Alastor's affair (гет)

— Алохомора! — раздался бешеный рев.

Дверь в номер министра магии Миллисенты Багнолд с треском распахнулась, и внутрь влетел, изрыгая проклятия, Аластор Муди. Его глаза метали молнии, а щеки покрывали некрасивые красные пятна.

— Мистер Муди! — возмущенно воскликнула министр, но внимания не добилась. Незваный гость бросил «Гоменум ревелио», метнулся к окну, отодвинул тяжелые занавески, приоткрыл створку и выглянул наружу.

— Верх безалаберности! Тоже мне! Министр, а ведете себя, как капризная девчонка! — он заглянул под широкую двуспальную кровать, осветил «Люмосом» все уголки под ней и рванул к платяному шкафу, в глубинах которого и скрылся спустя мгновение.

— Муди!

— Что — Муди? Я уже почти сорок лет как Муди, но за все эти годы не встречал такого преступного легкомыслия! Сбежать от собственного телохранителя! — он внимательно проверил туалетную комнату, где даже приподнял крышку унитаза и бросил под нее настороженный взгляд.

— Аластор! Вас ничего не смущает?

Он запнулся о складки ковра, смятого его же хаотичными метаниями, и наконец взглянул на министра. Она стояла в углу комнаты в слабом свете свечи, но этого было достаточно, чтобы Аластор понял, что ворвался в номер не в самый удачный момент: Миллисента прижимала к груди блузку, которую, видимо, сняла за миг до его фееричного появления. Аластор ощутимо смутился. Он отвернулся, давая ей возможность одеться, и, стараясь придать голосу как можно больше строгости, прошипел:

— Госпожа министр, какого… вы исчезаете, даже не предупредив меня? Достаточно было и кивка, я бы понял! Как прикажете вас защищать, когда вы сами вставляете мне палки в колеса?

Министр привела себя в приличный вид и подошла к Аластору, скрестив руки на груди. Крылья ее носа еле заметно трепетали, выдавая нешуточное раздражение.

— Да от кого защищать, твердолобый вы мужлан? Мы на территории дружественного государства, охрана обеспечена по высшему разряду, да тут вооруженные маги на каждом углу!

— У меня есть приказ от шефа — защищать министра любой ценой, — Муди принялся ходить по номеру, заглядывая в каждый угол и стараясь не встречаться с мисс Багнолд взглядом.

Она всплеснула руками, ее пышная грудь, снова затянутая в темно-синюю блузку, всколыхнулась от этого движения.

— Еще один параноик на мою голову! И что ему вздумалось? Я приезжаю на Международный Магический Конгресс уже в третий раз, и никогда, вы слышите, ни-ког-да никакой охраны ко мне не приставляли!

— И зря, в стране-то неспокойно, если вы думаете, что все Пожиратели в Азкабане, то мне придется вас разочаровать, — пробурчал Муди, накладывая какие-то заклинания на окна и двери.

Мисс Багнолд со стоном рухнула на кровать.

— Но тут-то, тут все мирно!

— Враги могут поджидать повсюду, — пожал плечами Аластор, колдуя уже над придверным ковриком.

— Клянусь Мерлином, у меня такое чувство, что вас отрядили на мою охрану только для того, чтобы Аврорат мог отдохнуть от вашей паранойи, — министр резко села на постели и обратилась к Аластору слегка заискивающе: — Мистер Муди, вы отличный аврор, очень… деятельный и исполнительный, но давайте договоримся. Завтра я отправлюсь на закрытие Конгресса одна, вы же, ну не знаю... — она покрутила кистью в воздухе, — прогуляйтесь по городу, посмотрите достопримечательности, купите сувениры. Когда еще вам удастся побывать в Риме за счет Министерства? А вашему шефу о нашей маленькой сделке знать вовсе не обязательно.

— Не положено, — отрезал Аластор, внимательно осматривая коридор через дверной глазок.

— Не положено? — зарычала министр. — А срывать мне важные переговоры, значит, положено?

Муди растерянно обернулся, но тут же снова вернул свое внимание глазку.

— Не понимаю, о чем вы, — глухо бросил он.

— Ах, не понимаете? Я о той скверной выходке, что вы позволили себе не далее как полчаса тому назад, и из-за которой, кстати говоря, я и ушла так внезапно, — она вскочила с кровати и принялась мерить шагами номер совсем так же, как сам Аластор пару минут назад. — Кто позволил вам бесцеремонно прерывать наш с министром Италии разговор? Мерлин великий, я не удивлюсь, если после этой выходки наши дипломатические отношения обратятся в прах!

Сложная прическа из завитых локонов, над которой министр колдовала все утро, рассыпалась после особенно энергичного кивка. Ее полные округлые плечи накрыла темно-русая волна без единого седого волоска, шпильки посыпались на пол и запрыгали по паркету, попадая мисс Багнолд под ноги и отчаянно скрипя под лаковыми туфельками. Аластор, отвлеченный от своей вахты шумом, во все глаза уставился на разъяренную женщину.

— Столько проектов, столько возможностей! Обо всем этом теперь можно просто забыть, — продолжала бушевать та. — Программы стажировок, обмен опытом, последние наработки — все это вы, — она приблизилась к своему телохранителю и ткнула его аккуратно обточенным ноготком в грудь, — разрушили вашим безобразным поведением.

Аластор хмуро взглянул на нее исподлобья.

— Этот макаронник позволял себе вольности. Я не мог допустить такого отношения к министру магии Великобритании!

Мисс Багнолд застыла, пораженная, на месте. Все гневные слова, только что в изобилии приходившие ей в голову, словно вынесло порывом ветра.

— Вольности? — наконец собралась с силами она.

— Он стоял слишком близко, и… он вас лапал! — рявкнул Аластор так громко, что звякнули хрустальные подвески на золоченой люстре.

— Лапал? Да вы в своем уме, Муди? — министр оскалила слегка тронутый помадой рот. — Это ничего не значащие объятия и поцелуи! А вы его «Агуаменти» окатили! Такое поведение в норме вещей в Италии, это — традиции страны, особенности межличностной коммуникации. Да перед кем я распинаюсь? — сокрушенно протянула она. — Вы хоть знаете, что такое ком-му-ни-ка-ци-я? — она с ехидной усмешкой медленно проговорила это слово по слогам. — Или у вас в голове, кроме боевых заклинаний, ничего не задерживается?

Аластор сделал шаг к министру, его лицо, довольно интересное даже несмотря на отсутствующий кусочек носа, перекосилось. Мисс Багнолд сначала немного испугалась его вида, но быстро взяла себя в руки — в конце концов, она же не сопливая школьница, а взрослая женщина, министр! Ей ли бояться рядового аврора?

— Я, может, мудреным словам и не обучен, — выплюнул Муди, — зато хорошо умею замечать опасность, — он сократил расстояние между ними до минимального и продолжил угрожающим шепотом: — И я знаю, что человек, стоящий к объекту слишком близко, может внезапно сделать вот так... — Он быстро выбросил руку вперед и ухватил министра за предплечье жесткими пальцами, дернул, развернул ее спиной, прижал к себе, обхватив рукой поперек груди, и приставил палочку к белому горлу.

Мисс Багнолд задохнулась от смеси удивления и ярости, но Аластор уже отпустил ее с выражением искреннего сожаления и растерянности на лице. Это было очень странно — министр видела Аластора разным: разъяренным, убитым горем, саркастичным, веселым и даже в стельку пьяным, но растерянным — никогда. Жесткие слова в адрес зарвавшегося телохранителя так и не прозвучали, вместо этого она мягко окликнула Муди:

— Аластор, голубчик! Ну не могли же вы всерьез предполагать, что у сеньора Риччи ко мне какой-то… романтический интерес? Помилуйте, вот рассмешили! — она устало опустилась в резное кресло, обитое красным бархатом. — Мне пятьдесят пять лет! Посмотрите на меня! — Аластор нехотя стрельнул в ее сторону глазами. — Да какой мужчина в здравом уме захочет меня, как это вы выразились, лапать?

Муди что-то пробурчал невнятно, нервно крутанул в пальцах палочку. Мисс Багнолд, будто и не замечая его попыток что-то сказать, горько продолжила:

— Я и замуж-то не вышла почему? Все откладывала, карьеру строила. Оглянуться не успела — уже старость. А кто захочет жениться на старухе, пусть и министре? — она потерла кончиками пальцев виски и смежила веки. Ресницы отбросили на заалевшие щеки густые тени. — Так что не смешите меня и пообещайте впредь вести себя прилично.

— Внеструха, — буркнул Аластор.

— Что-что, простите? Я не расслышала вас, голубчик.

— Вы не старуха! — повторил он громче, размашистым шагом приближаясь к уже проверенному платяному шкафу и снова заглядывая в него. — А очень даже привлекательная женщина. Вам больше сорока-то и не дашь.

— Скажете тоже, — устало отмахнулась министр.

— И скажу! — Аластор вылез из шкафа и выпрямился во весь рост. Его глаза решительно сверкали, и мисс Багнолд даже поежилась от этого взгляда. — Вы не просто привлекательная! Вы — красивая! У вас и глаза, и волосы, и… — он повел руками в воздухе, изображая, по-видимому, изгибы женской фигуры. — А то, что замуж никто не позвал, так это просто вокруг вас трусы одни.

— Трусы? — с улыбкой переспросила мисс Багнолд.

— Трусы! Боятся рядом с такой сильной дамой показаться слабаками и тупицами.

— Но вы, конечно, не из таких? — вопрос повис в воздухе. Аластор промолчал, опасаясь переступить грань дозволенного. Однако эта грань осталась позади примерно тогда, когда он позволил себе высказаться насчет фигуры министра. Спустя пару десятков неловких секунд Муди снова поспешил к двери, где занял уже привычное место у глазка.

Министр вздохнула. Она с трудом поднялась из кресла, сбросила туфельки, собрала заклинанием шпильки с пола.

— Хватит, Муди. Давайте, накладывайте ваши фирменные заклинания, если еще не закончили, и проваливайте к себе. Я сыта вами по горло и хочу спать.

Аластор виновато откашлялся:

— Конечно, госпожа министр. Но сначала — инструктаж.

— Вы смерти моей хотите? Какой еще инструктаж? — взвыла та, оглаживая натертую жесткой вышивкой на вороте блузы шею.

— Завтра вам предстоит насыщенный день: торжественный завтрак, пресс-конференция, церемония закрытия Конгресса и Мерлин знает что еще. Раздери меня мантикора, если в зал не набьется толпа народа. Среди них могут быть враги, я должен проинструктировать вас на случай атаки.

Министр зло прищурилась.

— Валяйте! Раз уж вы не желаете выметаться, я сделаю вид, что вас здесь и вовсе нет, — она резко сорвала с запястья строгий жемчужный браслет и кинула его на туалетный столик. — А вы можете болтать все, что вам вздумается.

Резким движением она поставила ногу на низенькую банкетку, с вызовом взглянула на своего телохранителя, но тот не тронулся с места. Тогда Миллисента бесстыдно задрала подол юбки, обнажая крепкие белые бедра, и принялась стаскивать чулок. Аластор тяжело сглотнул.

— Д-держитесь вблизи меня и не отходите дальше чем на пять шагов. Старайтесь избегать больших скоплений людей, — заговорил он, слегка запинаясь, в то время как мисс Багнолд закончила с одним чулком и взялась за второй. — Не принимайте еду и напитки от персонала, если вы захотите чего-нибудь, лучше возьмите с фуршетного стола — так меньше шансов получить отраву в кубке.

Министр отбросила чулки и принялась снимать украшения — кольца, серьги, ожерелье. Аластор силился отвернуться, но не мог — зрелище разъяренной женщины, остервенело срывавшей с себя покровы, точно «Империо» поработило его разум.

— Если захотите выйти из… из зала, обязательно скажите мне, я вас сопровожу. Не входите ни в какие помещения до того, как я их проверю, — Аластор замолк на секунду, провожая глазами легкую кремовую мантию, яростно сброшенную министром с банкетки, — даже в ту… туалетную комнату. Если вас что-то будет беспокоить, подайте знак, вот такой, — он провел взмокшей ладонью по лбу и коснулся уха, — и я аккуратно выведу вас из помещения.

Миллисента не собиралась сдаваться. Видимо, решив во что бы то ни стало переупрямить аврора, она завела палочку за спину, шепнула заклинание, и круглые, обтянутые тканью пуговки блузки начали расстегиваться одна за другой. Аластор облизал враз пересохшие губы и сжал мозолистые пальцы.

— Если что-то пойдет не так, не паникуйте, паника — ваш враг. Помните, что я рядом, главное — подайте знак.

Мисс Багнолд развернулась к нему лицом и, глядя Аластору прямо в глаза, потянула блузку вверх. Шелк облизал ее пышное, но ничуть не рыхлое тело и скользнул к ногам. Следом отправилась юбка, обнажая крутые бедра и круглые колени. Министр осталась стоять перед Аластором в одном белье, в бежевой пене атласа и кружева, подчеркивавшей молочный цвет ее вполне упругой кожи. Ему бы стоило тут же покинуть номер мисс Багнолд, но он вдруг вспомнил, как давно не видел женщины в таком откровенном наряде, и невольно задержал взгляд на том месте, где под тонкой тканью бюстгальтера четко проступили соски Миллисенты. Возбуждение только усилилось, и Аластору пришлось скрестить руки перед пахом в попытке скрыть свою вполне однозначную реакцию.

— И, конечно же, — продолжил он, ощущая, как стекают по вискам капельки пота, — будьте внимательны и осмотрительны, держите палочку там, откуда сможете ее быстро достать…

— Да когда же ты наконец заткнешься? — министр решительным шагом преодолела разделявшее ее и телохранителя расстояние, встала на цыпочки и пристально заглянула в его глаза. — Твердолобый мужлан! Параноик! Слабак! Трус!

Аластор глухо рыкнул. После всего произошедшего тем вечером ему, скорее всего, предстояло паковать вещички и выматываться с насиженного в Аврорате места. Но раз уж так вышло, стоило сполна насладиться ситуацией.

— Мужлан, да. Параноик — может быть, — шепнул он, притягивая Миллисенту к себе и зарываясь ладонями в ее густые волосы. — Но не трус, госпожа министр, не трус!

Губы Миллисенты обожгло поцелуем. Рот Аластора оказался жестким и довольно грубым, он действовал властно и даже причинял ей небольшую боль. Миллисента зашипела и, не отрываясь от него, потянула расстегнутую мантию телохранителя вниз, рванула рубашку, не щадя пуговиц, с силой прошлась ногтями по крепкой волосатой груди. Аластор не остался в долгу: он так же яростно дернул застежку ее бюстгальтера, освобождая тяжелые груди, и с силой сжал мягкие ягодицы, подсадил Миллисенту повыше, вынуждая обвить его талию ногами, и понес к кровати. Его глаза застилала пелена не то ярости, не то страсти, и он, не особо церемонясь, сорвал с нее трусики, рванул вниз свои брюки, запутался в штанинах, грязно выругался. Послышался звук разрываемой ткани, и вот он уже с кривой ухмылкой устроился между разведенных бедер.

— Аластор, постой! Возьми там… Подожди! — Миллисента извлекла будто из воздуха небольшой бумажный пакетик и протянула ему.

— Это что? — Аластор с недоумением покрутил пакетик в пальцах.

— Защита… от нежелательных последствий. Магловское изобретение. Просто надень на… него, — Миллисента выразительно стрельнула глазами вниз, туда, где покачивался внушительных размеров член Аластора. Она скользнула по нему быстрым взглядом и зажмурилась: если в девичьих байках про соответствие длины палочки и хозяйства ее владельца и была хоть доля истины, то Муди явно служил исключением из правила. Разве по короткой и толстой палочке Аластора можно предположить, что в штанах он прячет такого красавца?

— Как?

— Как перчатку.

Аластор приставил пакетик к члену, надавил на него. Ничего не вышло, и он вопросительно взглянул на Миллисенту.

— Глупый, открой его! — шепнула она.

Муди разорвал упаковку и извлек из нее что-то похожее на резиновое колечко. Он осторожно понюхал его, исследовал на просвет, с выражением крайнего сомнения на лице потер большим и указательным пальцами. Резинка выскользнула и шлепнулась на одеяло. Аластор выругался и рыкнул, наваливаясь на Миллисенту всем своим немаленьким весом:

— К черту!

— Стой, я сама! — она двумя пальцами подцепила упавшую резинку, осторожно прислонила ее к головке члена и расправила по всей длине. Стоило ей убрать руку, как Аластор резко вошел в нее и принялся двигаться короткими сильными толчками. Впрочем, продлилось это недолго. Не успела Миллисента толком почувствовать удовольствие от его действий, как Аластор взвыл и кончил. Из ее груди вырвался разочарованный вздох, но он нашел ее губы, смял их своим требовательным поцелуем и шепнул немного угрожающе:

— Ну что, госпожа министр... Я доказал, что не трус. А сейчас докажу, что не слабак!

Аластор резким движением перевернул ее на живот.

Пару часов спустя Миллисента тенью скользила по погрузившемуся в сумрак номеру, подбирая разбросанные ею же вещи и стараясь не привлекать внимания развалившегося на кровати с блаженной улыбкой Аластора. Она покрутила в руках измятую блузку, огляделась в поисках белья. Бюстгальтер лежал прямо между широко раскинутых, покрытых густой растительностью ног ее телохранителя, трусики валялись на полу рядом, а где она оставила палочку — оставалось только догадываться. С протяжным вздохом мисс Багнолд плотно завернулась в мантию, кинув остальную собранную одежду на кресло, и шагнула в круг отбрасываемого одинокой свечой на столике света.

— Аластор, нам стоит поговорить, — она откашлялась и сделала еще шаг в его сторону.

Муди лениво перевел на нее не содержащий даже проблеска мыслительной деятельности взгляд. Министр присела на краешек кровати, плотнее запахивая разошедшуюся на бедрах мантию.

— Это было прекрасно, голубчик, — щека Аластора дернулась, а в глазах мелькнула какая-то искра, — прекрасно, изумительно! Даже и не припомню, сколько лет я уже не испытывала чего-то подобного. Но все же это ошибка…

Он перевернулся на бок, сполз ниже, и его изуродованный нос уткнулся в ее скрытое тонкой тканью парадной мантии колено.

— Я поддалась слабости, твоему очарованию. Ты гораздо моложе меня, и, что уж скрывать, твоя сила так притягательна… Но я не могу, не имею права! — она запустила руку в его спутавшиеся волосы, откинула пряди со лба и снова вцепилась в отвороты своего одеяния. — Я не просто министр, я — министр-женщина в череде занимавших этот пост мужчин. За каждым моим шагом следят десятки глаз, и стоит оступиться, все эти падальщики слетятся, чтобы растерзать меня. Если кто-то узнает о том, что мы… что я… Меня обвинят в распутстве, в отсутствии моральных норм, злоупотреблении должностными полномочиями, да и еще Мерлин знает в чем! А это автоматически означает конец карьеры и крах всех моих начинаний.

Аластор буркнул что-то, не отрывая лица от ее коленей, и провел рукой по бедру, откидывая кремовый шелк в сторону.

— Это не шутки, Аластор! Я всю свою жизнь положила на эту работу, лишила себя счастья, семьи, и не хочу потерять единственное, что у меня осталось, так опрометчиво! — в голосе мисс Багнолд зазвенели слезы.

Аластор с кряхтением выпрямился на постели. В руках его мелькнула палочка, и министр удивленно выгнула брови — аврор был абсолютно наг, и то, где он припрятал оружие, показалось ей крайне любопытным вопросом. Тем временем Муди уже призвал свои вещи, быстро оделся и соскочил с кровати.

— Можете не сомневаться, я не скажу ни слова до тех пор, пока вы сами не дадите мне разрешения. Но не думайте, что я забуду этот день и не стану надеяться на его повторение, — он нагнулся, взял ее порозовевшее лицо в ладони и нежно поцеловал искусанные губы. — Завтра утром я встречу вас у вашего номера. Настоятельно прошу не убегать от меня больше. Кто знает, чем это может кончиться. До встречи, Миллисента, — он вышел из номера, и дверь со стуком ткнулась в косяк.

Миллисента смотрела на то место, где только что стоял аврор, еще пару секунд, затем потянулась, извлекла из ящика прикроватной тумбочки небольшую резную шкатулку и пачку магловских сигарет. Она удобно устроилась на постели, закурила, прищурив глаз, и откинула крышку. На бархатном ложементе покоились небольшие изящной работы флаконы. Миллисента вытащила один из них, покрутила в пальцах, ухмыльнулась и приставила палочку к виску. Серебристая нить воспоминаний, повинуясь ее велению, опустилась на дно хрустального сосуда. Пальцы скользнули по богатой резьбе, раздался щелчок, и открылся еще один ярус. Там лежали такие же точно бутылочки, но уже заполненные. Миллисента с улыбкой устроила новый флакон на бархате, взмахнула палочкой, и на нем появилась этикетка: «А. Муди. 1.04.1983». Она нежно провела пальцами по полутора десяткам стеклянных боков, задержавшись на золотистой надписи «Л. Малфой. 27.03.1983», и фыркнула:

— Это становится настолько легко, что уже и не интересно. — Она подошла к окну, присела на подоконник, устроив шкатулку на коленях, и выпустила струйку дыма прямо в стекло. — Но Муди хорош, стервец. Даже «Обливиэйт» накладывать не захотелось. Ладно, у него есть понятие о чести, не проболтается. Интересно, — с мечтательной улыбкой улыбнулась она, — о чем он сейчас думает?

А Аластор думал о многом. Он метался по своему номеру и рычал от досады. Как, как он мог так повести себя? Верх безответственности! Потерял голову, будто юнец, который голых сисек отродясь не видал, совсем не подумал о Миллисенте, забыл о защите! А ведь поставленные наспех заклинания могли развеяться, вот смеху было бы, застань их какой-нибудь недобитый Пожиратель в самый разгар веселья. Да и даму проверить стоило, если не на Оборотное, то хотя бы на «Империо». Кто знает, может, все это была лишь отлично срежиссированная акция по дискредитации министра? Или попытка устранить его самого… Хорош же он оказался! «Постоянная бдительность!» — кривляясь и передразнивая самого себя, хмыкнул Аластор. Он раздраженно сплюнул и, продолжая чертыхаться, принялся полировать свою волшебную палочку — назавтра ему предстояла ответственная работа.