, — подумала Эрин. — Неудачно получилось».

— Ты колдуешь не чуть лучше. Ты колдуешь отлично. Тебе хоть сейчас можно в великие маги, — начала она. Но Рика отрезала:

— Мои макеты хуже, чем вон та и вот эта дрянь! Ты сама сказала! Великий маг? Ты издеваешься?

— Значит, я ерунду сказала, — запротестовала Эрин, но настроение у Рики уже безнадежно испортилось.

* * *

Она успокоилась через несколько дней. К ее моделям наконец-то пришел пользователь, которому они очень понравились. Кажется, он даже не был колдуном. Его просто пропустили во Всеобщий Зал, как пускали всех простых зрителей: словно в музей. Простые зрители пропадали здесь днями, месяцами, даже годами, погружаясь то в один, то в другой макет и переживая приключения в десятках разных миров. И простые зрители порой ценились даже больше, чем маги-коллеги. Ведь маги, чего греха таить, были не прочь попридираться к конкурентам, чтобы притвориться более умелыми, чем на самом деле. Они с умным видом указывали на то или иное место в модели, заявляя: «Здесь бы подчистить… Там подполировать… А вот это вообще немедленно переделайте!». И горе тому, кто решился бы последовать «доброму совету»! Его модель становилась полупрозрачной, а то и развеивалась вовсе. Ведь магия не терпит чужого вмешательства…

Одним словом, выслушав поток похвал, Рика снова стала спокойной и довольной, а Эрин подумала, что впредь стоит быть осторожнее. И к чему заявлять, что модель неудачная, если сама в этом не уверена?

Они бродили по Дворцу. Сегодня тот был в ударе. Он отращивал новые коридоры, залы и целые анфилады, открывал доступ туда, куда в обычное время путь был заказан. Не всегда это оказывались интересные или приятные места. Встречались и змеиные логова, и ходы в вечную зиму… Но Эрин и Рике повезло.

Из очередного лаза вкусно пахло шашлыком. Переглянувшись, они нырнули внутрь. Под сплетение ветвей, во мрак, на огонек веселого костра.

Глаза еще не привыкли к темноте, а от костра уже донеслось:

— А! Это вы! Привет!

— Как тесен магический мир, — пробормотала Эрин. Это оказались юные маги, знакомые им с Рикой заочно, по интернету. До сих пор они пересекались только на сайтах и порой болтали о том о сем. Теперь четверка самых общительных восседала на сотканных из магии гамаках, поедая шашлыки и запивая соком, пивом или чаем. Любой напиток, стоило пожелать, лился в подставленный стакан из небольшого водоворота, подвешенного рядом с костром. Мимо сновали какие-то люди.

— И что тут у вас? — поинтересовалась Рика, создавая себе удобный гамак с балдахином, отпугивающим комаров.

— А что у нас? Магичим вот, — ответил парень по имени Ваня. — Ты не видишь — а мы магичим. — Он сопроводил реплику мыслеобразом. Макет у него получался неяркий, не слишком эффектный, но кому-то нравились и такие.

Создателю — в первую очередь.

— Тут перед вами еще одни были, — сказал другой знакомый, Саша. — Дрались мы…

Он блаженно закатил глаза. Раздались смешки.

— Теперь трофеи едим, — юная колдунья Даша отсалютовала шампуром.

— Шашлыки из человечины? — бестрепетно поинтересовалась Рика.

— Не-е, — фыркнула упитанная Рита, отмалчивавшаяся в сторонке. Воздух над ней слегка рябил — признак того, что маг строит мыслеобраз модели, не разворачивая его в видимом спектре. — Часть макета у одного отбили. Там такой макет, чтоб вы знали! Какой-то длинный растянутый невнятный хвост. Должен был быть суровый лес с приключениями, но у того пришибленного мага нифига не получилось. Разворачивает он его, значит, нам показать, а оттуда то кости торчат, то дрова сыплются. Мы его пнули, какие-то свиные окорока забрали…

История звучала абсурдно, и Эрин перестала вслушиваться. Но… Рассыпающиеся макеты? Такое разве бывает? До сих пор ей попадались кривые, несимметричные, угловатые, блеклые, какие угодно, но они держались вместе. Или она ничего не замечала?

— Это не свинья, — авторитетно заявил Саша. — Это вепрь. Я помню, мы как-то в армии…

— А вепрь тебе что, не свинья?

— Не совсем…

Интересно, существует ли на свете хоть один вопрос, на который нельзя было бы ответить «не совсем»?

— А разве бывают макеты, которые рассыпаются? — наивно поинтересовалась Эрин.

— Ты сама не видела ни разу, что ли? — изумился Саша. — Хотя вообще-то это и от наблюдателя зависит в том числе. А вы думали? Помню, мы в психдиспансере…

— От наблюдателя?

— Ага. Который в суперпозиции, — подмигнул Саша. — Один видит целый макет — и получается целый макет. Другой видит, что все вот-вот посыплется — оно и сыплется…

— Но почему?

— Да когда как, или создатель ни на что не способен, или без плана делал, сам не знал, чего хочет…

Звучало логично, но Рика тут же пренебрежительно скривилась:

— Ну я вот тоже без планов колдую, и ничего. Какая это глупость — план для магии! Вам не кажется? Чары — это ж не пятилетка в три года!

— Да что ты помнить-то можешь про пятилетки в три года, — хмыкнул Саша. — Не в этом дело. Ну что это за маг, который сам не знает, чего хочет? Да даже в сказках, прикинь, говорит Иванушка: «По щучьему велению, по моему хотению… не знаю!» И что получится? И щука, между прочим, ничего не создавала, пока ей не говорили точно, чего конкретно надо.

— Так щука и макетов не делала, она, считай, служанкой была, и вообще у нас другие магические законы! — парировала Рика. — Я обычно знаю, что хочу сделать какой-нибудь интересный мирок, и все. А пока не приступлю к чарам, не знаю даже, какой именно. Иногда просыпаюсь и думаю: «Интересно, что у меня сегодня наколдуется?»…

Эрин молча хлопала глазами. Она отнюдь не считала себя педантом, которому требуется план, даже чтобы сходить в туалет, но… Но прежде чем начать что-то создавать, ей требовалось хотя бы примерно вообразить, на что оно должно быть похожим. И так же примерно — из чего должно состоять. Иначе она, как та щука, вообще ничего не сделала бы… Может, оттого, что они были с этой щукой одной крови? Холодной рыбьей крови, лишенной творческих порывов и нуждающейся в поводырях?

Саша принялся спорить. (У него был какой-то макет с рыбьим названием, населенный снулыми людьми, вспомнилось Эрин. Неинтересный. Скучный. Может, все люди-рыбы автоматически создавали унылые и бесцветные макеты?) К нему присоединился Ваня, и даже Рита отвлеклась от своего неоконченного макета. Невиданное дело — Рита постоянно была занята колдовством, и новые модели у нее появлялись чуть ли не каждый день. Рика с ее ленью называла Риту роботом, но сама… сама, похоже, являлась чем-то посерьезнее. Магией в чистом виде, может быть. Сгустком. Воплощенным сгустком чар.

— Но ведь если не продумать, ты обязательно накосячишь! — воскликнул Ваня. — У тебя может получиться половина модели раздутая, половина сморщенная, или будет не хватать чего-то необходимого, например, воздуха или людей. Или…

— Но у меня всего хватает, — пожала плечами Рика. — Мне как будто что-то подсказывает. Я колдую, а оно берет мои руки и водит. И новые модели тоже оно приносит, прямо ко мне в голову. Они просто там появляются сами…

У Эрин отвисла челюсть. Прежде она и вправду слышала что-то подобное о магах, будто бы они — проводники некоей бесплотной энергии из потустороннего мира в наш, будто через них в жизнь воплощается то, что должно быть воплощено, и ему безразлично, чьей рукой оно будет водить… По спине побежал холодок. Шашлык больше не привлекал, наоборот, от него потянуло мертвечинкой.

Сама Эрин всегда считала подобные россказни чепухой. Нет никаких потусторонних миров, никаких связей с непознанным, никаких трансцендентальных моделей, воплощающих самих себя. Все идеи возникали лишь в мозгу мага. Точка. Саша вон в психдиспансере работал, должен подтвердить. А если магу казалось, что их кто-то приносит, значит, мозг его работал в бессознательном режиме, проводя операции незаметно, фоном, выдавая лишь готовый результат. Как совершенный компьютер.

Обычный мозг метался, напрягался, соображал, маг сопоставлял варианты, отбрасывал одни и развивал другие, мог потратить целые дни на придумывание единственной детальки, а совершенный… Совершенный проделывал это все без малейших усилий.

Зря она спорила с Рикой о макетах. Та права. По умолчанию. Ее мелкие огрехи — побочный эффект работы этой мощной и совершенной махины, а у Эрин из них состоит все, что она делает. Деревья, за которыми нет леса. Не вырос. Не развился…

Она поежилась и окончательно повесила нос.

— Не зря я старше. Вот мне в голову и установили устаревший софт, — невесело пошутила она. — Как деревянные счеты против электронного калькулятора…

— И ничего не устаревший, — ответила Рика. — Не то ты говоришь. Это разные вещи, ты же не сравниваешь калькулятор с холодильником. У тебя свои сильные стороны. Твои макеты очень натуральные, в жизни не догадаешься, что это искусственный мир, если заранее не знать. Углы не торчат, ничего не выбивается, люди на людей похожи, а не как у меня…

— Углы убрать — дело нехитрое. А как фантазию в голову вставить?

— Да есть у тебя фантазия! — возмутилась Рика. — А еще знаешь что я думаю?

— Что?

— Ее можно дрессировать. Не знаю, правда, как, но… Что, неужели тебе действительно идеи сами в голову не приходят? Да не может быть.

— Может, — мрачно отозвалась Эрин.

* * *

…— Магичишь?

— Магичу.

— А сейчас магичишь?

— Сейчас нет.

— Много намагичила?

— Да с половинку слоя, дальше чего-то не получается, деревья какие-то кривые и небо неправильное…

…Лето выдалось свободное. Ну то есть полностью свободное. Сиди дома, ходи гулять, ешь, пей, спи… И колдуй.

Эрин колдовала. А вдохновение, хитрая бестия, точно почувствовав, что у него есть куча времени покапризничать, постоянно норовило сбежать. И тогда деревья переставали расти, небо скукоживалось до размера старой шкварки, люди замирали на месте и не хотели шевелиться, а неоконченные макеты висели над головой немым укором. Голова же, подыгрывая вредной музе, ударилась в ипохондрию: то что-то болит, то скрипит, то отваливается…

Рика тоже колдовала, и Эрин все чаще казалось, что она в самом деле не человек. Рика повысила себе норму — не меньше трех слоев любого макета в день — и скрупулезно выполняла ее, заявляя, что так делают все высшие маги. И ведь получалось! Усталая ли, больная, расстроенная — знакомая ухитрялась творить слой за слоем, модель за моделью. Яркие, разные, интересные. Эрин казалось, что это невозможно чисто физически. Она не считала, что скорость — это особенно хорошо или особенно плохо. Каждый колдует, как умеет, с темпом это не связано. Но нужно же знать, каким должен быть мир в новом макете, какого рода изменения должен вносить в реальность, что и как в нем должно выглядеть, в конце концов! Самой Эрин требовалось время, чтобы это придумать. И придумывалось не всегда легко. Хотя Рика-то говорила, что ничего не придумывает… И это все больше походило на правду.

А Эрин не замечала, как ее постепенно затягивает на эту орбиту. Как внедряются в сознание чужие привычки, чужие нормы, чужие стремления — и только досада, что им не удается соответствовать, остается своей собственной.

…— Магичишь?

— Нет.

— А теперь?

— Нет.

— А сейчас?

— Тоже нет! Ну что ты привязалась! Я не ты, я не могу делать макеты целыми днями напролет! Не хватает ни сил, ни фантазии!

— Не шипи на меня. Что-то же ты делаешь? Неужели за весь день ни одного слоя?

— Ну, один, и то с грехом пополам. В макете его даже не видно!

— Ну вот. Один твой слой — это все равно что пять моих, потому что ты колдуешь лучше…

— Я? Что за ерунда?!

— А что, не видно? Углы не торчат, люди натуральные…

— Рика! Не заводи старую шарманку! Судить макет по торчащим углам — это глупость! Все равно что судить о доме по тому, хорошо ли покрашена дверь! И потом, ты сама недавно сказала, что у меня в макетах все слишком замедленное и поэтому они не могут внедриться в реальность!

— Ну и что? Я и того не умею, а в остальном все очень хорошее и намного лучше, чем у меня.

— Но ты сказала…

…Да, она сказала. Сначала Эрин даже не расстроилась. Только удивилась. И самолюбие, кажется, было здесь ни при чем. Просто…

К ее уголку во Всеобщем Зале не толпились очереди, но кто-то нет-нет да и заходил. Нырял в макеты, встраивал их в свою жизнь, а потом делился впечатлениями. Завелись и свои почитатели, ждущие новых миров-аттракционов именно от мага по имени Эрин.

— Очень понравилось! — говорили они.

— Ждем новых макетов, хотим новых приключений!

— Вы талантливый маг!

— Просто замечательный!

— Великий Маг!

Мыслеобраз с этим «Великий Маг» подхватила Рика и запускала им в Эрин, едва та начинала жаловаться, что у нее что-то не получается. Как напоминание. Это уже начинало раздражать.

— И правда прекрасная модель, — заявила она как-то, вынырнув из самого нового большого макета, который Эрин недавно закончила. — Только какая-то… отстраненная, что ли. Как будто самому создателю безразлично, что там творится. И замедленная. Ходишь по ней — и вроде все настоящее, но все равно понимаешь, что это искусственный мир. Но в остальном мне очень нравится!

Что значит «отстраненная» и «как будто создателю безразлично», Эрин так и не поняла. Но замедленная! И как, скажите на милость, кому-то может нравиться приключение в мире, который будто поставлен на замедленное воспроизведение?

Она удивилась. И не только тому, что даже такие роковые недостатки кто-то может считать не критичными, но и тому, что они, оказывается, существуют. Как же так, ведь ей никто об этом не говорил? Почему все молчали? Неужели не видели? Или просто никому нельзя верить, потому что им может мерещиться черт знает что?

— Ты прекрасный маг. Мне до тебя далеко, — говорила Рика.

— У тебя часто такое, что модели будто замедляются. Вроде идешь-идешь там, внутри, все нормально, и тут это замедление, как камень на дороге. Сразу из мира вышвыривает, и видишь, что он фальшивый. Но мне все равно очень нравится, — говорила Рика.

Эрин чувствовала, что у нее вот-вот закипят мозги. Как может нравиться нечто настолько несовершенное? Да такие макеты нужно сразу бросать и искать что-то получше. А что, если Рика над ней издевается? Видит все недостатки и слабые места, как на ладони, но продолжает называть Эрин хорошим магом в насмешку?..

…— Магичишь?

— Нет.

— А сейчас?

— Нет.

— Ну что, магичишь?

— Нет! Зачем ты все время спрашиваешь?

— Меня вдохновляет, когда ты магичишь. Эрин колдует, значит, и я должна. Сколько намагичила? Надо тебя догонять!

— Да я колдую медленнее тебя в три раза! Это мне надо тебя догонять, но не получится при всем желании!

— Не может быть. Ты в день делаешь не меньше пяти слоев. Я-то знаю! Когда новый макет?

— Какие пять? Два еле-еле закончила! И зачем тебе мои макеты, если они такие медленные и уродливые?

— Они не уродливые. Отличные макеты. Мне нравятся. Так же, как и тем людям, что к тебе во Всеобщем Зале заходят. Насладиться приключениями в новом мире…

— Медленными приключениями, во время которых постоянно спотыкаешься? — взвилась Эрин.

— Недостатки не портят сам макет. Не считая их, там все прекрасно. И мне нравится!

— Но как такое может нравиться? Пойди лучше в Паутину Миров, к настоящим великим магам, у которых хорошие макеты. А я никому больше ни одного не покажу, пока не научусь!

— Ты думаешь, у великих магов макеты без недостатков? — сощурилась Рика. — Да такого не бывает в природе, потому что это невозможно! А я так устроена, что недостатки сами собой замечаются, понимаешь? Но если модель хорошая, они ее не портят…

— А я, если влезаю в модель, просто наслаждаюсь приключениями. Недостатки вижу только в том, что мне не нравится, — отрезала Эрин. — И вообще, зачем тебе мои макеты, если твои в пятьдесят раз лучше?

— Что? Мои лучше?! Да ты издеваешься? Да в них живого места нет, все кривое, блеклое, торчит и мешается! Ты сама сказала…

— Я такого не говорила, я только мелкие недостатки перечислила…

— Это ты называешь мелкими? Давай так. Вот в следующий раз переделай любой мой макет под свой вкус. Будешь меня учить. Я тоже хочу быть Великим Магом, как ты…

— Я не Великий Маг! Что ты вцепилась в этот мыслеобраз? И я не могу тебя учить, потому что сама ничего не умею! И если бы даже умела, учить не умею уж точно.

— Ты колдуешь намного лучше меня. Неужели жалко знаний?

— Я колдую лучше? Да ты издеваешься…

Подступала осень, окружала осажденные города.

* * *

…— Магичишь?

— Нет.

— И у меня настроения нет…

«Нет настроения, но ты все равно колдуешь, — подумала Эрин с завистью. — И для тебя как будто не существует усталости, лени, тяги отдохнуть за книжкой, в конце концов…»

…— Магичишь?

— Сейчас нет.

— А сколько намагичила, пока я спала?

— Да с половину макета… Он маленький, всего слоев семь будет…

— О! Я вчера тоже, пока ты спала, целый макет сделала. Да у нас прямо связь! Сейчас сама перепроверю, потом ты перепроверишь, и понесу его во Всеобщий Зал! А свой покажешь?

Эрин не хотела показывать. И исправлять макеты Рики, положа руку на сердце, ей тоже начинало надоедать. Та не давала покоя: сама проверка занимала от силы минут двадцать, зато попытки объяснить подруге, что макет хорош, а Эрин не скрывает от нее какие-то катастрофические недостатки, которые там увидела… Это могло занять и день, и два, и три.

Эрин посмотрела на собственный макет, зависший над столом. Не бог весть что, но он казался ей вполне приличным. Однако Рике не покажется. То ли та до невероятных размеров развила умение анализировать чужие работы, то ли Эрин разучилась колдовать, но она уже боялась что-то показывать Рике. Та непременно находила хоть один, зато очень зловредный и сложно устранимый недостаток.

Скорее всего, Рика думала об отзывах Эрин то же самое. И точно так же боялась услышать ее мнение.

* * *

— В Автономном Зале объявили конкурс для магов, новый! — как-то сообщила Рика.

— И что?

— А то, что, по-моему, нам пора переходить на новый уровень, — заявила Рика.

К тому времени она уже исправила несколько своих макетов в соответствии с мнением Эрин (та кривилась и все меньше верила, что это мнение было правильным) и взялась за новую масштабную модель. Модель эта была особой сложности: требовалось вплести необычное в обыденный мир. Набросив на себя такую модель, зритель начинал видеть в привычных явлениях происки инопланетян и тайных организаций, связанные в раскидистую сеть. Но, в отличие от галлюцинаций, подобный магический макет не влиял ни на чье душевное здоровье и лишь скрашивал жизнь, делая ее в разы интереснее. Конечно, если сам он был создан качественно.

Эрин не сомневалась, что Рика сумеет. И уже с интересом ждала, что получится. Сама она тоже начала масштабный макет, но дело продвигалось очень туго. Да и беззаботное лето закончилось. А под самый его занавес, как гром среди ясного неба…

…впрочем, человек ко всему привыкает.

Или ко многому. Особенно если оно случилось не с ним.

— Мы ведь уже отправляли макеты на конкурс, — напомнила Эрин. Еще весной они отослали мыслеобразы и наблюдали за новостями отбора на Кварцевой Доске в преддверии Паутины миров. Отобранные макеты помещались не в саму Паутину, а в предшествующий ей зал — Бесконечное поле. Но их мыслеобразы не заинтересовали магов из жюри. После этого Рика успела поучаствовать еще в паре конкурсов, но безуспешно. Она считала, что только там можно получить необходимые советы, найти почитателей и пробраться в Паутину Миров — хоть на их плечах, хоть самостоятельно с помощью рекомендаций и советов. Эрин наблюдала за всем этим со стороны. Положа руку на сердце, она еще не считала свои макеты способными претендовать хоть на что-нибудь.

— Помоги мне выбрать, какой мой макет отправить! — попросила Рика. — Нужны небольшие. Какой лучше?

— Все хорошие, — вяло сказала Эрин.

— То есть ты хочешь сказать «ни один не годится»? — помрачнела Рика. — Ну подумай…

— Не знаю. Тот, который с болезнями, не отправляй, а так любой подойдет.

— Тебе тоже надо участвовать! — настаивала Рика. — Ты можешь выиграть! Попасть на Бесконечное поле тоже очень хорошо. Выбери какую-то свою модель, и пошли!

— Нечего мне выбрать, — нахохлилась Эрин. — Все оно никуда не годится.

Не то чтобы она относилась к плодам своих чар с таким уж отвращением, но была уверена, что они не могут ни с кем соревноваться. Другие маги и колдуют дольше, и заклинаний да приемов разных больше знают, и фантазия у них богаче… Ну куда ей, Эрин? Ее потолок — Всеобщий Зал и нижние уровни Дворца…

— Ну а я рискну, — сказала Рика. — И если пройду промежуточный отбор, это уже будет победой.

Чем холоднее становилось за окном, тем жарче разгорался ее энтузиазм. В Автономном Зале, куда подруги прежде почти не заглядывали, оказывается, не прекращались конкурсы и отборы. Круглый год там проходило то одно, то другое состязание — успевай только готовить макеты.

И сам Автономный Зал был прелюбопытнейшим местом. Поговаривали, он появился еще до того, как построили сам Дворец. Все остальные залы, коридоры и террасы нарастали вокруг него. При этом у Автономного Зала не было дверей, и было очень сложно проникнуть туда впервые. Потом уже легче — зал запоминал гостей. Рика, помнится, карабкалась на каменную башню в дальнем конце Дворца, чтобы прыгнуть в колодец на верхушке и очутиться в Зале. Эрин тоже пришлось долго лезть туда по веревочной лестнице, спущенной для нее Рикой. Зал располагался где-то на верхних уровнях, уже над хрустальной лестницей, поэтому в нем обитало много высших магов. Все они давно знали друг друга. Здесь было не принято интересоваться чужими макетами, если они не принадлежали друзьям или друзьям друзей, а знакомиться никто не горел желанием. Но все эти замкнутые общества занимали бескрайние туманные просторы Зала вдали от центра. Там, где полагалось быть стенам, шумели моря и зеленели леса. А в центре, в простеньких каменных лабиринтах, проводились открытые для всех соревнования.

Рика все-таки отправила на конкурс макет «с болезнями». Приключение в нем начиналось с болезни. Судьям это не понравилось. Промежуточный отбор Рика не прошла. Она расстроилась, конечно… но, казалось, не очень. У макета нашлись и почитатели.

Эрин только наблюдала со стороны. Как Рика делает макет за макетом, как рассказывает о новых слоях своего масштабного проекта…

Саму ее то и дело что-то тормозило. То ли закончился запал, то ли не хватало чего-то… чего-то…

Ей тоже хотелось поучаствовать в конкурсе, но было боязно. В конце концов она приняла промежуточное решение. Отправила макет в один из соревновательных лабиринтов, не сказав Рике.

Провалится — будет не так стыдно. Чужих-то стыдиться нечего, а вот Рики…

Но тайна держалась недолго.

— Магичишь?

— Нет.

— И я нет… После прошлого макета вдохновения нет. Сделала макет, в котором столкновение с инопланетным мышлением. Проверишь?

— Давай, — Эрин даже вздрогнула. — Я тоже недавно сделала макет, в котором столкновение с инопланетной логикой.

— Ух ты! Так покажи! Тащи во Всеобщий Зал, я сейчас приду.

— Не могу…

— Почему?

— Я его в Автономном на конкурс уже отправила.

— Так покажи, где он в Автономном!

И Эрин показала, сунув руку в монитор, выдернув оттуда Рику и телепортировав в Автономный Зал к своему макету. Вокруг того уже собралось немало народу. Были и другие макеты, и на их фоне, по мнению Эрин, ее изделие смотрелось неплохо. Может, не стоило бояться?..

— Почему же ты не позвала меня? — обиженно протянула Рика.

— Ну а почему я должна перед тобой отчитываться? — ощетинилась Эрин. Не говорить же, что ей было попросту страшно!

— Не отчитываться, а пригласить… Видишь, сколько у тебя уже почитателей! Я тоже хочу! Почему ты додумалась пойти на конкурс, а я нет? Сейчас бы и мой макет кому-нибудь понравился…

— Но конкурс открыт для всех, тебе никто не мешает поучаствовать! — обозлилась Эрин.

— Ты меня не пригласила… Почему ты не пригласила? Я же звала тебя на тот, прошлый конкурс! Почему ты додумалась, а я не…

…Может быть, страшно было именно оттого, что Эрин предвидела такую реакцию и заранее боялась потока жалоб, который мог обрушиться на нее.

— Ты же сама говоришь, что звала меня на прошлый конкурс. В нем ты и без моего приглашения отлично поучаствовала. — Эрин казалось, что она читает реплики в каком-то театре абсурда или в сумасшедшем доме. Вокруг пестрели и переливались чужие макеты, и зрители состязаний вились возле них осиными роями. — Тебе никто не мешает отправить макет и сюда.

— Но ты меня не пригласила! Пригласи сейчас!

— Хорошо! — рявкнула Эрин. Ощущение абсурда нарастало. — Приглашаю! Пойдем на конкурс!

— Не могу. Уже поздно. Ты уже пошла первая! — заявила Рика.

— Зачем тогда просила? Черт! Я не понимаю, отчего такая обида! И зачем я вообще сделала этот дурацкий макет! Не надо было идти ни на какой конкурс, сейчас бы сидела и горя не знала! — завопила Эрин. На них оглядывались

— Надо было. Просто надо было позвать и меня…

…Рика отослала свой макет на конкурс через три дня непрерывных стенаний.

Но стенания на этом не закончились.

— У меня отвратительный макет! — жаловалась она. — Научи меня делать такие, как у тебя! Чтобы там тоже было весело и края не торчали! Мой скучный! Мой безликий! Ужасный!

— У тебя очень хороший макет. И зачем тебе делать что-то точно такое же, как у кого-то? У тебя есть свой стиль, как у любого хорошего мага…

— Нет у меня никакого стиля. Я уже давно тебя просила — научи, — буркнула Рика. — Этот твой макет, он не похож на другие, которые ты делала. В тех было, как в фантастических фильмах, а этот похож на мультик. Как тебе это удалось? Так сменить стиль? Расскажи.

— Просто мне показалось, что он должен так выглядеть. — Эрин решительно не понимала, как и чему должна учить подругу. Да Рика выдумывает макеты в сто раз интереснее, чем у нее! Она что, издевается? — И у тебя тоже хорошо получилось.

— Нет. Ты мне врешь, — ответила Рика. — Ты сама говорила, что у меня торчат края, что все криво, неуклюже и ненатурально. Научи, как сделать, чтобы было хорошо.

— Ты сама все умеешь, — отбивалась Эрин. — Иди отдохни, проветрись. Нельзя же постоянно ныть!

— Ты тоже ноешь, — огрызнулась Рика.

Ее манера посыпать голову пеплом уже серьезно действовала на нервы. Да, Эрин и сама была не прочь пожаловаться, что у нее что-то не получается, но ведь не постоянно же! И потом, ладно бы плач Рики имел под собой основания. Но у той получались прекрасные магические модели! Им позавидовал бы если не любой, то каждый третий опытный маг — точно. Эрин все чаще думала, что модели у Рики лучше, чем у нее самой. Они ярче и делают жизнь намного увлекательнее. Так почему же Рика повторяет, что ничего не умеет? Нет, это в самом деле издевательство! Ну да, Эрин много чего говорила о недостатках ее моделей. Ну и что? Во-первых, они их не портили, а во-вторых, она могла ошибаться. Какая вообще разница, торчит ли где-то кончик заклинания или блестит ли пластмассой вода, если сам макет такой интересный и необычный? Неужели Рика сама этого не видит?

А конкурс тем временем шел своим чередом. Чуть успокоившись, Рика принялась повторять: «Ты обязательно выиграешь! Это твой первый шаг к Паутине Миров». Но Паутина была далеко-далеко (хотя, поговаривали, из Автономного Зала существовал прямой проход туда, но видели его лишь избранные). А в конкурсном лабиринте начали собираться ценители, считающие себя экспертами в магии. И на правах экспертов они принялись сравнивать макеты, подробно описывая свои впечатления.

— К тебе они чаще заходят! — жаловалась Рика. — Моя моделька, наверное, совсем дрянь…

— Не дрянь. И к тебе скоро придут, — машинально отзывалась Эрин, у которой уже вырабатывались шаблоны ответов на подобные заявления.

— Твоя им больше нравится, — продолжала Рика. — Потому что она лучше. Как тебе это удалось? Научи меня колдовать!

— Но ты умеешь колдовать! — летел стандартный ответ. А что еще оставалось говорить? Рика действительно умела превосходно колдовать!

— Научи меня придумывать макеты…

— Но ты умеешь придумывать!..

Зима хищно вгрызалась в беззащитную, не укрытую снегом землю.

* * *

— Моделька! Моделька!

Когда Эрин зашла в небольшую комнатушку, где раньше собиралась их компания магов, Рика уже была там. Радостная и довольная. Она чуть ли не подпрыгивала, делясь радостью: масштабная модель, над которой она трудилась уже три месяца, готова. Горстка магов расселась на диванах, занятые кто чем, уткнувшись в планшеты и компьютеры; посреди комнаты кто-то наколдовал печку, и сейчас на ней варилось нечто, умопомрачительно пахнущее шоколадом.

«Моделька», — подумала Эрин горестно. Они с Рикой начали масштабные проекты почти одновременно, но модели Эрин до завершения было еще далеко…

— Исправь мою модельку, чтоб ничего не торчало! Все-все, что не так, сообщай мне! — Рика очутилась рядом, протягивая Эрин чашку — похоже, с тем самым вкусным варевом. — Потом отправлю ее на рассмотрение. Может, ее возьмут в Паутину Миров. Мне кажется, она им подойдет!

И снова по спине Эрин пробежал холодок. Никто не запрещал слать мыслеобразы макетов на рассмотрение, и стражи Паутины Миров нередко пропускали такие макеты в вожделенный зал, но… Но они должны были быть выполнены мастерски, на высоком уровне. Понравиться тысячам людей.

«Я не умею колдовать, — думала Эрин. — Если даже я и отправлю что-то в Паутину, это же курам на смех. Ничего не выйдет…»

— А если меня возьмут, я проголосую, чтобы и тебя взяли! — сказала Рика и отправила Эрин раскидистый мыслеобраз своего макета.

И та принялась за работу.

Макет прыгнул на нее резко, не давая времени осмотреться. Кое-как поднявшись и отряхнувшись, Эрин привычно сощурилась и нырнула к самому первому слою. Прочесывать модели требовалось именно так — слой за слоем, деталь за деталью…

— Обычный твой стиль, — комментировала она. Рика не видела ее, пока она находилась внутри, но могла принимать мыслеобразы. — Интересно… кривовато, чуть ускоренно, как по мне… торчит много углов.

— Показывай, — распорядилась Рика. Голоса Эрин не слышала, но, казалось, собеседница сжалась в комочек и боится увидеть следующий мыслеобраз.

И Эрин начала показывать.

— Вот тут торчит…

— И вот здесь…

— Ясно.

— А здесь целых два…

— Здесь сама исправь, я не знаю, что ты задумывала, но оно не держится…

— Хорошо, подумаю…

— А на вот этот угол посмотри, ну где ты такое видела?

— А как надо? Хорошо, я переделаю…

— Здесь целый участок какой-то перекошенный.

— А там торчат куски основания, как будто это план, а не готовый макет…

Сначала Рика безропотно отмечала то, что казалось Эрин неправильным. Потом впала в полуистерическое веселье. Потом…

— Ха-ха-ха! Моя помощница с кнутом знает, как надо колдовать!

— Ха-ха-ха! Сеанс первого жесткого погружения!..

— Ха… ха… ха… Сейчас меня научат уму-разуму…

— Ха-ха… Я наколдовала отвратительную бездарную дрянь! И как я могла думать о том, чтобы отправлять ее в Паутину Миров! Эрин, бросай ее, это безнадежно, проще выбросить!

— «Проще родить нового, чем отмыть этого», — вслух подумала Эрин. — Не надо выбрасывать, нормальный макет. Просто есть кое-какие недочеты.

— Кое-какие? Да здесь ни одной нормальной черты нет! И вообще план торчит во все стороны!

Эрин не придала особого значения ее словам. Рика постоянно расстраивалась, когда ей перечисляли недостатки ее макетов — реальные или мнимые. Но все равно настаивала: «Показывай, что не так, я потом исправлю, поплачу и исправлю, зато научусь колдовать»…

Эрин все сильнее сомневалась, что таким способом можно чему-то научиться, но пока не спорила.

— Вот здесь посмотри, какие кривые и ненатуральные лица.

— А здесь ненатуральные дома, глянь, какие тонюсенькие! Бумажные они, что ли?

— А здесь…

— Бросай это! — полыхнул мыслеобраз. — Я все равно не буду ничего больше делать с этим макетом. Он безнадежен. Не трать времени.

— Нормальный макет. Успокоишься — и отправишь в Паутину…

— Какая Паутина? Это и во Всеобщий Зал выставить стыдно, все разбегутся! Я не умею колдовать!

— Вот здесь и здесь посмотри, надо что-то переделать, а то неаккуратно вышло… Нормальный макет.

— С ума сойти! Я убила три месяца на такую дрянь! И мне казалось, что он неплохой!..

— Он хороший…

Макет был хорошим. Чем больше изделие, тем больше в нем шероховатостей. В масштабном магическом полотне они теряются на общем фоне, в масштабном полотне, как ни странно, обращают больше внимания на суть, а в миниатюрном — на форму, хотя должно бы быть наоборот. Масштабное полотно — это целый мир, а не часть. К таким свои требования. Мир должен быть интересным, приключения — увлекательными, а на торчащие углы и неровные лица мало кто смотрит. Так же, как в реальности проходят мимо чудовищных останков асфальта на дорогах, мимо облупленных домов, немытых людей и куч мусора. Мир — и свою в нем жизнь — судят не по этому. Но Рика ведь просила указывать ей на всевозможные мелочи… Правильно, в общем-то, просила — судьи Паутины Миров придирчивые, не чета Эрин. Лучше перестраховаться…

— Я ни на что не способна. Я два года убила на обучение магии, но ничему не научилась. Да зачем вообще нужны такие люди? Я не способна колдовать. Хочу перенестись в прошлое и остановить себя… Никогда не заходить во Дворец…

Фон мыслеобразов был уже не заполошно-ярким, а монотонным и мертвым, как прошлогодние листья. Эрин смотрела на них и боялась выходить из макета. Что она там увидит? Сломленную и деморализованную Рику? И зачем было вообще указывать на все эти мелочи… Точнее, указывать можно было, но комментировать не стоило. Или… Ну не знала Эрин, как сдобрить эту пилюлю! В конце концов, она тоже человек и может ошибаться, а макеты хорошие, и она сто раз это повторяла!

— А может, ты это специально? — зловеще проскользнуло в очередном мыслеобразе. — Ты ведь тоже хочешь в Паутину Миров, вот и решила устранить конкурента…

— Что? Какого еще конкурента? — тут уже Эрин возмутилась до глубины души. — Ну отлично, я торчу здесь всю ночь, прочесываю каждый слой, и вот благодарность!

Она выскочила из макета — все равно работа с ним была окончена. Не глядя на Рику, нырнула в тень от кресла на стене. Заблокировала магические ходы в свою квартиру и плюхнулась на привычный стул перед компьютером.

— А что мне еще думать? — вспыхнул остаточный мыслеобраз. — Впрочем, не обращай внимания. Я просто не могу смириться со своей бездарностью, поэтому выдумываю объяснения. Извини, я знаю, что ты не устраняешь конкурента, просто я ни на что не способна, я провалила макет, а ты просто об этом говоришь…

— Конкуренты! — кипятилась Эрин. — Спасибо! Я это запомню!

— Успокойся. Конечно, я тебе не конкурент…

— Ты колдуешь лучше меня! — рявкнула Эрин. — У тебя интересные макеты и увлекательные приключения. Может, я вообще ошибаюсь, и перекосы мне просто мерещатся. Найди кого-то другого, пусть он посмотрит. Спроси у своих почитателей!

— Нет у меня почитателей! — выкрикнула Рика. — И я никому это не покажу, такую мерзость стыдно показывать!

Интернет еще работал, но она оборвала связь. Окошко с именем и изображением бессильно погасло.

* * *

Рика не успокоилась и на следующий день. И через день. И через неделю.

Спустя несколько суток и множество часов, полных увещеваний и оправданий, она кое-как вернула способность иногда говорить о чем-либо кроме своего макета. Это было максимальной победой, большего Эрин так и не смогла выжать из ситуации.

— Научи меня колдовать, — просила Рика. — У тебя ведь получился нормальный макет! Разве что вступление какое-то медленное и неуклюжее… Научи и меня!

— Делать медленные макеты с неуклюжими вступлениями? Ты умеешь лучше…

— Смеешься? После той кривой гадости, которую только выбросить?

— Там не кривая гадость. Хороший макет… Подшлифуй немного и отправляй в Паутину.

— Издеваешься? Смешно наблюдать за потугами бездарности? Ну почему тебе дано колдовать, а мне нет? Почему у тебя макеты со всеми перекосами такие хорошие, а у меня нет? Вот смотрю на тот, который ты на конкурс отправила, и вижу, как из-под слоев пробивается ржавчина. Это так и было задумано, да? Научи меня!

— Ржавчина пробивается, потому что я плохо владею чарами! Что за странная месть? Я понимаю, что у меня плохие макеты, но издеваться-то зачем?

— Я не издеваюсь. Ты все знаешь лучше меня. Если ты сделала ржавчину, значит, так надо. Я просто ничего не понимаю. Научи…

— Зачем тебе учиться делать ржавые макеты, в которых не держатся краски? Перестань издеваться! Я не умею колдовать! И учить тем более не умею!

— Но ты же показала, что не так в моих чарах. Значит, умеешь. Тебе что, жалко, чтобы и я умела? Жалко, да?

— Да ты колдуешь лучше меня!..

Нить разговора закручивалась в спираль, спираль свивалась колечками, колечки ложились друг на друга. Плотно-плотно одно к другому, будто приклеенные, отличаясь лишь днями и временем суток. Разговоры неумолимо превращались в бесконечный лабиринт, из которого не было выхода, потому что не существует выхода из герметичного круга без окон и дверей. Раз за разом, словами и мыслеобразами, голосом и электронными посланиями, собеседницы повторяли все то же, все то же, все то же…

Что-то пошло не так. Давно. Очень давно. Еще когда Эрин впервые поддалась на просьбу Рики показать, какие недостатки есть в ее макетах. И разветвленные улицы, по которым было интересно путешествовать вместе, усыхали и ужимались, пока не съежились в один-единственный кольцеобразный коридор с четко размеченными вехами, куда не проникал дневной свет и свежий воздух.

Может быть, Эрин могла бы сделать макет в виде него и показать… иногда макеты могут показать больше, чем любой мыслеобраз. Но она не делала.

Ей было неприятно лишний раз вспоминать о ситуации. При виде Рики или ее виртуального образа со дна души поднималась противная муть. «Сейчас начнется…»

И начиналось. По намеченному сценарию.

* * *

За окнами Дворца кружились большие разлапистые снежинки. Приближался Новый год. Маги отмечали его, как и все люди — как-никак они были выходцами из обыкновенных немагических городов. Дворец обвесился мишурой и шариками, еловыми венками, перевитыми лентами. Маги создавали целые россыпи миниатюрных и не очень макетов, призванных поднимать настроение. Где-то их производство ставили на поток и устраивали конкурсы на лучший новогодний макет с порцией забавных праздничных чар.

Да и других макетов делали больше, чем обычно. Чародеи хотели порадовать своих почитателей. И преподносили им самые драгоценные подарки — новые магические модели, новую возможность погрузиться в наколдованный мир или встроить частичку волшебства в привычную жизнь. Эрин смотрела на это и думала, что им с Рикой еще очень далеко до того, чтобы кто-то считал их макеты лучшим подарком к празднику…

А пока они бродили из зала в зал, с террасы на террасу и разглядывали чужие макеты, от души перемывая косточки создателям и просеивая чары через мелкое сито, чтобы разобраться, почему все это так нравится людям и стоит ли брать пример.

— Смотри, смотри! Да что это за магия! Такой магии и в жизни на каждом углу…

— Хм… Ну, может, кому-то не хватает.

— А это что? Ты глянь, какая очередь, чтоб туда попасть! Интересно, зачем оно им?

— Давай подойдем и спросим!

— Да ну их. Таким магам и их почитателям даже намекать нельзя, что их макеты никуда не годятся. Будут гнаться с дубинами через весь Дворец…

— И хорошо, если только с дубинами…

Как-то Рика восстановила душевное равновесие, и теперь от нее можно было услышать не только стенания о горькой судьбе неудачного макета, но и что-то поинтереснее. Рассуждения о магии, о ее видах, о правилах построения макетов, о великих и уважаемых магах… Рика знала многих великих магов, о которых Эрин лишь слышала краем уха. Надо бы испробовать их макеты, давно уже занимавшие почетные места в Паутине Миров. Может быть, это поможет в работе над собственными. Да и просто принесет удовольствие, как приносит миллионам простых зрителей.

Эрин закончила один масштабный макет и потихоньку начала другой. Рика уговаривала ее отнести готовый во Всеобщий Зал, но Эрин побаивалась. А вдруг его там плохо примут? Вдруг этот макет — никудышная поделка? Теперь она уже не могла так же верить в свои силы, как раньше. Оказалось, что в ее макетах есть некие серьезные недостатки, которых она сама не видит — а раз так, где гарантия, что вся ее магия не представляет собой неумелые потуги трехлетнего ребенка?

— Крутой макет! Не бойся. Ты же не я, ты умеешь колдовать. Неси, а я буду привлекать зрителей, — говорила Рика. Это «ты же не я» особенно настораживало. Эрин было приятно слушать похвалы, но она решительно не понимала, чем ее макет лучше, чем у Рики. А раз так, то, может быть, Рика лукавит или обманывает?..

— Я тоже начала новый, — рассказывала тем временем Рика, не подозревавшая о ее мыслях. — Правда, для Паутины он вряд ли подойдет, там такое не любят. Но зато таких чар не было еще в истории магии!

Чары, каких доселе не знала история магии! И эта волшебница еще что-то твердит о том, будто бы ее макеты хуже, чем самые обыкновенные макеты Эрин, похожие на сотни и тысячи других. Эрин все меньше верила ее словам о магическом мастерстве. Похвалы от Рики теперь внушали ей раздражение и страх. Когда человек, колдующий так, как еще никто не колдовал, утверждает, что ты колдуешь еще лучше, этому невозможно поверить. Зато это дает богатую почву для размышлений, сомнений, опасений и нехороших предчувствий.

И Эрин не спешила показывать Рике новый макет. Просто наслаждалась им, пока могла.

…— А пошли заглянем в Автономный Зал, — вдруг вспомнила Рика. — Там все эти ценители уже должны были новых мнений принести.

Бр-р… Мысль о мнениях ценителей была пугающей. Эрин вздрогнула, руки слегка затряслись. Если бы в Автономный Зал пришлось лезть по веревочной лестнице, она бы, пожалуй, свалилась. К счастью, Зал помнил ее, и она просто телепортировалась.

Над каждым макетом пестрело по десятку новых ярлычков, на которых отсутствующие ценители оставляли свои впечатления. Кто словами, кто мыслеобразами. Эрин бросилась к своему макету.

«Недурно», — поведал первый мыслеобраз.

«Как-то не очень», — сообщил второй.

«Очень увлекательное приключение и интересный мир. Ставлю восьмерку. Маг и оценщик Сусликов», — гласил третий.

Чуть успокоенная, Эрин с любопытством перешла к макету Рики. Что же сказали ей?

А Рика стояла перед своим изделием, замерев и широко раскрытыми глазами глядя на четкий мыслеобраз. «Отвратительно. Это вообще не магия, а поделка школьника. Маг и оценщик Сусликов».

В глазах ее застыли слезы, и она не обращала внимания на остальные ярлычки, успокаивающе шепчущие: «Очень интересно, хочется узнать, кто же создатель!», «Мне понравилось, веселый мир!», «Замечательно!»…

— Ну ничего себе, — вырвалось у Эрин. — Да что он соображает, Сусликов этот! Ерунда какая-то.

Рика обернулась.

— Нет, не ерунда, — произнесла она похоронным голосом. — Это еще одно подтверждение, что я не умею колдовать. Нужно бросать. Я бы давно бросила, да не получается. И ты мне говорила, и Сусликов этот, и другие люди… Я бездарность. А ты выиграешь конкурс. И еще кучу других конкурсов.

И она телепортировалась прочь так быстро, что Эрин не успела ничего сказать. И заблокировала связь со своим домом.

* * *

Конкурс Эрин, конечно же, не выиграла. Она ни минуты не сомневалась, что так будет. Она заняла там пятое место то ли с начала, то ли с конца, и они с Рикой долго обсуждали, как могла выиграть та никчемная поделка, которая в итоге очутилась на первом месте. Вот только с Рикой становилось все менее интересно что-то обсуждать. Она постоянно повторяла, что ничего не умеет, и захваливала Эрин, чтобы через пять минут свести эффект от похвал к нулю упоминанием об ужасных непоправимых недостатках.

Они отправили новые макеты еще на несколько конкурсов Автономного Зала. На одном Эрин заняла предпоследнее место, а Рика с почетом прошла предварительный отбор. Но в итоговом туре какая-то престарелая колдунья с дурным вкусом заявила, что макет Рики пустой и не вызывает интереса. На другом конкурсе провалилась Рика, а в итоговый тур вышла Эрин, но нашлась другая престарелая колдунья, чтобы заявить, что макет Эрин пустой и не вызывает интереса…

Слушать все это было неприятно. Эрин уже начинали надоедать конкурсы. Но потом Рика разражалась тирадой о том, что только с их помощью можно повысить свое мастерство и узнать истинный уровень, и Эрин склонялась к мысли, что так и есть.

А если так и есть, то уровень у них с Рикой был одинаковый. Где-то в болоте, в серединке, среди безликих и безымянных магов, творящих сотни бесцветных макетов в день.

…— Магичишь?

— Нет.

— А сейчас?

— И сейчас нет.

— А теперь?

— И теперь нет! Я не могу непрерывно колдовать, мне тяжело! Зачем ты все время спрашиваешь?

— Но ты колдуешь больше меня. Если я пытаюсь тебя догнать, мне легче колдуется. Сколько слоев сделала? А может, целый макет? Расскажи, вдохнови меня!

— Да нисколько. У меня какой-то кризис…

— И у меня… Говорю же, у нас связь. Надо быстренько доделывать макет, чтобы потом отправить тот, первый, в Паутину. Если мне откажут, я очень расстроюсь, — сказала Рика. — И вообще некоторое время не смогу колдовать. Еще заброшу, чего доброго, так и не доведу до конца…

Эрин промолчала. Недавно она зачем-то отправила свой готовый макет на рассмотрение в Паутину Миров. Она ни на что не надеялась, ведь в Паутину попадают только самые умелые маги, нашедшие сотни тысяч почитателей на верхних уровнях Дворца. Но почему-то отправила. Может быть, потому, что Рика постоянно об этом говорила. Или просто так, чтобы изделие не валялось в пыльном углу. Должно же оно хоть на что-то сгодиться…

— Почему молчишь? — уже не впервые Эрин казалось, что Рика видит ее насквозь. — Или ты уже отправила свой?

— Отправила, — буркнула Эрин и съежилась в ожидании бури. Она теперь постоянно ожидала бури. Вероятно, именно так чувствовали себя злосчастные собаки Павлова.

— И как? Приняли? Видишь, тебя приняли! Ты Великий Маг! Ты в Паутине Миров! А я…

— Нет! Мне ничего не ответили! И черта с два меня туда возьмут! — завопила Эрин, поняв, что не сможет вставить хоть слово, если попытается дождаться конца Рикиных излияний.

— Значит, ответят! И примут! — Рика умела вопить не хуже. — Но почему ты не позвала меня? А? Ведь я звала тебя на все конкурсы и отборы!

— Ты же говорила, что выбросишь тот макет и не станешь никуда отправлять.

— Ну и что! А ты бы все равно позвала! За компанию с тобой я бы тоже отослала, вдруг бы мне повезло? Конечно, на это нет шансов, ни малейших, но вдруг?..

— Так отошли сейчас. Там нет каких-то сроков, рассматривают модели по мере поступления, — сказала Эрин.

— А сейчас уже поздно, — трагическим шепотом поведала Рика. — Ты же отослала, ты меня не дождалась… Поздно, все уже опоздало, все…. Почему ты меня не дождалась?

— Да что страшного-то случилось? Какая разница, отправила я этот несчастный макет на неделю раньше или на неделю позже? Хочешь — отправляй!

— Нет смысла. Он никуда не годится. С тем же успехом я могу под видом макета отправить пустую коробку, набитую бумажками! Так и сделаю! — заявила Рика. Эрин оставалось только наблюдать через портал, в который превратился монитор, как она заталкивает в огромный ящик какие-то скомканные обрывки и картонки и впихивает его в магический канал. — Вот! Отправила! Теперь можно говорить, что я отправила свой макет в Паутину Миров! Все просто замечательно!

И она улыбнулась резиновой кукольной улыбкой, как девица с рекламного плаката.

— Ну и зачем? — спросила Эрин. — Они его выбросят. Отправь настоящий, он вполне хороший…

— Нет, он никуда не годится! И его они выбросят точно так же!

— А если ты так считаешь, то зачем говоришь, что я должна была тебя звать? — взорвалась Эрин.

— Потому что в компании с тобой я бы его отправила! Ты бы поддержала меня, уговорила, и я бы тоже отослала…

— Да отсылай, кто мешает? Хочешь — отсылай, не хочешь — не надо, при чем здесь я?

— Я надеялась на поддержку, — всхлипнула Рика. — Вот почему одним все, другим ничего? Почему только тебе достался талант? Как бы я хотела, чтобы ты хоть ненадолго побывала в шкуре бездарности, тогда бы ты не смеялась надо мной… А ты смотришь на меня со своей высоты и не понимаешь, каково это, когда хочется колдовать, но ты не можешь! Ни придумать, ни воплотить! И над твоими чарами смеются и кричат «убери это из Дворца!». Тебе не жаль меня?

Да кто смеется? Вот уж чего Эрин никогда не видела, так это того, чтобы над чарами Рики смеялись и кричали «убери». Она видела интересные приключения, захватывающие магические миры и их создателя, который твердил, что ни на что не способен, обвинял Эрин в злонамеренности, постоянно чего-то требовал, требовал, требовал…

— Я не могу жалеть человека, который на меня бросается! — вырвалось у нее.

— Тогда сделай меня такой, как ты! — выкрикнула Рика. — И я не буду ныть и плакать, и бесконечно тебе завидовать. Мне самой это надоело. Да, тебе меня не жаль, потому что ты не знаешь, как это — не иметь ни грамма фантазии, быть не в силах создать новый мир! И с этим живу я, а не ты. Сделай меня такой, как ты. Сделай!

Портал задрожал. Вибрация шла откуда-то из-под земли, из стен, со всех сторон. Раздался тонкий гул, будто натянулась до отказа веревка, готовая вот-вот порваться. Натянулась, вибрирует, плачет в унисон…

«Сделай меня… — подумала Эрин против своей воли. — Сделай меня такой, как ты. Это было бы правильнее. Сделай… хотя ты уже сделала».

Веревка лопнула, и магия захлестнула мир с головой.

* * *

…— Почему молчишь?

— Мне нечего сказать.

— Ничего, я научусь колдовать. Когда-нибудь я выпрыгну из шкуры, но научусь колдовать лучше тебя. И уже я буду говорить, что у твоих макетов куча недостатков. Смеешься?

— Нет, не смеюсь…

…Магия отхлынула. Ничего не произошло.

А может быть, ничего и не было? И веревка существовала лишь в воображении Эрин?

Может быть… Она бы не удивилась. Может быть, веревка была той привязью, на которой она сидела, привязью из кнутов, пряников и разливанных рек чужих слез…

А через пару дней Рика уже как ни в чем не бывало слала новый мыслеобраз:

— Исправишь мою модельку? Там тоже надо подчистить углы!

— Нет, — ответила Эрин. — Нет, хватит с меня.

— Тогда покажи свой.

— Да он еще не готов…

— Покажи, что есть.

— Тебе не понравится.

— Ну как мне может не понравиться? Ты же Великий Маг. Да, я могу видеть недостатки, какой-нибудь замедленный темп, ржавчину, нехватку погружения в мир, когда он не накрывает зрителя с головой, но я знаю, что ошибаюсь. Не слушай завистника.

— А если там все так плохо, то зачем ты просишь этот чертов макет? — обозлилась Эрин.

— Потому что хочу насладиться погружением.

— Как ты им насладишься, если сама говоришь, что оно неполное?!

— Я ошибаюсь. Покажи. Что тебе, жалко, что ли?

«Жалко, — подумала Эрин. — Себя».

Но Рика не унималась, и в конце концов Эрин отправила ей мыслеобраз с первой частью магической модели.

— Модель очень качественная и мастерски выполненная, — сказала Рика, — но не в моем вкусе. Все очень хорошо, только мне такое неинтересно. Начало какое-то медленное… И вообще магия не чувствуется, как будто это карикатура на наш мир. Не в моем вкусе, в общем.

— Очень качественное, — прокомментировала Эрин. — Только погружаться невозможно. Ага.

Нет, не стоило в который раз верить, будто бы Рике нравятся ее макеты. И показывать не стоило. Она не способна колдовать. Способна Рика. Но почему-то лжет. В ее словах все наоборот, а собаки Павлова заслужили все удары током, в отличие от лакомств, которые следовали за включением лампочки…

Лампочки, собаки, обрывки деревьев с ветвями, похожими на тараканьи ноги, ошметки зеленоватых облаков и бронированных поездов… Миры созидались. Миры рушились. Кошмары проплывали над головой.

Эрин превращалась в законченную невротичку. Она вздрагивала, стоило кому-нибудь прислать ей мыслеобраз или обыкновенное интернет-сообщение: а вдруг это снова Рика? И когда появлялась Рика, Эрин тряслась все сильнее, огрызаясь на ее расспросы, просьбы показать новый макет или жалобы на очередной конкурс.

— Давай перестанем общаться, — просила Эрин. — Это невозможно, ты сама видишь, во что это превратилось. Нельзя постоянно ныть и жаловаться друг другу на одно и то же…

Рика будто бы согласилась. Но все равно иногда присылала мыслеобразы, и повисшая было нить снова, как заведенная, принималась ложиться кольцами, а кольца скручивались в безупречно круглую спираль…

И независимо от того, появлялась Рика или нет, Эрин постоянно чувствовала, как натягивается невидимая привязь. Как веревка вибрирует, но не может разорваться, сколько ни пытайся ее перепилить. И все разговоры о впечатлениях, которые можно уничтожить, лишь вырвав кусок души, — это ложь.

Потому что дрессировка кнутом и пряником апеллирует не к душе и не в душе создает зацепки. Дрессировка перестраивает тебя целиком.

И тебе остается только сидеть на цепи, покорно ожидая, когда она снова натянется и голос хозяина отдаст отрывистый приказ.

* * *

В ту ночь Эрин спала неожиданно хорошо. Ей не виделись кошмары, принимающие облик рассыпающихся магических макетов, рушащихся миров, где все было продумано и прилажено на свое место и которые не могли рассыпаться — если только не проектировались неправильно с самого начала. Но теперь она не знала, что правильно. Ориентиров не существовало, они оказались миражами…

Под утро она проснулась, посмотрела на часы и уснула опять. Но, как известно, под утро приходят самые неожиданные сновидения.

Она заглядывала в портал во всю стену. За порталом виднелась полутемная в рассветной серости комната. Стол с компьютером, диван, стул, окно над всем этим, стремительно разгорающийся рассвет. У стола, рядом с ножкой стула, сидела Рика.

— Ты ни за что не угадаешь, где я сейчас была… — сказала она, подняв голову.

— И где же? — спросила Эрин. Руки у нее отчего-то задрожали, казалось, сейчас прозвучит что-то очень важное и перевернет остатки ее мира, которые еще удерживались на ногах.

— Покажи макет, тогда скажу.

— Какой еще макет…

— Любой из тех, которые ты прячешь. У тебя их уже, наверное, полная квартира, только смотреть некому.

— Тогда молчи, — с сожалением ответила Эрин и проснулась.

Она лежала под одеялом и медленно вспоминала подробности увиденного. Магам нередко говорили, что сны не приходят просто так. Как минимум ими можно воспользоваться, создавая очередной макет. Или они могут дать подсказку к решению какой-нибудь житейской проблемы. Или…

Она вскочила. Причесалась, нещадно раздирая спутанные волосы. Оделась, поплескала в лицо водой. А потом подошла к ковру на стене и, не давая себе времени отступить, рывком приподняла его.

Вместо стены глазам предстала комната. Стол с компьютером, стул, бельмом нависающее над всем этим окно. Сливочно-желтые старомодные занавески из ткани с каким-то наверняка таким же старомодным названием, в красно-оранжевых лилиях. Диван.

На диване полулежала Рика, а над головой у нее светился незаконченный макет. Какой-то новый. Эрин внимательно всмотрелась в него, но он тут же погас.

— Привет, — сказала Рика.

* * *

— Ты все это время наблюдала за мной? — спросила Эрин. Она так и осталась стоять, держа край ковра и заглядывая в портал. Комната была точно как во сне, но наяву стали более ясными очертания того, что ее окружало. Точнее, окружало портал. Он не начинался сразу из стены. Между шершавой некрашеной штукатуркой и трехмерным пространством чужого жилья клубилась синеватая муть. А если долго смотреть на нее, то она нехотя выправлялась, обретала глубину и объем — и становилось понятно, что это пространственный карман. Что и из квартиры Рики, и из квартиры Эрин можно было спуститься… куда-то вниз. В некое место, угнездившееся между ними. Может быть, оно-то и таило корень всех их бед.

— Нет, не наблюдала. Это ты открыла портал. Хотя, может, он был у меня под обоями? — Рика подошла к стене и ощупала ее где-то за полем видимости Эрин. — Но я давно тебе говорю, что у нас связь, значит, все это не просто так…

— Там что-то есть, — Эрин кивнула вниз.

— Предлагаешь пойти посмотреть? — Рика уставилась на синеватое пространство кармана и глядела туда, пока не отшатнулась. — Хорошо. Пойдем.

* * *

Они еще только думали, как будут спускаться в бездонную пустоту, а та уже соткалась в довольно крепкие на вид ступеньки, теряющиеся внизу.

Эрин осторожно шагнула на верхнюю. Чем дальше она шла, тем ярче разгорался свет в ещё недавно темном подземелье. Впрочем, в подземелье ли? Свет напоминал дневной. Тот воспаленно-лиловый, едва уловимый оттенок, который источают сплошные массы грозовых туч летом. И саму серость дня, тонущего в дождливых тенях еще до того, как летняя буря решительно расправится с остатками июльской жары.

Но окон не было. Была магическая модель. Может быть, макет, созданный кем-то.

Эрин украдкой сделала пасс рукой — как если бы хотела развеять неудачную заготовку. Ничего не изменилось. То ли макет создавал некто более сильный, то ли все было настоящим.

Ступени незаметно кончились небольшой круглой площадкой. Ее заливал все тот же свет, по краям подступала темно-серая мгла. А напротив лестницы, так, что она змеисто отражалась в неясной глубине, стояло гигантское зеркало.

Шедшая первой Эрин застыла перед ним. Отражение казалось объемнее, чем реальность. Что такое реальность — фальшивые ступеньки, фальшивый карман-ловушка, узкая площадка, как та яма под Лувром, куда Екатерина Медичи сбрасывала своих врагов, чтобы потом опустить пол комнатушки и утопить изломанное тело в Сене… Впрочем, а была ли такая яма? Или это измышленная каким-нибудь магом деталь, так умело вплетенная в очередной макет, что выдумка слилась с реальностью?

Отражение послушно застыло тоже. Невысокая девица с нелепо перекосившейся челкой и полным недоумением на лице. А за спиной — плотная, почти осязаемая муть и лениво проступающие из полутьмы очертания ступеней.

— Рика! — спохватилась Эрин. — Ты здесь?

Она оглянулась. Рики не было. Хотя Эрин готова была поклясться, что до последнего слышала позади ее шаги.

— Я здесь! А ты где? — Голос Рики донесся почти сразу. Он шел из-за зеркала.

Но ведь за ним не было ничего!

Эрин попыталась обойти зеркало и заглянуть за оборотную сторону, но не получилось. Там, где руки и голова погружались в обвивающую стекло тьму, исчезало все. Руки пропадали и не чувствовались, глаза не видели ни зги. Эрин поспешно вынырнула, не решаясь ступить в эту мглу и обойти зеркало вслепую.

Внезапно ее подхватило и дернуло — прямо в стекло.

Эрин не успела даже крикнуть. Столкновения не произошло. Неведомая сила протащила ее насквозь и аккуратно поставила на площадку — точную копию той, откуда забрала. И здесь тоже висело зеркало, а за спиной змеилась узкая лестница, и в зеркале отражалась та же встрепанная девица… Из-за зеркала доносилась ругань.

— Черт! Я попробовала пройти сквозь зеркало, — объяснила Рика. — И прошла. Ты где?

— И я прошла, — растерянно ответила Эрин. — По-моему, я попала туда, где только что была ты.

— Стой на месте! Я сейчас вернусь.

— Нет, это ты стой! Я не сама вошла в зеркало, меня утащило! Мне кажется, если ты снова пройдешь, меня снова утащит. Оно не дает нам оказаться в одном месте.

— Ну так сейчас проверим! — заявила Рика. Миг — и Эрин снова подхватило и дернуло в расплавленную ртуть зазеркалья. Она смотрела на проносящиеся мимо осколки мира широко раскрытыми глазами.

Показалось — или в недрах стекла что-то мелькнуло?

Это не могла быть Рика — мелькнуло дрожащее, переливающееся, бледно-радужное, как хрусталь в электрическом свете. Цветастое, пестрое, многолюдное, просторное, торжественное… Портал? Но куда?

— Твою дивизию, — изрекла Рика по ту сторону стекла.

— Видишь? — сказала Эрин. — Слушай, а ты ничего не заметила только что? В зеркале?

— Да ничего… А что?

— А ты посмотри внимательно. В зеркало посмотри. Не на себя, на то, что за спиной. Там что-то было…

— Что там могло быть, кроме этой площадки? — пробормотала Рика — судя по интонациям, она послушно уставилась на отражение. — Кстати, это же одна и та же площадка. Меня никуда не переносило, а тебя?

— И меня не переносило. Мы на одной и той же площадке, — согласилась Эрин. — Только почему-то в разных отражениях…

Она тоже гипнотизировала взглядом зеркало — до рези в глазах. Хотя ничего не могла увидеть. Ничего, кроме того, что уже там было: ступенек, площадки, клочьев черного тумана. Они колыхались, то подступая, то откатываясь. Казалось, их шевелит ветер, но ветра не было — ни малейшего сквозняка. А они колыхались…

Будто занавеска. Будто узорный покров, который, как известно, мы зовем жизнью, но не обретаем на нем ничего, кроме призрачных даров.

Точно подслушав эти мысли, покров поднялся — стремительно и беззвучно.

Эрин увидела ярко освещенный зал. Из-под высокого, как в соборе, потолка лились потоки лучей. На возвышении стояли маги — человек пять в строгих и торжественных костюмах. У возвышения толпились зрители. Виднелись и ряды сидений — наверное, все собравшиеся должны были чинно восседать там, слушая ораторов, но вскочили, чтобы… Чтобы что?

Толпа расступилась. По ступенькам на возвышение поднялась девушка. Эрин вздрогнула. Рика? Что она там делает? Но это была не Рика. Обман зрения.

Это была сама Эрин.

Она встала рядом с магами. Один из них начал что-то говорить.

Рика слушала, кивая, черные волосы переливались в электрических лучах, и переливалось что-то хрустальное за ее спиной.

Рика? Но на помост ведь поднималась Эрин!

Обман зрения. Эрин слушала, кивая, неприятно сутулясь, а за спиной переливалось…

…Существо на помосте подошло к распорядителю церемонии и протянуло руки. В ладонях распорядителя соткалось хрустальное, переливающееся…

Бриллиантовый кубок!

У настоящей Эрин, наблюдающей за видением в зеркале, вырвался смешок. О да, жизненно важно, кто на помосте на самом деле! Если Рика… Та ведь всегда мечтала об этом моменте. О том, как становится виртуозом магии, как ее макеты меняют жизни миллионов людей, как миниатюрные магические копии распространяются тысячами, оригиналы с почестями попадают в Паутину Миров, а Суд Чародеев признает ее равной — или даже чуть-чуть выше, чем равной… Эрин поняла, что вглядывается в стекло с бесконечной надеждой. Нет, не на то, что там действительно Рика. На то, что кубок получает она сама. Ведь все это была и ее мечта.

Или все же мечта Рики, отраженная бессчетное количество раз, измельченная в зеркальную пыль, прошедшая через расплавленную завесу с той же легкостью, с которой проходили тела, распыленная, попавшая в квартиру Эрин через пространственный карман, впитавшаяся в плоть и кровь? Позаимствованная мечта — по своей ли воле?

Существо удалилось в открывшийся перед ним проход в Паутину Миров, но Эрин так и не смогла понять, была это она сама или Рика.

Свет померк.

Свет померк и на площадке. Клубящаяся муть затянула зеркало. Казалось, оно выдохлось после устроенного представления и взяло паузу, чтобы восстановить силы.

— Рика, ты это видела? — осторожно спросила Эрин.

— Видела, — хмуро отозвались из-за черного стекла.

— И… кого ты видела? Там была ты или я?

— Не знаю, — сказала Рика. — Вроде бы школа, как моя, макеты тоже, как мои… А вроде и нет, будто что-то чужое, и я так и не разобрала, кто был внутри. Черт, мы что, так похожи?

— Подожди. Какая школа?

— Обычная. Школа как школа, учителя, одноклассники. Кстати! Мои макеты у них всегда по рукам ходили! Ты говорила, что свои показывала только поначалу, до того, как перевелась в другую школу, что ли. Как выглядела твоя старая школа? Попробуем вычислить, кто это был!

— Рика, — сказала Эрин. — Нам кое-что другое надо вычислить. Я видела не школу, я видела, как кто-то из нас попадает в Паутину Миров. Лауреатом. Но так и не разобрала, ты или я.

— Ты, конечно, — моментально отозвалась Рика. — Это ты у нас талант, а я бездарность.

— Да прекрати! — обозлилась Эрин. — Даже если допустить, что зеркало предсказывает будущее… Хотя я не верю, что это было мое будущее, я окажусь в Паутине Миров не раньше, чем свиньи научатся летать. Так вот, если в зеркале будущее, то почему ты видела школу?

— Значит, мне показали прошлое, — меланхолически сказала Рика. — А что еще показывать такой бездарности…

На сей раз Эрин предпочла проигнорировать надоевший выпад о бездарности.

— Значит, тебе показали прошлое, — согласилась она. — Вот только чье? Ты же сама говоришь, что не разобрала, кто там был, а?

С другой стороны ненадолго умолкли. Зеркало начало оживать, клубящаяся муть постепенно рассеивалась. Из сумрачных глубин проступило белое пятно лица. Эрин без интереса скользнула по нему взглядом.

Это была Рика!

— Эй! — тут же послышалось от Рики.

Эрин моргнула. Рика в зеркале проделала то же самое.

Эрин протянула руку и коснулась холодного стекла. Отражение послушно вернуло этот жест.

— Ты специально? — глухо поинтересовалась из-за зеркала настоящая Рика.

— А как ты думаешь? Нет, конечно!

— Значит, так и есть. Я поняла. Мы попали по разные стороны и видели разные картины, потому что мы — это один и тот же человек, — безрадостно сказала Рика. — Я видела прошлое, значит, я — прошлая версия. Ты видела будущее, значит, ты — будущая… Нет, я должна была догадаться! Эта связь! Она не могла возникнуть просто так! Ха, значит, твое прошлое — неудачливая бездарность! Есть все-таки в мире справедливость! Жаль, что ты никогда так и не сможешь почувствовать на своей шкуре, как это, когда ты ни на что не способна! Зеркало просто сделало из бездарного прошлого отдельного человека!..

— Добрая девочка, — заметила Эрин. — Спасибо за пожелание.

Слова слетали с языка безо всякого участия мозга, без эмоционального отклика — если не считать откликом привычное фоновое раздражение. Кто бы мог подумать, что, очутившись в неизведанном магическом кармане, они продолжат говорить об одном и том же, повторять одно и то же…

— Я же не желаю тебе вечной бездарности, как у меня, — парировала Рика. — Только ненадолго, чтобы ты поняла, каково это, и перестала насмехаться! Но если ты — это мое будущее, выходит, я вот-вот получу талант? Ха, я все-таки стану тобой! Хотя… может, моя личность и не сохранится, и я не смогу даже чуть-чуть побыть талантливой, и так и не узнаю, как это…

— Перестань. Ты и так талантливый маг. В отличие от меня…. Стоп, не надо уводить в сторону! Ты не разобрала, чье прошлое ты видела! Я не разобрала, чье будущее видела! Может, все наоборот! Я — это твое прошлое! Кстати, вполне сходится. Я не в состоянии с первого раза сделать нормальный мир, а в твоих макетах они появляются сами. Мне нужно долго думать, перед тем как начинать колдовать, а ты колдуешь сразу и получаешь идеи из воздуха. Я наколдую кусок и быстро выдыхаюсь, а ты можешь сделать макет за вечер, и еще время останется! Так может, это ты мое будущее, а? Может, я скоро пойму, каково это — когда не надо мучиться, а можно просто начать колдовать, и все придет само? И не буду долго и нудно возиться с одним и тем же макетом, причем не факт, что он получится удачным! А смогу за вечер делать…

— Перестань! — рявкнула Рика. — Хватит издеваться! Ты и так это все умеешь!

— Это ты перестань издеваться! Сколько раз я говорила, что не умею, по-твоему, мне так нравится врать?

— Не врать, а прибедняться!

— И убогие макеты я тоже делаю, чтобы прибедняться?

— Если твои убогие, то какие тогда мои? Я не умею и половины того, что умеешь ты!

— Все ты умеешь, прекрати, а то противно!

Прошлое вернулось и без заминок встало на старые рельсы. Эрин кричала, выходя из себя, но в зеркале видела не свое лицо — Рики. Казалось, оно стало ближе, хотя Эрин сидела на полу и не подходила к стеклу. Она вскочила и умолкла на полуслове, пытливо всматриваясь в отражение. Приблизилось? Или показалось? А если приблизилось, то что это значит?

Отражение вдруг дрогнуло, расплылось, на несколько мгновений превратилось в неясную зыбь и обрело форму снова. На Эрин смотрело ее собственное изумленное лицо. Потом оно потекло, неуловимо поменялось — и снова стало лицом Рики. Завороженная этой игрой, Эрин не заметила, как очутилась у самого стекла. И узорный покров снова приподнялся, а потом заклубился черной мглой ртутного оттенка, и Эрин на мгновение увидела Рику — настоящую, а не отражение, а потом…

Она исчезла. Исчезли обе. Не было ни Эрин, ни Рики, ни зеркала — была клубящаяся муть и одно-единственное существо. Исчез верх и низ, пропали стороны света, зато материализовалась некая новая, бесплотная плоскость. Линия времени. Посмотри назад — увидишь школу, учебники, одноклассников, приятелей и недругов, первые макеты… но это будет только маскировка, еще один узорный покров. А под покровом — суть, с которой все начиналось. Но для кого начиналось?

Посмотри вперед — увидишь будущее… но что такое для него Паутина Миров? Неужели тоже призрачный узор на маскировочном покрове? Или суть и сбывшаяся мечта? Но чья?

А нужно ли это знать?

А нужно ли вообще с этим соглашаться?

— Я не хочу! — закричала Эрин-Рика — или Рика-Эрин. — Что, если я откажусь? Я отказываюсь быть тобой! И не буду!

Она вскинула глаза, создавая простой, но тяжелый макет, вернее, один-единственный объект, который мог оказаться в любом макете. Огромный тяжелый молоток.

Молоток соткался быстро. Даже слишком, непривычно быстро — хотя кто не привык к такой скорости? Эрин? Рика колдовала быстрее. Значит, это она создала макет, отказавшись превращаться? Но чьи тогда мысли текут в голове… чьи руки хватаются за толстую рукоять?

— Убирайся!!! — прокричало существо-сплав и с силой опустило молоток туда, где недавно было зеркало.

Сначала показалось, что массивный боек просто пройдет сквозь воздух и обрушится на пол, но зеркало возникло, точно его включили. Оно возникло за миг до того, как молоток с размаху врезался в стекло — и с оглушительным звоном погибло, рассыпавшись на сотни осколков.

Острые куски брызнули во все стороны. Глаз ужалило резкой болью. Молоток исчез. Эрин — да, теперь это была Эрин — закрыла лицо руками. Боль затмила все происходящее. Да и не видел ничего окровавленный глаз. А второй испуганно жмурился, и Эрин успела еще вспомнить об осколке зеркала тролля, и о кривых отражениях, и о Кае, который мог видеть…

…пустоту.

* * *

По хрустальной лестнице слонялись, как у себя дома.

Могущественные опытные маги в разношенных тапочках, с пивом, черствыми бутербродами, помятые и сонные, лениво бродили туда-сюда, перекидываясь фразами с многочисленными знакомыми. Не менее многочисленные новички, впрочем, могли рассчитывать с их стороны лишь на краткий и формальный вежливый ответ. Все местные компании друзей не разлей вода образовались раньше. Или не здесь. Или некими иными способами, не ограничивающимися беседами.

А чтобы подняться по хрустальной лестнице, требовался не опыт, не умения и не талант. Требовалась только щепотка наглости и много-много уверенности.

Ведь ты достоин лучшего.

Эрин лениво брела вверх по прозрачным ступеням. Достойна ли она этого «лучшего»? Вопрос риторический. Нет. Наверняка нет. Нужно ли ей сюда, в разношёрстную компанию, где все как на подбор умеют колдовать — или думают, что умеют, а это одно и то же? Где все через одного уже побывали в Паутине Миров, а кто ещё не побывал, тот все равно этого достоин…

Несомненно.

Она оглядела магов и собралась уходить. На нижние уровни, где кипела отдельная жизнь и не придавали большого значения Паутине Миров или магической виртуозности. Там всему этому вообще не придавали значения. Просто наслаждались тем, что умели. Меняли мир в мелочах. Говорили, что главное в магии — удовольствие, а не искусство.

А что им ещё оставалось? Искусство все равно было им недоступно.

И тут Эрин увидела Рику.

Та стояла в кругу магов. Они жестикулировали, мешая куски своих и чужих магических макетов, мыслеобразы и обычные слова. Разговора было не слышно.

Потом круг стал распадаться. Одни маги исчезали в телепортации, вторые присоединялись к другим компаниям, создавая прямо из воздуха столики с яствами, диваны и целые шатры, которые были внутри больше, чем снаружи. Рика постояла немного и зашагала прочь в сопровождении жизнерадостного откормленного чародея. Они не оглядывались, а воздух между ними рябил от потока мыслеобразов.

Эрин улыбнулась и побежала вниз по лестнице.